Жизнь, закованная в медные латы

Данте был торговцем-ремесленником в славном городе Йорель. Крестьяне приходили к нему ради качественных инструментов для обработки неподатливой земли, горожане обращались к нему с просьбой создать вычурную мебель для их дома, а дворяне готовы были отдать ему все свои деньги, лишь бы он сделал для них новую и замысловатую забаву. И все эти заказы выполнялись безупречно: крестьяне получали для себя инструменты наивысшего качества, чтобы их уставшим рукам требовалось выполнять меньше работы, горожане удивляли своих гостей новой мебелью, заслуживая уважение от их богатых друзей, а у дворян снова была радость на праздниках, где гости не могли наглядеться на грациозно порхающую деревянную балерину на столе, или чудными птицами из алюминия, свободно парящими под потолком.

Но были и более интересные заказы. Например, члены королевской семьи, желавшие себе тщательной защиты. Или главы подпольных организаций, нуждающиеся в работниках, которые не жаловались бы на сырость или отвратительные условия работы, или даже отсутствие оплаты за их труд! Даже на такие просьбы у Данте был ответ, правда цена была гораздо выше, чем обычные блестящие монеты. Ведь, чтобы заставить металл жить, нужно гораздо больше, чем обычное звонкое золото. Чтобы создать голема, Данте нужно было заставить металл понимать человеческую речь, нужно было заставить его несуществующее сердце биться, нужно было…играть в бога. И для таких заказов он всегда требовал равноценный обмен. То, что могло бы запитать нового помощника и быть верным слугою для хозяина. То, что могло послужить сердцем.

Все в городе знали и уважали Данте. Как-никак, благодаря его труду люди из всех классов имели доступ к различным удобствам, недоступных для покупки на базаре или у заморских купцов. И за свои труды он заслужил не только уважение, но и защиту-ни одна городская шайка не смела сунуться к нему в лавку ради воровства, а если кто-то и был настолько глуп, то его голову скоро находили лежащей на руках статуи в центре города, другим ворам напоказ. Можно смело сказать, что преступная иерархия чётко расставляла свои приоритеты, когда дело доходило до защиты их поставщика.

Как вы можете себе представить, вести такую лавку в одиночку было бы практически невозможно. Поэтому Данте создал себе нескольких сподручных големов из железа. Их руки были аккуратно выструганы из древесины, а суставы состояли из подшипников и кожаных ремней. Это были бездумные конструкты, неспособные говорить или жаловаться. Те же самые, что он поставлял другим людям, просто одетые в робы торговца. Они чистили ларёк от грязи, что с собой приносили крестьяне после работы в поле, принимали бесчисленные заказы от людей и, если их Создатель показал ранее нужные чертежи, то сами стругали их для людей. Но они не могли делать то, что мог сам Данте — творить искусство, высекать изящные узоры в дубовых фигурках, или даже лепить глиняные маски. Ведь машине не познать человеческое искусство, даже с помощью чертежа. Всегда будет видна бездушность в изделиях, всегда будут видны сколы и царапины на глине, всегда будут видны торчащие щепки из неправильно выструганных фигурок. Поэтому Данте сам творил все подобные заказы. И чем замысловатей требовали вещь, тем сложнее было её делать, тем дольше уходило времени. Иногда он не покидал подвал в течение нескольких дней, поэтому торговля стояла на месте! Но в один день Данте было достаточно. Ему нужен был подмастерье, с таким же опытом, как и его. Ему нужен был подмастерье, что держал бы рот на замке о некоторых продажах, но в то же время мог качественно помогать с изготовлением товаром для них. И у него появилась идея.

