2

Они шли, оставляя молнии на горизонте с левой стороны. Только так можно было двигаться в центр Степей, где должен был быть Алмаз.

Фелия смотрела только себе под ноги — что толку смотреть вокруг, когда там только серость и пустыня? А ещё и Мажор с Красоткой в обнимку. Брюнетка сама ещё слишком слаба, чтобы идти, вот он с ней и тащится, а у Фелии вид этих двоих вызывал лишь глухое раздражение. Почему из всех воспоминаний ей пришло именно это? Она должна поговорить с ним. Один на один. И выяснить, что он помнит. Может, он просто не знает..?

— Что это? — вдруг выдала Красотка, возвращая Фелию в реальность.

— Болото, — отозвался Снайпер, останавливаясь.

Перед ними раскинулось странное… Нечто. Будто вода, но яркого, насыщенно-синего цвета, с таинственными золотистыми огоньками в глубине… Такое красивое.

— У него тоже есть зубы? — осведомился Мажор.

— Нет. Оно просто засасывает, и с концами, — беспечно поделился Снайпер. — Его бы обойти.

— А насколько оно тянется? — Фелия вгляделась в горизонт. Синева мерцала, насколько хватало глаз.

— Вот уж не знаю. Может, денёк ходу. Оно не от края до края, это точно.

— Слишком долго, — ответил Мажор, придерживая Красотку за талию. — Вода у нас на исходе. И Красотка не выдержит. Есть шанс перейти?

Снайпер скривился.

— Шанс есть всегда. Но дело — дрянь.

— Сдохнуть без воды, тащась вдоль этой жижи, тоже не сахар, — поморщилась Красотка. — Давай уже, просвети, как это переходят.

— Как, как, болтами. Утонул — значит, сожрут там, не утонул, тогда идти можно.

— А другие предметы не подойдут? — поинтересовалась Фелия.

— Только живые существа. И зачарованные шмотки. Остальное ни за что не утонет, — Снайпер хлопнул себя по карману. — А что ты думаешь? В обход или прямо?

Она чуть удивлённо глянула на него. Фелия и не ожидала, что кто-то будет интересоваться её мнением.

— Что тут думать? — раздражённо бросил Мажор. — Ситуацию непонятно обрисовал?

Фелия прикусила губу. Идти через болото она не хотела. Не хотела, чтобы кто-то ещё погиб. Но в обход… У них правда не так много воды. А с Красоткой они будут идти ещё медленнее. А так хоть у них больше шансов… Наверное.

— Я… Согласна с Мажором, — тихо отозвалась она, ни на кого не глядя. Они пройдут. Снайпер же знает, что делает? По крайней мере, она очень на это надеялась.

Переход длился мучительно долго. Сначала Снайпер чуть ли не вечность расхаживал по краю болота, косясь на крысу и что-то высматривая. Когда он наконец бросил один из болтов, он остался на поверхности, а синева под ним превратилась в островок серой земли — единственное место, куда можно было ступать без страха. Только таким образом они двигались, каждый раз в гнетущей тишине ожидая, пока Снайпер наконец решится в очередной раз бросить болт. Раз Мажор пытался его поторопить, но нарвался на такой взгляд, что даже он замолк. Самое страшное было, когда болты тонули. С чавканьем и бульканьем уходили в мерцающую красивую и смертельно опасную жижу. Всего их у Снайпера было семь, и пять из них канули в глубины болота к тому времени, как они прошли три четверти болота. До берега оставалось рукой подать — вот он уже сереет недалеко, такой близкий и недоступный...

Болт с чавканьем падает в жижу и остаётся плавать. Клочок болота не посерел. Болт не утонул.

— Чертовщина, — выдохнул Снайпер, перекатывая в пальцах последний болт. — Они же все были...

— Что не так? — требовательно поинтересовалась Красотка.

— Мышка, поясни, — он сунул крысе болт. Та принюхалась, фыркнула и тонко пискнула.

— Быть не может, — Снайпер вскочил и вложил болт в руку Фелии. — Зачарованный?

Она сжала его в кулак. Просто болт. Тёплый от его рук...

— Нет.

Снайпер замолчал.

— Они были зачарованные. Все восемь, Мышка чувствовала, — быстро заговорил он, сосредоточенно шаря по карманам.

— А она не могла ошибиться...

— Нет, — резко перебил он Мажора.

Потом поднял голову и с недоверием посмотрел на них. — Кто взял два?

— С чего ты взял, что их кто-то брал? Ты у нас один ворьё, — презрительно бросила Красотка.

— Я не брал компас, хватит! Думаешь, я стал бы сам менять зачарованные болты на просто железки?

— Потерял пару. Или крыса твоя тупая.

Мышка угрожающе заскрипела зубами, недобро поглядывая на Мажора.

— Если бы я их потерял, их бы было меньше, — Снайпер вдруг покосился на Фелию. — Ты подменила?

— На что они мне? — искренне удивилась Фелия. Почему это сразу она?

— Я тебе плащ оставил, — продолжил Снайпер. — Верни. Без них не дойдём.

— Нет их у меня! — Фелия испуганно развела руки. Да ей и в голову не приходило у него в карманах рыться! Зачем бы ей красть у него болты?

— Слушай, просто верни, и забудем, — Снайпер сунул руки в карманы, немигающе глядя на неё с высоты своего огромного роста. В зелёных глазах читалась тревога.

— У меня правда их нет! — Фелия демонстративно вывернула карманы. — Хочешь, обыскивай, но я их не брала!

Крыса скользнула к ней, задёргала носом, жадно втягивая воздух… А потом неожиданно спокойно уселась у её ног и уставилась на Снайпера. Тот нахмурился. Сердце Фелии пропустило удар. Если она молчит, значит, знает, что у Фелии их нет? Она ведь не может лгать Снайперу? Или ей их подкинули, а она не знает? Фелия испуганно уставилась в землю. Да ей и подкидывать-то их некуда!

— Знаешь, это могли быть и те… Кого с нами уже нет, — медленно произнесла Красотка.

Снайпер резко развернулся.

— И что ты предлагаешь?

— А ты сам чем думал, когда шёл?

— Я предлагал обойти, — рыкнул Снайпер.

— Ты говоришь, нужно живое существо? — Мажор недвусмысленно покосился на нюхающую воздух крысу.

— Не думай, — зашипел Снайпер. — Я тебя скорее туда макну.

— Как Хмурого, — не преминула ввернуть Красотка. — Знаешь… Выбирая между человеком и крысой...

— Нет!

Фелия с тоской посмотрела назад. Серые клочки земли вновь обернулись иллюзией синей жижи. Она хотела предложить им вернуться и пойти в обход, но назад пути не было. Тупик. Берег так близко, но ведь не перепрыгнешь… Она не хотела никем жертвовать. Ей было страшно жаль крысу — она даже привязалась к ней, несмотря ни на что. Неужели нет другого выхода? Только подумать...

— Или мы все здесь сдохнем, или только крыса, — жёстко отрезал Мажор. — Ты же знаешь Степи? Неужели ты думаешь, что тот, кто ходит в Степи всю жизнь, никогда никем не жертвует? Да вам, охотникам, это проще простого. Ты, вон, уже показал себя. Это просто животное...

