Гуанси. Проект Айви.

#system on

Мокрый асфальт отражал тусклое свечение уличных фонарей, придавая тихой и мрачной атмосфере окружающего мира больше яркости.

По грязной дороге ехал автобус, шелестя шинами о мокрый асфальт. Старенький, переделанный Икарус. Наверняка, поделка современных техников и инженеров.

Анна сидела на одиночном сиденье, поставив ноги на кожух арки колеса, поджав колени к груди и обняв их рукой.

Её пустой взгляд устремлялся сквозь окно, по которому били хлопья снега и тут же смывались каплями дождя. Возможно, если бы кто-то сейчас на нее смотрел, решил, что молодая девушка задумалась о чем-то грустном. Но, не смотря на наличие других пассажиров, никто на нее не обращал внимание. Так было принято.

Грязная потрёпанная куртка, местами латанная и штопанная висела на девушке как балахон, а редкая шерсть на капюшоне дрожала от тряски.

Лёгкие, не по погоде, облегающие джинсы местами прохудились. Но кто-то бы сказал, что это вернулась мода прошлого. Однако для Ани это была проблема. Она не могла позволить себе купить теплые штаны. Но хотя бы сегодня ей удалось на барахолке сговориться с торговкой и купить осенние ботинки, пусть и со слежавшимся мехом внутри. Явно бывший владелец их продал из-за потрескавшейся кожзамы на носках.

В любом случае, девушка была счастлива даже такому. Она уже перестала плакать по этому поводу, а сейчас думала, как ей оправдаться перед матерью.

Левая рука сжимала в кармане пачку карточек. Огромные, по мнению Анны, деньги. Сумма, которую ей удалось бы наклянчить или заработать лишь за полгода. А здесь ничего сложного. Да ещё в добавок провели сложную и невероятно дорогую операцию по замене импланта.

Тот, что ей вшили при рождении совсем устарел даже на момент установки. Многие техники говорили, что он явно бу. Стоило ей об этом задуматься, как непроизвольно передергивало и начинало тошнить. Отвратительна сама мысль, что ей в голову внедрили часть чужого человека. Вероятно, умершего или убитого.

За окном пробегали улицы, мелькали уцелевшие ещё зеленные деревья и кусты. Последнее время их спиливают под предлогом их вреда. Но девушка любила деревья. Ещё десять лет назад, когда она была совсем маленькая, бегала на лужайку, где ребята гоняли мяч. Вокруг было множество деревьев и приятно пахнущих цветов. Сейчас же туда сбрасывали мусор.

В автобусе было мало народа. Тот период, когда одни уже были дома, а другие давно работали.

Пара стариков тихонько переговаривали друг с другом. Вероятно, богатые, подумалось девушке, она своих бабушек и дедушек не знала. Они умерли ещё до того, как Анна родилась. До такого почтенного возраста доживали обычно те, у кого были деньги. Остальных же принято хоронить в закрытых гробах, закидывая в печь.

От парней постарше, она слышала, что когда-то людей хоронили в землю, устраивали кладбища. Её вновь передёрнуло от отвращения.

Последнее время она часто стала размышлять о смерти. Иногда пытаясь разглядеть в затянутом туманом небе души умерших. Почему-то девушка была уверена в том, что видела их. Много-много ярких точек, покрывавших все зримое полотно черного неба.

Автобус шикнул, а девушку слегка качнуло вперёд. Приближалась ее остановка. Натянув капюшон, она подошла к выходу и через пару минут оказалась в абсолютной тишине улицы. Автобус уже давно умчался. А звуки идущего дождя прорвались сквозь глухоту, возвращая Аню в реальность. Она уже изрядно промокла.

Что-то не так… впрочем, доктора говорили и возможных проблемах. Нужно поспешить домой. Хотя домой то ей вовсе не хотелось. Она мечтала, что однажды у нее будет свое место. Теплое место. Где она будет прятаться от этого мира. Закрываться и чувствовать себя счастливой.

Стерев с лица капли не то слез, не то дождя, девушка, опустив голову и подняв выше воротник, потопала в сторону своего двора. Она переживала за свои ботинки. Не хотелось бы ей промочить их в первый же день. Вдруг придется убегать опять, а они сырые.

Идти было не далеко, но путь был очень плохо освещен. Поэтому, быстро перебирая ногами, девушка приближалась к дому.

Мимо нее несколько раз проносились модернизированные ретро-автомобили на магнитной подвеске. Редко сейчас встретишь машины на колесах, за исключением общественного транспорта и авто различных государственных организаций. Разве что какие-то дорогие модели или же машины, сохранявшиеся столетиями. Как правило молодежь их загоняли в гараж и вешали модные и современные технологии.

Завернув в темную подворотню, она оказалась в своем дворе. Покореженные металлические конструкции в центре — напоминали что-то непонятное. Но Анна помнила из детства, что на них раньше выбивали половик или вешали сушиться ковры. Истинное предназначение этих монументов она не знала.

