Мастер рокерша с мёртвой улыбкой

Месторасположение: объеденённые земли Азии.

Нация: азиаты мы!!!

Год: 4008 год.

Глава первая.

“Пробуждение последней из рода витников”.

Утро. Первые лучи солнца забрались в мои чёрные волосы, которые ниже плеч на двадцать сантиметров. Клыки тигров, которые находились в моих волосах заблестели, многогранно заиграли, ведь они сделаны из чёрноного нефрита. Кончиком уха, которое напоминало форму уха эльфа, я услышала крики сов. Не открывая глаз, я поднялась с кровати и встала в стойку под названием «бинбу-шан-чун (ноги вместе-удар вверх)». Через несколько секунд я перешла в стойку «чанчжан-фэйтуй(растягивающаяся ладонь)».Затем последовало «гунбу-дань-бянь (стойка лука-одиночная плеть)».После я резко села в позу лотоса. Глубоко вздохнула и продолжительно выдохнула. Затем быстро открыла глаза густого тёмно-зелёного цвета. Но чёлка, которая была на левую сторону до уровня нижней губы, закрывала часть лица и слегка прикрывала глаз. В чёлке тоже находился клык тигра из чёрного нефрита, который вплетён чёрной верёвкой в ауру волос. Прелесть сонного неба отражалась в моих пирсингах: на правой брови, на второй фаланге безымянного пальца правой руки, на третьей фаланге безымянного пальца правой руки, на первой фаланге мизинца левой руки. А также зеркалом природного пробуждения служил пирсинг на внешней стороне кисти левой руки.

Я отправилась в другую комнату храма, которому было уже семь тысяч лет. Я живу здесь одна, вдалеке от города и людей. Медитация вдохновляет и приносит гармонию. А гармонию никто не нарушит, если ты один. Вот почему я стала одиночкой. А ещё потому, что мой клан был убит на войне. Выжила одна я. Лучше было бы и мне остаться в этом бою за рок-н-ролл.

Я — последняя из рода витников. Я — последний носитель веры рок – н – ролла — Викторизм. Это нелегко… Это совсем непросто…

В другой комнате храма было большое окно. Возле этого окна стоял фиолетовый рояль. В тон ко всему храму и моей чёрно-фиолетовой одежде. Это всё, что осталась мне от клана: цвет одежды, Викторизм и рок – н — ролл. Чёрно-фиолетовые одежды говорят о том, что человек является витником. (Витник – это тот, у кого религия Викторизм. Викторизм — вера в Виктора Цоя и истинный рок-н-ролл).

Я взяла из холодильника достаточно большой кусок торта, который состоял из белого шоколада и каштана. Села на рояль скрестив ноги и немного сутуло. Начала есть его тонкими кусочками, тщательно пережёвывая. Вкус торта был несравнимо затягивающим, а его аромат делал меня зависимой.Покрывая своё обоняние этим запахом я понимала, что торт становится вкуснее. Мои губы, фиолетового цвета с пыльцой чёрной жемчужины, готовы были вспыхнуть словами восхищения к этой субстанции.

День. Идёт дождь. Мелодично стучит он каплями по ступеням храма. Я сидела на рояле и медитировала, читая мантры. В стенах этого буддийского храма мой голос звучал ещё гармоничнее, нежели есть на самом деле. Прямо напротив меня, на стене, висело бесчисленное количество гитар. Внизу стояла арфа. А в конце коридора стояла ударная установка. На пороге храма лежала скрипка.

Через несколько дней, после медитации, транса, я отправилась в ещё одну комнату храма. Напротив двери, на стене, висел портрет Виктора Цоя. Горели свечи, которые стояли на полу. Благовония были прикреплены к стенам в маленьких фарфоровых чашечках. Каждый день я рву у себя в саду две чёрные орхидеи и ставлю их в вазу, которая находится в углу этой комнаты. Ваза династии Мин. На стенах были квадратные вырезанные углубления, которые прикрывались дверкой из хрусталя. В каждом из них стояла пластинка (винил)с записью Виктора. Где-то находились его кассеты, а где-то и диски. Справа стояла тумбочка, на которой было написано «фототека». В ней были фотографии Цоя, которые мне удалось собрать и сохранить. А на потолке висело холодное оружие: сабли, мечи, кинжала, катаны, которые я сама сделала. Мой любимый меч был чёрно — фиолетовым. Рукоятка из чёрного нефрита. А на острие выгравирована надпись:

«Виктор — Император — Будда!.. Я — печаль твоей гитары(“;;; — ;; — ;..; — ;;;;;;».

Тут же, рядом с холодным оружием, находились и револьверы, которые были сделаны мазайкой. Я их тоже сама конструировала от курка до дизайна, когда шла война рока с попсой. Нужно было защититься любыми способами. Нужно было отстоять свою религию Викторизм, и мы её отстояли. Пока я ещё жива, она тоже дышит, но я невечна.

Я приклонилась перед его портретом и выполела сердце своей фразой:

-Неповторимо-уникальный Виктор, ты бессмертен и велик, как вечное солнце. Как нерушимые вулканы. Как необъятное, но любимое море.

На душе рвались струны от этих страшных слов. В каждом слоге гуляет ветер. Все эти слова облиты слезами и кровью. Они утонули в боли. Кто-то выжег буквы на моём простуженном подсознании. Кожа через несколько дней забудется заживлением, а подсознание будет дорисовывать новые фразы, которые будут нарастать глубокими гранями чувств. Для физической боли есть некие границы, а для моральной — границ не существует. Они меняют координаты с каждым событием, с каждым укором глаз и с каждой песней.

По щеке у меня потекла слеза. Словно сахар заморозился в кристалликах Сатурна. Слеза потекла по коже закаленной войной и сотнями потерь. Я смахнула её своим любимым эксклюзивным мечом, который выхватила с потолка. Затем я подошла к граммофону, который стоял на полке, и включила его. В храме раздался голос Виктора. Рок-н-ролл наполнил все музыкальные инструменты улыбкой давних лет. Казалось, будто все они были на той войне вместе со мной. Гитары в другой комнате зашептали нотами Виктора Цоя. А арфа создала иллюзию — визуал крыльев Витюши.

Я присела на пол в позе «повелителя рыб». Сделала глубоких четыре вдоха чередуя с резкими выдохами, но продолжительными. Почему-то мне вспомнились некоторые фрагменты войны. Хотя «почему-то» неуместное слово. После того дня я впала в беспамятство. Я два месяца была в трансе. Пустота посадила меня в себя. Я даже и не думала вооружаться, сопротивляться ей. Я думала, что умею держать удар достаточно стойко и мастерски, но всегда есть тот, кто найдёт лазейку и нанесёт тебе такой удар, что он окажется посмертным.

Мне вспомнилась смерть моего мастера — витника, который меня учил десять лет. По законам боевых искусств через десять лет ученик может стать мастером. И вот после этой войны мой лаоши должен был официально провозгласить меня мастером. Но этого не произошло. Последний его взгляд был устремлён на меня. Видимо, он таким образом передал мне свой пост. Несколько минут я стояла в шоковом состоянии мозга. Запах кожи облепил моё обоняние. А вкус победы осел на коже. Передо мною был мой мёртвый клан. Никто не подавал признаков жизни. Безмолвие стало моим приговором. Через мгновение я вздрогнула. Зачехлив меч, я начала собирать мечи своего братства. Память словно киноплёнка, но она иногда засвечивается и информация теряется. Звук искажается. Образы блекнут. А мечи можно зреть сотни лет. Можно чувствовать холод металла. И от них всегда будет исходить энергия клана «Кровь Виктора». Но вдруг — среди нарастающей тишины я услышала стоны. Я задержала дыхание и прислушалась к каким-либо звукам. Стон повторился через минуту. Я отбросила все мечи в сторону и бросилась на звук. Я долго бегала по лесу, но никак не могла понять: откуда исходит стон? Через минут семь я отыскала второго выжившего из клана. Это был парень по имени Сонат. Я присела рядом с ним.

-Сонат, что болит? Где ты ранен?

-Головаааа…

Я бросила взгляд на голову. Череп был рассечён. Его лицо утонуло в крови. Я подняла его и повела домой.

Храм. Сонат лежит в кровати. Я собрала травы, заварила их и начала отпаивать его. Голову ему я смазала травяной мазью и перевязала бинтом.

Два дня я жила без сна. Сидя возле него читала мантры, чтоб ему стало легче. Сорок восемь часов я держала в сердце надежду за крылья. Держала в стойке до последнего, не допуская к нему смерть. Но на сорок девятый час он издал свой последний хрип:

-Не даай… погииибнууть… кла… нууу…

-Передавай мастеру, что свою гармонию я отдаю ему.

Сонат умер. Надежда вырвалась с неумолимо-бешенной скоростью наружу, оставив в моих ладонях свои недосказанности. Тут же смерть обняла его. Она покрыла воском его сердце. Заслонила тенью монет его карие глаза.

Всё… Отныне я стала единственной единицей витников. Сама себе мастер. Сама себе воин. Сама себе ученик до конца жизни.

Вечер. Облака закрыли солнце. Ветер небрежно играет в волосах. Бессмертное тепло легло на землю. Я брожу по своему саду. Орхидеи завораживают… Кактусы заставляют задуматься и дают разгадать всю загадочность их цветения… Маргаритки такие простые, поэтому такие красивые… Розы просто милы и не более того. Тюльпаны прекрасны, особенно белого цвета. А неподалёку от храма было озеро с множеством фиолетовых лотосов и лилий. На этих нимфах взрастали ягоды, похожие на вишни. Вкус этих плодов был нечто среднее между банановым привкусом и шоколадом. Не очень сладкая, зато вкусная. Как я и люблю. Я отправилась к нему. У берега лежала гитара. Я сконцентрировала всю свою мощь на уровне груди и произвела удар рукой, высвободив всю мощь на гитарные струны. От этого они зазвучали. Я играла на гитаре своей энергией, никак не касаясь струн пальцами. Ещё таким образом я иногда играю на арфе, скрипке, барабанах и рояле… Когда я играла, то все лотосы и лилии источали пыльцу, которая осыпалась на гитару и моё тело.

Утро. Идёт дождь, которого освещает солнце. На небе расплескались сразу четыре радуги. Такое явление здесь бывает довольно часто. Я к такому привыкла, но для неискушённых зрителей это зрелище станет необъяснимым, возможно даже аномальным, явлением.

Раз в два дня я практикуюсь в меткости. Оттачиваю навыки стрельбы из арбалета и револьвера. Мне, конечно, больше нравится холодное оружие, ведь наш клан специализировался именно на этом. Но не смотря на это каждый из нас метко стрелял из арбалета и другого огнестрельного оружия. Это для самоусовершенствования. Настоящий воин должен уметь использовать в бою любое оружие, не забывая при этом о приёмах боевых искусств. Да и чуточку ловкости, хитрости тоже не будет излишне. А психологическую силу даст тебе музыка внутри тебя Рок-н-ролл атакует моральную неуверенность. Рок-музыка сделает тебя психологически непобедимым, и в бою ты одержишь победу. Мало иметь мастерство ушу, нужно ещё источать из себя моральное преимущество. Только тогда ты овладеешь победой. Нет, я не смею говорить, что этот способ на сто процентов принесёт тебе победу в бою. Я скажу, что это даст тебе шанс на победу, примерно — девяносто два процента. И никогда не стоит забывать о этих восьми процентов, ведь если у врага есть восемь процентов на победу, то он может вывернуться наизнанку и повергнуть тебя.

Вечером, после всех этих физических упражнений, я села на рояль и занялась каллиграфией для умиротворения. Для того, чтобы моя стойкость и внимательность стали немного лучше. Каждая линия иероглифа делает твои жесты рук более плавными, но уверенными. Я написала иероглиф «вода»( и сразу был слышен звук воды. Холодной, как мороженное. Живой, будто дельфин. Её красивое звучание так похоже на произношение китайских фраз. Затем последовал иероглиф «корень, рождение(; )». И в туже секунду я вспомнила лица своего клана. Внутри зашлось чувство того, что все они живы, а сейчас их нет рядом лишь потому, что каждый из них занимается своими делами. Кто-то играет на гитаре в саду среди орхидей. Кто — то плавает в реке, которая отсоединяет нас от города. А кто-то медитирует в комнате, где висит портрет нашего Уникального, Превосходного Виктора Цоя, которого иногда мы называем Викер (от имени Виктор и слова рокер). Но как только я перестала касаться кистью бумаги, то осознание ко мне вернулось вновь. Сад покорился тишине. Медитацию клана захватил вечный покой. Их нигде нет, кроме как в мечах запечатаны их голоса, уловки и приёмы. На острие остались зарубки их дыхания. А на арбалетах засохли их отпечатки пальцев.

Глава вторая.

«Редкое появление уникума».

Я отправилась в город. Город забит людьми. В воздухе вода слов разных народов и рас. Слышны маторы машин, которые прекрасны будто сон бабочки. Она цветёт всего несколько дней, а потом уходит в солнце. Оно уже приготовило ей браслет гармонии. Шаги расплавлялись в дыхании тумана. Тяжесть недосказанности и, отчасти, удивления разложилась на волосы и взгляды людей, потому что их взор коснулся моей ауры.

Я редкий гость в этих смутных местах. Здесь каждый сравнивает себя с другим. Ненавистью пахнет за много миль. Это коробит моё умиратворение. Я выезжаю в этот мрак несколько раз в месяц за диталями к моей «чёрной тигрице» либо за моим любимым безумновкусным и неповторимодурманющим запахом белого шоколада. Я им одержима. Как только на язык попадает кусочек белого шоколада и и разбегается по языку, то я в полной нирване.

Каждый мой шаг сопровождался ударами тысячи сердец и сотнями взглядов. Отверженная ступила на их территории. Да ещё вызвала такой интерес.

Какая-то девочка подбежала ко мне и с неописуемым восторгом протянула мне лист бумаги и чернильную ручку.

-А подпишите мне… ну это…

Запуталась она в словах неловко. В этот момент она мне напомнила рыбу, которая знает, что мотыль-наживка и минутные приятные вкусовые рецепторы сменяются смертью. Но она готова расстаться с жизнью и броситься в объятия чёрной леди. Это её выбор. Таково её решение. И ему нельзя противоречить, ведь каждая телесная оболочка принадлежит лишь той душе, которой она отдана рождением.

Я взяла этот листок с ручкой и поощрила её порыв мягкой медовой улыбкой. Видимо поняв, что я тоже склеена из крови и кожи, как и она, девочка с ярко — выраженными золотисто-карими глазами послала мне улыбку экспрессом и тут же выполела:

— На память. Ты-лучшая гонщица, хотя мама говорит, что ты не в себе и от тебя нужно держать свою ауру подальше.

-Мама верит слухам, а слухи исходят от завистников либо тех, кто не в состоянии принять мою точку зрения. Держи.