— Заткнись, пока я тебе челюсть не сломал, — рявкнул Снайпер. — Не можешь придумать ничего лучше — не вякай.

Ответом ему был хриплый басовитый рокот.

Со стороны, откуда они пришли, шагало нечто.

Огромное, с крупную собаку, чёрное, как смоль, с покрытыми костяным наростом мордой и грудью и горящими синими глазами… Хрипун. Оно жадно втягивало носом воздух, будто задыхалось, и издавало целый букет страшных, неестественных звуков.

— Назад, — тихо скомандовал Снайпер, плавно снимая винтовку. Крыса выскочила перед ним, вздыбив шерсть и воинственно шипя.

Хрипун попробовал воздух раздвоенным языком и, жутко сопя, принялся неестественно ловко скакать по болоту. Жижа под ним окрашивалась в серый и тут же возвращалась к исходному цвету — тварь точно знала, куда прыгать.

Снайпер чуть прищурился, целясь. Тварь приближалась. Сейчас будет прямо перед ними. Снайпер выжидал.

Сзади раздался шорох.

Фелия обернулась...

Мажор с силой толкнул Красотку. Та охнула...

Болото лишь чавкнуло. И покрылось рябью, серея в одних местах, пузырясь в других.

Фелия истошно завопила, дёрнулась в сторону, ненароком подбив Снайпера под локоть.

Грохотнул выстрел.

Снайпер коротко выругался, выставил винтовку перед собой.

— Беги! — рявкнул Мажор.

Тут же тварь бросилась на Снайпера, брызжа кровью.

И Фелия побежала. Вслед за ней поскакала крыса. Болото запузырилось сильнее. Позади послышалось чавканье.

"Только не Снайпер", — молила она, не смея оглянуться. Только не он, не надо. Почему, почему они все умирают?!

Она не заметила, что вся земля вокруг — серая. Остановилась лишь тогда, когда это сделала крыса. И с ужасом оглянулась.

Снайпер стоял, уперевшись ладонями в колени и глядя на землю, и часто дышал. Винтовки у него не было, разорванный рукав промок от крови. Мажор стоял, тяжело навалившись спиной на камень. Заметив взгляд Фелии, с лёгкой улыбкой приложил палец к губам, затем провёл ребром ладони поперёк шеи. У Фелии подкосились ноги. Всё поплыло перед глазами, слилось в монотонно-серую полосу, и она впилась ногтями в ладони, чтобы не потерять сознание. Он. Это всё он. Убийца.

— Вот так, да? — холодно обронил он через некоторое время.

— Какого чёрта она упала? — Снайпер опустился на землю и почесал крысу за ухом. — Какого черта ты её не держал?

— Я пытался, — огрызнулся Мажор. — Она испугалась твари и оступилась. Фелия испуганно посмотрела на него, но возразить не смогла. Слишком красноречив был его жест.

— Пытался?! Ты с ней чуть ли не в обнимку стоял, чтоб тебя!

— Если бы ты не цацкался так со своей тварью, все бы были живы, — зашипел Мажор.

Фелия вгляделась в его глаза. Злится. Что он делает? Зачем разыгрывает комедию?

Снайпер вскочил.

— Вы и так на меня Хмурого ни за что свесили, а теперь ты меня ещё этим попрекать смеешь? Это ты её не удержал!

— За болтами следить надо было, крысофил несчастный, — Мажор угрожающе подался к Снайперу.

Фелия бросилась между ними.

— Хватит! Замолчите, вы! — истерически выкрикнула она.

Мажор холодно смотрел на неё. Убийца, убийца! Красотка ему доверяла, а он её утопил! Он! Вдруг это он подстроил кражу компаса? Чтобы убить Хмурого. И болты подменил, чтобы… Не понятно, зачем, но это всё мог быть он! И теперь провоцирует Снайпера, а потом захочет убить её, потому что она видела… Зачем, зачем?!

Снайпер взял было её за руку, но она лихорадочно вырвалась.

— Не смейте! Отстаньте друг от друга, отстаньте от крысы! Вы… Вы...

— А ты так и не вернула болты, — заметил Мажор.

— Я не брала, не брала! Мышка бы нашла, она же чует, — крикнула Фелия, сдерживая слёзы.

— Фелия, уймись, — с нажимом попросил Снайпер. Они оба злились. Ей стало страшно. Если они сейчас бросятся друг на друга? Если Снайпер уйдёт? Она не останется с убийцей, ни за что! Если он уйдёт, она пойдёт за ним… А если Мажор его убьёт..? Он наверняка захочет и его, и её… Нет, нет!

— Отойди, — Мажор резко оттолкнул её… И коротко взвыл, отскакивая.

— Оставьте друг друга в покое, — процедила она, и пламя заплясало на ладонях, предплечьях, мягко грея, но не обжигая… Её. Не других. В ней боролись гнев и панический ужас. Что ей меньше всего сейчас было нужно — чтобы эти двое ещё и друг друга поубивали. Хватит с неё.

— Истеричка, — констатировал Мажор и холодно посмотрел на Снайпера. — Мы потом поговорим.

— Было бы о чём, — бросил Снайпер и дёрнулся, когда она хотела взять его за кровоточащую руку. — Я сам.

— Дай я помогу, пожалуйста, — зашептала Фелия. Огонь исчез, забрав часть сил. Её снова сковал ледяной ужас. Если он умрёт, и она останется с Мажором одна. И он её тоже… Фелия не знала, что страшнее, закончить, как Красотка, или остаться один на один с убийцей. — Пожалуйста, Снайпер. Я тебя умоляю...

Он не шевельнулся, настороженно наблюдая, как она аккуратно закатывает порванный рукав и осторожно касается сияющими пальцами краёв раны. Неглубокая, но лучше она сейчас вылечит, чем дожидаться осложнений.

Магия успокаивала, но уже не сильно. Фелия несмело посмотрела Снайперу в глаза, но сказать ничего не решилась, ощущая на спине тяжёлый взгляд Мажора. Она любила это чудовище? Это за ним бежала в Степи, которых как огня боялась? Повелась на глупые чувства, связалась с убийцей! А она ещё о других плохо думала… Да они каждый лучше него в два раза, какими бы эгоистичными они ей не казались. Фелия зажмурилась. Скоро ли они дойдут до Алмаза? Даже если уйдут от Мажора, как доберутся без карты? А может… Забрать у него карту… Уговорить Снайпера и убежать… А если он будет их преследовать? Найдёт какой-нибудь страшный способ и избавится от них по одному? А так каковы гарантии, что он не заведёт их в ловушку? Хотя… Откуда он знает, где эти ловушки, ведь на его карте только выходы и Алмаз?

— Вы долго будете? — бесстрастно поинтересовался Мажор, и она вздрогнула, крепче сжав руку Снайпера. От раны осталась тонкая ниточка шрама.

— Всё, — тихо отозвалась она, с неподдельным ужасом наблюдая, как Снайпер отводит руку и, поблагодарив кивком головы, идёт вперёд. Он-то ничего не знает. Наверняка ей не верит, думает, что это она украла болты и помешала ему застрелить хрипуна. И от этого осознания на душе стало ещё тяжелее. Мажор улыбнулся. Фелии показалось, что в этой улыбке сквозит безумие. Только бы самой с таким попутчиком не рехнуться...

