Глава 2

Дома мне опять стало плохо. Так плохо, что привычная телефонная трель заставила меня зашипеть как от боли. Уверена, он трещит уже не первый час, дожидаясь моего возвращения.

Подождет; сначала холодильник.

Полусогнувшись, я рванула дверцу.

Крови осталось немного — стакан. Хватит и этого, мне и нужно-то всего пару глотков. Хотя нет, парой уже не отделаюсь. Придется выпить весь стакан.

Не знаю, действительно ли истинные вампиры любят кровь. Так и не удосужилась найти кого-нибудь из них и поинтересоваться. Сомневаюсь. Лично мне эта мерзкая на вкус жидкость не доставляет никакого удовольствия. Я пила ее исключительно для того, чтобы выжить.

Чтобы восстановить собственные запасы.

Я не сказала ведьмаку всей правды. Я быстро регенерирую, но только если выпью кровь. Не имеет значения, чью, важно само наличие этого кладезя живительных веществ. Я пила свиную и говяжью. Запасалась ею у одного знакомого мясника, с которым и познакомилась-то только по этой причине.

Зажмурившись и задержав дыхание, я залпом (иначе не смогу), не примеряясь к вкусу, опрокинула в себя весь стакан. Глотнула, закашлялась, швырнула посудину и бросилась в ванную, полоскать рот. Попутно припоминая всех, кто виноват в моем сегодняшнем состоянии, и почему-то приплетая ведьмака. Список получился не кратким.

Вышла из ванной злая, лохматая, трясущаяся, как при температуре.

Телефон не умолкал.

— Да чтоб тебя…

Я потянулась к нему, страстно желая выдернуть провод из розетки, а еще лучше — разбить аппарат ко всем чертям, шибанув о стену. Вместо этого сняла трубку и приложила к уху, опершись спиной о стену, сползая на пол.

— Здравствуй, красавица, — промурлыкал голос.

— И тебе гореть в аду, сволочь, — в тон ему отозвалась я. Обычные любезности, после которых он сразу переходил к делу.

— Ты не выполнила задание.

— Да? Ты заметил? — ядовито осведомилась я, и переложила трубку из руки в руку — к другому уху.

— Не хорошо, девочка, ой, не хорошо. — Я почти видела, как он покачал головой, сокрушенно, по-отечески. — Забыла наш уговор?

— Уговор? — я хохотнула. — Теперь это называется так? Грязный, подлый шантаж… Я на тебя больше не работаю!

— Уверена? — голос сменился, неуловимо, до вкрадчиво-опасного, и оттого еще более страшного, чем самый взбешенный рев.

— Уверена. Расскажите обо мне хоть целому свету — мне все равно.

Я бросила трубку на пол и до туалета добежать уже не успела: меня вывернуло тут же, заляпав линолеум пятнами выпитой крови. Хорошо хоть не палас. Плохо — потому что придется опять пить эту гадость, как таблетку, которая не успела подействовать.

Побрела на кухню, опомнилась. Крови больше не было. Я же выпила всю. Села на пол, покосилась на пятна. Нет, я не буду их слизывать. До такого я еще не опускалась. Я смогу продержаться, я же сильная. Я смогла уйти от ведьмака, я нашла в себе силы порвать с жутким прошлым. Я выживу.

…Заснула я спустя час, на полу, с мокрым от слез лицом.

* * *

— Алло? Алиса? Ты уже вернулась с дежурства? Как хорошо. Я приведу Наташу?

— Спасибо, тетя Люба. Что бы я без вас делала? Приводите, конечно. Нет, давайте, я сама к вам зайду? Тетя Люба… у вас не найдется немного сырого мяса?

* * *

На работу я всегда приходила заранее. Хозяйке это нравилось, а мне так было удобнее. Все хорошо, лишь бы не выгоняли…

С хозяйкой мы пересеклись случайно. У нее сеть магазинов обуви, которая требовалась мне позарез.

Воровать я научилась виртуозно. И что с того, что это занятие никогда меня не привлекало? Необходимость и безнадега — вот что руководило мною и вело по дороге жизни. Мне было пятнадцать лет, на руках — больной ребенок и никакой надежды на заработок. Я только-только обживалась в новом, чужом городе.

