Закинув ноги в полосатых чулках на спинку кресла, Юйя курила. Трубка у нее была совершенно особенная, длинная-предлинная с резным цветочным бутоном на конце. Дымные колечки уплывали к потолку и лениво таяли там, в камине потрескивали дрова.
Да, ведь у Юйи был свой камин — она его сделала сама: долго таскала по кирпичику с улицы, читала книжки о каминах, несколько дней укладывала кирпичи.
И вот, в один прекрасный день чиркнула спичка, и в комнатке ее поселился огонь.
Это вам не скучное сухое тепло батарейных труб, это живое существо. Оно тоже ест, тоже дышит, почти такое же рыжее как Юйя. И трещит так весело, бликами ходит по стенкам и мебели, и все вокруг становится живым, теплым, рыжим.
Домик Юйи был совсем маленьким, и стоял он на крыше большого розово-кирпичного здания почти что в центре города. Другие бы назвали этот домик чердаком, но это был именно дом с четырьмя стенами и высокой двускатной крышей, а теперь еще и с трубой, из которой шел дым.
Днем Юйя иногда выходила на улицу, но старалась не делать этого слишком уж часто. Нет, на самом деле она любила людей, просто немножко боялась. А люди… многие из них не замечали Юйю, и ей то и дело приходилось отпрыгивать, чтобы те не наступали ей на ноги. Другие косились с опаской на рыжие Юйины волосы, на ее клетчатую с неровным краем юбку и полосатые чулки, косились и отходили в сторону.
А по вечерам Юйя разводила огонь в камине, раскуривала трубку и сидела, щурясь на огонь. Ни о чем особенном она не думала. Мысли ее текли ровно и спокойно, привычным потоком омывая город и прошедший день.
Да и далеко в прошлое Юйя заглядывать не любила, все что нужно, она забирала из прошедшего дня, а остальное… для чего? Если бы ее спросили, сколько ей лет она не смогла бы ответить. Время не трогало Юйю и она поступала точно так же.
О будущем Юйя не думала вовсе, какой в этом смысл — спросила бы она. Можно, конечно, натаскать дров и еды домой. Но этим ты и так занимаешься каждый день.
Ведь будущего еще нет, и никогда не угадаешь, каким оно будет.
И в этом она оказалась права.
***
Однажды, когда дневные дела уже были закончены, а вечер еще не наступил (огонь в камине разжигать было рано), словом на закате, на крышу к Юйе пробрался человек.
В руках его была какая-то непонятная штуковина с короткой черной трубой на конце. Человек наводил трубку то на одно, тона другое, нажимал на кнопку и штуковина со щелчком вспыхивала, озаряя все вокруг бледной, как молния вспышкой.
Юйя наблюдала из окна в щелочку между занавесками.
Человек осветил вспышкой-молнией домик Юйи, крыльцо и кактус на окошке. Щелкнул снова, и Юйя, зажмурилась от яркого света.
Она очень испугалась. Раньше ведь никто никогда не поднимался к ней на крышу. И она думала, что это тоже часть ее маленького колдовства — дом ее так же спрятан от чужих глаз как она сама.
Но вот, он, человек. Ходит вокруг, щелкает своей черной коробкой.
Тем временем он подошел к двери и, даже не постучав, потянул за ручку. Не помня себя от страха, Юйя подскочила к дальнему окошку, перемахнула через подоконник. Мгновение и она, оказавшись снаружи, наблюдала, как человек освещает вспышкой, камин, книжную полку и развешенные на веревке Юйины чулки.
В светлой комнате Юйя смогла получше разглядеть гостя. Совсем молодой, синяя куртка и кеды, сумка через плече. Но это было не главным — у парня оказалось совершенно особенное лицо, «хорошее» — решила Юйя.
— Стой! Иди сюда! — Юйя отпрянула. Парень оказался не из тех, то вовсе не замечал ее, однако удивляться тоже не спешил.
— Так стоять или идти? — не поняла она.
Но парень уже перелез чрез подоконник и внимательно оглядел ее с ног до головы.
— Да… — вздохнул он и уселся на ограждение спиной к закату. — Повезло так повезло. Так значит ты не приведение? — безнадежно спросил он.
Та только поморгала, она не знала, что такое приведение.
— Что ж за день такой сегодня… А ты что же, живешь здесь?
Юйя кивнула, продолжая разглядывать парня. Странно, но отчего-то ей было приятно смотреть на чужака вот так, на фоне города, и солнце за его спиной четко рисовало контур на розовом небе.
— Слушай, а может про тебя статью написать? «Бездомные на крышах города». Нормально звучит?
— Разве я бездомная? — удивилась Юйя, Вот же мой дом.