Всю дорогу они молчали. Она хотела поговорить со Снайпером, объяснить, извиниться, чтобы он понял всё, чтобы Мажор не застал его врасплох… Но не могла. Постоянно нарывалась на страшный холодный взгляд Мажора, и не могла и рта раскрыть. Боялась. Выхватит пистолет — и всё. И Снайпера за ней, с него станется. И они не успеют ему помешать, не успеют спастись… Уйти нельзя. Сказать нельзя. Что же ей делать?

Решение пришло, когда он ушёл на одном из привалов. Фелия не знала, куда и зачем. Бросилась к Снайперу, схватила за руку.

— Прости меня, прости, — горячо зашептала она, не зная толком, что собирается сказать — слишком много мыслей крутилось в голове. Он хмуро глянул на неё, и от страха сердце ушло в пятки. — Я не брала болты, я могу поклясться, чем скажешь, Мышка же учуяла бы, сказала бы тебе, правда? Я не хотела, и толкнула тебя случайно, потому что...

Гравий заскрипел под ботинками.

— Потому… Что...

Мажор замер у камня позади Снайпера, с издёвкой глядя на неё.

— Я… Испугалась… — прошептала она, глядя Снайперу за плечо. — П-прости...

Он устало потёр пальцами переносицу.

— Мне кажется, мы все тихонько сходим с ума, — протянул он, глядя на небо. — Успокойся, а.

— Ты меня простишь? — совсем тихо спросила она, косясь на рисующего на земле Мажора. — Снайпер?

— Ну что ты заладила?

— Скажи, да или нет? — Фелия вскинула голову, глотая слёзы, боясь услышать "нет". Ведь тогда она будет совсем-совсем одна, и всё… Не выберется...

Крыса неслышно скользнула к ней, ткнулась носом в ладонь. Фелия обняла её, зарылась носом в пушистый загривок… И замерла, боясь услышать ответ.

— Если я скажу да, ты сделаешь лицо попроще? Я не выдержу компании двух шизиков.

— Это правда?

— Хватит меня пытать, амайе, — фыркнул он. — Да.

Она улыбнулась в густую шерстку крысы. Всё. Она не одна. Ей верят. Хоть чуть-чуть, но верят. Теперь есть шанс выжить.

— Мажор, — дрожащим голосом выдавила она, вцепившись в крыску. Та не шевельнулась, только положила ей голову на плечо.

Он оторвался от рисунков и посмотрел на неё отрешённым взглядом.

— Фелия? — его голос звучал глухо и больше не внушал ей того спокойствия. Лихорадочный блеск в глазах, едва заметные тонкие морщинки, стайкой собравшиеся у глаз… Мажор сломался. Но по-своему.

— Зачем тебе Алмаз?

Он криво улыбнулся.

— За тем же, зачем и вам.

— Это же ты собрал экспедицию, — продолжила она, пытаясь унять дрожь в руках. — И заказал исследование тоже ты.

— Конечно. Ваша лаборатория ничего не делала без меня. Ваше жалкое исследовательское крыло — всё, что я имею от компании моего отца. Этот проект — единственное стоящее исследование, что вы сделали за всё существование лаборатории. Кто-то же должен был заставить вас работать.

Фелия хотела возмутиться. Хоть она и не помнила всего, всё равно была уверена, что это ложь. Но побоялась. Кто знает, что будет, если она его разозлит.

— Захотелось выпендриться перед отцом? — презрительно фыркнул Снайпер. Фелия вздрогнула. Только бы он не сказал ничего лишнего...

— Не люблю, когда мои таланты не ценят по достоинству. Всё, что я хочу — восстановить правду и справедливость во всём, — Мажор снова принялся рисовать на земле.

— От тебя такое заявление гаденько звучит, — Снайпер достал пачку с сигаретой и некоторое время задумчиво на неё глядел. Потом вдруг передумал и сунул обратно.

— Ты просто глупый недалёкий охотник, — тихо пробормотал Мажор. — И ты сдохнешь.

Фелия уловила это только по его губам. Зажмурилась, уткнулась в загривок Мышке, всё так же покорно сидевшей у неё в объятьях. Тело не слушалось. Ей казалось, она слышит, как он вкрадчиво нашёптывает ей на ухо эти же слова. Паника будто придавила её тяжёлой оглушающей волной, не давая ни шевельнуться, ни думать о другом. Он убьёт их. И ему не помешать...

— Мышка, — тихо-тихо шепнула Фелия зверьку на ухо, чтобы никто не слышал. — Хорошая моя. Ты следи за Мажором, ладно? Чтобы он никого не убил. Он хочет, а ты следи, хорошо?

Крыска не ответила, неподвижно замерев в её объятиях. А Фелия чуть покачивалась, будто убаюкивая её, как ребёнка, и смотрела из-за шерсти на Мажора, пустым взглядом уставившегося на землю… И страшно и странно улыбающегося своим мыслям.

*******

Вскоре они вышли на холм. Он весь порос странными кустами с острыми устремлёнными вверх ветвями. Фелии вновь стало не по себе — вспоминалось то дерево, которое чуть не задушило Красотку.

— Я таких никогда не видел, — тихо поделился Снайпер, когда она спросила его о них. Мажор ничего не говорил, стоя у края зарослей.

— И кто первый? — хмыкнул он, глядя на узкую тропку меж кустов.

— Сам и иди, — сурово отозвался Снайпер.

Крыса вдруг громко пискнула, от чего все замолчали, переключив на неё внимание, и шагнула на тропку.

И ничего не случилось.

Крыска сделала ещё пару шагов, покосилась на них и потрусила вперёд.

— Дамы вперёд, — усмехнулся Мажор, глядя на Фелию.

— Ну уж нет, — Снайпер презрительно скривился и шагнул на тропу сам. — Пёс трусливый.

— Нет, — услышала Фелия тихое бормотание за спиной, следуя за Снайпером, — я просто умный.

В животе у неё похолодело. Что он задумал?

Фелия заторопилась, шагая за Снайпером по пятам, будто тем самым могла оказаться подальше от этого чудовища. Бедная Красотка. Как же она ошиблась в человеке… Как Фелия могла приревновать такое? Предатель. Он — предатель. И убийца. Шагает за её спиной и наверняка ухмыляется. Когда, когда же это всё закончится?!

Она не заметила, что произнесла это вслух. Фелия не знала, послышался ли ей ответ или он правда прозвучал.

— Сейчас, детка. У тебя шнурок развязался.

Она запнулась. И кусты полетели ей в лицо, ощерившись острыми плетьми.

Дикая боль пронзила тело. Она истошно взвыла, пытаясь выбраться, но цепкие ветви обвивали её и кололи, кололи, царапали… Они покраснели от крови. Тянули всё глубже, всё дальше. Она ничего не могла разобрать, кричала, срываясь на хрип, билась… Она хотела жить. Страшно хотела, не представляла, что может быть иначе, и это дикое желание заставляло её рваться из пут в разы яростнее. Она не может умереть! Она должна вернуться домой!