Обуви было много, слишком много. Я растерянно стояла перед полками и не решалась даже коснуться этой роскоши. Я стыдилась собственных прохудившихся сапожек и подозревала, что уже весь магазин знает, что эта малолетняя оборванка пришла их обворовывать.

— Вам помочь? — девичий голос за спиной заставил меня подпрыгнуть.

Я резко обернулась, чуть не оскалив зубы. Девушка-консультант смотрела с улыбкой, вежливой, ненастоящей. Я остро чувствовала настроение людей.

— Я… Я просто смотрю. Выбираю.

— У вас какой размер? — поинтересовалась девушка.

— Не знаю, — смутилась я. Мне еще не приходилось выбирать для себя одежду. И обувь.

— А давайте мы посмотрим на ваших сапогах, — предложила она.

Я непонимающе опустила глаза на сапожки.

— На подошве, — подсказала девушка. Посмотрела. — Обувь с вашим размером — вот с этой стороны. Цены указаны на этикетках.

— Цены меня не волнуют, — честно сказала я.

Девушка ушла к покупателям.

А я вернулась к сапогам.

Выбор резко уменьшился, и я сразу присмотрела себе красивую пару.

Они оказались точно по мне. Я покрутилась перед зеркалом

Сапоги мне нравились. И я знала, что смогу уйти, и никто ничего не узнает…

— Мама, ну не знаю я! Они все такие… Они мне все нравятся!

— Выбирай быстрее! — худая женщина в дубленке выглядела усталой и раздраженной. Они обошли уже далеко не первый магазин, а ее капризная непутевая дочь-подросток никак не могла найти обувь по себе.

Я окинула быстрым взглядом все образцы, к которым присматривалась дочь. Она вертела в руках коричневый сапог, потом разочарованно поставила его обратно. Вздохнула.

— Ну не знаю я… — опять проскулила она.

— Так мерить надо! — нервно сказала ее мать.

— Они все такие…

— А ты попробуй этот, — неожиданно для себя предложила я и подала девчонке сапог с самой верхней полки.

— Ну-у, — покосилась она на меня. — Он не красивый.

— Это так кажется, — сказала я. — А наденешь и увидишь — он точно твой. — И улыбнулась.

— Мерь уже хоть что-нибудь, — сказала мать. Ей уже было все равно.

Девчонка уселась, натянула предложенное. Встала, потопала перед зеркалом…

— То, что надо! — неожиданно просияла мать. — Смотри, как раз по тебе!

— Да? — девочка повернулась, заглядывая на обувку со всех сторон. — Блин, точно здорово! Мам, давай эти возьмем!

— Ой, девушка, помогите, пожалуйста, и нам! — попросили две блондинки, которые, похоже, наблюдали всю сцену с самого начала.

— Х-хорошо, — растерялась я. Оценила обеих. Блондинки были миленькие, у каждой свой четко выраженный стиль. — Вам подойдут вот эти сапоги. Если размер подойдет… А для вас я ничего тут не вижу, лучше еще поискать.

Размер подошел.

В последующие полчаса, под пристальными, недовольными взглядами продавщиц, я помогла еще нескольким покупательницам. Это занятие меня увлекло, а перетягивать на себя клиенток оказалось забавным и немного меня развлекло.

А потом…

Женщина, которая подошла ко мне, оказалась без верхней одежды. Я сразу уловила, что пришла она не с улицы. Ее запах уже давно и надежно смешался с запахом магазина.

А еще от нее тянуло властностью.

Ей было около тридцати лет. Ухоженная, в дорогой одежде.

— Девушка, вы консультант? — поинтересовалась женщина.

— Н-нет...

— А так хорошо умеете все подобрать.

— Я просто вижу, кому что идет, — пожала я плечами.

— Значит, у вас хороший вкус, — постановила женщина.

Не знаю, может, и вкус. А может, особое чутье.

— Я вижу, покупатели охотнее тянутся к вам, чем к моим работникам.

Моим…

Я обомлела. И вдруг вспомнила, что так и стою в сапогах, которые собралась украсть.

Она тоже их заметила. Потом посмотрела мне прямо в глаза. Я ответила ей твердым, несгибаемым взглядом.