Я вручила ей свою роспись, которая блестела ещё не вросшими чернилами в структуру бумаги. Молчание восторга этого чудного маленького эльфа нарушили флюиды раздражения и злобы женщины. Эта женщина была матерью этого ребёнка такого чистого и знающего намного больше, чем её взрослая, но довольно таки глупая для её возраста мать.

-Канасаки, я же говорила не подходить к ней. Она же… Она-ненормальная и… Да чего я тебе объясняю? Ты обязана меня слушаться, ведь я твоя мать.

-Ну, мам…

Женщина схватила ребёнка за руку и потащила за собой, будто она не мать ей, а хозяйка. Мои уши услышали плачь непонимания девочки, ведь она не сделала ничего плохого, просто родилась у такой женщины как эта.

Да пусть скажет мне спасибо за то, что я являюсь ненормальной, ведь только благодаря моей изюминке, которую люди считают ненормальностью, все остальные являются нормальными в пределах границ, конечно. Всё равно у каждого своя ненормальность. А если её нет, то кто же ты такой? Кто?? Всего лишь клевер у дороги среди таких клеверов. Ты — серая мышь. Ты никому не запомнишься. А если тебя никто не будет помнить после твоей смерти, то м не было у тебя жизни вовсе. Это обман. Твой обман. А обман несёт в себе разрушение и недоверие. Алгоритм жизни прост: тот, у кого есть изюменка живёт, а тот, кто её не имеет отвергает тех, кто ею обладает.

Многие родители относятся к своим детям, как к биологической собственности. Это тот, кто может усовершенствовать свои качества. Твой ребёнок-это тот, кто поднимается на ступень выше, нежели ты сама. Зачем родители тушат в детях чувство свободы слова? Они же потом никогда не сумеют сформировать свою точку зрения. А чуть позже другие люди его съедят. Если твои мысли без костей, то ничего не стоит их проглотить. Препятствий нет!!!

Я вошла в магазин автозапчастей. Всё вокруг застыло в воздухе. Через некоторое время где-то среди полок раздался глухой кашель и все зашевелились, будто и не было этой остановки движений. Я нагло улыбнулась и подошла к одной из полок. Вертя в руках множество запчастей, я услышала разговоры стоящих недалеко от меня людей.

-Смотри, это абсолютная победительница во всех заездах. Машина полностью подчиняется ей, а она полностью доверяет машине. Её сердце сращевается с мотором.

-Да, жаль к ней нельзя подойти. Люди не поймут.

Ха, насмешило меня высказывание этого парня. Люди много чего не понимают, но всё же это существует. Всё таки это объясняется, но не людьми. Люди… Люди… Люди… Люди боятся того, что может их взбодрить. Думают так, как того велела толпа. Видят в радости других слёзы на своём лице. А самое страшное то, что они всегда слышат то, что хотят услышать. А ни то, что ты на самом деле им сказать. Какой смысл им что-нибудь объяснять? Всё равно обвинят тебя в угрозах. Ну, или в сумасшествии. Вот такие они… люди. Иногда забавные, временами глупые и ведомые в стереотипе других. Я не хочу, чтобы мой голос рассыпался в толпе на сотни жемчужин, которые я не успею собрать. Время пронзает сердца. Я не хочу, чтобы мои глаза пошатнулись в тени чьих-то плеч. Я не стану приветствовать то, что моё лицо станет отражаться в других. Я не стану восторгаться тем, что моя мысль будет лежать мёртвой на ладони чужаков. Я не хочу, чтобы моё сердце весело у кого-то на верёвке, как символ моего поражения. И чтоб оно забавляла сознание моих безчисленных врагов. Если у тебя есть враги, то ты всегда гнёшь свою линию. Наперекор, вопреки, в несовпадение… Чем больше врагов облепляют тебя, тем ты сильнее и быстрее. Знаешь, когда ты слышишь дыхание вражеского меча за спиной, то ты отработаешь все приёмы Ушу. Да и множество своих создашь в бою.

Слева от меня стояла девушка с парнем. Мне пришлось слушать и их мнение обо мне. Любое мнение всегда исходит от того, чтобы сделать себя лучше в глазах других людей. Поэтому чужое мнение-субъектив на твои недостатки. Даже если в тебе крошечный изъян, они сделают его дережаблем. Не стоит обращать на это внимание. Просто задвинь этот негатив своим солнцем. Перед этим действием вымой своё солнце янтарной источной водой, чтобы оно затмило все негативные информационные каналы. Взрости на солнце своё сердце.

-Почему ты у меня не такая, как она?!

-Почему я не чокнутая?

-Уфь, почему ты не умеешь обращаться с автомобилем?!

-Да пошёл ты…

Девушку будто снисло штормовым ветром из этого магазина. Парень не годовал:

-Полината… Полинатаа…

После чего он подошёл ко мне.

-Витея?

-Да.

Я рассеяно повернулась в его сторону.

-Ты будешь завтра на заезде?

-Буду.

-Удачи тебе!

— Спасибо, но удача здесь маловероятна.

-А что же?

-Практика, умение, знания, мастерство, время.

Он немного помолчал с глазами осознающего суть моих слов. После чего он произнёс, с видом уязвимости:

-Даа! Ты права, Витея. Пока!

-Иди по пути гармонии.

-Я… уже… пошёл.

Сказал он, видимо пытаясь съязвить либо просто ему не понравилась моя фраза, которую я отправила ему в спину.

Купив то, что мне было нужно, я вышла на улицу. Неподалёку находилась шоколадница. Ассорти белого шоколада был у неё прекрасно подобран. Каждая конфета в индивидуальной упаковке ждёт прикосновения пальцев. А все шоколадки в ярких, иллюстрационных коробках. С каждым вдохом я ускоряла шаг и звуки моих шагов раздували около меня густой сумбурный туман. Я завернула за угол. Совсем чуть-чуть оставалась до шоколадницы. Я глубоко захватила воздух. О, да! Вот этот запах, которым пахнет в моём храме. Запах белого шоколада с мятой… а ещё с корицей и… и скаштаном… Слюньки текут.

Я вошла в магазин. Там почти никого не было. С продавщицей, а по совместительству и хозяйкой шоколадницы, мы хорошо общались. Она одна из немногих, которые свободны от предрасутков толпы.

-Привет, Витея! За шоколадом?

-Привет! Ну конечно, за шоколадом. Если ты запамитовала, то в твоём магазине имеется лишь этот товар. Не могу же я прийти в шоколодницу за молоком. Верно, Совета?

-Ну да.

Она засмеялась, осознав, что спросила немного глуповатый вопрос, ведь ответ на него повсюду. Ответ очевиден и неоспорим. Я набрала целую корзину шоколадок и конфет. На кассе я решила ещё захватить несколько тортов, которые манили своим внешнем видом.

-Совета, будешь завтра на гонках?

-Конечно!

-А в качестве кого: зрителя или участника?

-Скорее всего я буду там, как зритель.

-Почему же? Ты хорошоездишь.

-Да, но ты делаешь это лучше. Ты уже десять заездов подряд всех делаешь. Я решила с тобой не соперничать.Всё равно буду в категории проигравших.

-Совета, что я слышу? Неужели ты мне завидуешь?

-Безусловно! Но только белой завистью.

-Понятно.

Помотала я головой, глядя на неё.

Я вышла из магазина и отправилась домой. Наверное, лодка уже осушила берега своим утомительным ожиданием. За полотном тумана рождалось моё рассуждение на тему белой зависти.

Зависть всегда имеет негативные свойства будь то белая или чёрная. От того, что вы поменяли ей раскрас она не изменит своего свойства.Смысл слова остаётся прежним. Назовите её хоть красной, хоть зелёной. Ничего не изменится. Так что, белая зависть равняется чёрной.А чёрная есть негатив. В эпицентре негатива не возникает дружеских отношений.В этот момент я поняла, что Совета не является моим другом. Возможно, она приходится мне лишь приятелем.

Зря она настраивает себя на то, что отныне её удел быть проигравшей, побеждённой. Психологический надлом в ней просто расцветает с каждым днём и утаскивает её на дно. Побеждает не тот, кто физически силён. Ну, если она сама себя поставила на последнее место значит,-она будет там до тех пор пока ей самой всё это надоест. Она сама себя задвинула в полку, которую никто не видет. А ещё никто не знает, что таится внутри. Совета неплохая. В ней достаточно доброты, искренности, понимания. Но она никак не может их в себе раскрыть и начать над ними работать. Иногда она бывает вредной и нетерпимой. Но она всё равно мне нравится.

Я проходила мимо лавочки, на которой сидели два парня и девушка. У них играл граммофон. Сначала я ухмыльнулась и пошла дальше, но через несколько шагов я услышала какая именно музыка звучит из него. Попса… Попса?

Как это возможно? Мы же победили её такой ценой. Рок-н-ролл выйграл!!! Эта была чистая и спраыведливая победа! Хотя игра с их стороны была грязной, впрочем как и всегда. Попса специализируется на лжи и обмане, подхалимства и серости. Все они копирки со своими неразвитами песнями. Курица-не птица, попса-не искусство.

Услышав мелодию попсы, я тот час вспомнила весь тот ужас, который пережила в той войне. Мы победили, но я осталась одна из рода витников.Мой клан стал мёртвым и воскрешать его у меня нет сил. Но когда я услышала эту попсу, то силы возродились неизвестно из каких глубин души. Во мне восполилось желание подойти и разгромить этот граммофон, прородителя ужаса моего слуха. Но я умею управлять своими эмоциями, ведь это первое правило истиного воина. Я его соблюдаю и оттачиваю. Я пошла дальше. Это недоразумение, якобы музыка, никак не нарушит моё пространство.Пускай звучит последний хрип проигравшей стороны.

До моей лодки оставалось пару шагов. Вдруг откуда-то из подсознания туманности вновь зозвучали отголоски попсы. Мой враг навсегда!!! Она лишила меня клана и всех моих единомышленников, друзей и учеников.Я из клана «Кровь Виктора» и у меня с попсой кровная война.Такое не прощается даже через века.У меня на лице отобразились эмоции: недоумение, чуточку раздрожения и много отвращения. Я села в лодку, положив в неё все свои приобретения, и отплыла от берега. Полушёпотом я разбросала тишину тумана на воде:

-Что происходит? Попса ведь была изгнана отсюда.

Говорила я, одновременно гребя вёслами.

Моя лодка была чёрного цвета с нарисованными на ней фиолетовыми орхидеями. А на вёслах красавалась фраза на пятнадцати языках, которая была вырезана и по-русски звучала так:

«Я похороненна в скорбе по тебе!»

Примерно через час я была далеко от города. Башнт города были уже ели-ели видны.Впереди меня встречали мои храмы.Вокруг радовали взор деревья, растения и птицы. Такие как совы и ласточки, соколы, ястребы, жаворонки.На деревьях росли плоды: жёлдуди, кокосы, апельсины, каштаны.А цветов было просто необъятное количество.Они возвышались над травой.Панды жевали бамбук.Стрекозы звинели над ухом, словно маленькие вертолётики.Причудливые бабочки с крыльями-плавниками вылетали из воды.Брызги разлетались по лодке от их маленького взрыва-вылета к жажде воздуха.Капли косались кожи, а некоторые из них завесали в капканах тумана. Дельфины играли под водой.Они были так близко к поверхности воды, что до них можно было дотронуться.

Подплыв к берегу, я увидела трёхсотлетних черепах.Они бродили по берегу и отправлялись в воду.Я забрала все покупки из лодки.Лодку я притянула на берег. Я отправилась домой.

Глава третья.

“Адреналин под сетчаткой”.

Наступил день заезда. С раннего-раннего утра я мыла внедорожник. После её полировала. Досконально проверила её техноритмы. Убедилась, что с ней всё в порядке и сегодня она меня не подведёт. Возможно, сегодня я всех обгоню. И мне неважно, кто займёт первое место. Мне важнее то, что я всех покорю скоростью. Скорость — моё вдохновение! Когда я ещё писала песни, то я сочиняла их прямо во время заезда, поэтому в моей машине был установлен диктофон. Он находился где-то возле… Ну, определённо где-то. Точное расположение я уже и не помню. Давно им уже не пользуюсь. Даже если приходит песня, я её не записываю и не запоминаю. Она рождается в скорости и в ней же скоропостижно умирает. Оседает на краю сердца печалью. Воспоминания сгорают на языке, не оставляя за собой пепла. Под тяжестью дыхания воды мне вспомнилось время когда…

“Тогда попса стала распрастроняться, как сильный заразный вирус. Именно тогда попса заставила меня повесить гитару на стену и наточить мечи. Пришлось поломать свою психологическую зависимость к музыке и сосредоточиться на пути к войне. Все прекрасно понимали, что будет с витниками, если рок-н-ролл проиграет… Но мы победили!!!!”

Победили, чтобы при первом порыве зелёных, карих, голубых глаз сказать:

“Хвала непревзойдённому Виктору Цою! Уникальность твоя, словно кристаллики тумана в каплях воды, которая поутру растает, как сахар во вчерашнем чае на размытых губах. Сегодня этот чай кто-то разогрел и вновь заморозил”.

Чтобы не задыхаться от винила, который был бы внезакона произносить своё я. Благо всё финишировало так, как то нужно рок-музыке и сердцам витников.

Во мне возникло ощущение, что я возвратилась туда, на войну. После того времени моя война не закончилась. Много лет во мне идут боевые манёвры моего сознания. Психологическая битва продолжается. Воспоминания пытаются завоевать разум и поселить меня в психологическую клетку дней. Да, я никогда не забуду тех дней и лица своего клана. Но я никогда не стану их заложницей. Нет времени на депрессию. У меня есть дела поважнее. Например: сделать так, чтобы клан не исчез, или чтобы война не повторилась. История прошлого всегда наносит визит настоящему. Нет, никому не удастся психологически закрыться и проигнорировать этот визит. Придёться делать выбор. Первый способ: стать марионеткой и никак не сопротивляться инъекции истории. Вторая же версия: не дать стереть свою точку зрения и всяческими методами вырваться из потока повтора. Не позволить дёргать себя за верёвочки. Не дать им повода подумать о том, что тобой возможно управлять. Гни свою линию до исхода солнца. Обложи ею горизонт. Нужно только так… Никак иначе…

Вечер. Площадка для заезда. Колонки выжимают самые вязкие частоты музыки. Я приехала туда, и все были напугано — заинтересованы моим появлением. В толпе я заметила своего лучшего друга. Он разговаривал с какой-то уже изрядно подвыпившей компанией. Он — брюнет. Имеет шоколадно-карие глаза. На запястье шрамирование ввиде иероглифа «рождение»( ;. Нет, мой друг не был не воином, не витноком. Он — птица других тропиков. Мой друг-шаман! Имя ему – Фонаром (ударение на букву “о”). Я поспешила к нему.

— Привет, Фонаром!