Ветвь хлестнула её по лицу, обжигая лоб, нос, щёку. Она не хотела закончить, как Красотка. Не хотела следовать за Кошкой и Хмурым. А потому срывала с себя путы на исходе сил, хрипела и извивалась, тщетно хваталась за чью-то руку… Пока свет не померк. Пока надежду не сменило отчаяние.

****

Она ощущает его горячие губы на своих. Жадно вдыхает ароматы хвои, мяты и дорогого одеколона. Кровь приливает к щекам, его порывистое дыхание обжигает, сердце бешено стучит в висках… Она так долго ждала… Его… Запускает пальцы в густые волосы, дрожит от страха и удовольствия, боится открыть глаза, вспугнуть момент...

Что-то с резким шорохом вываливается из кустов, заставляя её подскочить от неожиданности. Он тут же отстраняется, и в душу закрадывается разочарование. И раздражение — толстая гадкая крыса-переросток немигающе пялится на них. Она всегда всё портит. Если со странностями её хозяина можно примириться, то эта тварь уже не лезет ни в какие рамки.

— Пожалуй, нам стоит вернуться, — невозмутимо произносит он, и она кивает, не смея поднять глаз. Её до сих пор трясёт. Крыса абсолютно бесшумно исчезает, будто это не она только что с хрустом ломилась через кусты.

Жарко горит костёр. Вокруг него фигуры, но она на них даже не смотрит. Он сидит напротив, улыбаясь, и объясняет план. Как они зайдут в Степи, как будут идти, что нужно делать… Его внимательно слушают. Она нервно перебирает пальцами пряди.

— А вы знаете, откуда взялся Алмаз? — вкрадчиво спрашивает он.

— Ещё бы, — фыркает девушка. Та самая стерва, что липнет к нему каждый день. — Самая популярная байка.

— Да… Но есть другая версия, — он улыбается, слушая воцарившуюся тишину, и чуть нараспев говорит. — Двенадцать всемогущих архимагов, светил науки и магии, задумали создать идеальный город. В нем есть всё и для всех. Там нет обездоленных, нет бедных и богатых. Каждый может получить, что хочет. Всё ради того, чтобы стать воплощением идеала. Человек — венец природы, как алмаз — царь драгоценных минералов. Однако бриллиант — совершенная форма алмаза, и если человек так же огранит себя через саморазвитие, то тоже станет существом без изъянов. Для такого создали Алмаз. А чтобы люди получили всё, что им нужно, архимаги построили Множитель — изумительную вещь, способную создать точную копию любого предмета. И первое, что они хотели приумножить — чистый алмаз, как символ. Власти запретили ми эксперименты. Боялись, что с Множителем они перевернут мир… Они оградили себя ото всех смертоносными ловушками. И первый запуск Множителя превратил луга вокруг Алмаза в Серые Степи. Их оградили магией, чтобы страшные создания, церберы архимагов, не смогли проникнуть сюда… Он есть там до сих пор. Говорят, те архимаги до сих пор живы...

— Ложь, — фыркает парень из тени.

— А вдруг нет? — подаёт голос его соседка.

Их тихая перепалка длится недолго, после все ложатся спать. Он сидит чуть поодаль и шепчется с этой стервой… Как же это злит. Она хочет подойти к ним и высказать всё, что думает. И пусть он решает, кто ему важнее. Отвечает ей взаимностью, но заигрывает с другой. Так пусть уж определится. Ах, как она их ненавидит! Хотя бы за то, что ничего не сделает сейчас. В этом она тоже винит их. Просто потому, что она сама не может быть виновата.

— Дай, а, — забирает у охотника из рук фляжку с резко пахнущим содержимым и делает хороший глоток прежде, чем он успевает отнять у неё напиток. Горло обжигает, и её разбирает судорожный кашель.

— Э-э, амайе, ну кто ж так делает? — неожиданно сочувственно говорит он, похлопывая её по спине и забирая флягу. — Там же трёхлистник. Магам ведь нельзя.

— Да мне всё равно, — отмахнулась устало и зажмурилась. Перед глазами замелькали неясные круги. Она только тряхнула головой и уставилась на пламя. Мысли путаются. Щёки пылают. Ей хочется встать и дать этой стерве по роже. Хочется уйти ото всех и разрыдаться. Хочется плюнуть на всё… Хочется спать.

Она роняет голову охотнику на плечо, и ей кажется, что это вовсе не он, а тот… Он что-то мягко шепчет, но она не вслушивается в слова. Ей тепло и больше не страшно. Она со спокойной душой проваливается в объятья сна.

****

Фелия вздрогнула, приходя в себя. Ей было плохо. Сон только усиливал это чувство — как же это всё было отвратительно! Как она могла быть такой? Как могла так относиться к этому чудовищу? Она наконец смогла расслышать речь двоих.

— Не делай резких движений, герой. И крысёнышу своему скажи.

— Ты идиот, Мажор. Думаешь, тебе это с рук сойдёт?

— Я в этом уверен. Видишь ли, я просто знаю, что мне нужно. И моя цель оправдывает любые средства.

Фелия открыла глаза и тут же вздрогнула от боли. Лицо, особенно щёку, жгло, будто огнём. Руки были наскоро перебинтованы где-то синей, где-то горчичного цвета тканью. И не только руки.

Они были на краю холма. Позади — злосчастные кусты, впереди — крутой скат и серое поле, на котором будто погосты стояли огромные валуны. За ними в серое небо упирался луч ослепительного бело-бирюзового цвета. Вот он. Вход в Алмаз. Иначе быть не может.

Мажор повернулся спиной к склону и вовсю ухмылялся, держа Снайпера на прицеле. Тот напряжённо сидел, положив ей руку на здоровое плечо и зло глядя на Мажора. Руки Снайпера тоже были в многочисленных порезах. Сердце пропустило удар. Он полез за ней… Он её вытащил.

Крыса припала к земле, будто кошка, готовая вот-вот броситься, и агрессивно скрипела зубами.

Фелия с тихим стоном села. Всё вокруг на мгновение покачнулось, но вскоре встало на свои места.

— А ты живучая, — одобрительно присвистнул Мажор. — Это из-за магии? Или навживляла себе имплантов, пока папочка не видел?

— Ты сошёл с ума, — сипло выдохнула Фелия. — Убийца.

— Ощущение близкой смерти бодрит, я вижу, — хохотнул он. — Ну давай. Просвети же нас. Только постарайся вспомнить побольше.

— Ты убил Красотку, — бросила Фелия. Страх заполз куда-то в самые дальние уголки подсознания, и только направленное на Снайпера дуло пистолета не позволяло ей сейчас броситься на него и содрать эту гадостную дикую улыбку с тонких губ. — Её звали Беатрисс. Она была твоим телохранителем, твоей опорой, любовницей, а ты её убил. Ты подсунул компас Хмурого Снайперу, а сам взял болты. Ты всё спланировал. Только зачем?