— Мне не требуется консультант, — прямо сказала женщина. — Просто мне понравилось, как ты работаешь. Если тебя интересует работа, я могу взять тебя на испытательный срок…

Я еще не понимала всех возможностей и глубины «вампирьего обаяния»…

Сапоги я потом купила. На первые заработанные деньги.

* * *

Мне открыла Света, наш кассир.

— Привет. О, а где твоя шуба? — спросила она, увидев старую холодную куртку.

Я лишь пожала плечами и отправилась в глубь магазина раздеваться.

Света проводила меня тревожным взглядом.

— Что-то ты выглядишь сегодня не очень… — сказала она, когда я вернулась. — Не заболела, случайно?

— Нет.

— Вид у тебя болезненный. Что, бессонная ночь?

— Вроде того. — Я помедлила. — У меня ночью был выкидыш.

Света единственная, кто знал о моем положении. Не я ей сказала — она догадалась сама, хватило одного взгляда, как и во всем. Одно время я подозревала в ней ведьму или оборотня, но потом оказалось, что просто у нее феноменальная интуиция.

— Ничего себе… — пробормотала Света. Добавила. — Может, оно и к лучшему?

— Все к лучшему, — философски подтвердила я. — Только… Этой ночью я могла умереть.

— Что ты, Алиса…

— Мне помогли, хоть это и странно, и вообще не должно было быть… Но я не об этом. Понимаешь, я сегодня впервые испугалась. По-настоящему. За Наташу. Если бы я умерла…

— Все было настолько серьезно? Алиса, ты к врачам обращалась?

Я усмехнулась.

— Обратилась… к одному тут…

— Помог?

— Как видишь. Живая ведь. Даже на работу пришла.

— А вот это напрасно, — заявила она. — Взяла бы больничный, отдохнула, подлечилась.

— Может, ты и права. Отдохнуть мне не помешает…

— Вот-вот…

В дверь магазина постучали.

— Что-то рановато для посетителей, — удивленно сказала Света и отправилась смотреть, кого принесло в такую рань. За стеклянными дверями маячил подросток тринадцати лет.

Вернулась она уже с большой коробкой.

— Тебе…

— Мне?

— Сказал — Алисе.

Заинтригованная, я открыла коробку.

И обомлела.

Шуба, забытая мною в спешке у ведьмака, аккуратно сложенная, лежала в коробке.

Света заглянула мне через плечо, хихикнула, узнав:

— И у кого это ты ее оставила?

Не говоря ни слова, я выскочила на улицу.

Запах мальчишки я отличила сразу — он был самым свежим среди незнакомых, а Светин я знала. Следы, к сожалению, смешались с другими, но мне это не помешало.

Давно мне не приходилось никого выслеживать днем. Запах вел с улицы во дворы.

Паршивец покупал в киоске пиво. На вырученные деньги, надо полагать.

Я дождалась, пока он отойдет во двор, и заступила дорогу.

— Не рановато для таких напитков?

Мальчишка нахально прищурился на раздетую девку в блузке и короткой юбке, и не подумав убрать с глаз долой коричневую полуторалитровую бутылку. Ого, ничего себе у мальца жажда.

— Чё надо? — нелюбезно осведомился он.

— Поговорить.

— Топай дальше…

Сопляк, еще хамить будет…

Протестующе вякнув, мальчишка полетел на землю, в сугроб.

— Кто просил передать тебе коробку? — осведомилась я, нависнув над ним.

— Откуда я знаю? — пискнул сопляк. — Парень какой-то. Говорит, отнеси в этот магазин и отдай Алисе.

— И это все? — уточнила я.

— Ну, денег мне дал, — невпопад ответил он. — Полтинник. А чё? Я ничего не трогал. Я сделал все, как он сказал!

Все это я поняла и так.

— Где?

— Что где? — не понял мальчишка.

— Где он передал тебе коробку? И куда делся сам?

— Да там и передал, у магазина. А потом свалил.

Плохо, очень плохо. Он знал, где я работаю. Наверняка знал, где живу — ведь впервые я с ним столкнулась в нескольких метрах от своего подъезда.

Что ж, я тоже знаю, где живешь ты, ведьмак.

И тебе больше не застать меня врасплох.