— Здравствуй, мастер Витея!

Мы поклонились друг другу. Компания удивлённо посмотрела на меня и отошла на приличное расстояние. Только потом кто-то из этой толпы крикнул:

— Ром, подойди потом к нам, пожалуйста! Надо поговорить.

— Хорошо. Подойду.

Сказал он, махнув рукой.

— Ну, ты как?

— Как всегда, в полной гармонии. Но чую я, что что-то в городе не так. Что-то изменилось. Но вот какова функция изменения? Ты не знаешь?

— Нет.

— Ты же шаман. Неужели ничего не чувствуешь? Никаких видений не поступало?

— Нет, почему же не поступало?! Я видел отрывок, но я не понял какова причина такого следствия?

— Что ты видел?

— Видел, как мертвецы из твоего клана восставали из своих могил, и всё время произносили одну и ту же фразу…

Я замерла в ожидании. Меня захлёстывало желание задать вопрос: «Какая фраза?» Но я боялась услышать в ответ что — то ни то. Ни то, чего ожидаю. Ни то, к чему всё время шла, превозмогая боль, которую рассаживает трагедия клана «Кровь Виктора». Я собрала всю силу в кулак. Я взяла под контроль свои эмоции и хладнокровно веруя, произнесла:

— Какова была фраза? Что они говорили???

Капля ярости скатилась по мне. Неудержать было интерес под замком. Ключ упорхал в небо и я, уже более настойчиво, задала ему вопрос:

— Ром, скажи мне, какова была фраза? Её контекст, скажи мне.

— Мы возродимся, как гусеница после кокона. Новые лица — старая война!

— Война?

Шёпотом произнесла я.

Фонаром уверенно махнул головой. Тут раздался голос диктора:

— Участников просим пройти на старт. Это-подготовка к заезду. Конец связи!

— Ладно, я пойду.

— Я тоже участвую.

— Фонаром, что я слышу!? Ты же говорил, что это неуместно.

— Я передумал. Хочу пощекотать свои нервы.

— Тогда, меньше разговоров — больше звука моторов! Даже в рифму смогла вляпаться!

— Точно!

Сказал он с улыбкой и указал на меня пальцем. Мы отправились на старт. Каждый сел в своё авто. Раздалась команда:

— На старт! Внимание! Старт!

Все автомобили сорвались с места, словно бешеные псы освободились от цепей. Я обогнала всех и резко ударила по тормозам. Как только соперники приблизились ко мне, я вновь набрала скорость. Через несколько километров я включила задний ход, чтобы дать им немного стимула в стремлении к победе. Некоторые проезжали мимо меня и кричали:

— Фу, ты — фуфло! Я обошёл тебя! У — ху!

Это лишь вызвало у меня улыбку. Я ударила по газам и всяческими безудержными манёврами вышла вперёд. Через несколько минут краем уха я услышала ритм попсы. Я начала оглядываться по сторонам. Случайно дёрнув руль, я врезалась в столб. Соперники обрадовались. Зрители ужаснулись. Фонаром вышел на финиш первым, но как только он понял, что в столб врезалась я, тут же остановился и подбежал к моему внедорожнику. Хотя сегодня он мог победить…

Глава четвёртая.

“Запах войны”.

Я гоняла на своём внедорожнике. Вдруг я заметила, что у берега реки лежит какой-то парень. Я тут же подъехала к нему. Выйдя из машины, я подбежала к нему. Присев на корточки, я прощупала пульс на запястье. Удары сердца были очень слабы и редки. Цвет его волос: тёмно-каштановые, а кончики белые, как снег. Словно подснежники показали свой носа из-под талой снежной печати. Цвет губ был скупо серый. Нет, лучше сказать: вовсе белый. Он имел удлинённую стрижку и чёлку до бровей с одной стороны. А со второй – чёлка доходила до подбородка. И она отличалась от основного цвета волос. Чёлка была белой, будто молоко. А также незнакомец имел пирсинг губы. Но это был необычный пирсинг. На его нижней губе была завязана гитарная струна на два маленьких узелка. Её длина была примерно сантиметров пять-восемь. У него на шее я заметила тату витника.

— Ты — витник!? Я уже и не надеялась на такой подарок судьбы!

Я затащила его в машину и довезла до храма. В храме я положила его на кровать, дала ему травяной отвар. Смазав ранение плеча, я прочла мантру и оставила его, чтобы он смог отдохнуть. Хоть чуточку прийти в себя.

Весь день он был в бреду. Кричал, что-то бормотал, местами даже пение проскальзывало. Целый день я скиталась по храму. Места себе не могла отыскать. Вы не знаете, какого это: сначала потерять клан, отречься от всех и всего. Похоронить себя в воспоминаниях. Стать последним воином религии. Защищать её от нападков других вероисповеданий. Каждый день бороться за неё. Каждый день отдавать всю себя на то, чтобы религия цвела и несла в себе мораль. А главное — чтобы рок-н-ролл остался им. Чтобы он не стал грязнокровкой. Эта грязь всё ближе к нам, витникам. Любой носитель попсового вируса так и норовит забросить в душу рок-музыки хотя бы щепотку этой грязи, вируса, попсы. А витники для того и существуют, чтобы не дать этой грязи просочиться в рок-н-ролл. Кто-то терпит это в рок-музыке. Кто-то делает вид, что не замечает этого. А кто-то притворяется, что не видит разницы между чистокровным рок-н-роллом и его жалкой копией – грязнокровным. Настоящих рокеров уже почти нет. Все мы на грани забвения. Некто идёт на войну. Большая часть старается смириться с действиями попсы и оставить всё без каких-либо изменений. Я из меньшества и мой нежданный гость, по-видимому, тоже.

К вечеру незнакомец немного оклемался. Я принесла ему поесть и у нас зародилась беседа.

— Ты — витник?

— Да, я – витник!

— А ещё кто-то из витников есть? Если да, то где они сейчас?

— В городе нас считанные единицы. Буквально человек восемь. Теперь меньше… Я не знаю! Чёрт, я ничего не знаю!!!

— Успокойся! Объясни, что с тобой случилось?

— Меня ранили в сражении. На меня напали попсовики. Целая толпа.

— Толпой на одного? Да, это методы попсовиков. Подло!

— Сейчас в городе идёт охота на таких, как мы.

— Снова восстание?

— Снова война!

— Что? Война? Снова война?

-Да, они сказали, что скоро объявят о дате столкновения кланов. Если победит рок-н-ролл, то попса умолкнет навсегда. Ну, а если попса, то не видать рок-музыке жизни.

— Но у меня нет клана. Мой клан погиб.

— Значит, пришло время собрать новые лица в состав клана витников.

— Да, наверное, пора.

— А я, как только поправлюсь, поеду в город и буду сообщать вам о новых шагах попсовиков. Нам нужен информатор в городе, иначе мы будем слабее. Они могут напасть на нас из-под тяжка. А ты… ты же Витея? Рокерша с мёртвой улыбкой?

— Обо мне ещё не соизволили забыть в рок — братстве витников?

— Ты что, шутишь? Тебя называют сердцем мантробуддийского рок-н-ролла.

— Ну, прямо уж так не нужно меня хвалить, а то возгоржусь. Гордость разрушает сознание. А я этого не желаю.

— Между прочим, витники считают, что ты мертва. Ходят слухи, что ты погибла в том сражении вместе со всеми.

-Нет, как видишь, тогда мне удалось выжить.

-Когда я всем об этом расскажу, они окаменеют от удивления.

— Стоп! Не нужно пока меня воскрешать. Пусть моя смерть станет уловкой. Это — наш тайный ход. Попсовики будут думать, что я погибла. А это значит, они недооценят врага потому, что будут считать витников не опытными и не натренированными кем-то более умелым. Моя смерть даёт нам большое преимущество.

-Вообще-то, ты права!

-А как твоё имя?

-Дельфиней.

Я посмотрела в его глаза, которые были нескромно синего цвета. Их цветность так и толкала на мысль об оттенках морей.

— Кстати, видишь эту струну в моей губе?

-Естественно.

— Эта струна раньше жила в гитаре, которая принадлежала (;;;;; ) Белому Соколу.

— Мастеру Киното? Это же мой лаоши.

— Да.

— Откуда она у тебя? Или, точнее, в тебе?

— Украл гитару у одних подлецов.

— Да, точно! Сразу после столкновения одна гитара из его коллекции была украдена. Я не стала её искать, потому что эту гитару мастер не очень-то любил. За всю жизнь он мало играл на ней. Но теперь я понимаю, почему я не искала её. Она должна была найти тебя, а ты — меня. Она взяла на себя роль проводника. Не бывает случайных событий. Всё предусмотрено. Самая любимая гитара мастера Киното благополучно висит на стене в красивом прозрачном чехле. Я за ней аккуратно ухаживаю. Трепетно к ней отношусь, как и к памяти о нём. Слежу за сохранностью гитары Киното лучше, чем за своей собственной.

— Его тоже помнят.

— А у тебя есть диски Виктора? Фотографии?

— Нет, к сожалению! Такой редкостью я не обладаю. Я всегда хотел иметь его диск. Нет, лучше винил. А фотографий несколько штук есть. На коллекцию явно не тянет. А как у тебя с этим дела обстоят?

— У меня целая фототека. Дисков, винила, кассет тоже достаточно, чтобы называть это коллекцией.

-Класс!!! А откуда это всё?

— Что-то собрали мы, ученики Киното. Но, в основном, большую часть собрал мастер.

-Понятно!..

Глава пятая.

“Лица клана”.

Почти уже полдень. Возле монастыря собралось где-то человек двести, и каждый из них хотел стать моим учеником. Стать новыми лицами клана «Кровь Виктора». Я вышла к ним, поклонилась.

-Пожалуйста, встаньте в шеренгу.

Все послушно выполнили мою просьбу. Затем, стоя на ступеньках храма, я произнесла:

-Прошу тех, кто хотя бы раз в жизни слушал попсу уйти. Я не хочу иметь дело с промытым сознанием.

Шеренгу покинуло пятьдесят человек.

-А сейчас пусть уйдут те, кто хотя бы раз слушал какую-либо другую музыку, кроме рока.

Сдались ещё сто человек с обидой, а кто-то даже со злобой. Но не могу же я учить и вести в бой рокеров, у которых внутри есть точка другой музыки. Это ни есть инь-ян. Это дисбаланс. Я согласна, что в добре есть точка зла, а во зле — добра. Но это утверждение не имеет никакого отношения к музыке. Эта война между рок-н-роллом и попсой. Остальные пусть отойдут в сторону. Другие музыкальные направления не настолько глобальны, чтобы бороться за свою музыку на войне. Человек с каплей иной музыки в себе, не сможет отчаянно сражаться за рок-н-ролл. Ни на жизнь, а на смерть. А в моём случаи всё наоборот. Сражение на жизнь витников и их клана.

Я осмотрела десять человек, но не нашла подходящих учеников. Подойдя к одиннадцатому, я поймала себя на желании иметь эту девушку в своём клане. Я задала ей вопрос:

-Как твоё имя?

-Вячеславна.

Она брюнетка с карими глазами. Волосы у неё чуть ниже уха, а от середины головы заплетена косичка. Цвет губ был красным, будто застывшим, цветом.

-Покажи мне свои уши.

Она убрала волосы с ушей и увидела, что мочки у неё очень большие. Это признак мудреца и признак того, что в прошлой жизни она была монахом. А на шее у неё была выжжена строка из книги перемен.

-Я беру тебя в клан. Выходи из шеренги.

Тут же из строя вышел какой-то парень с карими глазами. Волосы у него каштановые, а наискось от темени волосы носят синий цвет. Удлинённая стрижка. Чёлка чуть ниже уровня глаз. У этого парня были ярковыражанные скулы. Цвет губ тёмно-синий. На левом ухе красовалось восемь серёжек(символ бесконечности).

-МАСТЕР Витея, я в совершенстве владею приёмом «коготь тигра».

-Во — первых: я пока не твой мастер и ты не должен меня так называть. А во — вторых: ты глупец?

-Нет.

-Нет, путник, ты глупец. Врагам не зачем знать, чем и в какой степени ты владеешь, иначе ты уже побеждён. Бой ещё не начался, а ты уже проиграл, потому что враг знает, какой удар ты не отразишь.

-;;;;;;;;;;;;! (Вы правы, лаоши Витея!)

-Можно я взгляну на твои уши?

-Да, конечно.

Форма его ушей напоминала крыло бабочки вперемешку с изогнутой ложкой. Знак воина.

-Ты тоже отныне входишь в клан витников «Кровь Виктора». Пойди и встань возле Вячеславны.

Он поклонился и произнёс:

— -;;;;;;Сесе, лаоши!)

После этих слов он покинул строй и подошел к Вячеславне.

-Привет! Я буду мастером.

-Ха, не нужно быть таким самоуверенным.

-Ой, не завидуй мне, бездарная.

-Лучше замолчи. Неужели ты не понимаешь элементарной философии?! Ты сам учил себя боевому искусству, а это ни то, что учиться у мастера, как Витея. Она пережила войну.

-А чем отличается учение самого себя и учение, которое даёт тебе мастер?

-Ха, ты и вправду глуп до невозмутимости. В своём учении ты себя жалеешь и делаешь себе всякие поблажки. А мастер не будет потакать твоим прихотям. Ясно?

-Ага, посмотрим.

Я повернулась в их сторону и прервала их беседу:

-Она права. Здесь тебе никто потакать не будет. Жалость — это позиция проигравшего. Жалеть себя значит, — убивать себя изнутри. В бою враг не будет тебя жалеть. Верно?

-Ну, если так говорите вы, то да. Это верно!

-Нет, ты не должен соглашаться со мной лишь потому, что я — твой лаоши. Ты должен осознать это сам, выстроив свою чёткую линию. Не нужно быть высокомерным.

-А кто сказал, что я высокомерен?

-Тон твоего голоса об этом ни то, что говорит, он об этом кричит.

Парень нагло скорчил лицо, будто он — Само Просветление, а я ему говорю некую чушь пятилетнего ребёнка.

-Как твоё имя?

-Киноэль.

-Буду знать.

Я прошла ещё несколько человек и остановилась около девушки с волосами вишнёвого цвета. Они были очень-очень длинные. Чёлки не было, поэтому её насыщенно-серые глаза пронзили меня насквозь.

-Меня зовут Маруна.

-И о чём твоё имя должно мне рассказать?

-Ну…

-Ну-ну! Твоё имя ничего не значит. Моё имя ничего не значит. Оно лишь обозначает тебя всецело: твои волосы, руки, глаза, голос, знание и умение. Ты с нами.

-Даааа!!! Я красива и меня приняли в клан!

-Маруна, а причём здесь твоя внешность? Мне понравилось твоё умение добиваться своего. Такая черта характера присуща воину, но гордыня.…Придётся это в тебе ломать.