— Видишь ли, девочка моя, твоя лаборатория — всё, на что я мог рассчитывать. Исследовательское крыло компании "ФелИАЗ", которой пока управляет мой взбалмошный папочка. После его смерти всё перейдёт в руки моему младшему братцу по завещанию, а мне останется вечная борьба с твоим непомерно умным отцом за руководство над лабораторией. Он обошёл меня. Он никогда не понимал, кто ему действительно нужен. Кто делал всё ради него, а кто мелкий лживый подхалим. Избавиться от брата — бесполезный номер, папашка позаботился об этом. Так что я решил заставить ваше исследовательское крыло наконец-то поработать над чем-то стоящим и сделать нормальное открытие. Тогда он бы со мной не сравнился. Тогда бы отец заметил меня. Кто этот мелкий паршивец такой против того, кто сделал величайший прорыв в современной истории? Против того, кто нашёл Алмаз?

Мажор расхохотался, перехватывая пистолет. Рассказ доставлял ему некое удовольствие, глаза лихорадочно сверкали.

— Твой папашка клюнул. Я предоставил ему все возможности, поставив лишь одно условие: найти мне Алмаз. Нереально, но твой отец любит совершать невозможное. И через некоторое время мне предстал прекрасный отчёт, — Мажор вынул из-за пазухи бумагу, — и отличная карта.

Фелия едва подавила удивлённый возглас. У него была вторая карта. С ориентирами, детальным описанием ловушек и путями смещения выходов.

— Вот это пугало тоже поработало, — Мажор кивнул на прищурившегося Снайпера. — Ты же его много раз гоняла в Степь "по-дружески". Славно, я сэкономил на официальных исследователях. Эти ребята недёшевы. Я не имел времени на то, чтобы обходить все эти ловушки. И тогда мне в голову пришла удивительная мысль… Я нанял вас. Беатрисс пошла сама. Честь, долг, любовь, прочий смех. Из неё был неплохой телохранитель. Надо сказать, она была поумней тебя. Сразу заподозрила неладное. С тобой всё было просто, ты как была тряпкой с завышенным чувством собственного достоинства, так и осталась ею. Ещё и крысофила с собой притащила. Странно вообще, что я тебя взял, мог бы обойтись, ну да ладно. Близнецов нанял по знакомству — их беда была в том, что они брались за любую работу во благо человечества. Избавить мир от Степей, проникнув в Алмаз — сто может быть пафоснее? Я подгадал выход, который вывел нас прямо к ловушке. Единственное в Степи, что не убивает. На короткое время стирает память. Этого должно было хватить на то, чтобы вы забыли всё и последовали за мной, умным, чутким, знающим. Разрядили бы для меня ловушки, один за другим. А я бы попал в Алмаз.

Мажор глубоко вздохнул, и улыбка его стала ещё шире.

— Вот только я сам попал туда. В первом нашем лагере нашёл вторую карту и вспомнил, что вы — мои конкуренты. Хотите моё сокровище. В общем-то, так и есть. У меня карта. Но Снайпер много знает, а Хмурый имеет компас. Это уравнивало нас перед остальными. Щепотка харизмы — и толпа бы последовала за одним из нас. И им должен был стать я. А что может быть лучше, чем смотреть, как твои враги сами передушат друг друга? Вот я и подсунул крысофилу компас, а наёмнику — часть болтов, пока это гадкое животное, — он кивнул на крысу, — отсутствовало. Признаться, я ставил на наёмника, он соображал получше. Но он оказался неудачником. А дальше всё было очень удобно — Кошка сняла свою кандидатуру сама, Красотка пожертвовала собой вместо крысы, что было очень кстати… Тебя, крысофил, я сразу хотел грохнуть, но потом подумал — мало ли, вдруг ещё какая аномалия встретится? Так что погеройствуешь на последней ловушке, а ты, девочка… — Мажор с усмешкой посмотрел на неё, — никому не нужная тряпка. Странно, что ты не сдохла в кустах.

— Ну и сволочь же ты, а, — с чувством бросил Снайпер. — Надо было таки заставить тебя идти в другой вход.

— Надо было меньше вестись на уговоры глупых баб, — пожал плечами Мажор, кивнув на Фелию. — На те деньги, что тебе перепали от этого исследования, мог бы жить без забот, но нет, бегать за всякими вертихвостками интереснее. У дураков одни и те же проблемы. Так или иначе, предлагаю вам взяться за ручки и сдохнуть на последней ловушке во благо народа и меня. Или я пристрелю кого-нибудь, желательно тебя, пугало, и всё равно уйду в Алмаз один.

— Ты туда не попадёшь, — усмехнулась Фелия. Они недоуменно взглянули на неё. — Тебе нужен маг. Без меня тебе не видать Алмаза.

— Ах вот в чём дело… — протянул Мажор и заорал не своим голосом, стоило ей щёлкнуть пальцами. Запястье обуглилось, и он выронил пистолет на землю, прижимая руку к груди.

Снайпер с рыком бросился на него, и они покатились вниз по склону, борясь друг с другом.

Фелия вздрогнула. Что-то недоброе было на этой усыпанной валунами равнине. Что за последняя ловушка, она так и не поняла, но поспешила вниз.

— Мразь! — рявкнул Снайпер, съездив Мажору по зубам. Тот дёргался, но вывернуться из хватки Снайпера не мог.

Крыса цапнула Мажора за лодыжку. Фелия побоялась вмешиваться, чтобы не задеть Снайпера. Магический огонь — штука плохо контролируемая.

Они ругались, катались по земле, оставляя пятна крови, и Фелия уже готова была рискнуть, когда что-то заставило её поднять голову...

На холме стояло Оно. Огромное. Чёрное, как смоль. С торчащими в стороны клоками шерсти, с проводами и кусками железа, впаянными в плоть. Сбоку зияла дыра, открывая голые, вздымающиеся в такт дыханию рёбра и искрящие микросхемы. Тварь смотрела на неё пустыми глазницами, в которых горел кроваво-красный свет, и будто ухмылялась уродливой усаженной кривыми клыками пастью. Чудовище было похоже на собаку, если бы не морда гиены с изъеденными мошкарой ушами. Вокруг этого носились насекомые, а по воздуху плыл густой смрад гнилого мяса.

Фелия закричала, не слыша себя от ужаса. Мажор и Снайпер остановились. Крыса прижалась к её ногам, испуганно скрипя зубами.

Гиена расхохоталась. Лающим, нечеловеческим смехом, и ещё шире раззявила пасть.

— Бежим, бежим, бежим же! — взвыла Фелия, хватая Снайпера за плечо и таща за собой. Впрочем, он тут же сам бросился за ней.

Позади раздались шаги Мажора, но их перекрыл истерический хохот гиены. И земля содрогнулась под лапами последней ловушки.

— Быстро, быстро! — Снайпер обогнал её и тащил теперь за руку. Так быстро Фелия не бегала никогда. Сердце глухо билось о рёбра, из горла вырывались невнятные хрипы от сбитого дыхания, порезы заныли с новой силой… Но это всё были мелочи по сравнению с олицетворением первородного ужаса, гнавшегося за ними.

Позади раздался вопль. Фелия мельком обернулась.

Мажор запнулся. Упал. Гиена неслась большими скачками — два прыжка, и она нагонит их. Один — и настигнет Мажора.

Снайпер дёрнул её за руку, заставляя бежать ещё быстрее. Крыса резво скакала впереди, перепрыгивая кочки.

