Глава №2 (Приятного просмотра)

Глава №2 (Приятного просмотра)

В серой туманистой и дымчатой мгле, над рельефным городским куполом, светилась газовая планета Сатурн, окруженная своими плоскими и слегка бледноватыми, как может показаться из далека, кольцами. Мерклый солнечный свет с трудом пробивался сквозь них, застревая в плотных скоплениях пыли и льда, из которых преимущественно и состояли эти удивительные образования. Претерпевая значительные искажения и с трудом вырываясь из ледяного плена, солнечные лучи будто бы невольно оставляли здесь большую часть своей энергии, но несмотря на это, пусть неохотно и вяло, все же продолжали свой нелегкий путь к одиноким замерзающим лунам окольцованной планеты, чтобы донести до них свою живительную силу. За границей этой рельефной ячеистой полусферы, надежно защищающего крупный многомиллионный город от губительных воздействий холода и опасного космического излучения, царили суровые и невыносимые для всего живого условия. Где-то вдалеке, на бескрайней ледяной равнине, проглядывалось множество гигантских бесформенных очертаний — это кучевые столбы пара, которые яростно вырывались из древних разломов. Эти извилистые протяженные трещины состояли из глубоких чередующихся борозд и кряжей, покрывающих собой, словно огромная паучья сеть, определенную часть поверхности оледенелого спутника. Густые потоки водяного льда и газа вздымались на высоту сотен километров и бесследно исчезали, будто бы растворяясь в мрачном небосводе, испещренном тусклыми мерцающими звездами.

Под экранирующим куполом с почти что зеркальной поверхностью, где-то на окраине первой плоской, как блин, городской жилой платформе, располагался роскошный двухэтажный дом с небольшой частной библиотекой внутри. Строение имело строгую, лаконичную и немного вычурную форму, похожую на крупные, неровно наложенные друг на друга прямоугольные параллелепипеды с небольшими кубическими выступами по сторонам. Стены дома были обнесены крупными темно-серыми панелями, перед входом располагалась широкая терраса с расставленными на ней стульями, а вдоль придверных стен зеленели невысокие лимонные деревья. Так же перед главным входом, над светлым мраморным полом, парило светящееся прямоугольное табло с информацией о режиме работы, всевозможных акциях и каких-то важных событиях в жизни библиотечного учреждения. К примеру, текст одного из таких сообщений гласил: «Уважаемые посетители библиотеки «Куприт»! Напоминаем вам о том, что уже на этой неделе состоится несколько сеансов чтения нового захватывающего дух произведения от новомодного скриптора, подающего большие надежды на оригинальность и творческий успех. Торопитесь приобрести билеты, чтобы погрузиться в незабываемую атмосферу приключений и непередаваемых ощущений. (С наилучшими пожеланиями, владелец библиотеки Геон Годар Гринт)».

Как раз в это время, ранним прохладным утром, хозяин этого заведения находился на втором этаже дома, будто бы собранного из нескольких больших глянцевых темно-серых блоков, напичканных изнутри всевозможной электроникой. На самом же деле дом не принадлежал ему, а находился в долгосрочной аренде — ровно на один земной год, — за которую ежемесячно приходилось выкладывать внушительную сумму денежных средств. Немного сощурив левый глаз, Геон что-то разглядывал, находясь в полумгле просторного помещения. Он внимательно поглядывал в окуляр электронного телескопа. Его высокий стан и длинные темные волосы почти что полностью сливались с окружающей полумглой. Продолговатое интеллигентное лицо с изящными острыми скулами, тонкими полусухими губами и задумчивыми темно-серыми глазами, одновременно выражало глубокую сосредоточенность и некоторую отрешенность. За обеденным столом в элегантной серебристой машине, отдаленно напоминающей кофеварку, готовился кофе, а в продолговатой печи со скругленными углами стыли большие куски сырной пиццы. В центре комнаты, на однотонном сером шерстяном ковре, лежал небольших размеров кот с короткой черной шерсткой и белой полоской посереди своей усатой мордашки; он казался несколько худоватым и слегка вялым, вероятно, из-за продолжительных ночных прогулок. Подвижное устройство в виде небольшого шара бесшумно перекатывалось из стороны в сторону, рассекая пространство комнаты и втягивая в себя частицы пыли и каких-либо мельчайших загрязнений, если таковые встречались у него на пути. Тонкие и элегантные бордовые полосы располагались вдоль высоких темных стен и, гармонично вписываясь в общий интерьер комнаты, непрестанно отдавали тепло, поддерживая таким образом комфортную атмосферу в помещении. Неспешной шаркающей походной молодой человек подошел к обеденному столу, слегка потянулся, достал с высокой полки зеленый термос и перелил туда содержимое из кофейника. Туда же он выдавил несколько долек свежего лимона, добавил четыре ложки сладкого порошка, плотно закрутил крышку, немного потряс, после чего оставил термос в покое, отставив его в сторону. Черно-белый кот при этом лениво приоткрыл левый глаз, равнодушно оценил обстановку перед собой, а затем, не заметив ничего интересного, снова прищурил глаз, предпочтя остаться в расслабленном полудреме и неге.