Она направилась к Вячеславне и Киноэлю, пробормотав себе под нос:

-Меня не изменить. А Витея по сравнению со мной — страшная.

Я подумала:

“Это будет самый трудный ученик, ведь в ней кишат негативные качества личности: злоба, надменность, гордыня, высокомерие…Да и Киноэль такой же. Вячеславна хороша, но она не в состоянии контролировать свои эмоции такие, как раздражение и ненависть. Чем сложнее, тем сложнее процесс учения, но зато потом он станет очень хорошим воином и приобретёт мудрость путём осознания, познания и сражения”.

Вздохнув, я прошла ещё пять человек и остановилась около парня с каштановыми волосами. Цвет его губ был будто слегка прибит ладонью бледно-коричневого оттенка. У него на мочки уха я заметила две маленькие родинки. Это знак того, что он — человек гармонии и очень любит медитировать. И медитация — это его конёк.

-Имя?

-Орхинекки.

-Орхинекки, ты входишь в наш клан.

— -;;;;;;. (Сесе, лаоши!)

Он совершил поклон и отправился к тем, кто уже состоял в моём клане витников.

Через несколько лиц я увидела девушку. Она стояла в развалку, непрерывно жуя жвачку и смотря на меня с уверенностью того, что я её приму в клан. Я задала ей вопрос:

-Как тебя зовут?

-Юля. И я буду в вашем клане.

-Да? А я не в курсе. Спасибо, что меня оповестили.

-Пожалуйста!

Сказала она, чавкая жвачкой.

-Нет, я тебя не приму в клан. Тебя уже не исправить. Ты слишком испорчена. Видимо, всё это идёт от воспитания. Тебя, наверное, всегда хвалили и говорили, что ты — лучшая? Что ты всегда будешь выше всех на голову? Да? Это так?

-Ну да. Мне так говорили. А что?

-Ничего! До свидания, Юлия!

-Как хотите. Без меня вы проиграете.

-Думай, как знаешь. Тешь себя этими заблуждениями. Пока, Юля! Пока!

Она в разъярённости ушла.

Я осмотрела всех остальных, но всем отказала. И вот остался один человек. Он стоял немного поодаль и ел шоколадку. Я застыла в воздухе сна. От него исходит такая же энергетика, которой обладал мой Будда-Виктор Цой. А ещё он чем-то походил на меня. Такие же зелёные глаза, брюнет. Стрижка до плечь, лесенкой. Чёлка до нижней губы. Правая бровь была вся в пирсинге. Пирсинг доходил до веска. На левой щеке была татуировка: иероглифы в вертикальном положении, которые сливались во фразу- «Я — психологическая находка в интеллектуальной категории»! На правой руке было шрамирование в виде фразы: «Я один, но это не значит, что я одинок»! А также была вышрамирована фраза из книги перемен и несколько мантр. Его губы были такого же цвета, как и мои — фиолетовые. Отличался его цвет губ тем, что он был с мокрым эффектом.

-Как те…

-Нефрит(.

Сказал он с безразличным оттенком в голосе и откусил от шоколада кусочек.

-А покажи…

-Ухо?

-Да.

-Пожалуйста.

Он подобрал волосы, которые закрывали ухо, и на среднем пальце левой руки я увидела кольцо. Белый нефрит квадратной формы в серебряной оправе. А на камне был высечен иероглиф «Цой». Это кольцо было сделано в 2022 году и лишь в малом количестве экземпляров. Тогда это было официальной печатью (талисманом ) витников. В то время нас было достаточно много, а теперь лишь я и Дельфиней. А возможно к нам присоединиться и Нефрит?!

Я схватила его за руку, начала рассматривать кольцо и спрашивать:

-Откуда у тебя это кольцо? И как ты с ним связан?

-Я — носитель религии Викторизм, витник. Но в клане я не состоял и в войне не участвовал. Мой клан назывался «Чёрный дельфин». Мы — металлисты…были им. Мой клан, как и твой, был уничтожен и я остался один. Через пять лет я осознал, что металл — это всего лишь шум, который вызывает дисгармонию. Это — не моё. Но я всё же уважаю тех, кто этим занимается. Теперь я — витник и готов доказать это любым путём.

-Металл?

-Да, мастер Витея. Мастер Виктор тоже нормально относился к металлу, но не играл его.

-Да, после такого довода, я не могу тебе возразить. А откуда у тебя это кольцо? Они же были уничтожены только два экземпляра оставалось. Один у меня, но его поглотила война. А второй значит…у тебя.

Я задумчиво вглядывалась в его черты лиц. Я чувствовала, что он похож на Виктора, смахивает на мой характер и есть в нём какая-то своя уникальность. Своя особенность существует в каждом витники. На то мы и витники. Но в нём особенность присутствовала в каждом движении, в каждом слове.

-Безупречная фраза вытатуирована.

-Я догадывался об этом.

Он откусил кусочек шоколада и взглянул на меня обезбашенным взглядом, будто на его плечах находится вся тяжесть Вселенной.

-Ты в клане! Отныне ты признан витником.

Я отправилась к своему клану, но он остановил меня своей фразой, которую произнёс мне вослед:

-Я узнал тебя, рокерша с мёртвой улыбкой. Я слышал твой МантроБуддийский рок-н-ролл.

-Да, но это было так давно.

Произнесла я, стоя к нему спиной и сжимая ладони в кулаки. Затем я обернулась в его сторону.

-Теперь я воин и лаоши. Я люблю писать музыку, создавать песни, но именно из-за любви к року я борюсь за него. Играю иногда. Но сейчас нужно отдать всю себя на подготовку к сражению, чтобы после меня рок-музыка Виктора, моя рок-музыка, да и весь рок-н-ролл в общем, звучал. Чтобы он смог дышать за нас, когда мы не сможем. И, в конце концов, для того, чтобы клан витников не умер. Недавно я думала, что я — последняя из рода витников, а оказалось, что всё вовсе не так. Сначала появился Дельфиней, затем ты. А теперь я возрождаю клан. У меня четыре ученика.

-Пять.… Пятый я!

Сказал он твёрдо, и в тоже время недоумевая. Нефрит вновь откусил шоколад.

-Я не считаю, что ты — ученик, потому что я вижу, что ты многое знаешь и умеешь. Тебя не нужно учить. Тебе нужно просто рассказать о некоторых условиях.

-Сесе, лаоши Витея, что вы так высоко обо мне думаете, но, скорее всего, вы склоны ошибаться на мой счёт.

-Я редко ошибаюсь.

-Мастер Ви, хотите шоколада?

-Нет, но спасибо! Тоже любишь белый?

-Обажаююю!

-И я… А сейчас, клан «Кровь Виктора», пройдите в храм вместе со мной.

Мы направились в храм.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

“Рисовые зёрна и цветы”.

Утро. Это первый день, когда я буду учить клан всему тому, что сама знаю и умею. Утро я начинала, как и всегда. Сначала пару стоек из шаолинского кунг-фу. Затем поза лотоса и только тогда открывание глаз. Первое утро за много лет, когда я слышу разность голосов и не состыковок точек зрения. Я вышла к ним. Дельфиней был в комнате, где я поклоняюсь Виктору. Я увидела это потому, что он не закрыл дверь. Он сидел в позе лотоса и читал молитву. Вячеславна пила чай, опираясь о стену. Окидывая всех взглядом недопонимания. Заметив меня, она поклонилась мне. Я тоже, ей в ответ. Орхинекки занимался цигуном. Одновременно отрабатывая правильность дыхания. Они меня порадовали, а вот остальные огорчили. Маруна и Киноэль спорили между собой, кто из них красивее и идеальнее. Вся глупость разговора естественно сразу резанула по слуху.

— Прекратите!

Грозно закричала я. Все тут же взглянули на меня. А Дельфиней закрыл дверь, чтоб ему никто не мешал.

— Что вы делаете? Отныне вы являетесь одним кланом. Быть в клане значит, перестать быть единицей. Клан должен стать частью тебя, а ты должен стать частью клана. Ты должен чувствовать все импульсы клана, как свои собственные. Киноэль и Маруна, высокомерие опускает вас на самое дно, но вы думаете, что это вас превозносит до небес. Вы уже сами запутались в своих заблуждениях и сами вы уже оттуда не выберитесь.

— Нигде я не заблудилась. Я просто совершенство и никто меня не превзойдёт.

С гордостью произнесла Маруна.

— Ложь!

Ответила ей я.

— Что?

— На каждое совершенство найдётся свой разрушитель.

— Не поняла.

— Вот в этом и проблема. Какой бы совершенной ты не была, найдётся тот, кто перебьёт тебя своим идеализмом. Иллюзорным, безусловно.

— Да, я тебя переплюнул.

Ехидно сказал Киноэль и показав ей язык, скрестив руки.

— А с вами будет тяжелее, чем я предполагала. Киноэль, скажи, исходя из твоего мнения, какой в тебе есть изъян?

— Никакого.

Не задумываясь ответил он.

— Ну, тогда извини, в тебе нет и совершенства.

— Почему это?

— В ком есть изъян — в том есть совершенство. Потому, что только тот, кто знает свои слабые места, имеет шанс превратить их в сильные. Орхинекки, а в тебе есть изъян?

— Безусловно!

— Вот у него есть шанс, а у вас нет. Зачем вы сами эту возможность убиваете в себе? Ладно! А где Нефрит?

— Отрабатывает приёмы в саду.

Сказала Вячеславна и произвела глоток чая.

Я направилась в сад, к Нефриту, и по дороге выпалила фразу:

— А зависть — сродни унижения своих качеств хорошего свойства. Вы называете эти качества достоинством, но я не пользуюсь этим термином.

Я вошла в сад. Нефрит был в стойке «журавля» т.е. одна нога крепко стояла на земле, а другая была прижата ступнёй к первой коленке. Руки находились над головой, ладонь к ладони. Плюс он ещё читал мантры.

— Нефрит?

-Да-а-а.

Произнёс он словно мантру.

— Практикуешься?

— Практика приводит к совершенству, Мастер рокерша с мёртвой улыбкой.

— Отчасти.

— Извините, не понял.

— Дело в том, что практика может привести к высокому умению какого-либо дела, но никак не к совершенству. Совершенства не существует! Это чья-то неудачная выдумка, иллюзия. А стремиться к иллюзии могут лишь глупцы. Кстати, только что говорила об этом Киноэлю и Маруне. Не знаю, как мне с ними быть?! Слишком уж их мозг засорён стереотипами толпы.

Через час я собрала всех из клана. Около каждого поставила корзину с рисовыми зёрнами.

— Что это?

Возмущённо спросила Маруна.

— Рис.

На раздражённой ноте ответила ей Вячеславна.

— Уродка…

— Что?

— Уродка… ты, Вячеславна.

— Ну всё, я долго терпела такую пустышку рядом с собой.

Вячеславна набросилась на Маруну, та только кричала и никак не отображала наносимые ей удары.

— Лао-ши, что же вы сидите? Их нужно разнять.

Сказал Орхинекки и хотел уже броситься на помощь Маруне, но Нефрит его схватил за руку и произнёс:

— Не вмешивайся! Так нужно!

— Не городи чушь.

Орхинекки вырвал руку и злостно посмотрел на меня.

— Не стойте, мастер, разнимите их.

— Нефрит прав! Не вмешивайся.

— Бред!!!

Сказал Орхинекки и ушёл прочь. Киноэль наблюдал за их дракой и усмехался. Нефрит сидел в позе лотоса и по чуть-чуть откусывал кусочки от плитки белого шоколада. В его взгляде сочетался закат и снежный вихрь, который пробуждает в тебе какие – то до сих пор непризнанные чувства. Не распробованные на вкус сердцем и сознанием. В глазах “мокрого цвета трав” танцевали дельфины и в тоже время там умирали боги, созерцали ангелы, баловались демоны. Я же наблюдала за их дракой потому, что должна была узнать их мастерство и навыки. Вячеславна явно была продвинута в категории подсечек и знание болевых точек на теле человека. А вот Маруна не умела совсем ничего. Её нужно учить с нуля. Ей надо уделять побольше времени. Уж слишком она беспомощна. Вскоре их борьба закончилась. Вячеславна была горда собой, Маруна же вовсю рыдала, как белуха.

— Вячеславна, гордости не должно быть. Ты победила только потому, что соперник значительно слабее тебя и физически и психологически. Я увидела, что ты хорошо знаешь расположение болевых точек. И в подсечках ты не менее хороша.

— Сесе, мастер Витея.

-Стоп-стоп!!! Рано благодарить, не выслушав высказывание до конца. Ты прекрасно понимаешь, что без плюсов нет минусов и наоборот. Но у тебя нелады с блокировками ударов. Ты пропустила удар слева и вот результат.

Я показала ей на бровь. Она дотронулась и почувствовала исходящую из брови кровь.

— Бровь рассечена. А если бы соперник был сильнее?… Ты понимаешь, чтобы с тобой произошло?

— Понимаю, лаоши Витея. Меня бы здесь уже не было.

Произнесла она, покорно стоя в поклоне воина своему мастеру.

— Иди, умой лицо.

Она ушла. Затем я подошла к рыдающей Маруне, которая сидела на земле, ломая цветы.

— Зачем ты их убиваешь?

— Какая вам разница? Почему вы мне не помогли? Стояли и… и… и смотрели-и-и-и…

Произнесла она сквозь завесу затуманенных слёз.

— Ты должна уметь сама себя защищать. На других не нужно чересчур рассчитывать, хотя клан всегда вступит за тебя в бой. Любой может придать тебя и твою точку морали. Ты совсем ничего не смыслишь в боевом искусстве.

Первая попытка неудалась, поэтому я собрала их всех ещё раз, но уже вечером, всё в том же саду.

— Витники, начнём подготовку к войне. Для начала укрепим вашу внимательность и отчасти настойчивость. Ваша задача: взять эти корзины и перебрать зёрна риса. Отделить их от плевел. Киноэль будет в паре с Орхиннеки. Вячеславна с Маруной.

— Нет, мастер. Нет. Я не стану с ней… Вячеславна бешенная!

— Тогда не прова-а-ци-и-и-ру-уй.

Прерывисто произнесла Вячеславна. Взглянула на Маруну и улыбнулась пронзительной угрожающей улыбкой.

— Приказы мастера не обсуждаются. В овладении боевым искусством главное – доверие между учеником и учителем.

Маруна нехотя подошла к Вячеславне, и они занялись работой. Киноэль и Орхиннеки тоже уже перебирали рис, но тут Киноэль капризно задал вопрос и адресовал его мне.

— А мы будем заниматься ушу или… как?

— Всему своё время. Снег не может пойти в июне. Для занятия ушу вы ещё не готовы. Солнце ведь не светит среди полуночных звёзд на полотне северной ночи? Верно?

— Верно.

Скучно ответил он мне и вздохнул. Затем уткнулся носом в корзину. Орхинекки стукнул его по плечу.