— Вам он… Не достанется!

Снайпер неестественно дернулся, но не остановился. У Фелии от новой волны страха перехватило дыхание.

Истерический, леденящий душу вопль сменился хрустом и чавканьем. Тошнота подступила к горлу.

Снайпер свернул за огромный валун и упал, хрипя и судорожно хватая ртом воздух. С уголка рта капала кровь. Из спины торчал нож Мажора.

Фелия рухнула перед ним на колени, резким движением вытащив клинок. Откуда в ней вдруг появилось столько сил, она не знала.

Снайпер издал неясный булькающий звук и повалился на неё. А Фелия уже скользила пальцами по краям раны, взывая ко всей своей магической силе. Только бы он не погиб. Только не он. Нет...

Он затих, сидя на земле и уткнувшись ей носом в плечо. Крыса сидела рядом, тычась носом ему в ладонь. Где-то за камнями, гремя металлом и шурша гравием, ходила механическая гиена, периодически разражаясь истерическим хохотом с призвуками металла.

— Живи, слышишь? — шепнула Фелия, зажимая края раны пальцами. Свет лился из-под рук, но где-то в глубине души она понимала, что её сил тут не хватит. Просто отказывалась в это верить. Современная медицина без проблем бы справилась… Да Фелия сама бы справилась, будь она чуть поискушённее в магии… Но отец запрещал ей учиться. Теперь она помнила. И остро сожалела, что этот запрет не посчитала нужным нарушить.

— Куда я денусь, амайё? — хрипло усмехнулся он, поднимая голову. — Знаешь, люблю, когда ты меня лечишь. Это приятнее, чем когда тебя штопают на медицинской станции.

— Шш, не шевелись, — она крепче прижала его к себе. Почему она не научилась лечить лучше? Почему из-за её бездарности он должен страдать? Мажор. Это он виноват во всём. Это он виноват в том, что у неё на руках погибает лучший друг. И, как она поняла только сейчас, единственный.

Давно ещё она с ним встретилась. Храбро гуляла с друзьями допоздна на окраинах города. В конце концов, это был её день рождения, могла позволить себе, что хочет. Вдали от лабораторий, от наставлений отца, от небольшой квартирки, стены которой буквально дышали одиночеством… Кто будет провожать её ночью на другой край города? Ночная Фелия — страшная штука. Денег на такси нет, а полусинтетический алкогольный коктейль слегка туманит разум. Что она, одна не дойдёт? Страх исчез. Да и погода такая прекрасная...

Тёмные улицы не пугают. Вдалеке сияют неоновые вывески, над головой с посвистом носятся машины, лавируя между полыхающими цветными огнями небоскрёбами… Кто же знал, что внизу всё не так спокойно?

Какие-то люди окружают её. Трое, кажется. Сразу становится ясно, что им нужно — от интеллигенции с верхних уровней города эти парни далеки. В руках — биты, в зубах поганые самокрутки. Ухмыляются, грязно шутят. Вот тут-то ей становится страшно. И самое ужасное, что она одна. Этот её вечный страх скрасил алкоголь, но в тот момент… В тот момент она мгновенно оказалась полностью трезва. И чертовски напугана.

И вот тогда он и появился. Когда её прижали к стене, а голос охрип от криков о помощи. Он и его ручная крыса, тогда показавшаяся ей до ужаса гадкой. Одного он пристрелил сразу. Было слишком темно, чтобы она видела это, просто звук выстрела не дал усомниться. Другого свалила крыса — она не хотела думать, что животное сделало с ним потом — просто он вопил, а потом замолчал. А с третьим парень сцепился в рукопашной. И того не спасла и бита. Только так выживали внизу. Это она потом поняла.

Они проводили её до самого дома — странный парень со снайперской винтовкой за плечом и его крыса. Тот бандит хорошо задел ему руку, и она лечила его на ходу — в лабораторию парень идти отказался. Он только шипел иногда от боли и отшучивался, вроде бы просто, но в тоже время… Она давно так искренне не смеялась.

Они болтали всю дорогу до дома. Задержаться на чай он отказался, сказал, дела. Потом она ещё долго махала им из окна, пока они не растворились во тьме города — странный парень и его крыса. И, как ни странно, для неё этот день рождения остался в памяти самым лучшим. Просто она давно не встречала таких людей. С тех пор они стали друзьями — охотник с нижних ярусов города и она, учёный-аристократ. Странно. Бывало, она относилась к нему снисходительно — что мог понимать простой парень-низушник? А он только улыбался своей неизменной чуть ехидной улыбкой. Как же ей было стыдно теперь перед ним...

— Флин, — она прижалась лбом к его лбу, едва сдерживая слёзы. — Прости меня, Флин...

Он лишь чуть усмехнулся, мягко скользнув пальцами по её щеке.

— А, прекрати… Офелия, — хрипло отозвался он, улыбаясь. — Знаешь, почему? Потому что твоя мать любила Гамлета. А отец — город Фелию. Ты мне так вдохновенно это рассказывала, когда мы взломали такси и забрались на крышу Факела. Помнишь же ту высотку..?

Она едва кивнула. Теперь она помнила этот момент. Теперь она всё помнила! Вот только что толку...

— Знаешь, Фел, — он прерывисто вздохнул и продолжил, — я… почти с самого начала тебя вспомнил. И сейчас всё… Помню. Забавно.

— И что же ты помнишь? — вздохнула она. Только бы не молчал. Ей хотелось слышать его голос. Потому что тогда смех гиены не так пугал. Потому что так она знала, что он жив, что с ним всё будет хорошо...

— Что у меня была странная жизнь. И ты… Лучшее, что в ней случилось. Правда. Хоть ты и врединка и никогда меня не слушаешь.

— Не говори так, — горько прошептала она и чуть улыбнулась, — сэр не-смешные-шутки.

Флин хохотнул и закашлялся. Гиена заскрипела где-то ближе.

— Послушай, амайе, — он открыл глаза, и она вгляделась в их изумрудную зелень, в пляшущие в них озорные искорки. — Вы с Мышкой будете сидеть тихо, а когда я скажу, побежите к Алмазу, не оглядываясь, поняла?

Офелия отрицательно помотала головой, но он приложил ей палец к губам, не давая возразить.

— Ты встанешь и побежишь. А она за тобой. И вы добежите до этого чёртового Алмаза, поняла меня? Не спорь.

— Я тебя одного не оставлю, — отрезала она, крепче обнимая его. — Я устрою этой твари такой фейерверк… Ты сомневаешься?

— Я в тебе никогда не сомневался, амайе. Но я не добегу. А вот ты сможешь. Ради меня. Ладно? — он улыбнулся и вынул из кармана гранату. — Ты меня поняла?

— Но...

— Не спорь хоть разок, врединка.

Слёзы щипали глаза, её всю трясло от страха, от безысходности… Она знала, что нет смысла спорить. Что даже если она сделает по-своему, то не успеет его спасти. Но она не хотела его оставлять! Не за этим они бежали! Не за этим прошли через всё!

Он почесал крысу за ухом.

