Брайан p.2

Сумерки. Гробовая тишина. Настолько тихо, что слышен треск папиросы. Дым от неё поднимается ввысь, оставляя терпкий, разящий запах тлеющего табака.

Человек в чёрном плаще стоял, уперевшись спиной в шершавую, холодную, красно — серую стену. Лица его видно не было. Небольшой цилиндр на голове не позволял свету фонаря с улицы осветить его. Черты скрытого облика были различимы лишь при короткой затяжке папироски. Небольшой, крючковатый нос, непрестанно изрыгающий горячий пар, местами проступающая щетина, которая говорила о том, как часто и тщательно её обладатель бреется. Остальную часть лица нельзя было различить ни при каких обстоятельствах.

Стал падать снег. Ну, как падать, валить так, что через минуты две ноги «тёмного человека» были укутаны белым, местами бледно — голубым, холодным покрывалом. Но силуэт не дёрнулся даже для того, чтобы перейти в более удобное место. Снежинки, кружа в лёгком танце с ветром, оседали на полях цилиндра, таяли и уже мелкими каплями сбегали на высокий ворот, закрывающий шею «тени».

Мужчина встрепенулся, услышав эхом доносившиеся до его уха шаги. Папироска быстро полетела к снегу, потухнув ещё в полёте, и, упав на землю, зло пшикнула, как гремучка. Резким движение тела Мужчина оттолкнулся от стены, и опустив руки в карманы, короткими шагами завернул за угол.

Спустя секунду, мимо переулка прошла молодая парочка. Девушка, на вид лет двадцати пяти, в бурой шубе и ярко — рыжими волосами, которые были нежно укутаны редкой снежной шалью. Мужчина же был в два раза худее, с каштановыми кудряшками, аккуратно убранными под цилиндр с мятыми полями. Одет он был в серое пальто и слегка пыхтел трубкой в зубах. И вот когда они почти миновали переулок, мужчина с трубкой остановился и, улыбнувшись, произнёс:

— Постой, дорогуша, мне нужно покинуть тебя на несколько мгновений. Я скоро, это не может ждать.

С этими словами он свернул в переулок, оставив девушку одну. Снег хрустел под его ногами, давая обратный отсчёт кому-то другому.

«Вот ты мушка и попалась в сети.… Теперь всё.… Нет обратного пути. Ты распрощался и с рыжей, и со своей жизнью, зайдя сюда. Буквально, помахал ей белым платочком и подбросил последний уголёк в топку собственной машины смерти. Я вот только думаю над тем, как поступит твоя рыженькая? Ха-ха…. Нашёл ли ты себе бабу по разуму, или она всё же умнее тебя? Ха-ха.… Давай же.… Иди ко мне, моя глупая мушка.… Ха-ха.… Иди, дядя Диксон ждёт тебя…»

Только мужчина завернул за угол и тут же остановился. Его глаза распахнулись навстречу холодному ветру и снежинкам. В его очах читался и ужас, и боль, и страх, и даже радость. Даже он внутри себя рассмеялся в лицо смерти, но этот смех не мог вырваться из его уст. Почему он был таким глупым? Зачем он вообще сюда свернул? Трубка выпала из его рта и провалилась в снег у его ног. Он опустил голову и ужаснулся от увиденного. Никаких болезненных ощущений, ничего, только виднелся сквозь туман в глазах чёрно — кроваво — багровый кинжал в его животе, ровно там, где был желудок. Нож держала крепкая, одетая в чёрную перчатку, рука, которая привела его взгляд к Нечту. Нечту без лица. Нет, лицо, верно, было, да вот только оно скрыто под чёрной марлей с прорезью для глаз.

— Будем знакомы. Я Брайан О'Мол. А вы верно…?

И в этот момент мужчина с пробитым животом обмяк и с необычайным грохотом рухнул в снег.

— …А вы, верно, полежите тут, да? Я вас понял, сударь. Только верните мою вещицу, извольте.

Брайан присел рядом с телом и резко выдернул нож. От этого мертвяк лишь дёрнулся. Снег полностью растаял, и уже земля под телом становилась алого цвета. Брайан бережно обтёр кинжал об пальто убитого и убрал к себе в рукав.

— Что ж.… Приступим, так сказать, к моей излюбленной части. Извините вы не будете против, если я буду вас называть Джо? Хм…. Я так и думал.

Распахнув плащ, Брайн извлёк из бокового кармана нож, с невероятно большим лезвием. Покрутив его в руках, он со всей силы рубанул по предплечью трупа. Удар оказался настолько удачным, что лезвие, прорубив кость, лязгнуло о металлическую бочку, стоявшую рядом.

— Эх, Джо! Не думал я, что вы такой хиленький….

Вдруг послышался цокот каблуков. Веселье только начинается.