— Успокойся чудить. У нас есть цель и нам нужно до неё дойти. Я не хочу всю ночь перебирать рис из-за тебя, Киноэль.

— Ладно-ладно! Я буду работать.

Резко произнёс последнее слово и начал перебирать зерно.

Нефрит спокойно сидел и делал то, что от него требовал лао-ши. Молча… Но я – то знаю, глядя на него, что в данный промежуток времени в его голове плывёт сотни планет. И на каждой планете играет рок-н-ролл. У меня тоже так происходит. Делаю одно дело, а думаю миллионных действиях, Мирах. На одной планете я плаваю, на третьей — летаю… На двадцатой — играю на ударной установке… и так далее. А может всё не так???

Прошёл час. Мару плакала, но продолжала выполнять поставленную перед ней задачу. Киноэль что-то бормотал себе под нос. Орхинекки стойко это выносил и, почти, не обращал на Ки внимания Нефрит сидел всё в той же позе. За час он ни капли не пошевелился. Не состроил не одной гримасы. Даже намёка на недовольство не было.

Они перебирали рис ещё три дня. С каждым днём корзина становилась всё больше и больше. У Киноэля с Маруной нервные клетки были оголены до невыносимости. Из последних сил они держали все эмоции в себе. Я тоже упорно ждала, когда же они сдадутся, но они оказались сильнее, нежили я предполагала, окидывая их первым взглядом. Нефрит всё также хранил ауру спокойствия и умиротворения вокруг себя. А вот Вячеславна меня сумела разочаровать и удивить, увидела её вторую душу. В последний день наших тренировок на рисе, буквально на последнем зерне, она впала в истерику. Кричала, плакала, всё швыряла. Всё это продолжалось полчаса. Полчаса! Затем она резко замолчала, посмотрела на нас и тут же села медитировать. Маруну это позабавило.

На следующий день мы вновь отправились в сад, но это не рис окликнул нас. Стойкость в них уже пробуждена. И я знаю, в ком столько её граммов находится. Я всем раздала по мечу.

— Далее, ныне теперь, мы будем пробуждать в вас умение управлять энергией и пропорционально вкладывать её в свой удар.

— Класс!!! А с кем будем драться?

Спросил Киноэль, вертя в руке меч. Придавая ему всяческие сальта и полёты.

— С шипами.

Вслед за словами я выбросила меч в кустарник чёрных роз и отрезала шип.

Раздались аплодисменты и возгласы.

-Сесе.

Я поклонилась с благодарностью.

Нефрит играл с дыханием.

-Нефрит? Попробуешь?

Он вновь встал в позу журавля. Затем сделал глубокий вдох. Немного отшатнулся назад и совершил бросок. Его меч обрезал все шипы розы, с обеих сторон. Полёт холодное оружие совершило лестницей. Я была удивленна, пороженна, восхищена и… Нефрит пошёл, поднял меч, который торчал в земле, возвращался обратно с оттенком улыбки двадцать пятого кадра. От его фиолетовых губ нежно вело улыбкой смущения и в тоже время гордости. Украдкой прятал глаза в бутоны моих черно-фиолетовых орхидей.

-Ученик превзошёл своего мастера с лихвой. Как ты это делаешь?

-Энергию нужно собрать где-то на уровне солнечного сплетения и сильно её оттолкнуть от себя. Вместе с мечом, разумеется. Но при этом сделав начинку ввиде мягкости и плавности.

-После моей гибели мастером станешь ты. Тебе это по силам.

-По силам, но я не уверен, что этого истинно желаю. Не уверен, мастер рокерша с мёртвой улыбкой!

Кто-то позади меня со страхом и порывом повторил:

-Мастер рокерша с мёртвой улыбкой?..

Я не обратила на это внимания, потому что слишком дорожила этим разговором с Нефритом.

-Неуверенность-это прародитель страха. А страх делает тебя фанатиком ничегонеделания. Ежели освещать более наречие то я имею в прицеле слово лень. Лень приводит к полному отключению мозга.

-Я знаю об этом. Да я и не отказываюсь от того факта, что во мне иногда просыпается фанатизм и тогда меня уже никто не остановит. В такие периоды сознания я сам себя не узнаю и не понимаю.

Я поклонилась в знак уважения к нему, как к воину и произнесла:

-Я уступаю тебе своё место. Ты обучишь клан этому действу лучше меня.

-Благодарю!

Ответил он мне таким же знаком признания во мне мастера, смотря на меня “взглядом обретения родственной души”.

Я отправилась к озеру для того, чтобы помедитировать и поиграть на гитаре. После этого я села в авто и хорошенько позаигровала со скоростью.

Нефрит учил их этому навыку две недели. Я предоставила ему возможность самому решать, когда стоит прекратить тренировку. И он превосходно учуял эту грань. Возле которой он и остановился. Сантиметр к сантиметру.

Глава седьмая.

“Искусство чайного листа”.

Мы все собрались в храме. Я наполнила фарфоровые чашки зелёным чаем. Я люблю только мятный, но для учения решила взять традиционный сорт чая, а не экзо — специфический.

— А зачем вы налили нам чай? Что мы будем с ним делать?

С любопытством спросил Киноэль.

— Любопытно?

Серьёзным тоном спросила я, водя по ободку чашки.

— Конечно, любопытно.

— Понятно.

Огорчившись, произнесла я.

Нефрит присел к нам, скрестил ноги, и произнёс:

— Лучше бы тебе было сказать – «интересно», но никак не любопытно. Любопытство – минус воина. Зажатая рука ничего не сулит. Враг откроет тебе её, а там, на ладони, просто ветер забавляется. А второй рукой он нанесёт тебе удар, от которого ты уже не оправишься. Интерес есть желание узнать что-либо новое.

— Чего?

Нахмурив брови, спросил Ки.

Нефрит предулыбнулся и взглянул в сторону Киноэля. Тишину растоптала Вячеславна:

— О, Будда!!! Да чего же ты глуп!

— Сама…

— Если будешь проявлять любопытство, то скоропостижно, в первом же бою, ты погибнешь.

-А – а – а – а!!!

-Мастер Витея, а можно задать вопрос?

Робко спросил Орхинекки.

-Действуй!

-А где постоянно находиться Дельфиней? Он нас не предаст? Вы в нём уверенны?

Все стали переглядываться. Затем Маруна произнесла:

— И вправду, где он?

— А вдруг он служит на две стороны?

Подбросила фразу к дискуссии Вячеславна. В воздухе зависло напряжение. Все усугубились в свои раздумья. Только Нефрит был спокоен и детальным взором разглядывал гитары, висящих на стене. Я решила разогнать их сомнения, ведь они порождают неуверенность в собрате по клану или в себе самом.

— Нет. Клан «Кровь Виктора», успокойтесь все! Пожалуйста! Дельфиней сейчас живёт в городе, ибо быть для нас источником свежей информации. Он там потому, что нам важна любая информация, чтобы быть уведомлёнными об атаке противника. Понятно?

Синхронно все ответили:

— Понятно!..

Я взяла чашку мизинцем и выпила из неё всё содержимое. Затем также мизинцем вернула чашку на стол. Все молчали и заворажённо наблюдали за моими действиями.

— Вам нужно представить, как вы уже взяли чашку с помощью мизинца. Вы должны буквально почувствовать её вес. Держите ритм энергетики под контролем, как вы это делали с обрезанием шипов у роз.

— Ненавижу это упражнение…

С недовольством выполела Маруна.

— Ты ненавидишь тренировки с энергетикой и терпение, но это цветочки. Ягодки впереди тебя ждут. Скоро мы будем изучать ушу: стойки, позы, блокировки, уловки.

— О, нет!!!

-Терпение приведёт тебя к победе!!!

Клан приступил к выполнению заданной цели. Ни у кого не получалось, кроме Нефрита. Ну, оно и понятно!.. Маруна уже была на взводе. Она плакала, но продолжала пробовать. Киноэль разбил пять чашек. Причём последнюю чашку он разбил и вылил на себя чай. Немного покричал и вновь продолжил.

Ки и Мару пожирали глазами Нефрита. Было заметно, что Вячеславна и Орхинекки тоже завидовали Нефриту. Периодически косясь в его сторону. Через несколько минут Нефрит встал и направился к холодильнику. Он открыл его, достал оттуда аллюминевую банку газировки и вернулся на место. Нефрит неряшливо открыл банку и стал пить. Видимо это очень задело Киноэля. Он отреагировал на действия Нефрита страстно – болезненно. Чувство зависти просто воспалилось внутри него. Он выбил эту банку газировки из рук Нефрита. Немного напитка пролилось на него. Нефрит безукоризненно посмотрел на Киноэля с полуоткрытыми веками и тут же, налету, поймал банку. Тихо приземлился на пол, держа банку напитка в руке. Через мгновение он взглянул на Ки и тихим низким голосом произнёс:

— Я не виноват, что это я уже научился делать, а вы пока нет. Киноэль, злоба и зависть не принесут тебе умение. Ты не достигнешь какого-либо уровня в этом деле. Они наоборот разрушат в тебе любой навык. Приобретёшь зависть – потеряешь умение познавать и тренировать свой дух.

Нефрит посмотрел на меня:

— Мастер рокерша с мёртвой улыбкой, я возьму одну из ваших гитар?

— Возьми!

Он снял гитару со стены и направился к выходу. По дороге вплетая в воздух слова:

— Если я буду нужен, то я у озера, играю на гитаре, или занимаюсь каллиграфией. Пока!!!

Радостно изрёк и помахал рукой, в которой существовала банка газировки.

— Почему он такой идеальный???

Злостно спросил Киноэль.

— Тот, кто всё делает идеально на первый взгляд, имеет больше изъянов, нежели все думают.

— Ну что-то проколов у него я пока не вижу, мастер!

— Во – первых: ты знаешь его всего три недели. За это время нельзя узнать о человеке всё. Во – вторых: разве это плохо? Ну, разве что для твоего эго! Но нам сейчас важнее борьба за идеалы. В клане есть ученик сродни мастеру. От этого клан только выиграет. Да и вам есть куда стремиться. И запомни, Кино, то, что ты сегодня сделал ему, завтра отразится на тебе. Ты сам себе нанёс удар. Клан – это единство, не рознь!

Через несколько минут я сделала им пару советов.

— Держите ровновесие! Сейчас в вас должна быть лишь концентрация ииии… всёёёё!!!

Сделала я выдох на последнем слове вместе с жестами рук.

Маруна плакала. Орхинекки смотрел на неё с жалостью и спросил меня:

— Мастер Витея, можно Маруна немного отдохнёт?

— Пока нельзя!

Задумчиво произнесла я.

Глядя на то, как он перенимает её слёзы на себя, я поняла, что Орхинекки влюблён в Маруну. Я решила не говорить напрямую, и пошла в обход. Начала из далека:

— Знаете, воин не может влюбиться, если он влюблён. У влюблённых все чувства притупляются, а особенно чувство опасности. Если у тебя есть сильная привязанность, то ты уязвим. Это твоя болевая точка. В бою ты прикрываешь свою привязанность, и ты становишься открытым для удара.

Все недоумённо посмотрели на меня и продолжили практиковаться. Только Орхинекки понял, о чём я говорю. Он был немного напуган и в тоже время обрадован. Видимо, по его логике следовало, что раз я заметила его отношение к Маруне, то и она это вскоре заметит. Это меня обеспокоило. Нас итак слишком мало, а тут ещё мы вот-вот потеряем Орхинекки.

В этом учении мы провели двадцать один день, что ровняется трём неделям. Всем удалось научиться управлять своей энергией и держать всё в равновесии. Дисгармония превратилась в гармонию!!!

Вечер. Идёт дождь. Влажные звёзды рассыпают себя в наших глазах. Они приносят нам мечты, а звёзды приводят нас к иллюзиям. Я полезла в холодильник и взяла оттуда шоколадку. Закрыв холодильник, я заметила, что на нём лежит какой-то комикс. Я удивилась и взяла его в руки. На нём была нарисована гитара с двумя порванными струнами и сверху таилась надпись:

«Война под флагом рок – н – ролла!»

Я открыла комикс. Его страницы были из хлопка и шёлка. Там описывалось то, что мы делали в последние недели. Язык комикса колебался от корейского языка до русского. Каждое слово на другом языке. Игра слов с психологическим шифром. Вдруг ко мне подошёл Орхинекки:

— Извините, лаоши, это — моё. Это не помешает основным занятиям. Я рисую ночью, когда я свободен.

— Да ничего. Я не против! Ты уже много такого материала нарисовал?

— Нуууу… штук десять — двенадцать.

— Хорошо.

Я протянула ему комикс. Орхинекки стеснительно его взял и стал пролистывать.

— Когда придёт время, ты займёшься рисунком нашего флага. А, кстати, ты тату когда-нибудь наносил?

— Было дело пару раз.

— Значит, мы нашли того, кто будет наносить тату нашему клану.

— Татуировку? Клану? Я вас не понимаю.

— Все ярые витники носят вот такое тату. Оно знак религии викторизма.

Я слегка отклонила голову вправо и показала своё тату, которое было у меня на шее. Татуировка имела следующий вид:

“Чёрное сердца посередине которого была буква В. Буква была вытатуирована так, что казалась будто она вдавлена в сердце. А от буквы идёт нить, которое очень туго обволакивает контур сердца”.

“Глава восьмая”

“Почерк медитации”

Мой клан сидел на ступеньках храма. Пришло время научить их медитации эффективной и гармоничной. Все мы восседали в позе лотоса. Тихо звучал рок-н-ролл Виктора и я медленно, отрывисто изрекала (это способ погрузиться в гипноз):

— У вас в голове нет никаких частот. Мысли свернулись в крови. Вы существуете в море. Вода играет всеми гранями воздуха. Ваша плоть в большом бутоне лотоса. Внутри такая тишина, что слышно как по сантиметру распускаются лепестки. Умиротворение пронзает насквозь. Ваше спокойствие переплелось с осознанием. Вы чувствуете свободу. Крылья за спиной появились из ниоткуда. Они ослепительно красивы и неимоверно легки. Появляется ощущение, что вы непобедимы. Это нравится, но разум не делает это культом. Вы просто делаете то, что вам нужно. А на то, чего от вас хотят другие. И вот лотос приоткрывается слегка. На ваши головы в тот же час проливается солнце. Тёплое, мягкое, доброе солнце. Вы сами становитесь солнцем. Теперь небо ваш дом. Просторно! Каждый из любого покоритель ветра. Сейчас вы должны принять в себя все ощущения полёта. Вы должны надышаться им. Теперь вы медленно опускаетесь в бездонное море. Вся прелесть воды входит в сердце. Вода остужает жар солнца и приводит тело и душу в тонизирующее состояние. Ты сам становишься водой! Ты – капля дождя! Сейчас вы плавно выходите из воды и возвращаетесь в цветок лотоса. В лотосе вы садитесь в позу «повелителя рыб» и лотос вновь сворачивается в бутон. Вы засыпаете!