* * *

Мальчишка был испуган не на шутку. Девчонка в одной офисной одежке, которая по непонятным причинам совсем не замечала зимней стужи. И она не собиралась отпускать его, мальчишку, пока не вытянет все, что ей нужно.

Что же было в этой чертовой коробке, из-за которой весь этот сыр-бор? Крысу дохлую ей, что ли, подложили? Так вроде не пахло. И вес у коробочки был приличный.

Тот светловолосый парень в черных куртке и джинсах и без головного убора не казался любителем розыгрышей. Хотя поспешность, с которой он скрылся, отдав коробку, мальчишке не понравилась.

Мало ли у кого какие странности. Может, эти двое дружили, а теперь просто выясняют отношения.

И мальчишка, быть может, еще поартачился бы, развлекаясь и доводя девчонку до бешенства… если бы не то странное и непонятное, произошедшее с ее глазами. Мальчишка не верил в оборотней и других чудищ. Но у людей зрачки не стекаются в узкие вертикальные щелки, а светло-зеленая радужка не вспыхивает желтым адским огнем…

Несколько мгновений девчонка стояла молча, задумавшись и словно забыв о нем.

Потом она неожиданно развернулась и пошла прочь, не замечая снега, бьющего ей в спину, и изумленного взгляда парнишки, смотрящего туда же…

* * *

— Пожалуй, я и вправду уйду, — сказала я Свете, вернувшись в магазин. — Скажешь хозяйке, что я заболела, ладно?

Света умница, ни о чем не спрашивает.

— Какой разговор? Конечно, скажу.

* * *

Я не смогла войти даже в подъезд. Не знаю, где он нашел это заклинание, но действовало оно отменно. Я даже позавидовала. Мне бы такое пригодилось.

Я отступила, задрав голову. Шестой этаж. Нужное окно нашлось быстро. Целое. Неужели поменял стекло?

За утро… Наколдовал, конечно. Вот такие они, мужики-колдуны. Ничего-то своими руками не делают, всё на магию полагаются.

Хмыкнув, я повертела в руках листок бумаги, обнаруженный мною в кармане возвращенной шубы.

«Теперь ты видишь, что найти тебя мне не составит труда».

Записка меня развеселила. Поздно, ведьмак. Ты упустил свой шанс, больше я так просто не дамся. Даже если ты будешь подкарауливать меня в моей квартире.

Я нашла в сумочке ручку, приписала к записке: «Ну-ну». Подбросила вверх. Бумагу тут же подхватил порыв ветра и понес к окну на шестом этаже. Бросил на стекло. Вот там теперь и будет записка, пока ведьмак не вернется и ее не увидит.

Надо спешить домой и подумать, как лучше защитить свое жилище. А то мало ли что…

Мало ли кто.

* * *

Кот был черный, без единого пятнышка. Зато глаза яркие, янтарно-желтые. Пристальные, немигающие. Готовый спутник для ведьмы…

Он поджидал на одной из тропинок в старом парке, через который я так любила ходить. Не меня, конечно. Сидел и вылизывал бесстыдно оттопыренную заднюю лапу. Да так и застыл, подняв голову и уставившись на меня.

Кот меня не волновал. Животных я не любила. Коты меня напрягали, а собаки вызывали ненависть. На птиц я смотрела с чисто гастрономическим интересом.

Бывали дни, когда мне приходилось питаться исключительно голубями.

Тропа вела меня к выходу из парка в дальнем углу. По этой тропе не любили ходить. Этим она мне и нравилась.

Хотя еще неделю назад тут всегда кто-нибудь да встречался.

Трупы, да еще растерзанные до неузнаваемости, мало способствуют повышению интереса к месту, где их находят, что бы там не говорили люди.

Если принюхаться, то еще можно уловить смутный, сладковатый запах смерти, так волнующий кровь и туманящий разум…

В этом месте я всегда ускоряла шаги. Тропа свернула и пересеклась с другой, широкой и многолюдной.

Я резко обернулась.

Кот трусил по моим следам.

Ему не понравилось быть обнаруженным, и он замер, так и не опустив поднятую в шаге переднюю лапу.

Отвернулся. Я усмехнулась.

До самого дома я замечала его несколько раз. Он уже не следовал за мной так явно. А как он просочился в подъезд, я вообще не знаю. Дверь за собой я закрывала плотно. Поднялась на свой этаж, ощущая чужое присутствие. Опасности не было. В этом я была уверена полностью.