— Ну что, сильно проголодался? — сонным голосом проговорил Геон, бегло взглянув на своего домашнего питомца.

Кот, лежа на шерстяном ковре, бодро потянулся во весь рост, встал на лапы и лениво побрел в сторону своей миски. Видимо, почувствовав приближение хищника, автоматическая кормушка ворчливо загудела, и из нее тут же выпало несколько хрустящих мясных котлеток, которые попали прямо в кошачью миску. Кот довольно замурчал и принялся с удовольствием поглощать одно из своих излюбленных лакомств.

— У меня скоро сеанс чтения очередного произведения, — сказал Геон, надевая рубашку. — Уверен, на этот раз придет больше людей. Я должен быть собран и бодр, а ты своим бездельем постоянно вгоняешь меня в сонный ступор.

Щуплый черно-белый кот закончил свою трапезу, запрыгнул на подоконник и принялся умываться.

— Я так и думал. Ты меня не даже слушаешь. Хорошо, справлюсь без твоей помощи.

Геон потянулся к дверце шкафа, находящаяся в стене.

— Свет пожалуйста! — небрежно скомандовал он, указывая пальцем куда-то вверх. И тут же, во мгновение ока, оконные стекла резко изменили свои фильтрующие свойства, и комнату озарил золотистый свет; произошло это так, будто раздвинулись невидимые ставни.

Усевшись на высокий стул, Геон плеснул из термоса в стальную кружку немного горячего кофе, взял кусок теплой пиццы и принялся завтракать. Сквозь широкие окна виднелись многоэтажные стеклянные здания, лоснящиеся в золотисто-бледно-желтых световых лучах, высокие деревья с развесистыми зеленеющими кронами, а так же разнообразные виды городского транспорта, неспешно рассекающего подкупольное пространство города. Ровно десять жилых платформ города на сотни метров простирались глубоко вниз, уходя ко дну кратерного углубления, в которой и располагался иноземный город. Каждая платформа представляла из себя плоскость круглой формы с расположенными на ней высотными жилыми зданиями, гостиницами, торговыми центрами, ресторанами, парками, образовательными, культурными и развлекательными заведениями. Диаметр первой и самой высокой жилой платформы составлял около трех километров, а самой последней чуть больше одного километра. Дом с небольшой частной библиотекой, на втором этаже которого проживал Геон, располагался неподалеку от Центрального городского парка и находился на окраине первой жилой платформы.

Немного подкрепившись, молодой человек покинул свое жилище и вышел на улицу. На нем были широкие темные джинсовые штаны и темно-синяя рубашка, надетая поверх черной футболки. Оказавшись на террасе дома, он смерил спокойным и немного задумчивым взглядом массивный, изрядно заиндевевший по краям искусственный небосвод и спешным шагом устремился по узкой мощенной дорожке в сторону парка. Во всем городе непрестанно поддерживалась постоянная температура, — примерно на уровне двадцати градусов выше нуля, — поэтому о резком и неожиданном изменении климата можно было никогда не беспокоиться. Подойдя к громоздким арочным воротам и приподняв голову вверх, молодой человек обратил внимание на удивительное сооружение, возвышающееся над макушками далеких деревьев и высотных зданий, в виде вертикальной широкой колонны, испускающей во все стороны ярко-золотистый свет. Колонна будто бы исходила из самого центра города и, проходя сквозь круглые жилые платформы, упиралась в вершину защитного купола. «Чертовски красивая конструкция, — подумал Геон, сощурившись и с интересом разглядывая светящуюся башню. — До сих пор в полной мере не могу понять, как это работает». Световой столб находился в окружении стеклянных многоэтажек, состоящих из многогранных ребристых будто бы стеклянных блоков, и высоких стройных деревьев с едва колышущейся листвой. Всего таких цилиндрических сооружений во всем иноземном городе насчитывалось около нескольких десятков, но эта, та что находился в центре, кажется, была самой крупной и несравненно намного более яркой среди всех остальных, видневшихся вдали. Другие же колонны располагались где-то на периферии плоскостей города, на каждой из которых проживали сотни тысяч горожан. Эти цилиндрические сооружения, пронизывая насквозь эти жилые платформы, устремлялись ввысь, к черному звездному небу. Иногда казалось, что помимо снабжения города тепловой и световой энергией, они так же служили и в качестве опорных колонн для поддержания массивного искусственного небосвода, называемого защитным хольнитеном. Светящиеся цилиндрические конструкции, совместно с городским куполом, подчас напоминали настоящий древнегреческий храм с высокими колоннадами по всему периметру, одиноко стоящего на просторах холодного и безжизненного ледяного мира.