Впервые за неделю люди увидели Данте на улице. Его руки были по локоть в опилках и пыли, а лицо изображало выражение крайней усталости. Он шёл в сторону городской библиотеки. Там он провёл весь остаток дня, читая книги в обычно запертом подвале здания. Библиотекарь конечно воспользовался моментом и предложил обмен-Данте ему изготовит безделушку, а взамен его пустят в чертоги запертых знаний. Он согласился, после чего взял со стойки лампу и ушёл. На следующее утро он вышел из подвала с улыбкой на лице и лицом ярче чем лампа, в которую он от сонливости пролил больше топлива, чем требовалось. Молча он ушёл обратно к себе в ларёк, где достал книгу, до этого спрятанную в глубоком кармане плаща и начал работать над новым созданием. Он заставил своих помощников разжечь печь добела, пока сам лепил глиняные формы для конечностей. Вместо обычного железа он достал медь, вместо старых сердец голема он принялся создавать новое, из драгоценных камней и металлов. Пока Данте занимался деликатной работой, его големы плавили медь. Когда большая часть работы была сделана, он подошёл к чану с раскалённым металлом и, взяв со стола самодельный нож, сделал надрез на своём запястье, пуская кровь на шипящую медь. Из его уст шли слова, до этого не слышанные, а металл начинал искрить. Затем помощники аккуратно разлили его в формы для конечностей, полые и более похожие на человеческие, чем их собственные. Данте взял в руки ядро, созданное специально для его подмастерья, и подошёл к шкафу, где стояла пыльная банка с неизвестной жидкостью, в которой плавало… сердце. Маленькое человеческое сердце парило в субстанции не двигаясь, словно в ожидании.

«Сынок, ты теперь снова сможешь со мной говорить…» — сказал Данте, пока слеза текла по его щеке. Он аккуратно открыл банку и, достав оттуда сердце, аккуратно поместил его в ядро, после чего вылил туда оставшуюся жидкость, и закрыл отсек сверкающим камнем. Ядро было аккуратно помещено в корпус голема, после чего его тело собирал сам Данте лично, поручив помощников заняться магазином. Спустя несколько часов на столе лежал блестящий каркас, напоминающий человека по своему строению, а Создатель ушёл наверх, довольный своей работой.

Шли дни, покупатели приходили и уходили, заказы выполнялись по расписанию. Только… Данте был неспокоен. Он чего-то ждал. И этим чем-то была гроза, которая случилась на пятый день после создания тела. И причём какая это была гроза! Ни один житель не высовывал свой нос, боясь промокнуть в считанные секунды. Но Данте это не остановило. Он подождал позднего времени, чтобы убедиться, что покупателей не будет, а затем привязал тело к тележке и повёз его в поле. Его големы шли в ногу, иногда подменяя своего хозяина и таща за собой тяжёлую телегу, подминающую под собой траву. Как только они дошли до открытого и чистого поля, Данте приказал им остановиться, а сам распростёр руки и взглянул в небо. Холодный дождь омывал его лицо, сильный ветер развивал его волосы. Он начал читать из своей памяти неслыханные текста, что сделали ветер лишь сильнее. Его интонация росла, а вместе с ней росла и сила грозы. Гремел гром, завывал ветер. Теперь дождь не омывал кожу, а буквально причинял боль своими каплями, но Данте это не останавливало. И вдруг он вскрикнул. Молния ударила в тело создания из меди и оно взвыло от боли, ведь тот самый удар запустил до этого мёртвое сердце. Данте не мог поверить своим ушам, а создание в это время медленно поворачивало свою голову.

Он только что создал Кованого.

Данте подбежал к нему и со слезами на глазах, которые быстро смывало дождём, начал отвязывать кованного.

«Викурад, Викур, ты меня помнишь?!» — кричал он, стараясь быть громче воя ветра. Но Викур лишь покачал головой. Для него Данте был Создателем и Хозяином. Ничего из человеческого прошлого не осталось в его памяти, ведь само существование машины и человеческой души в одном теле было бы невозможным, если одно из них бы не приняло своё тело. Но чем-то он отличался от других големов. Кованый не понимал своего рыдающего хозяина, но он ему…сочувствовал. Металл получил чувства. Металл получил умение думать. Металл… получил умение творить.

После этого дня Данте учил Викура множеству разных вещей. В подвале они проводили большую часть дня, где кованый оттачивал своё мастерство. В скором времени Данте больше не работал один над сложными заказами, ведь теперь у него был подмастерье, способный работать не хуже своего мастера. Викурад же, в свою очередь, познавал спектр человеческих эмоций. Он узнал что такое радость, когда клиент впервые дал ему чаевые. Он узнал что такое боль, когда взял в руки раскалённое лезвие меча. После этого Данте пришлось сглаживать бугры расплавленного металла на руках его подмастерья, дав ему после этого перчатки, чтобы больше такого не повторилось. Он узнал что такое злость, когда изящная глиняная статуэтка, которую он вырезал вместе со своим Создателем около двух часов дала трещину и пришлось её переделывать. Викурад медленно, но верно познавал человеческий мир заново. Но чего он не смог понять, так это причины молчания его братьев… Големы, бездумно блуждающие по магазину, вроде бы были как он — принимали заказы, помогали Данте, владели инструментом. Но они не могли ничего чувствовать или говорить, что расстраивало Викура и вводило его в размышления. Ведь не может быть, что простая разница в металле даёт ему все эти чувства…