Парень еще раз, прищурившись, оглядел ее, потом вытащил из сумки свою черную коробку и снова сверкнул вспышкой-молнией. Юйя зажмурилась.
— Ты забавная. Может еще и напишу про тебя. Если в редакции меня не убьют. Перезвоню тебе. Телефон у тебя хоть есть?
— Что? — не поняла Юйя.
— Телефон. — Парень достал из кармана и повертел перед ее носом какой-то маленькой коробочкой.
Коробочка ей понравилась: блестящая, аккуратная, и в ней ничего не вспыхивало. Юйя пожалела, что у нее нет такой же.
— Ну, нет, так нет. — Парень еще раз огляделся на прощанье поднялся с ограждения и ушел.
Странное дело, но Юйе захотелось, чтобы этот человек пришел к ней еще раз. И, как всегда, если Юйе чего-то очень сильно хотелось — это обязательно происходило.
На следующий день Юйя решила заняться уборкой. Из-под кровати она выгребла кучу мусора, где среди бумажек от конфет, старого табака и комков пыли оказалось огромное множество всяких вещей: старые открытки с видами незнакомых городов, куклы в порванных платьях, шарики из разноцветного стекла, и серебряные ложки.
А сейчас они все скопом полетели в большой мусорный мешок посреди комнаты.
Юйя вытащила и разложила на постели все свои чулки числом девятнадцать, пытаясь собрать из них пары если не одинаковых то хотя бы похожих по цвету.
Она протирала окна и стены, сгоняла в угол сор и пыль. Казалось, все в ее домике перевернулось, ничего уже нельзя было найти на своем месте и только камин, в который она подбросила сегодня побольше дров, горел весело и ярко, все также освещая ее маленькую комнатку.
Ну вот, кажется и все. Юйя скинула мешок с мусором вниз, на лестничную площадку и огляделась.
«Он просто ничего здесь не узнает, когда вернется» — подумала она о вчерашнем госте и уселась ждать.
Штуку, которую парень назвал «телефон», она положила на видное место и то и дело на него поглядывала. Даже немного испугалась, когда «телефон» начал вдруг жужжать, светится и петь. Но потом привыкла.
Слушала музыку, даже насвистывала в такт. И в конце концов решила, что даже забавно, когда телефон включается сам собой.
«Главное, чтобы не забыл,, — думала Юйя, — а то я могла так сильно захотеть этот «телефон», что прежний хозяин просто возьмет и забудет, где его потерял».
А когда «телефон» смолкал и наступала тишина Юйя, замирая, слушала, когда же прозвучат шаги на лестнице.
Это был он. Вчерашний гость так же без стука открыл дверь и шагнул на свет.
— Слушай, протянул он оглядываясь. Я вот телефон где-то свой оставил.
— Вот, — и Юйя протянула ему трубку. — Он пел и светился, — сообщила она.
Парень посмотрел на нее и вдруг рассмеялся
— Какая-то ты совсем странная. А может ну его это привидение, давай я правда про тебя напишу, а? Живешь тут, совсем дикая. Зовут то тебя как?
— Юййя.
— Юля… ну Юля так Юля. Покеда, Юлька.
Он как-то иначе произнес ее имя, но это пустяки. Важнее было другое, что сейчас он уйдет и Юйя останется одна, вернется в свою комнату ненужно-чисто-вымытую и слишком-пустую.
Поэтому она догнала его, схватила за рукав.
— А ты? Как тебя зовут?
Гость моргнул удивленно, но все-таки ответил:
— Костя.
— Как? — переспросила Юйя
— Костя…. ну Константин, знаешь. Я в газете работаю, паранормальные явления и все такое.
Имя Костя ей не нравилось. В нем все время чудились какие-то «кости». А вот Константин — звучало гулко и красиво, с долгим эхом, совсем как удар большого колокола.
Дело было сделано, Костя, кажется передумал уходить.
— И долго ты тут живешь? — спросил он.
Юйя только пожала плечами. Никогда она не была в ладах со временем.
— Наверное, все-таки долго… — Костя задумчиво оглянулся, — Почему только полиция этот твой дом не нашла? Вот же дым из трубы за километр видно.
— Я не знаю, кто такая полиция, — призналась Юйя.
— Погоди, — Костя теперь во все глаза глядел на Юйю. — Это как? Ну а продукты ты откуда берешь? Ведь ты же ешь что-нибудь?
— Просто, — Юйя даже растерялась от такого глупого вопроса, — прихожу в такие специальные магазины, где все бесплатно и беру.
— Бесплатно?
— Там где нет продавцов.
— Погоди…. — и что же, охранники, кассиры — тебя не останавливают?
— Меня не останавливают. Беру все что нужно и ухожу.
— А ты не врешь — недоверчиво спросил Костя, нахмурясь, разглядывая Юйю.