Клан медитировал до глубокой ночи. Где – то в час ночи мы возвратились в реальный мир. Все, кроме Нефрита. Маруна и Орхинекки пошли в храм выпить чаю. Вячеславна ушла в лес, собрать трав. Киноэль отправился спать. Несколько минут я продолжала сидеть на ступеньках, принимая стук ветра по волосам. Затем я окинула взглядом Нефрита. Он всё ещё сидел в позе полулотоса и не шевелился. Только ветер бродил в его волосах, ощупывая его кожу. Я подошла к нему.

— Нефрит? Нефрит?

Я стала кричать, дёргая по струнам страха в голосе. Я постукивала Нефриту по плечу, но у него не было никаких реакций на эти действия и мои позывы.

— Маруна? Киноэль? Кто – нибудь, идите сюда! У нас проблема с Нефритом. Живо сюда!!!

Прокричала я приказывая.

На мои крики прибежала Вячеславна и Орхинекки. Она держала в руках корзину с лечебными травами, которая была заполнена лишь слегка. Орхинекки пил сок.

— Звали, мастер Витея?

С опаской произнесла Вячеславна.

— Нефрит не двигается. Он не вернулся вместе с нами. Видимо, что – то пошло не так, как было задумано. Возьмите его и занесите в храм. Его нельзя оставить на улице. Почти каждую ночь идёт дождь. Берите же!

Вячеславна с Орхинекки занесли его внутрь храма и оставили на моём излюбленном месте, рояле. Я прислушалась к его дыханию. Благо, он делал вдохи, но они становились редки с каждым часом. Ещё чуть – чуть и Нефрит перестанет дышать. Но я ничего не могу изменить. Мне остаётся только ждать. Ждать смерти Нефрита. Потерять его всё равно, что потерять вновь весь клан. Да ещё и проиграть войну.

Я коснулась его запястья. Пульс затухал в этих венах. Но он был чересчур каким – то быстрым и взъерошенным. Казалось, что он выпил несколько банок гранулированного кофе, запив это вёдрами молотого кофеина…

Наступило время рассвета. Влажность усыпила тропики. Небо сбросилось четырьмя радугами, которые были посыпаны сном. Видя их, казалось, что им снится пиратские корабли, от которых вело призраками обезбашенными предрасутками. Я просидела у окна всю ночь. Все остальные же прекрасно отоспались и свежими вышли к нам в комнату.

— Доброе утро, мастер Витея!

Бодро и явно радостно сказал Киноэль.

— Здравствуйте, лаоши Витея!

Произнесла Вячеславна, открывая холодильник.

— Доброго рассвета, гуру Ви Монг!

Поприветствовал меня Орхинекки.

— Здравствуй, лаоши!

Изрекла заспанная Маруна, позевая. Заметив Нефрита, она с удивлением произнесла:

— Нефрит, ты чего, уже и по ночам медитируешь? Может ты на самом деле робот?

Послушно она улыбнулась.

— Я вижу вам весело? Забавно? Вообще-то, Маруна, он не вернулся ночью с нами. Он сидел так всю ночь. Ещё пару часов и он задохнётся. Он ели – ели дышит. Я не знаю, чем ему помочь. Я в замешательстве!!!

С отчаянием сказала я, и присела на пол скрестив ноги. На лице отображалась гамма предчувствий приближенной потери. Трагедия было неизбежать. Видимо, мне так суждено: всё время терять. Постоянно жить в потере и со временем самой пропасть. Исчезнуть, как печаль исчезает из сердца мертвеца. Те, кто приближается ко мне, бросают смерте вызов! Госпожа Смерть, будто бы сделала меня своей вестницей. Теперь я думаю: Не просто же так мне дали прозвище рокерша с мертвой улыбкой?! Может меня так назвали потому, что моя улыбка и есть улыбка Самой госпожи смерти? Кому улыбнулась, того и забрала. Госпожа смерть подарила мне свою улыбку, а взамен взяла мой клан и… Неужели она и Нефрита затащит в свои чащи? Оттуда ему уже не вернуться. По крайней мере он уже не вернется как Нефрит после своей смерти.

Я объявила им, что сегодня они могут заниматься своими делами. Вячеславна упражнялась со своей энергетикой. Орхинекки рисовал комик. Маруна медитировала в саду. Киноэль просто гулял по берегу реки. Сама же я осталась наблюдать за состоянием Нефрита. Время было на исходе. Минута сейчас была на вес суток. А ещё сутки он не продержится.

Прошёл час. Я ела белый шоколад, не сводя глаз с Нефрита. Я уже мысленно попрощалась с ним, как вдруг он сделал громкий, глубокий вдох и открыл глаза. Он пришёл в себя. Он чисто и глухо дышал. Нефрит свесил ноги с рояля. Смотрел по сторонам со взглядом явно неосознавшего происходящего.

— Фу, Хвала Будде!!! Я уж думала, что ты не вернёшься. Он понимающе помотал головой. Взглянув на шоколадку, изрёк:

— А шоколад ещё… есть?

— Есть, конечно!

— Хорошо!

С вдохновением произнёс он спрыгнув с рояля и направился к холодильнику. Нефрит открыл дверцу с лёгкостью в движениях, мгновение поискал взглядом шоколад и охватил его своими объятиями… Дверцу холодильника он закрыл ногой и отправился в сад. Через секунду Нефрит возвратился. Жуя шоколад, он поклонился и сказал:

— Гармоничного рассвета, мастер рокерша с мёртвой улыбкой! Совсем забыл.

— Тебе тоже. Пускай в рассвете сопутствует гармония.

Произнесла я делая ответный поклон.

Нефрит ушёл.

Вечером мы занялись каллиграфией. Ну, вроде бы с этим ни у кого проблем не возникло. Все уже через пару минут поняли схему и отлично отрабатывали её.

— А зачем нам каллиграфия? Мы же воины, а вовсе не поэты или грамотеи. Важен только меч.

Спросила Маруна, заинтересованно выводя линии иероглифа.

— Всё имеет значение в воине. Каллиграфия для того, чтобы ваши движения были верными, точными, но спонтанными. Чтобы движения были плавными и мягкими в жесте руки, но уверенными и твёрдыми в моще удара.

— А от Дельфинейя нет никаких извещений?

Плавно спросил Нефрит, в такт выводя иероглиф.

— Пока нет!

Тихо, можно даже сказать с некой горечью, ответила я.

Глава девятая

“Меткость арбалета умножить на револьвер – мазайку”

Днём я достала свои творения: револьверы – мазайки. Весь клан я собрала в глубине тропиков. Там стояло несколько мишеней. Я всем преподнесла по револьверу и себе взяла один. Прицелилась!

— Сосредоточились! Только мишень касается ваших глаз. Крепко держите револьвер. Энергию концентрируем и полностью её контролируем. Баланс! Равновесие! Выстрел!

Прозвучали выстрелы. Маруна не попала в мишень. Нефрит же метил в десятку. Её и пронзила пуля. Киноэль возмущался, что ему больно. А Вячеславна попала почти в десятку. Средненький результат, но это только лишь начало! Ещё пару месяцев и всё у них будет получаться.

Они тренировались десять дней. Стало что – то более менее получаться. Затем я решила подключить к револьверу ещё и арбалет. Пусть чередуют эти оружия. Это пойдёт им только на пользу. Другой вес оружия. Другая точка опоры и другая сила концентрации. Киноэль вертел арбалет в руках и нечаянно выстрелил. Стрела летела прямо в Вячеславну, но та успела заметить летящую в неё стрелу и увернулась.

— Ой!!! Простиии….

Виновато сказал Киноэль, улыбаясь, и спрятал арбалет за спину.

— Ты – придурок!!! Ты меня чуть не убил!!! Включай уже свой мозг! Пора бы уже. Киноэль, ты… ты… Пошёл ты…

Вячеславна заплакала и отошла в сторону. Я последовала за ней.

— Что случилась, Вячеславна?

— Простите, мастер Витея! Я глупа! Не смогла погасить в себе негатив. Это ни есть поступок воина.

— Ничего страшного! Мы все учились. Воины совершают разные поступки. Что – то получается сразу, что – то через год – два. Неважно! Главное – не сдаваться! Вся жизнь воина и есть борьба. Вячеславна, скажи истинную причину твоей истерики?

— Мы проиграем в этой войне. Вы нас учите, тренируете, объясняете… С такими замашками, как у Киноэля и Маруны, мы не одержим победу. Они же ничего не делают в полную силу. Всё обходят. Свои проблемы не решают, а забрасывают их в тёмный ящик.

— Значит, ещё не время. У каждого есть время обретения себя. К ним придёт осознание. Потом они будут другими, и всё станет иначе.

— Нет… нет… А почему нас до сих пор так мало? Нас всего шесть человек.

— Семь.

— Дельфинейя никогда нет. Он не участвует в тренировках. Чем он поможет нам в бою? Чем? Ни чем! Нас всего шесть, а сколько будет попсовиков никто не знает. Почему Дельфиней ни о чём нам не сообщает: ни о дате, не о количестве попсовиков? У меня такое чувство, что он больше сюда не вернётся. Наверное, он предал нас! Нашу веру! Наш клан!

— Истинные витники никогда не предают своих. Витников не совратить в чужую веру либо музыку.

— А что, если он псевдовитник???

— Вячеславна, ты что? Перестань портить карму клана. Если хотя бы один человек становится неуверенным в себе, то эта неуверенность переходить на всех составляющих клан. Если они почувствуют, что от тебя идут сомнения, то и они засомневаются. А сомнения порождают неопределённость. Неопределенность – замедляет действия. И ежели именно так произойдет, то тогда мы действительно проиграем.

— Простите, что я подвергаю клан удару!

— Сейчас тебе лучше уйти от глаз и успокоиться. В таком состоянии клан «Кровь Виктора» не должен тебя видеть. Вячеславна, если ты собралась стать витником, то ты должна быть сильной, как физически так и морально. Больше морально. Мы никогда не сдаёмся, поэтому мы и победили в той войне. Поэтому мы до сих пор отстаиваем честь рок – н – ролла как на войне, так и в повседневной суете будней. Словами и действиями… В свободе слова и не чуть не меньше в заточении слова. Поняла?

— Да, мастер!

— Иди!

Она ушла в храм. Я вышла к клану. С арбалетом были большие проблемы у Маруны и Орхинекки. Хотя было слегка заметно, что он может легко управиться с арбалетом. Но ради Маруны этого не делает. Видимо, чтобы ей было не так плохо психологически. Хотел ей показать, что она не одна такая, у которой не получается стрелять из арбалета.

— Орхинекки, выложись на всю силу. Хорошо казаться слабее, чем ты есть на самом деле, но только для врагов. В бою с такой тактикой ты победишь, но в учении нет. Нельзя себя жалеть, когда ты учишься.

— Я понял, лаоши.

— Хорошо, что ты умеешь читать между строк.

— Да, это моё преимущество. Наверное, в этом я – мастер?!

— Вполне возможно!!! Скоро всё поймём.

Орхинекки взглянул на меня с недоумением. Через несколько секунд он продолжил стрелять, и это у него стало получаться намного лучше. Глядя на успех Орхинекки, Маруна поддалась унынию. Киноэль отбросил арбалет в сторону. Взял револьвер и начал стрелять.

— Ки, я же сказала, что сегодня мы стреляем из арбалета, а не револьвера.

— Но, вушу Витея, у меня ничего не получается. Арбалет – это явно не “моё”. Я уже слишком пристрастился к револьверу – мазайке.

Сказал он, вертя в руке револьвер и рассматривая его.

— Привычка превращает тебя в раба. Вместо того, чтобы они тебе подчинялись и ты был её хозяином, привычка управляет тобой. Она – твой хозяин! Отдай револьвер мне.

— Но…

Нефрит перебил его, будто успел за секунду прочесть мысли и не дав произнести Ки это вслух.

— Хороший ученик не противоречит своему учителю, ибо учитель знает больше тебя. Вушу хочет отдать тебе все свои знания и всё своё умение. Вушу Витея доверяет тебе, потому что взяла тебя в клан, которому скоро предстоит воевать. А ты даёшь ей моральную пощёчину недоверия.

— А с тобой я вообще не разговариваю…

Теперь уже я перебила Киноэля.

— Прекрати! Где уважение? Я тебя учу совершенно другому, а ты, словно на зло, делаешь всё наискось. Мне не нужен такой ученик.

Выпалила я, не подумав. Киноэль смотрел на меня потерянными глазами и молчал. Только сейчас я поняла, как обидела этим высказыванием Киноэля. Это ведь самое ужасное, когда твой вушу не верит в тебя. Когда он не видит твоих возможностей, которым нужно помочь выбраться на свет. Всё наложилось на раздумья, а выплеснула я это на него, потому что Киноэль попался под руку. Маруна и Орхинекки смотрели на меня с непониманием и даже с каплей осуждения. У Нефрита в глазах читалась поддержка, но с долей предугаданности ошибки. Сама знаю, что не сдержалась. Знаю, что совершила ошибку. Но, что сказано, то сказано. Мне уже не вернуться назад и не поменять своих фраз. Ки помахал головой. Отдал мне револьвер и куда – то ушёл.

— Так нельзя!

Уверенно изрёк Нефрит, прицеливаясь из арбалета по мишени.

— Знаю!!! Но у меня сработал рефлекс клана. Даже вушу совершают ошибки. Иногда чаще, чем ученики.

— Никто не совершенен.

Философским тоном голоса произнёс Нефрит и выстрелил, попав точно в цель.

Глава десятая

“Мотор, как обитель сердец”

Прошло два часа после полудня. Мы все находились в саду. Кто – то там медитировал, кто – то играл на арфе с помощью своей энергии. Нефрит занимался каллиграфией. Орхинекки рисовал комикс, глядя на всех нас. Киноэль пропал. После той ссоры его никто не видел. Это не давало мне покоя. Было неизвестно, где он и жив ли он вообще?

— А кто – нибудь из вас умеет ездить на машине?

— Я умею.

Произнёс Нефрит.

— Скоро заезд. Нужно кого – то из клана выбрать.

— А ты почему не участвуешь?

Спросил Нефрит загадочным произношением. На лице появилась неуловимо – сладкая улыбка.

— Пришло время показать, на что способны мои ученики. Пойдём, проедемся?

— Пойдём.

Мы отправились к авто. Сели внутрь. Я была на месте пассажира. Так непривычно. Я уже забыла, какого это — быть просто наблюдателем. Нефрит был на месте водителя. Машина рванула с места. Разгон был неимоверным. Мы мчались так, что казалось вот – вот скальп сорвёт бушующий ветер. Через несколько секунд скорость стала ещё больше. Воздуха уже не хватало, но веселье лилось через край. Вдруг он совершил резкий поворот и затормозил.