Геон шагнул за границу высоких темных ворот и неспешно побрел по буковой аллее в поисках свободной лавки, желательно расположенной поближе к центральному фонтану. Завидев свободное место, он ускорил шаг. Вскоре послышался шум плещущейся воды, и из-за зеленых цветущих кустарников показалась фонтан. Искусственный водный источник представлял из себя каменную голову великана с большими глазами в виде зеленых блестящих кристаллов, торчащую из земли и покрытую светло-зеленым мхом. Овальный рот замшелой фигуры, непрерывно извергал из себя прохладную и кристально чистую воду, видимо, абсолютно пригодную для питья. Стройные светло-серые стволы буковых деревьев образовывали величественную, почти что непроницаемую стену, внутри которой, время от времени, господствовала полумгла и безмятежный покой. Свет едва пробивался сквозь кроны деревьев и мягким покрывалом ложился на каменистые тропы. Подойдя к широкой, никем не занятой придорожной лавке, молодой человек присел, плавно облокотившись на жесткую спинку. Одну руку он положил на прохладный металлический подлокотник, а другую опустил на правое колено. Всюду слышались переливающийся многоголосый щебет разнообразных птиц, журчание прохладной воды, гомон отдыхающей толпы, в так же веселые и радостные крики, резвящихся возле пестрых клумб детей. За искусственным небосводом виднелось смутное очертание плывущей в бескрайнем пространстве космоса планеты, опоясанной тонкими призрачными кольцами. Осмотревшись по сторонам, Геон бегло взглянул на свое блестящее кольцо, чтобы узнать время. Вскоре его глаза плавно сомкнулись, а разум молодого человека, кажется, погрузился в какие-то сокровенные размышления. Геон наслаждался местной атмосферой. Так он просидел где-то с полчаса, что-то обдумывая про себя и, вероятно, строя увлекательные и захватывающие картины в своем воображении.

Вдруг по поверхности его кольцеобразного устройства пронеслось несколько светлых текстовых строк: «Мистер Гринт, к вам посетитель. Он ожидает вас в гостевом холле. Благодарю за внимание!». Сообщение троекратно промелькнуло, прокатившись по плоской поверхности устройства, двигаясь то против, то по направлению часовой стрелки. При этом три раза прозвучал звонкий сигнал: в первый раз — тихо, во второй — намного громче, а в третий раз — достаточно громко, чтобы разбудить спящего человека, и вдобавок ко всему с довольно ощутимой пульсацией, которая ежесекундно передавалась на фалангу пальца молодого человека. Геон приоткрыл глаза и сделал глубокий вдох. Слабый искусственный ветер лениво колыхал его длинные черные волосы, неспешно раскачивая их то в одну, то в другую сторону. Постепенно его отсутствующий взгляд стал осмысленным, ясным и бодрым. Приподняв кисть руки на уровень чуть выше своего подбородка, Геон уверенным и спокойным голосом проговорил:

— Здравствуйте. Вы пришли на очередную трансляцию, или может быть принесли литературу?

Спустя некоторое время текст на кольце изменился, отразив новое сочетание символов: «Доброе утро, уважаемый мистер Гринт! Скорее я пришел на сеанс трансляции нового произведения. Состоится ли он?». Геон малость призадумался, оценивая оставшееся у него время, а затем последовал и его ответ:

— Несомненно. Трансляция начнется буквально через несколько минут, ровно в назначенное для этого время. Скоро я буду на месте, а вы пока с удобством располагайтесь. Спасибо, что пришли! — Геон опустил руку и удовлетворенно вздохнул. Кольцо погасло.

Неожиданно над макушками деревьев промелькнуло небольшое транспортное средство. Оно двигалось по воздуху благодаря нескольким антигравитационным двигателям — мобильным антигравитаторам. Гравилет плавно спланировал над парковочной площадкой, расположенной за фонтанирующей головой истукана и плавно опустился на землю. Из салона транспортного средства вышел осанистый смуглый мужчина, а за ним последовала высокая стройная женщина с грудным ребенком на руках. Мужчина достал из багажника детскую раскладную коляску, оснащенную электродвигателями и навигационной системой, а затем нежно положил в нее малыша. На ребенке был синий комбинезон, на поверхности которого то и дело мерцали белые светодиодные огоньки. Делового вида мужчина и стройная женщина неспешно зашагали по широкой мощенной аллее, а детская коляска между тем покатилась своим ходом прямо за ними. Резво обогнав идущую пару, она ловко перестроилась вперед — прямо перед взрослой парой и неспешно продолжила свое движение вперед. А тем временем, каменная голова великана продолжала издавать легкое размеренное журчание, источая их себя тонны прохладной воды и сверкая при этом зелеными глазами-кристаллами.

В скором времени плоское кольцо Геона вновь просигналило трижды. Он переключил устройство в голосовой режим, и тут же с его поверхности раздался строгий и ворчливый мужской голос:

— Доброе утро. Ну, как обстоят дела на сегодня?

— Здравствуй, Рувим. Пока что только один посетитель, но я уверен будут еще, — немного растерянным голосом ответил Геон.

— Почему-то я в этом сомневаюсь. А ты видимо нет?

