Смерть Аранаона

Аранаон с холодной яростью взирал на приближающихся исонов — извечных врагов его племени. Сколько таких битв было — не перечесть. Уже больше тысячи лет оба племени росли в жестокой мясорубке кровопролитных боёв, впитывая ненависть с младенческих лет. Выживали лишь сильнейшие. Каждый из его воинов участвовал в войне с детства.

Вождь устал от бойни, мечтая о спокойном существовании в качестве правителя, оберегая свое племя от бед. Война с исонами, казалось, бесконечна. Вот и сейчас, завидев врагов, могучий лев сжал в руках длинное копье, подобрался, как для прыжка. Его воины глухо ворчали за его спиной, готовые броситься в атаку, отстаивать свою землю, сражаться и убивать по первому же сигналу могучего вожака. Аранаон слышал охотничий рог Экхадора — вождя исонов, но не смел двинуться вперед первым. Пускай противник нападет сам. Он не собирался сдаваться, не терпел поражения, не допускал даже мысли об этом. Гордый лев, привыкший побеждать любой ценой, был готов к битве, которая опять не решит ничего.

Вот, исоны уже так близко, что Аранаон может разглядеть черную гриву Экхадора, хорошо знакомую в мешанине рыже-серых тел его воинов. Морды зверей исказились в гримасах ненависти. Не выдержав, Аранаон глухо зарычал, желая поскорей начать бой. Глаза вождя загорелись жаждой крови, желтоватыми огоньками заплясавшей в глубине зрачков могучего зверя. Мощное тело хищника распрямилось, словно тугая пружина, выбрасывая его вперед, навстречу врагу. Багровая накидка вождя взвилась кровавым знаменем вслед за ним. Взрывая мерзлую землю крепкими когтями, оставляя в ней, пересытившейся уже кровью, глубокие борозды, войско Аранаона подняло оружие и двинулось вслед за вожаком, рыча и лязгая длинными клыками. Со стороны исонов послышалось такое же рычание, отбросив величественность, Экхадор бросился навстречу неприятелю, жаждая впиваться зубами в податливые тела, рвать когтями и клыками глотки противника, ломать черепа мощными ударами лап.

Предчувствуя поживу, над пожухлой травой взвились черные силуэты воронов и коршунов, их крики заглушали злобное рычание и лязг доспехов сближающихся войск.

Гибкие кошачьи тела скользили по земле, потеряв то отдаленное сходство с человеческими созданиями. То были звери, полные жаждой крови и яростью. Некоторые из них уже бросили мечи и копья, забыли о своей гордости, слепо бросаясь вперед, ведомые развевающимися плащами вожаков. Словно два потока племена столкнулись посреди поля. Рычание и хрипы вливались в какофонию боя, лязг оружия и крики раненных раздавались отовсюду. Аранаон сражался в первых рядах, принимая все удары на свою могучую грудь, закованную в латы, рубил тяжелым мечом неприятеля, пробивал доспехи и шлемы своим верным копьем. Над полем поднялся хорошо знакомый с детства запах смерти: кровь и земля. В безумии своем гордый лев забыл обо всем, лишь прикрывал порой своих воинов, спасая не раз им жизни. В мешанине тел и копий мелькали ослепительно-белые молнии когтей и клыков, горели хищными огнями глаза воинов, слышалось ворчание и стоны, хриплые вдохи раненых и стоны умирающих.

Аранаон неистовыми движениями срубал головы, почти не различая своих и чужих, обезумев от жажды крови. Клыки его были оскалены, в горле клокотал глухой рев. Отбросив копье, гордый лев наносил ошеломляющие удары когтями и зубами по незащищенным частям тел исонов. Крепкие тяжелые клыки сжимались на чужих глотках, рвали плоть. Каждый предсмертный хрип, каждая капля крови дразнили Аранона, погружая его в боевой транс.

Клыки зверя были красны от крови, к вкусу которой он давно был привычен. Впереди мелькнул темно-зеленый плащ Экхадора. Взревев, Аранаон бросился вперед, прорубая себе путь сквозь мешанину тел, оставляя после себя бездыханные трупы.

Экхадор круто повернулся, вставая лицом к противнику. Оба зверя, оскалившись, смотрели друг другу в глаза. Аранаон разглядывал хорошо знакомую морду противника: черную развевающуюся гриву, шрам под глазом, который он оставил много лет назад, пропоров рогом щеку предводителя исонов, горящие алчным взглядом оранжевые глаза, оскаленную пасть с внушительными клыками. Экхадор так же, как и Аранаон отбросил оружие, предпочтя убивать ударами лап. Звери медленно сходились, словно давно договорились о том, что сразятся один на один на поле брани. Все вокруг стихло, даже раненные, казалось, стонали тише. Нет, все же Аранаон ошибся: эта битва должна стать решающей.

Лидеры сошлись в середине круга; послышался звон металла о металл и лязг оскаленных клыков. Раз, другой, третий — каждый пытался найти уязвимое место, куда бы можно было вонзить когти, зубы или, на худой конец, острый рог. Скрежет когтей по доспеху, прыжок, не оступиться о распростертое тело мертвого исона, рывок, сдавленное рычание…

Львы кружили друг возле друга, словно в безумном танце, не спуская глаз с врага. Сколько бы продолжалась эта битва, неизвестно. Но вот львица исонов подалась вперед, вынула меч из ножен, и, ловко размахнувшись, воткнула его в землю, зацепив край плаща Аранаона. Лев круто обернулся, в слепой ярости, схватил отчаянную девушку за голову и резко свернул ее набок. Привычно хрустнули шейные позвонки, и в тот же миг тяжелый рог Экхадора пронзил спину гордого воина. Издав предсмертный хриплый рык, Аранаон упал навзничь, увлекая за собой и давнего врага. Последним звуком, что он слышал в своей жизни, стал хриплый выдох врага, погребенного под его мощным телом. Экхадор упал на брошенное в битве обломанное копье, застрявшее в земле. Под весом двух тяжелых зверей древко пробило доспех исона.

Губы Аранаона застыли в посмертной улыбке победителя. Пустые желтые глаза бессмысленно глядели на кружащих воронов и бегущие клокастые тучи, обещающие сильный дождь, который смоет кровь с поля боя, предав забвению недавнюю битву.