— Присмотри за ней, — подмигнул он испуганной крыске. Потом вдруг горячо поцеловал Офелию, отчего она на мгновение растерялась, и резко встал. Заклятье тут же прервалось, и он с хрипом навалился на камень, сжав в руке гранату. Леденящий душу смех раздался совсем близко.

Офелия вскочила, бросилась к нему, но Флин резко оттолкнул её и шагнул за камень.

— Ну где ты, упырина не… Кха… Чёрт...

Земля вздрогнула. Совсем близко лязгнул металл. Дохнуло смрадом.

— Беги, Фел!

И она побежала. Бежала быстро, как могла. Без оглядки, без остановки. Крыса скакала впереди. Прямо маячил луч света, бьющий в небо ярким столбом. Совсем близко. Совсем...

Адский лающий хохот эхом прокатился по полю… И оборвался взрывом. Ужасным. Страшным. От этого звука у Офелии заложило уши. Её бросило вперёд… И они с крысой свалились в яму, из которой бил тот самый луч.

*****

Она пришла в себя, лёжа на сырой земле. Сверху сыпалась пыль да серел клочок неба. Рядом с ней шевельнулась крыса.

Офелия бесстрастно взглянула на небо. В ушах всё ещё стоял звук взрыва. Как же всё бессмысленно. Как же всё неправильно.

Зачем она шла сюда? Чтобы выбраться из Степей. Чтобы найти Алмаз, потому что это — единственный выход. Потому что не возможно было месяц ждать возвращения обычного выхода.

И вот она здесь. Она и крыса. Все остальные отдали свои жизни, чтобы они сюда попали. На её месте должен был быть Мажор. Но Мажор сгинул там же, наверху. Смешно, но он был единственный, чьё имя она так и не вспомнила. Она даже Кошку вспомнила — Дайна. А его нет. Значит, и не надо.

Хотела ли она сюда попасть таким способом? Разве всё это стоило их жизней? Для неё аксиома "цель оправдывает средства" не работала. Она чувствовала себя никчёмной эгоисткой, по счастливой случайности выжившей в этом аду. Она ничем не лучше их. Близнецы стояли друг за друга, Беатрисс оказалась готова на всё ради Мажора, а Флин отдал за неё жизнь. А что она сделала для них? Сначала презирала. А потом всё жалела себя и боялась каждой тени. Чем она лучше Мажора? Тем, что она не убийца. А в остальном — такая же эгоистка, только ещё и невидящая дальше своего носа. Она позволила ему собрать команду, да ещё и Флина привела… Чтобы они все стали пушечным мясом для этого… Этого...

Офелия закричала. От горечи, от бессмысленности, от осознания того, что она уже ничего не исправит. Она била землю кулаками, глотала слёзы, размазывая их по щекам грязными руками. Ничтожество! Самовлюблённое ничтожество! Лучше бы она была одной из них, лучше бы осталась вместо Флина! Вместо Флина… Ей даже на это духу бы не хватило. А он… Он всегда делал всё ради неё… Чем она ему отплатила?

Воспоминания, спавшие до этого, хлынули на неё одним потоком, сносящим всё на своём пути, и чем больше она вспоминала, тем острее понимала, как она ошиблась, как она отвратительна...

Как же она себя ненавидела! Голос пропал, она даже хрипеть не могла. Порезы вновь стали кровоточить, но Офелия не обращала внимания. Тёплая струйка текла по щеке.

Она поднялась, пошатываясь, и оглянулась в поисках Алмаза. Ец хотелось увидеть то, что она ненавидела больше себя, сорвать на этом злобу и отчаяние, чем бы оно не оказалось.

— Так вот оно что, — просипела Офелия, обернувшись и увидев зеркало. Огромное, больше её роста, оно блистало бриллиантовой оправой и испускало вверх тот самый луч света.

— Вот ты какой… Алмаз, — она вгляделась в своё отражение. Худая, в рваных брюках и заляпанной кровью рубашке, вся в цветных повязках, кое-где сползших. Раньше она находила себя красивой. Сейчас на неё смотрела осунувшаяся девушка со спутанными светлыми локонами, впалыми грязными щеками, страшным взглядом лихорадочно блестящих глаз и уродливым порезом, проходящим через нос от левой части лба до правой щеки. Поделом ей. Она ещё и не такое заслужила.

— Это всё? — презрительно бросила она и провела рукой по стеклу, размазывая грязь. Её рука засияла от прикосновения. Зеркало покрылось рябью, и через мгновение продемонстрировало ей утопающую в цветущей сирени площадь с фонтаном посередине и двенадцатью бриллиантовыми фигурами вокруг. Как раз по числу мятежных архимагов. Статуи стояли, вскинув руки и разинув рты — то ли испуганно, то ли в ликовании.

— Добро пожаловать в Алмаз, Офелия Глен, — прозвенел из ниоткуда чистый высокий голос. — Мы рады приветствовать вас на пороге оплота чистоты и идеалов.

— Чистоты и идеалов, — повторила Офелия, и её вдруг разобрал дикий истерический смех. Да они издеваются! Идеалы! В этой чёртовой глуши! Чистота! А дорога к ней залита кровью! — Давай, продолжай, тварь! Я хочу услышать, что ещё ты можешь сказать в своё оправдание!

Ибо у неё оправдания нет. Ни себе, ни тому, что перед ней.

— Прошу вас, пройдите сюда. В Алмазе всегда рады людям. Алмаз сделает любого человека свободным от тревог и готовым к самосовершенствованию. Любой человек может стать бриллиантом, — отчеканил голос заученные фразы. И было теперь в нём что-то… Особенное. Манящее.

— И всё? — Офелия вдруг ощутила дикую слабость. Все мысли куда-то исчезли, осталось лишь зеркало, ведущее туда, в недостижимую мечту всего человечества… Просто сделать шаг вперёд… Ей на мгновение показалось отражение улыбающегося Флина. Или не показалось..?

Крыска скользнула вперёд, принюхалась… И с радостным писком прыгнула в зеркало. Лёгкая рябь прокатилась по стеклу. В пещере раздался мягкий звон. Крыса встала на задние лапы… И застыла бриллиантовым изваянием, и отчаянный болезненный писк раскатился из зазеркалья и оборвался.

Офелия охнула. Это были не статуи. Это были те самые мятежные архимаги. И на лицах у них застыла гримаса ужаса.

— Люди хотят алмазов, люди получают их. Каждый может стать бриллиантом, — насмешливо прозвенело зеркало изменившимся голосом. — Добро пожаловать в Алмаз...

Офелия застонала, не в силах кричать. Сердце бешено стуцало в ушах. Кошмар, кошмар! Вот ради чего они все полегли! Никаких идеалов. Никакой чистоты. Они все умерли за жадность и за эгоизм. За то, чтобы один из них стал алмазом… От этого осознания её будто холодной водой окатило. Офелия рухнула на колени.

— Нет! Нет! Будь ты проклято! — беззвучно взвыла она. Шарила по земле дрожащими руками и кричала, кричала, но никто не слышал её голоса...

Нащупала камень, вскочила. Как она ненавидела это зеркало! Его создателей! Как они смели сделать это?! Они знали, что так будет! Сами попали в свою же ловушку и открыли её для других! Чтобы те прекрасные люди умерли из-за этой дряни! Предательство!

