окровавленные ладони разбитых сердец

— Смотри, у него открылись глазки! Сиреневые! Как у тебя.

— И носик такой, такой милый.

— Надеюсь, он будет не только красив, но и счастлив. Гляди, смотрит на нас...

— Добро пожаловать домой, Тима...

Ребёнок весело угукнул, доверчиво смотря на родителей, которые нежно и аккуратно взяли его на руки, одаривая улыбкой.

Года летели, как чайки за окном Тимы. Он подрос, сиреневые глаза стали чуточку темнее, но такими же светлыми и полными детской радости, а в руках глухими ударами бились сердца. Мальчик играл с друзьями во дворе, восхищал родителей маленькими победами и давал большие надежды в будущее.

Сердца в руках бились, замирали от страха и грели душу Тимы, когда он в восторге читал книги или видел вдалеке, бегущих к нему с объятьями, друзей.

Но чем старше он становился, тем чаще начал замечать, что с ними что-то стало не так. Тимо не понимал что, тихий треск, возможно, даже не существующий для остальных, но слишком больной и резкий для юноши, приводил его в замешательство.

— Почему ты такой? Прекрати быть ребёнком! Это глупо! — уходящая девушка не слышала хруст стекла, который исколол внутренности Тимы.

Треск..

— Даже у Эмиля красный аттестат, а у тебя что? Неужели нельзя было по истории получить отличную оценку? — мать размахивала синей корочкой и кричала, порой замахиваясь на сына.

Тимо привык и лишь тихо вздрагивал, скомковшись в клубок. Удары матери были болезненны, но треск внутри доставлял больше страданий. Старых родителей, которые заботились о нём и всегда обещали слушать, сменили незнакомые ему люди, ждущие от него слишком многого, чего мальчик не мог дать.

— В комнату! Месяц без твоих глупых книг. Занимайся лучше.

— Но, мам...

— Заткнись.

Треск...

— Лилия умерла… Мне жаль.

После этой новости треск, казалось, разорвал всё. Тимо просто лежал на кровати в темноте, и дорожки из слёз стекали по худым щекам.

Треск...

Тимо слышал его часто, руки болели, однако мальчик молчал, чтобы снова не стать насмешкой одноклассников и разочарованием родителей.

— Ты наша главная проблема! — женщина зло взглянула на Тимо, виновато смотрящего в пол. — Не поступил? И что прикажешь мне делать? Ничего не можешь, ты просто пустое место. Иди в комнату!

Юноша молча дошёл до комнаты и пошатнулся. Новый треск, да такой, что дыхание остановилось на несколько секунд, глаза покрыла тёмная пелена. Кое-как добравшись до кровати, он включил лампу на стене и торопливо закатал рукава.

Ладони дрожали, чёрная кровь, появляющаяся уже неделю, пропитала рукава чёрной толстовки. Тима бросился к шкафу и, найдя салфетки, пытался остановить густую тёмную жидкость. Если бы мать увидела его раздражённые ладони, залитые кровью вещи, что бы она сказала?

Но он привык. Научился прятать руки под рукавами, привык к запаху крови и болезненному треску, терзающему все внутренние органы. Боль словно бабочки с горящими шипами на крыльях носились по венам, сквозь рёбра, разбиваясь вдребезги о бедные сердца.

Взрослые за стенкой начали шептаться. Тима сидел на полу, облокотившись спиной о кровать и раскинув руки в разные стороны, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в ладонях. Закрыв глаза, он предоставил, как нежные руки обнимали его голову, шептали на уставшие веки тихую мелодию. Сердца в последний раз одновременно стукнули, отправляя душу Тимы в объятья старой подруги.

Они снова держались за руки и бежали по полю подсолнухов, вдыхая свежий воздух. Их сердца дружно бились, как раньше. В этом приятном спокойствие и остался Тима. После всех потерь он, наконец-то, нашёл свою счастливую дорогу вперёд.