— В прошлый раз было пятеро, а в позапрошлый — трое, — спокойно пояснил Геон. — В среднем за прошлую неделю было по четыре человека на каждом сеансе. Раньше было в два раза меньше, ты же знаешь об этом. Так что ситуация понемногу улучшается.

— Надеюсь, ты прав, — скептически отозвался Рувим.

— Я делаю все возможное, чтобы клиентов стало больше, — заверил его Геон.

— Ну хорошо, не буду мучить тебя своими расспросами, — слегка небрежным тоном пояснил Рувим и тут же добавил: — Сегодня я постараюсь быть вовремя.

— Тогда до встречи! — Геон кисло улыбнулся.

Сразу же поле этой непродолжительной беседы, Геон решил поговорить со своим другом, с которым они вместе работали, желая прояснить кое-какие организационные моменты.

— Добрый день, Кавин! — бодро проговорил Геон, направляясь обратно к дому.

— Привет, босс! — с поверхности кольца послышался ироничный и немного глуховатый голос. — Я уже знаю о чем ты хочешь меня спросить.

— Это не удивительно, — улыбнулся Геон.

— В общем-то, все готово!

— Что именно?

— Абсолютно все! Я уже на месте, босс!

— Замечательно, — сдержанно улыбнулся Геон. — Я вижу у тебя хорошее настроение. Это внушает оптимизм!

Из-за ровных ветвей цветущих кустарников показались высокие черные ворота, за пределами которых заканчивалась территория Центрального парка Амфиполиса. А из-за зеленых раскидистых деревьев показался строгий многоблочный двухэтажный дом.

— Отлично! Сколько думаешь сегодня у нас будет посетителей? — Геон ухватился за ручку высоких ворот и потянул ее на себя.

— Ты не поверишь, — радостно воскликнул Кавин, — но десять человек уже есть! — Такого количества давненько у нас не было.

— Что ж, значит и выручка будет больше, — подметил Геон и шутливо добавил: — Я уже рядом, никого не выпускай.

Спустя несколько считанных минут он уже стоял на пороге своего дома, а над его головой развевалась голографическое информационное табло с приглашением посетить всем желающим библиотеку «Куприт». Зайдя внутрь дома, Геон обнаружил толпящихся в зале людей: в основном молодежь и несколько детей вместе со своими родителями. Как и обозначил ранее Кавин, действительно на этот раз посетителей было несколько больше обычного — ровно десять человек. Сам же он находился за широкой барной стойкой и выполнял несколько разных действий одновременно: то протирал столешницу влажными бамбуковыми салфетками, то засыпал кофейные зерна в рожок кофейной машины, то вынимал газированные напитки из холодильника и вручал их покупателям, при этом Кавин умудрялся оживленно разговаривать с подступившими к нему людьми, продавая всем желающим билеты на предстоящий сеанс.

На вид Кавину было около тридцати лет. Он был плотного телосложения и невысокого роста. На его широком подбородке виднелась короткая, немного неопрятная, темная бородка. Щеки у него были округлыми и гладкими, а глаза добрыми и ясными. На большой голове Кавина светлела шевелюра из не очень длинных, но и не совсем коротких волнистых волос. Одет он был всегда просто и без особых изысков: зеленая рубашка торчала из под синей джинсовой жилетки, на которой было множество внешних и внутренних карманов; темно-синие джинсовые штаны, на которых так же имелось несколько вместительных и больших карманов, казались излишне широкими и были слегка потрепанными. Всем своим внешним видом и манерами поведения он напоминал обаятельного, добродушного, немного наивного и совсем немного глуповатого толстячка, неспособного ни подумать ни о ком плохого, ни, тем более, причинить кому-нибудь вред. Про такого можно было с уверенностью сказать: он и мухи не обидит. Рядом с ним, на краю широкой барной стойки, лежало несколько фирменных картонных коробок со свежей и горячей пиццей, а неподалеку от них, на гладкой поверхности столешницы из искусственного акрилового камня, сидел щупленький черно-белый кот по кличке Барни. Он довольно вилял хвостом и увлеченно разглядывал картонные коробки и людей, собравшихся в гостевом холле. Поприветствовав гостей, Геон спешно подошел к своему другу и вполголоса сказал:

— Ждем Рувима и начинаем.

— Он ведь никогда не опаздывает или я снова что-то напутал? — криво усмехнулся Кавин, полируя свое блестящее кольцо сухой бумажной салфеткой.

— Мне нужно немного подготовиться, — сухо отозвался Геон, подморгнув глазом.

— Что сегодня читается?

— Что-то новенькое и весьма необычное, — тихим интригующим тоном объявил Геон. — Какой-то неизвестный скриптор, но весьма неплохо зарекомендовавший себя в приключенческом и научно-фантастическом жанре. Я заключил с ним контракт на пару месяцев: хочу опробовать некоторые его произведения. Думаю нашим клиентам понравится. Мне, по крайней мере, очень понравилось.