И ей, неизвестно от чего вдруг подумалось, что она сегодня снова забыла расчесаться и чулки у нее, по обыкновению разного цвета. Как же так можно было вымыть все кругом, а про себя забыть?
— Я не вру, — почти плача, воскликнула она. — Правда.
— Ты живешь одна, ничего не знаешь. Как вообще такое возможно? Либо ты сумасшедшая либо хорошо притворяешься. Если ни с кем не разговаривать обязательно сойдешь с ума.
— Почему же? — Юйя даже обиделась, — Разговариваю. Пойдем, я вас познакомлю.
Они спустились по лестнице вниз (воспользоваться короткой дорогой Юйя не решилась, Костя мог испугаться), поднялись на крышу старинного дома на соседней улице, где жил Гаукл.
— Это Гаукл, — сказала Юйя, погладив изогнутый мощный клюв, — он очень хороший.
— Он же каменный, — изумился Костя.
Юйя даже рассмеялась от того, какой тот непонятливый.
— Конечно каменный, но все равно живой. Иногда он катает меня. Нужно только сесть к нему на спину, вот так и откинуться назад, чтобы видеть только небо. Тогда он взлетает плавно-плавно, и главное не смотреть по сторонам, пока летишь, иначе он тут же вернется на место.
— Слушай, Юлька, это же просто статуя, каменный грифон. Он не может быть живым. Вон, смотри у него и кусок от крыла откололся.
— Его ранили однажды, очень давно. Была война и осколок снаряда попал в крыло. Он мне рассказывал.
Костя опустился рядом с ней на спину Гаукла, и как-то странно посмотрел на Юйю.
— А еще? — спросил он, — с кем ты разговариваешь еще?
— Много с кем, — ответила Юйя, есть еще Стис, но сейчас к нему лучше не ходить, по вечерам он сердитый. Но вообще-то он добрый.
— И что, они все добрые?
— Отчего же? — удивилась Юйя. — Совсем даже не все. Есть, например тени. Пока светло они прячутся в глубоких подвалах, а по ночам приходят к людям и воруют их сны.
Костя не смотрел на нее больше, о потирал подбородок, думая, наверное, о чем-то своем.
— Ты мне не веришь? — догадалась она.
— Не знаю, как ты тут раньше жила, но… Извини. Ты вообще хорошая, Юль, странная разве что… я понимаю, ты сама во все это веришь, но чудес не бывает.
Я то в этом уверен. Знаешь сколько у нас в редакции таких историй за один день сочиняют? Сказки это все.
Он посмотрел на Юйю и вдруг улыбнулся.
— Не поверишь, на тебя вот посмотрел и сомневаться стал. А вдруг и на самом деле тени, гаук этот твой. — Вот, — он протянул ей пару сиреневых бумажек, пока больше нет. Пригодятся, когда в следующий раз в магазин пойдешь.
Костя поднялся и ушел. Юйя поняла, что он больше не вернется.
***
С уходом Кости что-то изменилось вокруг Юйи.
Люди чаще стали оглядываться на нее, а один раз подошел хмурый человек в серой мешковатой одежде и тяжелых ботинках. Он требовал каких-то документов и не хотел отпускать ее, правда ей едва удалось вырваться и убежать, но испугалась она очень сильно.
Потом случилось что-то и вовсе странное. Когда Юйя, как обычно, взяв в магазине все, что ей нужно, аккуратно обойдя очередь стороной, направилась к выходу, за руку ее схватила какая-то женщина. Женина что-то кричала, на ее раскрашенном круглом лице проступили красные пятна.
Юйя все не могла взять в толк, что же от нее хотят. А потом вспомнила о цветных бумажках, которые дал ей Костя.
Она вынула их из кармана и отдала крикливой женщине. Возможно бумажек оказалось слишком много, но Юйя не стала ждать, она вывернулась из цепких пальцев женщины и ушла вон из магазина.
А потом все чаще люди стали поднимать головы наверх, чтобы рассмотреть, откуда же идет дым. И чтобы люди в серой одежде, (полицейские, так называл их Костя), не пришли на дым Юйя перестала разводить огонь.
Теперь ее вечера проходили в темном холодном одиночестве, дом ее опустел и остыл. Но грустно было Юйе не от того, что дыра камина теперь холодная и черная. Такая же пустота сидела теперь и в самой Юйе. Чего-то внутри нее не хватало.
И однажды вечером, когда над городом высыпало целое небо звезд Юйя подошла к Гауклу, погладила его мощный гладкий клюв и попросила:
— Последний раз помоги: ты ведь знаешь, куда мне надо. Пожалуйста, я, наверное, ни о чем тебя больше не попрошу, отвези меня к нему.
Ты знаешь, что он любит другую женщину, ее зовут Оксана? — спросил Гаукл, не шевельну клювом, как он это делал всегда.