Шли дни, недели. Викур стал правой рукой своего отца в мастерской. Он был способен самостоятельно создавать как простые мотыги с рукоятью, сделанной специально для слабых людей, так и те самые новые чудеса, которые так развлекали дворян. Как-то раз у Данте даже пытались выкупить кованого! Но тот напрочь отказался, сказав, что никакие деньги или даже драгоценности не смогут заменить его верного подмастерье. В тот день Викуру и его мастеру пришлось вдвоём собирать голема, ведь с пустыми руками ни один дворянин не уйдёт, такова их жадная натура.

Но каждой счастливой жизни суждено получить свой конец. Так и в город Йорель пришла война, бушующая по всему королевству. Люди были в ярости от действий короля, его жадность и коррупция грозили погубить всю их славную нацию! Терпение народа было не бесконечно, поэтому в один момент люди вышли на улицы и пошли против короля. Во времена войны товары лавки немного изменились… Теперь вместо удобных инструментов люди просили оружие, способное пробить кольчуги, вместо мебели щиты, что могли бы выстоять под градом стрел, а вместо чудесных забав — смертельные сюрпризы, способные убить группу людей.

И Данте с Викуром работали день и ночь, лишь бы оснастить их народ оружием. Даже во времена затишья они работали, собирая големов для защиты своей мастерской и города. По вечерам Данте сидел в подвале под светом лампы и мастерил хитрые механизмы, которые могли быть вставлены в тело Викура, пока тот патрулировал улицу. Кованый не понимал сути войны, но ощущал неизвестную ему эмоцию. Ему было неприятно наблюдать, как их постоянные клиенты, как люди, коих он считал друзьями, просто… исчезали.

Но войне не было видно конца и крестьяне, которые били в ворота столицы, были истощены. Войска народа голодали, ведь люди бросили работать над полями. Но войска короля наоборот, процветали, как и всегда. Заморских купцов не волновала война и не волновало кровопролитие. Им нужны были деньги, а у короля, что лишил своих людей надежды, что лишил своих людей будущего, было достаточно денег на прокормление стражи. И в скором времени ход войны обернулся вспять: королевская стража ступила в атаку, идя на истощенных и ослабших людей. Но даже так, они несли потери, ведь ярость народа была сильна как никогда.

Спустя несколько дней, стража била в ворота города Йорель. Оставшиеся в живых стояли наготове и ждали, когда они прорвутся. Внезапно, они услышали тяжёлые шаги за собой. И обернувшись были поражены зрелищем… Данте и Викур вели за собой два десятка живых машин. У города появилась стража из живой стали, которая дала народу веру в победу. Вера, закованная в доспехи. Данте занял боевую позицию у своего ларька, а его подмастерье…нет, его правая рука, Викурад, повёл машин к воротам. Из его ладони выскользнуло элегантное лезвие, искусно созданное специально для него. От ворот летели щепки, замки тряслись. С минуты на минуту стража будет в городе.

Ворота распахнулись, открыв вид на…десятки, нет, сотни человек. Стражники, казалось, уже праздновали свою победу. Конечно, за деньги они сделают всё что угодно.… Смотря на бесчисленное количество солдат, Данте осознавал, что они будут последним поселением, способным хоть что-то противопоставить на их пути. Ведь за ними оставались лишь бедные деревушки, которые толком и не слышали про королевскую власть до разгара войны. Судя по всему, он был не один с такой мыслью. Некоторые из граждан Йореля затряслись, другие же крепче сжали оружие. Эта битва будет явно последней, не важно для какой стороны.

Внезапно, в блеклом свете солнца, закутанного облаками, мелькнул клинок. Пока все стояли в ступоре, ближайший солдат с криком схватился за культю, из которой фонтаном хлестала кровь. Ещё один взмах клинка и его голова скатилась на землю, с всё тем же застывшим выражением ужаса. Сверкнула молния и все отчётливо увидели — Викурад стоял с окровавленным клинком, поднятым вверх. Армия застыла в страхе, пока крестьяне наоборот с воплем ринулись в бой.

