Пролог

— Знаешь, то, что ты меняешь школу, это — не конец света, — голос, искаженный телефонной связью пытался успокоить девушку, которая в свою очередь мерила комнату шагами.

— Может, и не конец света, но посмотри сама, я буду в каком-то пансионе, а ты отрываться в старшей школе с друзьями и бесить мисс Вальдрам, — обиженно протянула она.

— Даже если ты останешься в нашей школе, все равно ты не будешь ничего делать из вышеперечисленного, — фыркнула Диана.

— Да, эм-м-м… ну и что? Я буду тебя отчитывать. Кому за тобой следить, если меня не будет рядом? — Баттерфляй выдохнула, осознав, что все же выкрутилась. — Тем более… думаешь, хватит мозгов туда поступить?

— Раз твои родители приняли решение тебя туда отправить, значит, они точно уверены в твоих способностях, — серьезно проговорила Энджер.

— А я в своих силах не уверена… Мне же там даже не с кем будет поболтать! — Мун наматывала на палец свободной руки платиновый локон.

— Ты же говорила, что там у тебя есть старинный друг.

— Ну да, есть, но он… — девушка как-то неестественно запнулась.

— Что «он»? — поинтересовалась Диана.

— …Он «парень» — последнее слово Мун будто выплюнула.

— И что? — удивилась Энджер.

— Ну… мы с ним давно не виделись, я не знаю, как он изменился, что у него теперь на уме.

— Послушай, раз его приняли в тот пансион, значит, он все такой же ботаник! — не подумав, выдала подруга.

— Эй!

— Да что? Ты… эм… другой вид ботаников, да, — в ответ Диана получила молчание. — Ну, прости, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, и знаешь, что ты заучка, не отрицай.

— Ну, если иногда я утешение нахожу только в учебе и книгах, что с того? — Мун, конечно, привыкла к подколам Энджер, но сейчас не на шутку обиделась. — Пойми, на тусовки с тобой я не хожу, это не мое, поговорить с тобой могу только в школе, и то, когда ты не нарасхват, что бывает довольно редко, ну, или вот так, по телефону, что тоже редко, что после разрыва с сама-знаешь-кем, что было для меня (не)-новостью, ведь рано… или поздно… так вот, что после этого… кхм-кхм… разрыва из-за твоей «занятости» я и нахожу утешения в кни-гах. И ведь родные родители не готовы меня выслушать. У них, видите ли, работа! — последнее слово она произнесла с отвращением.

— Но заучкой ты была до моей «занятости» и до разрыва с…

Диана уже хотела сказать, с кем, но твердый тон Баттерфляй заставил ее заткнуться.

— Не. Смей. Даже. Произносить. Его. Имени.

— Ладно-ладно! Молчу! Но факт остается фактом, такой ты была еще до всего этого, — когда Энджер права, тогда и не поспоришь.

Но ведь, все же, когда-то Мун не была такой. Она была обычным ребенком, правда, с необычными, как ей мама объясняла, родимыми пятнами на щеках. Со своими желаниями, капризами и мечтами. Тогда она любила вылазки с Дианой, и охотно бы предпочла их книгам. Она не всегда была замкнутой и нелюдимой. Просто… в один «прекрасный момент» ее сломали.

{#}

Девушка села за туалетный столик и начала разглядывать свое отражение, провела пальцем по щеке, где должен быть ромбик, смазав слой тонального крема. Родимое пятно, которое уже как несколько лет стало ненавистным, проявилось, а горькие воспоминания навалились тяжкой ношей на плечи Мун Баттерфляй.

{#}

Четыре года назад Диана, все же, уговорила свою подругу пойти вместе с ней на отбор чирлидерш. Мун долго отпиралась, ссылаясь на свою «не-спортивность», но Энджер умеет уговаривать, и потому личные данные Баттерфляй числятся в списках сразу же после данных Дианы.

Выйдя из зала, Диана Энджер завизжала, как ненормальная, потому что посчитала свое выступлением идеальным. Что было самой настоящей правдой, ведь готовилась она и день, и ночь. Успокоившись и отдышавшись, она настоятельно посоветовала Мун переодеться и подготовиться, ведь уже скоро ее вызовут. Баттерфляй сразу же направилась в раздевалку, чтобы надеть спортивное платье и специальную обувь с не скользящей подошвой.