— Сдохни! — взвыла Офелия, не помня себя от ярости, и ударила камнем по раме, снова, снова! Бриллиантовая крошка летела ей в лицо, с ней отваливались куски стекла, резали руки, ну и пусть! Больше никто не погибнет! Никого не погубит Алмаз, она, Офелия, это гарантирует!

— За Флина! — яростно сипела она, ударяя стекло. — За Беатрисс! За Двина! За Дайну… За всех нас...

И зеркальное крошево хлынуло на неё волной осколков. Офелия завыла, падая на землю, выдирая осколки из тела, а они всё сыпались и сыпались, вонзались в кожу… С потолка летела земля, давила на грудь, забивала нос, рот, глаза, не давала дышать… Всё. Это был конец.

Страшный. Отвратительный. Конец. В котором нет Алмаза. Алмаз больше никого не погубит.

Никого.

******

Вопль лезвием вспорол тишину. Открыла глаза и увидела над собой небо, но теперь иссиня-филоетовое, бархатное, усыпанное мириадами звёзд. Его укрывали еловые лапы, сонно покачивающиеся на ветру. Офелия жадно втянула свежий, пахнущий хвоей и костром воздух и резко села.

Перед ней весело потрескивал костёр. В глубине леса стрекотали сверчки и шуршала щекочимая лёгким ветерком трава.

Они сидели вокруг костра и смотрели на неё. Все. Кошка, Хмурый, Красотка, Мажор, Снайпер и крыса. Живы! Они живы! Неужели это всё был...

— Это… Правда вы? — заикаясь, выдала она. Сердце ёкнуло.

— По ходу, кое-кто перебрал Флиновой настойки перед сном, — скептически фыркнула Беатрисс.

— А я говорила, что спиртное с трёхлистником дурно действует на магов, — заметила Кошка, сверкнув глазами.

— Вы живы! — Офелия вскочила, бросилась на шею первому же. — Красотка! Беатрисс! Как же хорошо! Милая, не крути больше романов с эгоистами, я тебя умоляю!

— Чего? — не поняла Беатрисс, но Офелия уже кинулась обнимать Кошку, не обращая внимания на недоуменные взгляды команды. Они живы! Живы! И это всё реальность, а то был паршивый сон! Не умерли, не сгинули! Да она никогда ещё не была так счастлива! Никогда не любила так окружающих её людей… Не видела в них той особой ценности чужой жизни, но теперь ей всё было ясно!

— Дайна! Двин! — причитала она, попеременно обнимая обоих. — Я вам так рада, так… Вы такие хорошие, хорошие… Вы только не злитесь на других… Вы лучшие, слышите?

Офелия обернулась к Снайперу. Тот стоял, бросив к ногам охапку хвороста и насмешливо улыбаясь.

— Что, амайе, не отпускает? — ухмыльнулся он, и Офелия радостным визгом бросилась к нему. Амайе. Это прозвище — самое лучшее из всех, что можно было придумать. Странно, что когда-то оно ей не нравилось.

— Флин, Флин, хороший мой, родной… — она уткнулась ему в шею, вдыхая запахи костра и яблочного чая, и разрыдалась. Но теперь — от счастья. Последние сцены из сна всё ещё преследовали её, и Офелия чуть отстранилась, придирчиво оглядывая его.

Он стоял, растерянно улыбаясь, и в глазах его читалось удивление. Не ранен. Не погиб. Живой.

Флин хотел было что-то пошутить, но Офелия не дала, жарко расцеловав, и со смехом снова прижалась к нему. Ей всё казалось, что если сейчас она его отпустит, то они все исчезнут… А так… Они все рядом. Они все живы. И он жив! Ах, как же она могла так ошибаться в людях...

Крыса встала на задние лапы, потянулась к ней, и Офелия чмокнула её в холодный нос. Кто-то из сидящих у костра брезгливо фыркнул, но Офелия не обратила внимания. Как хорошо, что крыска больше не алмазная!

— Я что-то пропустил?

Офелия вздрогнула, и улыбка исчезла с лица. К костру подошёл он. Отблески костра плясали на его лице, делая хищным, страшным. Он чуть улыбался и настороженно смотрел на неё. Офелия сжала кулаки.

— Ублюдок, — в сердцах бросила она, и слова зазвучали особенно резко в воцарившейся тишине.

— Офелия? — холодно и требовательно отозвался он. Он не терпел, когда что-то шло не так.

— Ты предатель, — Офелия чуть отстранилась от Флина и посмотрела Мажору в глаза. — Эгоист! Убийца!

— Что ты...

— Молчи! Ты говоришь, я тряпка, да? Глупая баба, да?

— Что...

— Ты хочешь меня использовать! Всех нас!

— Знаешь...

— Нет! Ты чудовище! Ты одержим своим Алмазом, ты хочешь нас всех убить! Черта с два я позволю тебе снова это сделать!

Мажор прищурился. Губы побелели. Он злился. Рванулся к ней, и на мгновение Офелия ужаснулась. Она не знала, был ли это просто жест запугивания, или нет — ей казалось, он вцепится ей в горло и придушит на месте. Снова показался безумный блеск в глазах. Всплыли в памяти слишком яркие воспоминания сна...

Флин резким точным движением остановил его. Мажор с ненавистью глянул на него, но вдруг лицо его преобразилось.

— Отпусти, — спокойно и холодно приказал он, но Флин не пошевелился.

— Какие мы нервные, — фыркнул он и поинтересовался, — Фел, поясни что происходит, будь добра.

— Да уж, пожалуйста, — Красотка подошла к Флину. — Руки убери от него.

— Ты бы за его конечностями следила, — Снайпер сделал шаг назад. — И валерьяночкой поила.

Офелия молча подошла к Мажору, игнорируя тяжелый взгляд Беатрисс.

И быстро выхватила вторую карту у него из-за пазухи, прежде, чем та успела среагировать. Он дёрнулся от неожиданности, но сопротивляться не стал.

— И что же ты будешь делать теперь, девочка? — с насмешкой поинтересовался Мажор, уперев руки в бока. Он улыбался. Зло, отчаянно, страшно. Ждал, что она скажет, чтобы опровергнуть обвинения.

Офелия посмотрела ему прямо в глаза. В них уже сверкали отблески алчности и безумия, которые она видела во сне. Но теперь-то она знала что делать. И Офелия была уверена, что это единственно правильный выход.

******

Бриллиантовая оправа соблазнительно сверкает, вбирая и преломляя льющиеся из ниоткуда лучи, заполняя пещеру игривыми бликами. Голос звенит. Его слова всё так же ласковы, лживы и пошлы. В глубинах гладкой сияющей поверхности та же площадь с двенадцатью фигурами и едва заметные тени стоящих по эту сторону стекла людей, высоких, уверенных.

Рывок. Он бросается в пучины манящей глади, и лицо его искажено ненавистью, а серые глаза дико сверкают. Голос звенит, и страшный крик замирает, закованный в алмазную плоть. Тринадцатый. Теперь он — тринадцатый.

И стекло брызжет звенящими осколками, когда камень соприкасается с оправой.

Они поймут.

Алмаз — ложь.

Одним ужасающим обманом в этом мире стало меньше.