— Все равно, — отозвалась Юйя, — я уже не могу иначе.
Она уселась на спину каменного грифа, так чтобы видеть только небо и закрыла глаза.
Юйя слезла с постамента одной из статуй. Это было подземелье, кротовые норы, вырытые под городом, где, похожие на больших гусениц, с воем, проносились поезда. А Гаукл как ни в чем не бывало, стоял на своем месте, так, словно был здесь уже вечность и простоит столько же.
— Спасибо! — шепнула Юйя, на прощание поцеловав изогнутый клюв.
Вокруг было много людей, настолько много, что у Юйи с непривычки начала кружиться голова, но она постаралась взять себя в руки: Гаукл не мог доставить ее не туда, значит Костя где-то рядом.
Она увидела Костю издалека, сразу приметив в пестрой толпе оранжевую куртку.
Костя и еще другой человек — девушка. Девушка, хотела уйти, а Костя хватал ее за руки, наверное, просил остаться.
Но железные двери захлопнулись и гигантская гусеница унесла девушку в глубь подземных пещер. Юйя была рада этому.
Она подошла и взяла Костю за руку.
— Пойдем — сказала она
Костя не удивился, он, все так же смотрел в черный тоннель, где скрылся поезд.
На ползущей из глубины лестнице они выехали из подземелья, и Юйя вздохнула свободнее, снова оказавшись под небом.
— Я люблю тебя, — сказала она Косте.
— Что? — тот ошалело поглядел на Юйю, как будто только сейчас понял, что она рядом.
— Не перебивай, меня, слушай.
Я все теперь поняла: поняла, почему меня теперь все замечают и почему желания не исполняются. Так всегда бывает, я теперь знаю. Просто время мелких чудес прошло. Слушай меня, не отворачивайся. Ты не знаешь, я ведь фея. А если фея кого-то полюбит, она должна исполнить его желание. Одно чудо. Большое. Для тебя.
— А если она не сможет? — прошептал Костя, глаза его блестели, и Юйе показалось, что на этот раз он ей верит.
— Тогда она умрет. И поделом, значит она дурная фея. Или полюбила человека без мечты. Скажи, ведь у тебя есть мечта?
Костя хотел ответить что-то, но Юйя прижала палец к его губам.
— Не надо говорить вслух, просто думай об этом. Не бойся, это ничего не значит. Просто подарок. Мой — тебе.
Юйя повернулась, собираясь уходить, но Костя догнал ее.
— Я сейчас тоже сойду с ума… я, кажется, начинаю верить. Но есть же эффект плацебо. А вдруг ты умрешь а самом деле. Не надо, слышишь? Давай ты просто представишь, что меня не было, и все будет как раньше.
— Ничего и никогда не бывает как раньше. Все бывает только по-новому, — ответила Юйя.
***
Замирая, Костя поднимался по лестнице, он открыл дверь крошечного домика на крыше и замер.
— Оксана? — удивленно выдавил он. И тут же понял, что ошибся. Девушка, встретившая его была другой. Да, похожа, и в то же время совершеннее? лучше? Точеный носик и правильный овал лица, глаза длинных в ресницах.
— Здравствуй, — сказала она Косте, — ты не поверишь, мне совершенно нечего надеть. Ни одного приличного платья… и эти глупые чулки повсюду. Как я могла раньше это носить?
— Юля? — опешив, спросил Костя, пытаясь найти в девушке черты своей странной знакомой.
— Юля… — девушка задумалась. — Звучит как то глупо. Зови меня лучше Юлиана. Нет, лучше Оксана, хорошо? …Ах да, мне же еще нужны будут документы. Ну ничего, об этом потом. В начале платье. Милый, ты идешь? А, чуть не забыла, это лежало на столе, написано «Константин». Наверное, это тебе?
Она вручила Косте измятый листок и двинулась к люку, элегантно придерживая край грязной клетчатой юбки.
На листке неровным и круглым почерком было выведено:
« Мне жалко гусениц. Из ведь никто не спрашивает, хотят ли они изменяться, но надо. Ведь бабочку считают красивой, а гусеницу — нет. А еще бабочки умеют летать, вот только не знаю, понимает ли она на самом деле, что летит? »
«Бедная маленькая пушистая гусеница, — Думал Костя, спускаясь по лестнице вслед за девушкой. — Но ведь сладко же, сладко в груди замирает, когда гляжу на эти ноги, талию, грудь. Какое же было лицо у Юли? Не помню. Помню в глазах искорки и море веснушек вокруг.
Умерла…Да что же я? Но вот же она. Она здесь, она жива, и лучше даже стала.
Счастлив я? Наверное все-таки счастлив! Только от чего же так гадко на душе?»
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.