— Прекрасно! Только с соперником нужно заигрывать. Пусть ему кажется, что он тебя вот – вот обгонит. Он уже начнут ликовать. Смаковать вкус победы. Вот в этот самый момент нужно вырваться вперёд. А ещё, для пущего эффекта, нужно покуражиться. Зрелищно совершить несколько манёвров.

— Хорошо, учту.

— Ты тренируйся, а я вернусь в храм.

Я вышла из авто и пошла в сторону храма. За спиной я услышала рёв мотора.

Вечером я случайно выглянула в окно. Я увидела, как Вячеславна около реки танцует ирландский танец. Прежде я тоже частенько танцевала ирландский. Н о после боя много чего изменилось и я забросил это увлечение. Мне казалось это пройденным этапом в жизни, но увидев вновь движения ирландского танца, я поняла, что увлечение до сих пор живёт во мне.

Я подошла к ней. Заметив моё присутствие, она тут же прервала танец.

— Ты умеешь танцевать ирландские танцы?

— Да. Я с шести лет танцую. Но для меня это всего – навсего баловство. Важнее познать путь воина.

— Да, это безусловно важнее, но в нашей жизни есть место и для баловства, для развлечений и веселья.

— Может быть… Может быть…Огорчённо вымолвила Вячеслава и присела на песок. Я присела рядом. Мы в тишине всматривались в далью. Там виднелся город. Люди спокойно спали в своих кроватях даже не подозревая о том, что скоро состоится война, которая решит судьбу. Я нарушила безмолвную бездну.

— Может, станцуешь на гонке? Создадим зрелище перед гонкой в поддержку Нефрита? Как тебя моя задумка?

— Я не против! А я одна буду выступать или мне кто – нибудь составит компанию?

Я задумчиво изрекла:

— Нет, ты будешь ни одна. Я уже придумала схему танца. Да! Пойдём!!!

Мы вошли в храм.

— Так, ты танцуй ирландский, а я буду чуть впереди тебя с зонтами. Начинай, я за зонтами.

Вячеславна начала танцевать. Я вошла в свою комнату. Осмотревшись по сторонам, в углу я отыскала три зонта. Я сама их создавала, поэтому были они не совсем как все. Один зонт был из чёрного шёлка. Весь усыпан иероглифами такими, как: дождь. Скорбящий август. Вода. Печальная орхидея. Визуально казалось, что иероглифы имеют выпуклый вид. Другой зонт имел на себе образ Виктора Цоя. Создан он из фиолетового шёлка и был обсыпан иероглифами такого значения, как: уникальность – сестра витника. Массы – зло! Чёрные слёзы августа. Изречение памяти. Третий – имел схожий визуальный облик. Для танца я решила взять первый и третий. Второй слишком хорош для того, чтобы услащать любопытство толпы. Тот, кто в толпе медленно, но верно теряет себя. Отдавая своё сердце скуке серости дней. Нехорошие мысли рано или поздно съедят тебя изнутри. Ты станешь, как зомби. Забудешь обо всех мечтах и желаниях. А без мечты человек хоронит душу. А потом рано или очень рано сам прыгает с моста, ведь он перестал чувствовать самого себя. Не говоря уже о других. Взяв зонты, я вышла к Вячеславне. Я встала в позу кунг – фу «чертёнок брыкается». Начала вращать зонты плавно. Выписывая жестами круги или полукруги. Затем я перешла в стойку «подпирающий сердце удар». Продолжая вращение, но уже двумя зонтами. Плавно перейдя в стойку «старый тигр» я резко раскрыла зонты. После приняла позу « голодный тигр бросается на добычу». Затем была стойка «сесть на гору и хлестнуть плетью». В этой стойке я начала делать различные манёвра. Затем я посетила стойку «дули – даньбянь» ( стойка на одной ноге – одиночная плеть), опустила голову и резко закрыла зонты. Поле немедля опустила их вниз. Вячеславна остановилась через несколько секунд после меня. Я вернулась в обычную стойку человека и отбросила в сторону зонты.

— Ну как?

Спросила я.

-Я тоже так могу.

— Уверена в этом?

— Убежденна!!!

— Любое убеждение является лишь плюсом твоей точки зрения. Но никто не может знать, что его точка зрение является правильной.

— Ну и… ладно!!!

Злостно произнесла она и вышла из храма.

Наступил день заезда. Наш клан представлял Нефрит. Перед заездом мы показали публике наш танец. На меня и до того смотрели, как на нечто дикое и аномальное, а теперь и того хуже. Зато отныне весь мой клан «Кровь Виктора» был окинут таким взором толпы. Раздался голос диктора:

— На старт! Внимание! Старт!

Машины вырвались из клеток скорости. Безлимитно помчались вперёд. На перегонки с тенью призрака. Нефрит делал всё намного лучше и детальнее, нежили я его учила. И в этом у него есть свой почерк. У него всё по – своему. Всё уникально! У Нефрита не бывает одних и тех же слов. Они каждый раз звучат как – то по – иному. Каждый день в глазах какой – то новый предмет осознания. Индивидуальность Нефрита подчёркивают черты лица. Опустошенные глаза, в которых сонно рассыпается смерть дождя.

Заезд был завершён. Нефрит первым пришёл к финишу. Клан ликовал. Толпа восторженна повила походку Нефрита. Все хотели с ним пообщаться, но он не отвечал взаимностью. Он быстрым шагом подошёл ко мне.

— Позади стоит Киноэль. Я заметил его ещё на втором круге.

Я обернулась. Действительно, позади меня стоял Ки и хмуро смотрел вниз. На голове у него был капюшон. Я подошла к нему. Ки поторопился поднять голову.

— Ки, где ты был? Мы тебя обыскались!

— Да так, размышлял о жизни. Простите меня, вушу Витея!!! Я тогда был не прав. Но теперь я изменился. Я стал другим! Больше я вас не подвиду. Никого из вас!

— Я никогда в тебе не сомневалась. Просто пришло твоё время, и ты стал таким, каким должен был стать.

— Наверняка, это так!

Вдруг мы услышали некий шум толпы. Я обернулась. Какой – то парень задирал Нефрита. Нефрит в свою очередь пытался избежать инцидента.

— Я не стану с тобой драться! Лучше помедитируй и успокойся!

— Что? Слышишь ты…

Нефрит повернулся к нему спиной и направился к машине. Парень ударил его по голове. Нефрит упал. Незнакомец начал наносить ему удары ногами.

— Эй, отойди от него немедленно!

Мы с Ки подбежали и оттащили его от Нефрита. Конечно, я разбила ему нос и бровь. Что касается защиты клана, тут я впадаю в агрессию и бешенство. Ведь тогда, на войне, я не смогла защитить клан и осталась одна!!!

Глава одиннадцатая

“Клинок, как продолжение тебя”

На следующий день мы занялись изучением мечей. Пора рассказать об уловках боя. Не так уж и долго осталось ждать до даты войны.

Мы сидели у озера. Над нами пролетали бабочки, которые вылетали из воды. Два меча были в земле. Я висела в воздухе держась за рукоятки мечей скрестив ноги.

— Сражение должно происходить на крайностях. Любое сражение, которое предрешает состояние твоей привязанности, должно быть за гранью дыхания. Вы всегда должны прикрывать тыл. Не забывайте об обороне сторон.

После этих слов я встала на ноги, взяла меч – катану и начала его вертеть в руке.

— Вы должны сделать тоже самое.

— Условно, я надеюсь.

— Нет, Маруна! Враги, ведь не условные и орудие войны тоже хорошо наточены. Так что…

— О, нет!!! Сомневаюсь, что я смогу так… сделать!

— Не смей!!!

Строго сказала я. Она вздрогнула, видимо не ожидая услышать такой взрыв моего баритона посыпанного серебром. Она смотрела на меня с привкусом обиды.

— Сомнение – убивает изнутри. Сомнение закрывает дух, в воде разум в клетку. Оно есть самоунижение. Больше это ничего в себе не несёт.

Вдруг Киноэль сказал:

— Маруна! Пойдём – ка со мной я тебе кое что очень подробно и детально объясню.

— Что?

— Узнаешь! Любопытство – минус воина! Помнишь об этом?

— Помню!

Ки взял её за руку и повёл в храм. Орхинекки ели – ели сдерживался, чтобы не перегодить им путь. Через секунду он всё же тронулся с места по направлению к ним. Увидев это, я остановила его.

— Стой, Орхинекки!

— Что он хочет ей сказать в тайне от нас? В тайне от клана витников?

— Ничего не произойдёт. Они просто поговорят.

Орхинекки с тоскою проводил взглядом Ки и Маруну в храм. Мы же продолжили тренировку.

Крышу храма коснулся ветер. Мы сидели в храме, и пили чай. Я пила свежезаваренную мяту без сахара. Орхинекки – зелёный чай. Нефрит предпочёл зелёный чай с мятой, долькой лимона и щепоткой корицы. Вячеславна употребляла чёрный чай. Киноэль с Маруной всё ещё разговаривали. Орхинекки был уже на взводе. Он заметно нервничал. Напряжение на его лице с каждым глотком чая всё нарастало. Мы с Нефритом напротив, были совершенно спокойны. Наверное, нас утишал любимый, непостижимо – вкусный белый шоколад. Вдруг дверь открылась и оттуда вышла Мару затем Киноэль. Она подошла ко мне совершила поклон и произнесла:

— Прости меня за всё, вушу Витея! Я осознаю свою ошибку.

— Осознание ошибки даёт половину её исправления.

Бодро произнесла ей в ответ.

Она взяла меч – катану и наотмашь отрезала свои длинные волосы, оставив их на уровне плеч. После она взяла большое блюдце и вышла на крыльцо храма. Мы последовали за ней. Когда мы вышли на крыльцо, то увидели, как Мару сжигает только что обрезанные локоны. Глядя на завораживающий огонь, она также завораживающе изрекла:

— Пусть с этими волосами сгорит прежняя Маруна, а из пепла, словно Феникс, возродится новая Маруна! Маруна, которая будет носить благородное звание – воин! А теперь я хочу побыть одна. Если что, я в саду медитирую.

Она отправилась в сад.

Наши тренировки продолжались. Мы продолжили стрелять из оружия. Медитировали, читали мантры под дождём и четырьмя радугами. Практиковались с энергией и клинком. Играли на арфах и гитарах…

Вечер. Нефрит у озера практиковался с двумя мечами. Его движения грациозны, изящны и предельно отточены. А ночью он стрелял из арбалета и плавал в реке с чёрными дельфинами. После сидел на берегу и играл энергией на арфе. Вячеславна крепко спала. Маруна попросила Киноэля поднатоскать её в боевом исскустве войны. Теперь они тренировались ночи напролёт, а днём шли на практику вместе со всеми. Орхинекки рисовал комикс и одновременно занимался каллиграфией.

Никто не знал, что Ки сказал Маруне. Но эти слова произвели неизгладимое впечатление. В ней пробудилась мудрость. Понимание того, что именно от нашего клана зависит выживание витников в этих землях. Возможно даже в Мире. Хотя… Не буду глобализировать наше существование. Я всего лишь пыль на ступеньках этого храма. Я – никто и хочу им остаться… Вот и всё моё предназначение. Вот в этом и есть вся я, Витея Ви Монг. Такова…

На следующий день мы пошли в тропики. Упражняться в мастерстве владении катаны. Я держала катану в правой руке. На кончике острия стояла чёрная фарфоровая чашка. Сделав несколько глубоких вдохов, я подкинула чашку вверх. Затем подпрыгнула и разрубила чашу пополам прямо в воздухе. На моё дикое удивление это действие вышло у всех почти на ура. Значит, мы на верном пути. Значит, война почти уже выиграна. Значит, мои усилия и усилия моего мастера не испаряться в воздухе. Знания моего вушу не исчезнут под песком. Они продолжат распускаться в моём клане даже после того, как я стану пустотой. После того, как моё имя будет сопровождать тишина, будет стоять точка. Хотя, нет. Наверное, я ошибаюсь. После моего имени всё же поставят многоточие, ведь меня, возможно, будут помнить. Ну, либо хотя бы иногда встречать меня воспоминанием. Многоточие есть память. Память – это мой клан, мои ученики, моя война, мой Будда…

Мои раздумия прервал голос Вячеславны:

— Лаоши Ви, когда же Дельфиней передаст нам какую – либо информацию? Нам бы не помешали хоть какие – нибудь факты. Хотя бы предположения. По – моему, уже пора.

— Да, Вячеславна права. Пора разрабатывать стратегию.

Поддержал её точку зрения Орхинекки.

— Наверное!!!

В полголоса произнесла я, глядя на Нефрита. Он же в свою очередь пожал плечами. Затем подбросил чашку и рассёк её налету.

— Мне нужно подумать.

Отбросив катану в сторону, я отправилась вглубь тропического леса. Там я села и начала медитировать, читая мантры неспешно. Внезапно пошёл дождь. Очаровательный лик дождя обволакивал тропики. Вид был потрясающий. Казалось, будто где – то очень близко находится секрет, который предназначено раскрыть только тебе. Сердце ликует от предвкушения интереса, тот скрыт в секрете. За семью печатями. Под шкурой дракона. Глядя на завораживающий тропический лес, посещало ощущение, словно каждый уголок тропиков окутан загадкой, мистикой да благородством. Тропический лес неописуемо загадочен. До превосходства таинственный. Вопреки воодушевлённый. Независимо сказочный. Своеобразной простотой покоряет. Он приведёт в чувства даже того, кто уже отчаялся и от всего отрёкся. В этом лесу обитает неуловимая истина.

Глядя на этот лес, кажется, что здесь бродит запах археологической мечты. В нём всё пронизано непознанным. Так и жаждут все археологи устроить тут раскопки, но им это несужденно. Тропики обильно окрашены привкусом древнекитайских цивилизаций. Иногда даже кажется, что ранним утром я слышу все те речи, которые когда – либо касались воздуха этих земель. Неведомые сердца захоронены здесь. Тронь цветы, которые растут в глубине тропического леса, и ты ощущаешь дикую свободу. Ты примешь полёт не только во сне. Коснись листа дерева, и ты утонешь в отваге. Грациозные черты возродят в тебе мораль. Ты сотворишь легенду!!!

Через некоторое время ко мне подошли Нефрит и Вячеславна. Они так же присели возле меня и стали медитировать под дождём… Вместе со мной…

Глава двенадцать

“Война на расстоянии отпечатка безмолвия”

В дверь кто – то постучал. Все переглянулись между собой. Я поднялась и отправилась открывать дверь. На пороге стоял Дельфиней. За спиной у него висела гитара.

— Ни хао, лаоши!!! Как у вас обстоят дела? Вот я и вернулся.

— Заходи!!!

Он вошёл в храм. Я закрыла дверь. Все вышли к нам.

— Привет, Дельфиней!!!

Поприветствовала Маруна.

— Здравствуй!