— Рувим в курсе? — заволновался Кавин, пристально всматриваясь в своего напарника.

— Не волнуйся, — краешек тонких и бесцветных губ молодого человека с бледным задумчивым и подчас излишне отрешенным лицом приподнялся вверх, — он давно в курсе. Мы уже все обсудили.

— Что ж отлично. Теперь я спокоен, — облегченно вздохнул Кавин и, неуклюже развернувшись, принялся расставлять банки с соком и сладкой газированной водой на сверкающие стеллажи из тонкого небьющегося стекла.

Тем временем, люди собравшиеся в гостевом холле, ожидали, когда же наконец настанет их очередь войти в заветную комнату для трансляций. Три молодых парня, примерно двадцати летнего возраста, с школьными рюкзаками стояли напротив широких слабо затемненных окон, громко переговариваясь между собой и прихлебывая горячий кофе из бумажных стаканчиков. На большом оранжевом диване, обтянутым хрустящим слоем синтезированной кожи, расположились две юные особы: молодой человек лет восемнадцати и девушка несколько более старшего возраста. Они также оживленно общались между собой, хрустя шоколадными конфетами и потягивая через трубочку холодный сок со льдом из элегантных граненых стаканов. В гостевом холле так же находилась молодая семейная пара с мальчиком лет десяти и одинокий мужчина с семилетней девочкой. Они неспешно прогуливались по залу, разглядывая рекламные постеры и читая информацию о предстоящих сеансах на ярких голографических экранах, мерцающих под потолком, перед темными шершавыми стенами. Пол в гостевом холле был уложен глянцевыми прямоугольными плитами темно-коричневого цвета, а поверхность высоких колонн, кои были расставлены по всему периметру просторного холла, состояла из светящиеся ровным светом рельефных полупрозрачных панелей. Эти архитектурные сооружения, сияющие изнутри, создавали своеобразную, весьма удивительную и почти что фантастическую атмосферу внутри дома. Стены помещения были облицованы крупными гранитными и мраморными камнями, конечно же не настоящими, а существенно более легкими и прочными, дополняя своим шармом атмосферу красоты и уюта, царившие здесь.

В преддверии предстоящего необычного сеанса Кавин распродал гостям почти все имеющееся у него съестное. Осталось всего-лишь несколько баночек со сладкими газированными напитками и пару шоколадных батончиков: одно из его любимых лакомств. Обычно, он запускал людей в помещение для трансляций заранее, но бывали случаи, когда Рувим Артман сильно опаздывал, и тогда приходилось задерживать гостей на некоторый промежуток времени. Иногда даже случалось так, что приходилось полностью отменять сеанс и возвращать оплату билетов из-за того, что Рувим не появлялся вовсе. По этому поводу было множество разбирательств и ссор между ним и Геоном, но у Артмана всегда находилось какое-нибудь очередное объяснение, при том весьма правдоподобное, и всем приходилось в очередной раз мириться с его выходками; к тому же Геону было далеко не так просто найти ему адекватную замену, по крайней мере пока. Однако, на этот раз всем собравшимся в гостевом холле сильно повезло: за окном послышалось мерное гудение двигателей, опускающегося на землю гравилета. Входная дверь распахнулась и просторное помещение вошел высокий взрослый мужчина лет сорока пяти с деловой темно-коричневой кожаной сумкой на правом плече, в черных лакированных туфлях с рельефным тиснением, классических серых брюках и сером элегантном пиджаке, под которым виднелась темная выглаженная хлопковая рубашка. Не обращая никакого внимания на людей, он быстро приблизился к Кавину и небрежно пожал ему руку, а затем сразу же скрылся за дверью полутемной комнаты, не проронив при этом ни слова. Кавин разочарованно вздохнул и доложил Геону о том, что сеанс можно начинать. Окинув взглядом ожидающих в холле гостей, Кавин вежливо указал на высокую двустворчатую деревянную дверь с красивой геометрической резьбой по контуру и, вежливо улыбаясь, пригласил всех собравшихся проследовать внутрь помещения для трансляций. Очень скоро пространство гостевого холла опустело, и на голографическом информационном табло, невысоко мерцающем в воздухе перед входной дверью, появилось красно-желтое информационное сообщение: «Убедительная просьба: соблюдайте тишину — идет сеанс мыслеобразной трансляции!».

