Часть вторая

Старик умолчал об этом. Он лишь сказал, что оправился от болезни и был очень измождён ею. Но на самом деле произошло совсем другое.

Невозможно было описать реакцию Петра. Он просто застыл с лопатой у могилы. И округлившимися от ужаса глазами смотрел на мальчика. Подросток был очень бледный, ни пятнышка румянца не было на его лице. Он был бледен, как мертвец. Его грязные, засаленные волосы падали на лицо. Губы были потрескавшимися, тоже бледными до белизны. Глаза слегка мерцали во тьме и слишком сильно выделялись на исхудалом лице. Мальчик дрожал, его трясло, будто от сильного холода. Мужчина стоял не двигаясь. Наконец мальчик глубоко втянул в себя воздух и громко сплюнул. Луч фонарика в руках Петра светил на ноги мальчику, поэтому он видел, что это был большой сгусток крови с чем-то тягучим, чёрным. Его чуть не вырвало, но Петр сдержался и отвернулся в сторону. Мальчика сотрясла судорога, и он упал. Какое-то время Александр не решался подойти к нему. Но потом взял мальчика на руки и, положив в машину, отвёз назад домой.

Спустя три месяца (начиналось лето) мальчик закончил экстерном шестой класс и его перевели в седьмой. Аня успешно окончила начальную школу и готовилась пойти в пятый класс. Мальчик был по-прежнему бледный, хотя и не такой исхудавший, как раньше. Ел он исключительно сырую пищу (преимущественно это были овощи и фрукты, которых, благо, летом было вдоволь). Всем, кто интересовался, он говорил, что вегетарианец. Петр же не верил этому. Его догадки были фантастическими, но другого объяснения изменению внешнего вида и привычкам мальчика мужчина попросту не находил. Спал подросток весьма немного — не больше двух — четырёх часов в сутки, а бывало и за двое суток. Причём выглядел он так, будто целыми днями он только и делал, что спал. Его всё больше тянуло в тень, в одежде он стал предпочитать тёмные, приглушённые цвета. Подолгу закрывался в комнате и читал. Мальчик стал читать гораздо больше прежнего, по нескольку книг в день. Он не хотел никуда выходить и, как и раньше, был малоразговорчив.

Аня же начала понимать, что её сводный и таинственный брат нравится ей всё больше. Девочка понимала, что относится к нему уже не как к брату, она этого стыдилась и её это пугало. Девочке казалось, что это не очень хорошее чувство. Ей было всего одиннадцать.

Однажды, когда он сидел под деревом в один из летних вечеров (это было почти в конце лета), Аня подошла к нему и сказала:

— Привет.

Он оторвал глаза от книги и ответил ей:

— Привет.

Это был ветреный день, и почти никого не было на улицах.

— Что ты читаешь?

— Джека Лондона.

— А о чём он пишет?

— О волках. Знаешь, какие там волки?

— Какие?

— Они живут. Выживают. Они не боятся. Им плевать на все, что происходит вокруг. Они преданны чему-то одному, кому-то одному. Они могут вытерпеть все — глаза мальчика уставились в невидимую точку вдалеке. — Они… Они словно бессмертные. Им все нипочём. — мальчик снова взглянул на Аню. — Вот послушай. — мальчик пролистал несколько страниц в поисках чего-то. Потом прочёл:

— По ночам они громко плачут во сне, охают, стонут, жалуются на свою страшную усталость. А днём, шатаясь, бредут вперёд и плачут втихомолку. Странные волки.

« — Это из какого произведения? — спросил один из репортёров.

— Белый Клык».

С тех пор Аня и мальчик стали общаться немного больше, чем общались до этого. Прошёл год с этого лета, когда они говорили о книге и ещё одно лето, и ещё одна осень. Снова наступил Новый Год. Чем старше становился мальчик, тем больше ненавидел этот праздник. Все эти люди, стоящие в пробках на машинах тридцатого числа, покупающие ёлки и мандарины и тратящие уйму денег — они все раздражали его. (старик сам об этом сказал между словом репортёрам).