Машины без труда пробивали щиты, щедро украшенные позолотой и тканью. Было видно, что стража ценила их вид гораздо больше, чем их эффективность. Данте старался отстреливать солдат издалека, орудуя самодельным арбалетом, пока обычные граждане бежали на врага, не щадя себя. Если один упадёт, то станет защитой для другого. Даже умирая, каждый из них старался как можно больше навредить врагу. Они яростно сражались за свой дом, будто бы имели единый разум.

Викурад нападал быстро и бил насмерть, последнее, что видела стража, был блеск его меча, обагренного их собственной кровью. Данте явно поработал на славу. Но, судя по всему, королевская стража тратила деньги не только на выпивку, дорогую одежду и ткани. Из-за холма десяток людей катили странное приспособление, будто бы труба на колёсах. Данте, увидев, это издалека, пришёл в ужас. Он знал что это.

«Отступайте в город! Живо!» — закричал он, но было поздно. Из ствола пушки вылетел снаряд, насквозь пробив одного из големов. Его тело с грохотом упало на землю. Крестьяне встали в ступор. Один из их бессмертных защитников только что…погиб? Воспользовавшись ошеломлением граждан, солдаты сделали ещё залп, сметая несколько человек и машину одним выстрелом. Некоторые в панике начали отступать, другие ещё ожесточённее ринулись в бой. Викурада переполнила ярость, ведь он ценил тех машин как братьев. Смахнув с клинка кровь, он ринулся в сторону пушки, рассекая тела на его пути. Сверкнула ещё молния, озаряя некогда зелёный луг белым светом. Кровь стекала в низины, формируя ручейки. Кованый добрался до адского орудия, забравшего десятки жизней, но не успел убить того, кто им управлял. Пушка дала ещё залп, на этот раз необычным снарядом. В полёте он разлетелся на маленькие кусочки, направленные в сторону Йореля. Направленные… В сторону Данте.

Лёгкий взмах клинком и голова слетела с ещё ровно стоящего оружейника. Обернувшись на поле боя он увидел, что снаряд был направлен на убегающих, чтобы они не смогли занять хорошие позиции. Но ещё шрапнель попала в… Данте.

«СОЗДАТЕЛЬ!!» — по полю раздался механический крик, введя в ступор всех на поле боя. Они лишь могли смотреть, как машина неслась к лежащему на земле телу его мастера. Кованый подбежал к Данте и упал на колени, взяв его в свои руки, в панике ища нить в карманах своего создателя. Но тот лишь вяло положил ладонь на руку Викура, останавливая его.

«Не надо… Вик…» — сказал он, откашливая кровь на свою рубаху. — «Всё равно я бы не смог в таком состоянии вам помочь… Лучше возьми это»

Данте достал из своего кармана небольшую книжонку и протянул её Викуру.

«Это тебе…Помни…Я всегда буду любить тебя, сынок…» — прошептал он на последнем дыхании. Его веки медленно опустились, закрывая уставшие глаза. Кованый чувствовал странное ощущение, глубоко в его груди. Капля за каплей начали стучать по телу Данте. Начиналась гроза. Взглянув в небо, Викурад взвыл, всё ещё держа в руках тело его отца.

В тот день он познал новую боль. Боль утраты.

Выжившие после той битвы крестьяне ещё долго рассказывали истории своим внукам и правнукам. О поле, полностью уложенном телами. О машине, столь быстрой, столь яростной, что кровь буквально въелась в её корпус. О её двух клинках, что прорезали кольчуги стражи с лёгкостью, будто это была просто бумага. И рассказывали, что тело великого ремесленника так и не было найдено.

Увы, до короля эти истории не успели дойти. Смерть нашла его быстрее. Его обезглавленное тело нашли подвешенным с балкона собственного дворца. Поговаривают, что срез был настолько гладким, словно его сделала гильотина. Правда, откуда она могла взяться во дворце остаётся загадкой.

Со смертью короля было ясно одно — его царству настал конец. Стража в панике сбежала, а еды давно уже не хватало для граждан. Поэтому большинство подалось в соседнее королевство, некоторые отправились в странствия, а некоторые… просто умерли от голода. Но те, кто выжил, ещё долго будут рассказывать истории про Викурада. Для одних он был сказкой, а для других настоящим героем. Правда во всех историях, неважно насколько приукрашенных, есть одна деталь. А точнее, её отсутствие.

Никто не знает, куда он исчез.