Все должно было быть хорошо, если бы Мун и вправду надела нужные кроссовки. К сожалению, не заметив подлога, который устроила ей девица, что так ненавидит юную Баттерфляй. За что она с ней так? А вот всем ее Мун бесила: родимые пятна, что отличали ее ото всех и, если честно, невероятно красиво смотрелись на ее щеках, умнее ее была, и у Баттерфляй даже было больше шансов попасть в группу поддержки. Слабость и бессилие человека способны заставить его пойти на подлости и начать нечестную игру.

Мун помнит, как она падала всего-то из-за скользящей подошвы и из-за зависти одноклассницы, что невзлюбила ее еще с первого дня в школе, будто это было вчера. А нога, которую она повредила, ноет и по сей день. Это можно вряд ли заметить, но Баттерфляй чуть прихрамывает при ходьбе.

Она нашла в себе силы подняться и выйти из зала, но, оказавшись в коридоре, она получила свою порцию ледяного слаша прямо в лицо вместе с оскорблениями в адрес ее родимых пятен от Арлетты Стаджер, которая и подменила обувь Баттерфляй. Кусочки льда попали в глаза; нос, щеки и рот оледенели. У Мун даже не было сил заплакать или закричать, как это делают девочки ее возраста, да ей и не хотелось. Она сильнее всего этого. И тогда ее главным желанием было доказать это Арлетте. Ей помогли только Диана Энджер и Ривер Йохансен, позванный вышеупомянутой Дианой. Ривер донес ее до медпункта и сидел у его дверей, ожидая Мун до того момента, когда ее лицо прочистят и поставят точный диагноз, касаемо ее ноги.

В общем итоге, путь в группу поддержки ей «заказан». Издевки продолжились с новой силой. Рядом были только Ривер и Диана, а последняя так вообще все реже и реже из-за чирлидинга. И с того дня Мун старается каждый день замазывать злосчастные ромбики тональным кремом.

{#}

Мун не считала свой дом «своим». В нем давно пропал уют. Особняк был настолько нелюдимым, что если бы она попала в него сейчас впервые, то посчитала бы его заброшенным. Возненавидела Мун его тогда, когда поняла все отвращение к самой себе. Когда сама становилась нелюдимой и все чаще и чаще уходила в себя. Когда краски жизни начали терять свою яркость. Когда желание творить и что-либо делать капля за каплей утекало. Был перерыв между этой «тьмой». Тогда Мун обрела человека, который буквально заставил ее проснуться, распахнуть глаза и понять всю суть бытия. Но и тот ее предал. И стало все еще только хуже. Все темнее. Она в полной мере ощутила на себе одиночество и нежелание находиться здесь.

Сейчас она поняла, какую ей предоставили блажь — покинуть этот дом. Хотя бы на несколько лет, но покинуть. Уехать из него и, желательно, не вернуться.

В назначенный день она зашла на сайт, где предоставлен список поступивших. Она так долго готовилась, что была уверена в том, что увидит себя на самом первом месте. Иначе быть никак не должно. Она все обязана сдать идеально. В ином случае благосклонность родителей может смениться на гнев. И тогда уж ей еще на три года надо будет остаться здесь. Она сидела перед ноутбуком, пытаясь собраться с мыслями, чтобы решиться и нажать на нужную ей ссылку. Но что-то не давало ей этого сделать, что-то заставляло повременить, что-то бросало ее в дрожь и холод. И, все же, от судьбы не убежишь, нужно узнать, чего добилась и зачислена ли.

Мун сразу обрадовалась, увидев себя в списке. Но, как только она заметила кого-то чуть выше себя, вся радость мигом испарилась, не оставив после себя и следа.

1. Тоффи Ноубл. 100% из 100%

2. Мун Баттерфляй. 99,99% из 100%

Ее лицо исказилось в гримасе ужаса, смешанного с печалью, ведь при таком раскладе вещей родители могли просто не пустить ее в пансион, считая недостойной такого учебного заведения и оставив ее здесь, где Мун будет сталкиваться лицом к лицу с прошлым, от которого так хочется убежать.

Раньше она считала концом света свой перевод.

Сейчас же она поняла, что самое страшное — это остаться.

Вздохнув, она уже приняла свою судьбу — никуда не уезжать — и еще не знала, какой неожиданный поворот ожидает ее в будущем.