Я открыла дверь и оглянулась.

Кот уже сидел на верхней ступеньке и смотрел на меня янтарными глазами.

— Заходи уж, — сказала я, посторонившись.

Черная смазанная тень пронеслась мимо моих ног и скрылась в квартире.

Я пожала плечами и не стала его догонять.

В комнате было сумрачно. Я раздвинула шторы, впуская яркое зимнее солнце, по давней привычке оглядела двор.

И заметила парня в черной куртке с капюшоном на голове, закрывающим лицо.

Кого ты хочешь обмануть, ведьмак?

* * *

Было уже около полудня, когда звонок позвал меня к двери. Я никого не ждала.

С опаской — защиту я так и не удосужилась поставить — посмотрела в глазок. Там был Иван, мой сосед по площадке. Все органы чувств, человеческие и не очень, подтвердили то же самое.

Я открыла.

— Привет, — сказал парень.

— Привет.

Что ему надо, я спрашивать не стала.

— Вот, диски тебе принес, — смущенно сообщил Иван.

— Спасибо, — сказала я.

Откуда-то он знал, что моя любимая музыка — тяжелая, с мистическим уклоном. Возможно, я сама ему говорила. Не помню.

Я посмотрела на верхний диск. «Король и Шут», альбом «Герои и злодеи». Усмехнулась.

— Ну, что, герой, заходи, чай будем пить, — сказала я Ивану.

— Ты одна? — на всякий случай спросил он.

— Нет, — честно сказала я.

Он непроизвольно покосился в комнату. Потом понял.

Паутина в верхнем углу, у окна, почему-то никого не приводила в восторг. А крупный паук вызывал омерзение и вопросы типа: «Почему ты его не уберешь?»

Паук жил тут чуть ли не с первого дня, как я сняла эту квартиру. И считался членом нашей маленькой семьи. Это единственное животное, с которым мы ладили и даже испытывали симпатию друг к другу.

— Я имею в виду людей, — поправился Иван.

— Я одна. Из людей.

Я вспомнила о коте. Кот пропал где-то в районе кухни, но поскольку там ничего не гремело, я не стала его искать.

Иван от чая отказался. Такой атрибут жилища девушки, как паук, отбивал охоту к чаю у многих. Меня это устраивало.

— У меня скоро день рождения, — сказал Иван. — Приглашаю всех друзей.

— Хорошее дело, — улыбнулась я.

— Я хочу, чтобы и ты там была.

— Это когда? — уточнила я.

— Через три дня. В пятницу.

— А ты не боишься в подарок получить приворотное зелье? — пошутила я.

Он рассмеялся.

— Тебе не нужны приворотные зелья. Ты и так приворожишь, кого захочешь.

— Тоже считаешь меня ведьмой? — приподняла я брови.

— Колдуньей. Доброй колдуньей.

Он шутил. Ведьмой меня считала его мать, и я никак не могла понять, почему. Вроде я была осторожной…

— Я приду, — пообещала я, а сама подумала, что опять нужно мучиться с подарком. Не любила я эти праздники. И человеческие сборища. Но обижать Ивана у меня не было причин. — Если ничто не помешает.

— Приходи! Будет весело!

Да уж…

— Мяу! — требовательно сказали с полу. Объявился, мерзавец…

— О, у тебя кошка! — непонятно чему обрадовался Иван.

— Не знаю, — сказала я. — Может, кот.

— Давай посмотрим, — шутливо предложил Иван и потянулся к коту.

Кот не дался. Он оказался гордым и независимым.

— Весь в хозяйку, — уважительно сказал Иван. — Такой же неприступный.

После этой фразы он ожидал от меня какой-то реакции.

Среагировал кот. Он зашипел, припав к полу и не сводя с парня желтых глаз.

— Кусается? — на всякий случай спросил Иван.

— Не знаю, — с улыбкой повторила я. Ситуация начала меня забавлять.

Иван быстро свернул свое пребывание в гостях и ушел.

— Спасибо, — искренне сказала я коту.

Тот уже исчез в недрах квартиры.