Приложив руку к домофону, девушка вошла в сухой подъезд, едва дверь распахнулась. Здесь пахло затхлостью и мочой. Наваленная куча мусора в углу давно уже превратилась в обыденность, нежели исключение.

Девушка взбежала на третий этаж, хлюпая ногами, и остановилась между этажами. Положив пакет со старыми ботинками, она быстро натянула их, а промокшие со слезами сунула в пакет и спрятала за пазухой.

В сухих ботинках было лучше и даже, казалось, теплее.

Дверь квартиры открылась, и в лицо девушки ударили знакомые запахи ее родного дома. Слышался шум, голоса, в какой-то комнате громко работал телевизор.

Скинув боты, она попыталась вбежать к себе в комнату, но на пути ей попалась мать, гнавшаяся за младшим братом с ремнем.

— О! — Воскликнула та, скривив недовольное лицо. — Явилась, шалава малолетняя!

Анна потупила взгляд. Нет, сейчас она не желала вступать в конфликт с матерью. Не желала ругаться. Не желала ее слушать. Сейчас у нее за пазухой было маленькое счастье. Маленькая радость, что заставляла греться ее сердце.

— Мама, — тихо произнесла девушка, вытаскивая руку из кармана с зажатыми карточками и протягивая их, — я принесла деньги…

— Ну-ка! — Женщина вырвала пачку и поглядела на карточки. — Это где, скажи мне на милость, мелкая сука может заработать такие денжища?! Да ещё и на обезличенных картах? Ты что, шмара, совсем охуела?!

Мать влепила девушке пощечину рукой, что сжимала пряжку ремня. От неожиданности Анна повалилась на пол. Ей не было больно… физически. Боль сейчас казалась меньшей ее проблемой.

— Это что получается, — плюясь верещала мать, — мы с отцом зарабатываем вдвое меньше тебя? Твои старшие брат с сестрой тоже. А ты особенная какая-то? Где спиздила деньги? Или сосала опять у кого-то? — Последние слова женщина кричала в истерике, а едва закончила, как сразу замахнулась ремнем на девушку, шипя: — Мразь такая…

В следующий миг, женщина схватила Анну за капюшон, отчего тот затрещал.

— Раздевайся, сука! — Мать силой принялась срывать куртку с дочери. — Выворачивая карманы. Прячешь ведь, сучка, я знаю.

Анна, утирая слезы, не желавшие останавливаться, вытаскивала из карманов содержимое и протягивала матери.

— Мы, значить, — не утихала мать, — с отцом работаем днями на пролет, что бы ее содержать, а эта мелкая шлюха в деньгах купается.

— Я тебе все отдала, мама. — Тихо произнесла Аня, едва сдерживая голос от обиды.

— Знаю я тебя, — фыркнула мать, — уродина. Вечно все мышишь от семьи. Не то, что твои старшие. Внутренние карманы показывай! — Крикнула мать, разворачивая аккуратно свёрнутую брошюрку.

— А это что? — Глаза женщины расширились от ненависти. Она потрясла брошюрой перед лицом Ани. — Ты… ты… — Мать задыхалась от гнева, а в следующий миг, она сдернула с девушки тонкую шапку, схватила дочь за волосы, прижав к стене и уставилась на свежие шрамы. — Тварь!!!

Так быстро мать начала лупить ее ремнем, что Аня даже не успела понять, что происходит. Руками закрывая лицо и поджимая колени к груди, она свернулась на полу, со стоном и рыдая принимая каждый удар от матери.

Сколько это длилось, она уже не понимала. Руки болели от одной только мысли пошевелить ими. Во рту стоял знакомый металлический привкус крови.

— К себе в комнату, гнида! — Рявкнула мать, прекратив ее избивать. — И чтобы тебя я не видела и не слышала вообще! А потом мы решим с отцом, что с тобой делать. Пошла!

Анна с трудом поднялась на дрожащих ногах.

— Куртку!

— Я ее повешаю сушится. — Простонала девушка.

На этот раз ответа не было. Никто не пытался ударить. Поэтому она мигом зашла в небольшую комнату и закрыла дверь.

Свет здесь был только от старинной лампочки, одиноко висящей на потолке. В правом углу двуспальная кровать. Раньше они тут жили с сестрой. Но та вышла замуж и уехала. Аня каждый вечер мечтала выйти замуж. Найти себе дом. Теплый и уютный. Где ее будут любить.

Девушка прошла к батарее, по пути снимая куртку. Сунув пакет с новыми ботинками под кровать, девушка разложила одежду сушиться.

Её пробивал озноб, а руки сильно болели. Правая рука покрылась синяками, местами лопнувшая кожа изливалась кровавыми разводами. На правой ноге виднелись следы от ударов, что уже начинали чернеть.

По привычке, Аня перевязала руку тряпкой и зарылась под одеяло, молча рыдая.