Несмотря на то, что комната для проведения мысленных, или лучше сказать мыслеобразных, или ментальных трансляций была совсем небольшой, в ней находилось около тридцати мягких кресел с откидными спинками, которые располагались в несколько рядов полукругом. Рядом с каждым креслом, напротив подголовника, на специальной крепежной ручке, висел громоздкий белый шлем, при этом совсем не тяжелый. От каждого шлема тянулся длинный витиеватый кабель в сторону небольшой проекционной комнатки, видневшейся вверху. Стены помещения были отделаны плотными звукоизоляционными материалами, а сверху покрыты мягкими панелями из тонкой синтетической кожи коричневого цвета с легким бежевым оттенком. В фронтальной части комнаты красовался искусственный утопленный в стену камин, а над ним высился большой продолговатый белый экран, прямо как в старинных кинотеатрах из минувших столетий; из под темного каминного стекла исходило приглушенное свечение. Вначале оно имело светло-алый или может быть розово-золотистый оттенок, но позднее свечение изменилось и заиграло совсем другими красками. Камин горел то темно-зеленым, то синим, а затем бордовым пламенем, придавая окружающему пространству все новый и новый окрас. По всему периметру трансляционной комнаты, в специальных ложбинах, закрепленных высоко в стенах, располагались выпуклые звуковые панели, по форме напоминающие древние виниловые пластинки. На полу было настелено мягкое покрытие сероватого оттенка, которое, как и звукопоглощающие панели на стенах, сдерживали посторонние шумы извне. Если же посмотреть на верх, то слева от входной двери можно было увидеть тесную проекционную комнатку с двумя небольшими оконными прорезями по бокам, весьма сильно напоминающую антресоль — верхний полуэтаж с низким потолком и маленькими окнами. Именно там в данный момент находился Геон вместе со своим напарником по работе Рувимом, готовясь к ментальной трансляции нового художественного произведения. Чтобы попасть сюда, необходимо было усесться в одном из двух кресел, расположенных прямо под проекционной комнатой, и нажать на одну единственную кнопку на подлокотнике, после чего кресло немедленно поднимется вверх.

Посетители уже расселись по местам, и каждый их них был готов к восприятию увлекательного сюжета внутри своего собственного воображения. Надев на головы большие, но удобные и легкие шлемы, люди с нетерпением ожидали начала сеанса. Некоторые, находясь в шлеме, все еще допивали кофе, а кто-то дожевывал кусок пиццы, либо хрустел бледно-желтым пушистым попкорном: правила нисколько не запрещали этого делать.

Геон и Рувим Артман завершали подготовку к работе сложного оборудования для передачи мысленных образов. Комната, в которой они находились, была настолько мала, что в ней не могло поместиться больше трех человек, а с учетом находившегося здесь оборудования итого меньше — не более двух. Внутри тесного помещения, на низком потолке, висела прямоугольная световая панель. Она испускала приглушенный (чтобы не слепить глаза) оранжевый свет и при этом издавала приятное расслабляющее потрескивание и гул. Еще некоторое время Рувим сверял правильность расположения нумерованных блоков на голографическом экране настольного протографа. Эти графические объекты, каждый из которых содержал в себе специальные текстовые обозначения и номер, должны были находиться в строго заданном порядке так, чтобы номера всех блоков совпадали с номерами указанными в тексте на другой половине экрана, а так же на бумажных листах в пластиковой папке, которую Геон не выпускал из своих рук. Он как раз внимательно просматривал листы из этой папки, что-то шепча себе под нос, причем делая это явно не в первый раз: бумажные листы были все измяты и исписаны карандашом. Оба транслирующих шлема, находящихся здесь, были подключены к мощным настольным протографам, оборудованными фотонными нейроморфными модулями. По размерам транслирующие шлемы ненамного, но превосходили те, что предназначались посетителям. Поверхность шлема, висевшего на кресле Геона, была сплошь обклеена разноцветными бумажными стикерами, а сбоку передающего мысленные образы устройства располагался отдел с мелкими механическими кнопками и разноцветными светодиодами.

— Как и договаривались, — строго произнес Рувим, снимая свой элегантный серый пиджак и вешая его на спинку неровного кресла, — для этого произведения я буду использовать готовые наработки.

— Конечно, — послушно кивнул Геон, включив старый настольный вентилятор и направив его на себя. — Как обычно, в начале запустим приветственное обращение и рекламу.

— Без вопросов! — согласился Рувим и косо улыбнулся. Он расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке, а затем ворчливо добавил: — Здесь у тебя невыносимая духота. Исправь это уже наконец.

На это Геон лишь беззвучно вздохнул, устало пожав плечами.

— Разумеется. Как только у меня появятся лишние средства, я проведу сюда охладитель, — вполголоса сказал он, а про себя подумал: «Поскорее бы найти ему замену».