* * *

Этот ведьмак точно взялся меня преследовать. Едва я появилась у детского сада — он тут как тут, стоит, ждет, ухмыляется, забор подпирает.

— Охотишься? — мило полюбопытствовала я вместо приветствия.

— Беру пример с профессионалов, — отвечал он в том же тоне.

Ясно, чего же еще он может ожидать от вампира, ошивающегося около учреждения, полного здоровых аппетитных деток. Странно, что еще не убил меня, как только понял, куда я направляюсь…

— И то верно, — сказала я ехидно. — У кого же еще учиться ведьмаку? В своей-то среде профессионалов не хватает.

Он на провокацию не поддался.

— Вот не понимаю, почему я еще тебя не убил? — без особого интереса спросил он. Словно для себя-то он все давно понял, и вопрос этот так, для проформы.

Я пожала плечами, и тут со стороны садика показались родители с детьми. Садик закрывался.

Я и ведьмак провожали их равнодушными взглядами.

— Алиса, простите, что мы задержались. Вы давно ждете?

Улыбчивая воспитательница вела за руку светловолосую девочку. Обе сияли. Я никогда не заходила на территорию садика сама. Вампирье обаяние заставляло молоденькую воспитательницу Тамару видеть во мне лучшую подругу и делать все, что я захочу.

— Не беспокойтесь, — улыбнулась я ей, а потом девочке. — Я только пришла.

— Тогда сдаю вам эту малышку с чистой совестью, — с облегчением вздохнула Тамара. — Пока, крошка.

Воспитательница упорхнула, а я наклонилась к девочке, поправляя воротник, и только тут вспомнила, что ждала ребенка не одна.

— Ах ты, гадость зубастая! — заорал ведьмак, бросаясь на меня. Увернуться я не успела, и мы оба рухнули на землю и покатились, сцепившись, сминая траву, под задиристое улюлюканье каких-то ребят на противоположной стороне улицы.

Куда уж ведьмаку, да еще только что обращенному, справиться с вампиром в рукопашном поединке!

Изловчившись, я оказалась наверху, придавив ведьмака к земле ладонями, опершись на его согнутые руки. Тряхнула головой назад, отбрасывая с лица волосы и не обращая внимания на трепыхания драчуна. Аплодисменты на той стороне улицы прозвучали победным гонгом.

— Ну, — поинтересовалась я, заглядывая в лицо ведьмака. — И чего мы деремся? Чего общественный порядок нарушаем?

— Тварь ты все-таки, — тяжело дыша, выдавил ведьмак. — А я ребенка защищаю.

Тут уж я удивилась по-настоящему.

— Какого? Этого, что ли? — кивок в сторону белокурой девочки, спокойно наблюдающей за нашей дракой. — Дурак ты все-таки, ведьмак. Да я за этого ребенка сама, кому хочешь, горло перегрызу.

— Чтобы другим не досталось? — ехидно уточнил подлец.

Я смерила его самым презрительным взглядом и поднялась на ноги, отряхиваясь. Он мгновенно принял вертикальное положение, явно напоминающее оборонительную стойку. Я даже не рассмеялась. Надоело. Если он такой шут, то его проблемы. Вместо этого я подошла к девочке, немедленно прижавшейся ко мне всем телом и подозрительно, но без тени боязни, поглядывающей на потрепанного ведьмака.

Тот напрягся.

— Наташа, родная, давай скажем этому дяде, кто мы есть, хорошо? А то дядя уж подумал на меня всякое нехорошее, драться полез. Ведьмак, погляди на нас повнимательнее, — сказала я «дяде». — Неужто не замечаешь? Похожи мы, очень похожи. Сестра это моя. Родная. Не пью я у нее кровь, не ем. Говорю же, сама кого хочешь на тот свет отправлю, если хоть волосок с ее головы сорвут. Если недобрым словом помянут или нехорошо поглядят. Ясно тебе, ведьмак?

Последнее я добавила, потому что заметила, как изменился его взгляд, адресованный Наташе, с озабоченного, тревожного, на презрительный.

— Значит, такая же… — он сплюнул и пошел прочь. Видимо, зарекаясь спасать незнакомых девочек, предварительно не выяснив их происхождение.

— Плохой дядя, — сказала я тихо Наташе, гладя ее по головке. — Пойдем, родная.