Мальчик сидел на крыше одной из многоэтажек и смотрел вниз на темнеющий в сумерках город. Тридцать первое число. Через час он с родителями выедет на машине за продуктами в гипермаркет… Его глазам предстало снова то, что произошло много лет назад: эти нелюди, кровопийцы, носятся с умопомрачительной скоростью во тьме и убивают всех. Одного за другим. А теперь и он стал таким же, как они.

— Они сделали меня чудовищем. — прошептал он с горечью. Мальчик хотел плакать, но не мог — у него ведь не было больше души.

Рядом с ним на крышу приземлился голубь и нахохлился. Всего одним рывком он прикончил его, скрутив голову. У него больше не было бессмертной души и теперь его место в аду. Нечисти там самое место. Он вытер кровь со рта и набрав снега в руки, закопал мёртвую тушку птицы. Через месяц ему всего лишь пятнадцать, а его судьба после смерти уже решена. Это так печально. Но он твёрдо решил не «пить» людей. Он не может предать память о родителях, хоть бы это ему стоило и жизни. Ему недостаточно той еды, что он получает сейчас. Но он не станет делать это с людьми. Никогда.

Годы шли один за другим. Мальчик знал, что ему придётся однажды встретиться вновь с ними, хотел он этого или нет. Поэтому он уже третий год ходил на рукопашный бой, а с этого года начал посещать тренажерный зал. По-прежнему избегая людей, он выходил на улицу поздно вечером. В поисках еды, или в кино, или ещё куда-нибудь.

Часто он бродил по улицам в наушниках до самого утра или подолгу сидел на крыше, читая книгу и размышляя о мире, о прочитанном.

«Этот день я тоже помню — продолжал старик, — день рождения Ани. Точнее, день до её дня рождения».

Петр Александрович задерживал какого-то опасного преступника. Но ему не удалось дождаться подкрепления. Преступник убил его и скрылся. Милицейский состав приехал слишком поздно.

Парню пришлось на себя взять все обязательства, связанные с похоронами.

«На похоронах практически никого не было — только парочка сослуживцев Петра Александровича. — сказал старик, опустив глаза — Аня плакала. Я же просто стоял над его могилой и вспоминал своих родителей. Судьба издевалась надо мной. Она отнимала всех, кто был мне дорог».

Аня подошла к юноше и обняла его, пряча заплаканное лицо на его груди. Тот, постояв немного, приобнял девочку в ответ. Они вдвоём долго так стояли. Уже темнело. Только сейчас он понял, какая она тёплая. Да, по сравнению с его остывшим телом, которое было больше похоже на тело мертвеца, чем живого. Аня была такая хрупкая и маленькая, ему хотелось защитить её ото всех. Ведь на самом деле, у Ани никого не осталось. Кроме него.

— Ань? — позвал её юноша.

— Что? — спросила девушка хрипло.

— Никого больше нет. Только мы остались друг у друга.

Она подняла голову и взглянула на юношу. Тот посмотрел на девушку и вытер ей слезы с щёк пальцами.

— Идём домой.

Та кивнула и они вместе направились домой.

«Я устроился на работу. На склад. Аня временно не ходила в школу. Я поговорил об этом с её классным руководителем. День рождения Ани мы провели дома, смотря какие-то фильмы, на которые я её уговорил. Я не знал, что произошло, но понял, что уже ничего не будет так, как было прежде. Ничего. — он сделал паузу и продолжил — Я уходил с утра на работу, возвращался к девяти вечера. И все время волновался за Аню, за то, что с ней может произойти что-то плохое. Это было очень навязчивое чувство. Не знаю, возможно я стал параноиком».