Она не заметила, как уснула, уткнувшись в подушку лицом, не желая, чтобы кто-то услышал, как она плачет. Но вот лёгкие прикосновения к ее волосам вырвали из забвения.

Она аккуратно развернулась, ожидая увидеть там очередного насильника, но уткнулась в жалостливые огромные глаза младшего брата.

— Не плачь, Аня. — Почти беззвучно произнес он, гладя по голове. — Я принес тебе воды.

Он тут же тихо скрылся из вида, залезая под кровать. Брат тихо кряхтел и шуршал пакетом с обувью и вскоре появился весь красный, но довольный, протягивая маленькую бутылочку девушке.

— Пей, пока она не видит. — Вновь прошептал он. — Я потом выкину ее. — Он уверенно закивал головой.

Анна припала к бутылке потрескавшимися губами. Вероятно, во сне она снова их грызла. Дурная привычка, от которой она никак не могла избавиться с детства. К великому сожалению, вода быстро закончилась, едва утолив жажду.

Кирилл в ту же секунду, выхватил бутылку и полез в окно, отгибая прибитую доску, одну из множества, которыми было заколочен оконный проем. Спустя мгновение, пустая бутылка полетала на улицу.

— Ты забыла включить батарею. — Спокойно произнес он, указывая на весящую там куртку. — Твои ботинки я спрятал под курткой. — Он приложил палец к губам, похлопав по выпирающим частям на батареи.

— Спасибо тебе, Кирилл. — Прошептала Аня, опустив голову на подушку.

Мальчишка довольно закивал и быстро залез на кровать, забираясь под одеяло. Он аккуратно провел по перевязанной руке и осторожно спросил:

— Сильно болит?

— Терпимо. — Грустно ответила Аня, шевеля пальцами руки. — Хотя бы пальцы не сломаны.

— Почему она нас ненавидит? — Вдруг спросил он так, будто этот вопрос волновал его уже давно.

— Я не знаю, Кириллушка. — Прошептала девушка в ответ.

Вероятно, у него были свои детские мысли на этот счёт, потому что ребенок нахмурил брови. Некоторое время он молчал, а потом вдруг произнес:

— Можно я посплю с тобой?

Девушка обняла брата здоровой рукой. А тот в ответ прижался к ней, уткнувшись лицом ей в шею. Девушка не сразу поняла, что на ее плечо стекают слезы мальчика.

Не заметно для себя, Аня вновь провалилась в мучительный сон, стараясь отогнать мысли о еде. В конце концов, ела она последний раз ещё в прошлые сутки. Перед операцией нельзя было есть.

На этот раз голова кружилась с непонятной силой. Сфокусироваться на чем-то было не возможно. Сильно тошнило. Поэтому девушка просто предпочла лежать молча, закрыв глаза. Стараясь отогнать или игнорировать все звуки, доносящиеся в комнате.

Кто-то рывком сорвал одеяло. Стало очень холодно. Теплое тело брата исчезло. Будто сквозь воду слышался чей-то крик.

— Кирилл… — попыталась она сказать, но голос был слаб.

В ту же секунду кто-то схватил ее за волосы и рывком поднял. Мир перевернулся настолько быстро, что девушка даже не успела остановить себя, как открыла глаза. Лица крутились перед ней.

Ее вырвало прямо на не известного, что держал за волосы. Тут же последовала жгучая и болезненная пощёчина. Её бросили на пол как тряпку, ткнув лицом в мокрый ковер.

— Я научу тебя, блядина, уважать старших! — Четко раздался голос отца. Хотя какой он отец? Очередной сожитель матери, коих до него было множество.

— Выгнать ее нужно из дома! — Эхом звучали голоса матери. — Пусть там шлюхается, где хочет.

Кто-то сорвал с нее трусы.

Вот опять, подумалось ей, что угодно, только чтобы голова так не болела.

Она попыталась проползти, но чья-то нога прижала к полу. Несколько ударов ладонью по ее и без того больной ляжке вызвали дополнительную боль.

За что? — Шептала она у себя в голове. — Чем я заслужила это?

Очередная боль — обидчик натянул ее волосы, принуждая выгибаться, так как ногой прижимал к полу.

Боль отражалась в глазницах. Казалось, что они вот-вот вылезут из черепа.

Кто-то плюнул ей в лицо. Кто-то громко кричал, но она уже давно ничего не слышала.

Очередная пощёчина. Отчим, грубо намотал ее волосы на кулак и силой ударил несколько раз о пол.

«Слабый сигнал».

«Обнаружены обрывы связи нервных окончаний, срочно обратитесь в сервисный центр».

Красные надписи появились среди ничего. Внезапно пропала боль. Было тихо. Не было холодно или тепло. Никак.

Где-то глубоко внутри, Аня улыбнулась: «Покой».

Глухие звуки усилились.

«Повреждение зрительных…»

#Обрыв связи.

#Критическая ошибка центрального импланта.

#system restart