Затем Геон выполнил ряд несложных манипуляций с графическими элементами интерфейса на полупрозрачном экране протографа, в результате чего на широком настенном экране, над камином, пылающим искусственным свечением, показались быстро сменяющие друг друга кадры первого видеоизображения. На стенах забубнили акустические панели, а комнату заполнил громкий и басовитый звук. «Уважаемые гости нашего скромного заведения! — раздавалось со всех сторон. — Благодарим вас, что пришли! Очень скоро состоится сеанс совместного мыслеобразного восприятия, поэтому не забудьте надеть ваши шлемы! Желаем вам приятных переживаний и ощущений!». На светящемся экране замелькал весьма подвижный мужчина в черном костюме с широкой белозубой улыбкой. Он выполнил несколько акробатических трюков, а затем мигом напялил на свою голову глянцевый белый шлем с длинным черным кабелем, торчащим сзади. Далее он начал проваливаться куда-то вниз, поочередно попадая в странные и необычные места: от инфернального котла, невысоко висящего над пылающим костром, вокруг которого танцевали уродливые мохнатыми существа, до небесного города небывалой красоты, парящего в безбрежной космической пустоте. И все это действо происходило под энергичное и весьма экспрессивное музыкальное сопровождение. Затем последовало несколько рекламных видеоклипов, посвященных различному бытовому оборудованию. Вначале на зрительском экране красовалась новая модель уборочной машины в виде небольшого упругого шара, внутри которого был установлен усовершенствованный модуль искусственного разума. После этого вдруг появился коричневый кожаный диван, плывущий по воздуху на магнитной подушке. А в заключении рекламной демонстрации на белом экране была показана новая модель гравимобиля с дополнительным компактным термоядерным двигателем, позволяющим достигать внушительных скоростей, а так же выбираться за пределы планет, ненадолго оказываясь в открытом космическом пространстве, благодаря полностью герметичному корпусу. Когда рекламный видеоряд завершился, свет в помещении погас. Большинство гостей тут же стихли, перестав переговариваться между собой.

— Сегодня я буду воспринимать произведение на слух, — сказал Геон, держа в руках белый глянцевый шлем для передачи мыслеобразов.

— Как пожелаешь! — буркнул Рувим. — Знаешь, мне тоже не требуется все-время смотреть в партитуру. — Мужчина откинулся на спинку кресла, размял кисти и пальцы рук, после чего надел транслирующий шлем на голову. — У меня все готово! Приступим?

— Запускай, — спокойно отозвался Геон, а затем выпрямил спину, опустил руки на колени и прикрыл глаза. Под шлемом зазвучал негромкий голос, который весьма неспешно читал текст из художественного произведения.

Роман повествовал об увлекательных приключениях одного незаурядного пилота межзвездного корабля, застрявшего в межгалактическом пространстве. В бумажном виде роман состоял из пятисот пятидесяти страниц, но в адаптированной для ментальной трансляции версии, произведение уместилось всего на нескольких бумажных листах. Благодаря этому сеанс сводился к двум, а иногда полутора часам непрерывного восприятия того, что представлялось в живом воображении двух людей, — чаще одного, — находящимися в проекционной комнате.

Геон неподвижно сидел в кресле с плотно закрытыми глазами, легко и непринужденно рисуя в своем воображении события, образы и действия из произведения, воспринимаемого им на слух. Возникающая картинка в его сознании, мгновенно передавалась по толстой связке проводов к посетителям, находящимся внизу, в комнате для трансляций. Разнообразные чувства и эмоции: от восторга, радости, легкой заинтересованности и неописуемого счастья, до печали, страха и гнева — все переживаемое Геоном, в точности передавалось по средством сложного технического оборудования в головы наблюдателей. Его напарник Рувим, конечно же, выступал здесь в качестве композитора и звукорежиссера. Находясь в своем в транслирующем шлеме с открытым прозрачным забралом, он смотрел на голографический экран настольного протографа и, слабо покачиваясь в кресле, что-то негромко напевал себе под нос. Он пристально вглядывался в прямоугольные блоки, представляющие из себя звуковые дорожки с записанными заранее фрагментами звучания тех или иных музыкальных инструментов. Рувим периодически то включал, то отключал их, при этом его тонкие пальцы искусно парили над поверхностью полупрозрачного изображения, будто бы он играл на невидимых клавишах фортепьяно. Благодаря его стараниям находящиеся в комнате наблюдатели могли не только ярко воспринимать и переживать в своем воображении ту мысленную картинку, которая поступала к ним из разума Геона, но и слышать насыщенное и яркое музыкальное сопровождение. Музыка симфонического оркестра лилась по толстым проводам и проникала прямо сознание и сердца людей. Большинство из них, очевидно, в самых эмоциональных и напряженных моментах мысленного восприятия буквально вжимались в свои кресла, крепко хватаясь руками за шатающиеся подлокотники.