Прошёл ещё год. В этом году Аня заканчивала одиннадцатый класс, очень нервничала из-за ЕГЭ, друзей и прочего, чему большое значение придают подростки. Однажды, юноша пришёл с работы и Аня кинулась ему на шею с плачем:

— Он… Он бросил меня!

Юноша просто обнял её и тихо сказал:

— Успокойся. Никто не посмеет обидеть тебя… безнаказанно.

Через некоторое время она подняла заплаканные глаза и посмотрела на юношу.

— Ты… Ты…

Аня взяла руками его лицо и поцеловала. Первые несколько секунд юноша думал, но потом понял, что ему это тоже надо. Они целовались долго и страстно, все быстрее продвигаясь к спальне. Только в коридоре был включен свет.

— Ты… ты точно хочешь этого? — спросил шёпотом он.

— Да, да — ответила, быстро дыша Аня — ведь я… люблю тебя.

Прошло три года.

— Милый, ты будешь сейчас есть? — громко спросила Аня, переворачивая подрумянивающуюся курицу на сковороде.

Юноша сидел за компьютером в гостиной, весь обложенный кипой каких-то бумаг. На столе валялось пару блокнотов. Везде были десятки подписей, сделанных его рукой, каких-то заметок, красных кружков, нарисованных маркером.

— Да, чуть позже — отозвался он, доставая из ящика стола подшивку каких-то газет.

«Я занимался расследованием этих случаев с гипермаркетами и вампирами несколько лет. — прокряхтел старик, — Я искал закономерность, которая по сути была, так как этот случай в нашем городе — не единичный. — он поднял голову и посмотрел на репортёров. — Может, вы слышали о постройках гипермаркетов в Казани, Ростове, Петербурге?

— Да, вы знаете, слышали! — отозвался кто-то, остальные же горячо закивали. — Я там был, делал репортаж! — все зашумели.

Не обращая на них внимания, старик продолжал:

— Погибло много людей. В то же время с моим расследованием милиция искала виновников этого массового убийства. Об этом говорили в новостях. Во всех городах России происходили эти убийства. Я проводил параллели и следил за шагами убийц. В России тогда осталось всего два десятка городов, где не побывали эти чертовы кровососы. — он сплюнул. — Я следил за ними издалека, из своего города, со своего места за компьютерным столом. Следующее нападение, по моим расчётам, исходя из информации, которой я на тот момент владел, следующее строительство гипермаркета должно было произойти в Волгодонске. Туда я и должен был отправиться».

— Я поеду с тобой. — Аня тронула юношу за руку, смотря в глаза. — Я не могу здесь остаться.

— Это очень опасно. Ты не знаешь, кто они такие. Они ведь не такие, как я. Они тебя учуют за милю. Я не могу расследовать дело и следить за твоей безопасностью одновременно. — ответил он. — Побудь здесь, пока я не вернусь.

— Но если они найдут меня и убьют? — на её глазах показались слезы.

— Они ничего не знают ни обо мне ни о моих близких. Это просто бездушные твари, которые строят за ночь гипермаркеты и, загоняя туда людей как добычу, выпивают их. — ответил он, — Я купил продуктов на неделю и даже больше. — и посмотрел в её глаза. — Я вернусь через неделю. Не забывай меня и проверяй стекла на окнах. Если они будут исцарапаны, сразу звони мне. Я примчусь и буду здесь уже через час. — он поцеловал девушку в лоб и обнял. Потом собрал вещи в чемодан, причесал волосы. Перед самым выходом они поцеловались.

— Я должен отомстить им за родителей. Я должен наказать их за все те зверства, что они делали с людьми. — обернувшись, сказал он. — И я не могу допустить чтобы опять умирали люди. Я сделаю все, что в моих силах.

— Я боюсь за тебя! — по щекам Ани потекли слезы. — Ты… Ты же вернёшься?

— Я должен. Я вернусь ради тебя. Живым или окончательно мёртвым. — он пристально посмотрел на свою любимую и распахнул дверь.