Прощебетал Дельфиней.

— Ни хао!!! Рад тебя видеть!!!

Серьёзно произнёс Нефрит.

— Привет!!!

Шепнул Киноэль.

— Привет!!!

Строго сказала Вячеславна.

— Всем привет!!! А что случилось с Киноэлем? Он же был таким непокоримым, гордливым и неподдающимся! А теперь всё по – другому?!

С интересом в глазах спросил у меня Дельфиней. Я мельком взглянула на Киноэля. Он смущённо опустил глаза вниз.

— Долгая история. Просто к нему пришло осознание. Теперь он знает, что ему важнее. Приоритеты он расставил.

— Понятно!!!

— Ну, так что, ты узнал о попсе?

— Их будет две тысячи человек.

— О, нет!!!

Закричала Вячеславна.

— Тихо! Успокойся!!!

— Дельфиней, как я могу успокоится? Их две тысячи, а нас семь человек.

— На не семь человек. Нас побольше будет. В городе я нашёл пять человек. Итого нас – двенадцать.

— Всего – то!!!

Выпалила на полувыдохе Маруна.

— Дата сражения: 22 октября 4010 год.

— Это же через год.

Задумчиво произрёк Нефрит.

— Именно!!! За этот год я поезжу по всему Миру и попытаюсь ещё кого – нибудь из «наших» найти, которые помогут нам в войне.

— Попытайся. Это может нам помочь.

С надеждой в монотонным голосе произнесла Вячеславна.

— Вот поганцы!!!

Произнесла я, глубоко копаясь в себе.

— Кто?

С опаской спросил Дельфиней.

— Попсовики.

— От чего же??

— А – а – а – а… ты разве не понял??

— Нет.

— Четыре тысячи десятый год.

— И… чтооо????

— Прошло двести лет с того момента, как родилась религия Викторизм. И они именно в этот год делают нам вызов. Война именно тогда… Сволочи!!!

— Пускай! Это наоборот будет нам в помощь. Мы будем сражаться до последнего во славу Виктора!!! В память о первом воине… В память о первой выигранной войне.

Глава тринадцать

“Тату витника”

Поздним вечером я с Киноэлем и Орхинекки поехали в город. Мы собираемся купить всё то, что необходимо для татуирования. Мы пошли, а вернее поплыли. Пришло время обозначить позицию клана «Кровь Виктора». Завтра Орхинекки нанесёт на кожу тату великих витников. С завтрашнего рассвета они станут законными витниками. Отныне и впредь они часть религии викторизм. Теперь каждый из клана должен отстоять веру, отстоять трепетный рок – н – ролл. Завтра запястья украсит ленточка чёрно – фиолетового цвета. Всё это для них станет точкой отсчета. Точка перерождения. Из учеников они станут воинами – защитниками религии рок – н – ролла. И тогда они перестанут зависть от меня. Я стану зависимой по отношению к ним. Ведь исход войны зависит от клана. В предыдущем сражении я была ключевым ходом, а теперь – это они. Я лишь некая подмога. Сопровождающая сила. Призрак из прошлого.

Глядя на Орхинекки можно было понять, что он находится в предвкушении того, что вот – вот выплеснет наружу весь свой талант художника. К тому времени он нарисовал где – то около двухсот комиксов. Лицо Орхинекки искрилось ожиданием.

Посредине ночи мы возвратились домой. Орхинекки так и не смог уснуть. Всю ночь что – то делал, экспериментировал с инструментами для тату.

Настало мокрое утро. Ночью шёл дождь. В воздухе таял аромат любимого чая Нефрита вперемешку с запахом нежной свежести, которая долетела до храма из тропиков.

Я вышла из храма и присела на влажные ступеньки. Глядя на пейзаж, казалось, что мы живём в чьей – то детально придуманной иллюзии. Всё вокруг походило на выдумку. Выдумка источала флюиды сказочного города, в котором каждому найдётся персонаж подстать актёрскому мастерству исполнителя. В таких местах, как это, и рождаются легенды. Каждый воин либо философ желал бы остаться здесь навсегда. Они были бы не против умереть в выдумке. Застыть в мифе. Заточить себя в легенду. Забыться красотой сказочного города и его дебрями. Заблудиться во сне тропического леса и к одной загадке из двух фраз отыскать сотню отгадок. Но не узнать никогда, какая из отгадок верна, а какая всего – навсего завуалированная под истину ложь.

Тот, кто здесь будет искать славы философа — найдёт её. Но потеряет дар речи и никому не сможет рассказать о приобретённой мудрости. Тот, кто пожелает отыскать здесь свой талант — получит желаемое. Но станет отшельником, одиночкой и никто об этом не узнает. Тот, кто захочет сыскать крепкую дружбу — получит её. Но через небольшой период времени сам же предаст её из – за какого – то пустяка. Такого, как деньги или зависть. Тот, кто осмелиться прийти сюда на поиски любви найдёт её. Но, вряд ли, она при встречи будет долго дышать. Тот, кто придёт сюда ради того, чтобы увидеть настоящих врагов не удостоится их визуализировать. Будут чувствоваться только их удары. Пройдёт немало времени прежде, чем он научится отражать их, поняв тактику врага. И лишь тогда прозреешь.

Я встала и медленно отправилась в сад. Посмотрев налево, я заметила, что среди чёрно – фиолетовых орхидей затерялся хмурый тюльпан белого цвета. На кончиках его лепестков была хрупкая капля жёлтого оттенка. Как он оказался в моём саду? Этой пароды не было посажено в саду уже много лет. После той войны я отчаянно вырубила все растения в пространстве этого сада. Такие тюльпаны служили культом для одной девушки из моего клана. Она носила имя Сонила. Она была мне, будто единокровной сестрой. Мы с ней понимали друг друга с полуслова. Мы даже могли заканчивать фразы друг за друга. Вдруг меня окликнула Вячеславна:

— Вушу Ви?

— Что, Вячеславна?

— Мы сегодня будем чем – нибудь заниматься?

— Только тату.

Мы пошли в храм, где Орхинекки начал своё дело. Он наносил тату до поздней ночи, а затем я повязала им ленточки.

Глава четырнадцать

“Потеря поставленной руки”

Ранее утро распластало краюшек солнца над нашим храмом. Как ни странно, но сегодня все пробудились за час до биения стрелок утра. Мы будто кого – то выжидали и, как оказалось, вовсе не зря. Взглянув в окно, я совершенно невзначай заметила лодку, которая направлялась к нашей земле.

— Они едут.

Сквозь улыбку произнесла я.

— Кто?

Сонно спросил Киноэль.

— Наши витники, которых пятеро.

Мы вышли на крыльцо храма. Лодка подплыла к берегу и они неторопливо пришвартовались. Весь клан переполняло нетерпение, ведь эти странники те, кто будет держать катаны моего клана в своих руках. Я не очень им доверяю, но придётся скрепя вушу Киното возложить на их ладони единственную память. Только бы они её не сломали…

Пять незнакомцев подошли к храму. Парень поклонился и произнёс:

— Ни хао, вушу Витея! Мы витники. Моё имя Мукаи.

— Здравствуй!!! Это мой клан «Кровь Виктора»: Киноэль, Вячеславна, Маруна, Орхинекки и Нефрит. Меня, как известно, именуют Витея.

— Очень приятно!!! А это мои четверо друзей: Кано, Сонила, Рок и Сита.

— Витея, неужели не узнала? Моё лицо тебе не о ком не напоминает?

Этот вопрос был адресован мне в спину. Я тут же вяло, но свежо обернулась. Эта была девушка лет 25, кудри чёрного цвета касались плечь, чёлка ассиметрична, вишнёвого покраса. На кисти руки виднелась тату летучей мыши, на распущенных крыльях которой выбит иероглиф – ветер. Шею украшало несколько пирсингов. Я вгляделась в нее, и пришло осознание. С ней я была в клане. Это — моя Сонила!!!

— Сонила?? Это ты???

— Ты???

Она подбежала и сжала в объятиях мёртвой хваткой бульдога.

— Вушу Ви, вы знакомы?

Спросил Мукаи.

— Сразу видно, что вы не обучались у нашего лаоши. Любопытство здесь внезакона.

С ухмылкой на устах изрекла Славна.

— Вы их подкорректируете, Славна. Да, мы знакомы. Сонила состояла в клане, но не выдержала каждодневных испытаний Киното и ушла, заявив, что впредь будет одиночкой. Но, как я полагаю, ты снова рвёшься в клан?!

— Да, но это только ради рок – музыки. Сейчас другой акцент в этой войне.

— Знаешь, недавно в саду нашла тюльпан твоей любимой пароды. Тогда я этому так удивилась, но теперь понимаю, к чему был подан знак. Кстати, заходите внутрь. Твоя катана всё ещё прибывает здесь.

— А, Витея, вот тебе просили передать.

Она достала из кармана мешочек из хлопка, перевязанный фиолетовой лентой. Сонила протянула мне его. Взяв его в руки, я ощутила несколько граммов содержимого внутри.

— Что это?

— Это сахарный песок, который призовёт духа мастера. Он должен помочь. Фонаром передал.

— Понятно!

Клан вошёл в храм, кроме Орхинекки и девушки по имени Кано. Их взгляды как – то странно касались друг друга.

— Орхинекки, идёшь?

Выкрикнул Ки из постройки.

— Нет, я к озеру, медитировать.

Орхинекки отправился к озеру, несколько раз оглянувшись. Кано вошла в храм после продолжительной заморозки.

Прошло две недели. Орхинекки словно в морскую пучину канул бесследно. Наши поиски не увенчались успехом. Изучение мастерства всё же не остановилось. Война есть война. Эта сеньорита не благоволит чересчур сентиментальным особам. Мы решили, что будем просто ждать и верить в его надёжность. Неожиданно Сонила выбежала на тропу к храму из глубин тропиков и прокричала:

— Там труп. Орхинекки мёртв.

— Что?

— Ви, он проткнул себе сердце.

— Где ты его отыскала?

— Возле нашего колодца. Я захотела взглянуть на нашу святыню, а там он…

Все тут же рванули вглубь леса. Ветки ломали, будто мокрый сахар. Все переглядывались и немо горевали. Скорбь вселилась в сердце. Добежав до колодца, мы узрели его тело. Он и вправду был мёртв уже неделю как. Орхинекки лежал рядом с колодцем, который состоял из нефрита и фарфора. Он был в старинном стиле. Камни не были гладкими. Какой – то был длиннее, какой – то уже. Всё смотрелось весьма органично. Между камнями торчали записки с мечтами и просто мыслями… Каждый застыл, как бабочка в нефрите. Наверное, в данную секунду каждый подумал, что после войны он может остаться таким навек.

— Лаоши, вот, я нашла записку.

— Прочти её вслух Сонила.

Вушу – гуру Витея!!!

Я хочу вам признаться в том, что когда – то я был на стороне попсы. Простите меня, вушу! Я скрыл это, потому что очень возжелал драться за витников. Простите меня все! Я знаю, что вы бы меня простили, но после такой подлости я бы не смог смотреть в глаза. Прощайте не говорю, ведь случится реинкарнация, и мы встретимся, наверняка!!!

Глава пятнадцать

“Дрожь крови”

Пасмурный день. Нахмурил он брови свои. Предвкушение войны облетало наши сердца. От этого не убежать. Это нужно принять, но принять его так скорбно. Возле храма парни играли в футбол. Я же просто наблюдала за игрой со стороны. Незаметно ко мне подобралась Вячеславна:

— Играют в чужие игры? Футбол – английская забава.

— Отнюдь. Футбол придумали китайцы, а англичане всего лишь дали этому имя. Вначале была просто китайская игра в мяч, а Англия переняла её у нас и присвоила. И вообще, всё хорошее в мире придумано Европой, а всё лучшее – Азией. Так – то, Славна.

Вечерняя прохлада улеглась на шею. Клан присел в круг рядом с костром. Я открыла мешочек, сняв ленту мимолётно, словно панда разломала бамбук. Высыпав на ладонь содержимое мешочка, бело – синий сахарный песок, я нанесла немного песка на нос, сказав:

— Киното, пустите нас в свои познания. Мы желаем ощутить уловки боевых манёвров.

После этих слов, я передала мешочек по кругу, и каждый совершил такое же действо. Передав мешочек, я взяла шаманский бубен и отбивала каждую фразу.

Прошёл день. До войны буквально несколько взмахов катаны. Сегодня Дельфиней привёл наше войско: тысячу человек. Мы начали готовиться к войне. Почистили доспехи, прочли мантры, надели доспехи воинов, поупражнялись с катанами.

— Ви, а почему у тебя здесь всё не по фэн – шую? Где же гармония?

— Во – первых, Сонила: гармонию приносит не то, что вокруг тебя, а то, что внутри. Во – вторых: почему ты думаешь, что фэн – шуй – это гармония? Фэн – ветер. Шуй – вода. Ветер на воде разве гармония?! Разве на воде не шторм?

— Наверное, ты права.

Глава шестнадцать

“Шоколадная улыбка госпожи смерти”

Сражение началось. Мы хлынули в бой с криком:

— Во имя рок – н – ролла!!!

Мои ученики выложились на все сто процентов. Убили много врагов. Но в одну минуту у меня скукожилось сердце. Я поняла, что – то не так. Обернувшись, я увидела, что Нефрит ранен и лежит на земле. Враг уже совершил замах и опускал катану вниз прямо в горло Нефрита. Я устремилась вперёд. Буквально за сантиметр успела отразить удар и пронзить соперника насквозь своей страждущей катаной. Я присела рядом с Нефритом и прощупала пульс.

— Пульс есть. Киноэль, прикрой меня. Я отведу его к Фонарому. Он должен его спасти.

— Ладно.

Я оттащила Нефрита к машине. Затащила его внутрь и дала в полную мощь. Не понимаю как, но я всё же добралась до дома Фонарома. Войдя в дом, я осознала, что он уже ждал нас. Он всё предвидел. Через полчаса он произнёс:

— Нефрит мёртв. Прости.

— Как? Как он мёртв? Чёртова попса, как же я тебя ненави…

Я упала замертво. Оказалось, что мен успели ранить, когда я садилась в авто, но от шока я этого не заметила.

Нас похоронили возле озера. Вонзили в могилы катаны. Надгробные плиты были из чёрного нефрита. На плитах вырезаны бабочки. Символ свободы, но гибели. Признак впечатления, но продолжительность два – три дня…

Глава семнадцать

“Школа – монастырь витника”

Мы победили…

Спустя пять лет мои ученики открыли школу – монастырь витников. Комиксы Орхинекки стали учебным приложением. Наши могилы обвели вокруг кружевной оградой. Ученики учеников убирали их, следили за видом.

Будучи там я узнала, что Орхинекки покончил с собой из – за Кано. Она знала, кто он. Но она не знала, что упомянув об этом, она лишит его чести и клятвы истинного воина Азии.