К примеру десятилетний мальчик, пришедший сюда со своими родителями, мало того, что он периодически вздрагивал от переполнявших его эмоций и чувств, так еще он умудрялся изредка подпрыгивать вверх, сидя в кресле. А один из молодых парней, сжав в руках свой рюкзак, забавно и весьма эмоционально выкрикивал разнообразные междометия, а так же громко смеялся, энергично ерзая в кресле. В определенные моменты ментальной трансляции, люди находящиеся в комнате, порой напоминали участников какого-то безумного аттракциона. Порой казалось, будто они находились в рельсовых вагонетках и мчались на огромной скорости с многокилометровой высоты вниз, преодолевая опасные участки трассы и непрестанно заваливаясь то одну, то в другую сторону. И судя по всему, сеанс мысленной трансляции был крайне увлекательным не только для гостей, но и для самих ведущих, особенно для Геона. Работая со своим хорошо натренированным и от природы развитым воображением, он испытывал неподдельное удовольствие. Время от времени из под глянцевого шлема мелькала его кривая самодовольная ухмылка. Иногда во время сеанса он позволял себе немного расслабиться и, откидываясь на спинку старого кресла, устало покачивался: вперед, назад. Но когда приближался очередной сложный и динамичный момент, он становился крайне собранным и внимательным: немедленно выпрямлял спину и садился смирно, будто попал на экзамен к строгому преподавателю. Его напарник Рувим, обычно заранее готовил музыкальное сопровождение к предстоящему сеансу. Для этого он использовал метод мысленного чтения с партитуры. Этот метод заключается в подробнейшем представлении звучания каждого отдельного инструмента в своем воображении, после чего выполнялось сведение их воедино с помощью программной оболочки настольного протографа. Часто такой подход был более надежным и предпочтительным для него, поскольку прямая трансляция оркестровой музыки с партитуры, из воображения звукорежиссера, не редко влечет за собой большое количество недочетов и ошибок. Однако, пусть и довольно не часто, но все же бывали случаи когда Рувим делал исключение и работал непосредственно с нотной записью, с услаждением предъявляя возможности своего воображения и тонкого музыкального вкуса людям, пришедшим на сеанс. Обычно это происходило тогда, когда ему весьма приходилась по душе та или иная музыкальная композиция, и он буквально заучивал ее наизусть, детально представляя в своем воображении звучание каждого инструмента в партии и интуитивно сводя их все вместе, в единую мелодию. В первую очередь Рувим подробно прорабатывал в воображении звучание деревянных и медных духовых инструментов, немного позднее — ударных и смычковых, и в заключении — то, как они звучат вместе. После этой напряженной работы, обычно, все проходило замечательно, без каких-либо ощутимых изъянов и недочетов. В такие моменты мелодия буквально пульсировала в его сознании и, словно роскошный пестрый фейерверк, растекалась по проводам, попадая прямиком в сознание каждого человека, находящегося в комнате.

Иногда случалось, что после мысленных трансляций, в конце рабочего дня, Геон ощущал себя весьма подавленным и опустошенным. Впоследствии ему приходилось тратить дополнительное время на восстановление своих сил. Рувим же Артман, в отличии от него, занимался мысленными трансляциями довольно давно, поэтому с ним ничего подобного никогда не происходило. Искушенные и опытные в этой области специалисты, утверждают, что обычно спустя несколько земных лет, все негативные эффекты от подобного рода деятельности полностью исчезают, и практикующим трансляции больше ничего не грозит. Увлечение же Геона этим ремеслом было не столь продолжительным, как могло показаться изначально: он занимался мысленными трансляциями лишь около шести месяцев, однако, несмотря на такой весьма непродолжительный срок, у него отлично получалось.

Спустя еще полтора часа сеанс приблизился к своему завершению. На финальном моменте глубокого мысленного переживания, маленькая девочка достала из своего кармашка белый носовой платочек и стала вытирать им слезы, которые катились по ее бледным и холодным щечкам. Отец девочки, находившийся с соседнем кресле, снял проекционный шлем с головы, озадаченно провел рукой по своим волосам и воодушевленно произнес:

— Да… Не ожидал такого… Вот это конец! Неожиданно, весьма неожиданно! Маиса, тебе понравилось?

Мужчина помог девочке снять шлем, а она, хлопая заплаканными глазами и хлюпая своим носиком, огорченно произнесла в ответ:

— Понравилось, но почему так все плохо закончилось?

— Ну, не несогласен, — мечтательно проговорил отец девочки, — несмотря на то, что главный герой погибает, я считаю, что все-таки это хороший конец. А знаешь почему? — Мужчина погладил по головке свою дочь, расправляя ее скомканные волосы.

— Потому, что он спас… — снова всхлипнула девочка, — потому, что он спас ее.

— Все верно, — подтвердил отец девочки. — Если хочешь, в следующий раз пойдем на что-нибудь другое, не такое грустное. На следующей неделе, кстати говоря, ты вместе со своим классом можешь посетить новый иллюзион, который недавно открылся у нас в городе. Ну, что скажешь? А сейчас давай скорее собираться, — проговорил мужчина, вытер сухим платком мокрые щеки дочери и направился к гардеробу.

Сеанс мыслеобразной трансляции приключенческого романа завершился, и гости, находясь под глубоким впечатлением, стали неспешно разбредаться, покидая комнату. Геон снял устало стянул шлем со своей головы и удовлетворенно вздохнул. Некоторое время он задумчиво перекатывал головной убор из стороны в сторону, держа его в руках.

— Ну вот и все! — сдержанно проговорил Рувим. — Произведение действительно весьма интересное и своеобразное. Надо будет, как-нибудь повторить! — Он снисходительно покосился на своего напарника по работе, надел свой деловой твидовый пиджак, повесил кожаную сумку на плечо, немедленно спустился вниз и спешно покинул дом.