Часть 1. Ловите их! Ловите. Продолжение

***

Шум от происшествия в подразделении специальной службы в Нью-Йорке с фотографией и записью некоей тени на камеру распространился буквально по всему миру. Точнее, по специальным подразделениям, включенным в западную орбиту. Никто не понимал, что это такое, и к чему это относить. Или к кому? Не русские же достигли таких технологий? Или русские? А может китайцы? И в Америке собрали, короче, самое высокое и представительное собрание.

За круглым столом сидели четыре человека. Перед каждым был монитор. В конце обширной и темной по дальним стенам и углам комнаты висел большой экран.

Главным среди них был темнокожий адмирал Кроу, военный. И это, невзирая на то, что одним из присутствующих был представитель вице-президента Хавьер Лейсел. За столом находились так же: директор разведки США Вальтер Монсли, и руководитель достаточно глубоко засекреченной программы «Катерпиллер» Дэвид Спейси.

Адмирал открыл совещание.

— Добрый день. Хочу поприветствовать вас здесь, в специальной комнате. А заодно, и предупредить, что ведется видеозапись с пяти камер, расположенных по периметру. Но, это не означает, что мы будем сильно зажаты и будем комкать свои выступления. Я надеюсь, вы понимаете, что случай у нас произошел экстраординарный. И мы вынуждены принять все меры, если не контроля, то предосторожности. Запись нашего заседания будет уничтожена сразу же после того, как пройдет всеобъемлющий контроль.

— Адмирал, сразу скажите, есть ли какая-нибудь защита от э… ну, этого? — поинтересовался представитель вице-президента Лейсел.

— Все в процессе. Сейчас идет всесторонний анализ произошедшего. Случай достоверный. Является фактом, подтвержденным фото и видео материалами. Мы сейчас вам их покажем.

— Начните с фото, пожалуйста, — попросил он куда-то в воздух.

Через секунду мониторы и большой экран вздрогнули, и все увидели на них изображение автомобиля, снятого со стороны заднего стекла и немного сбоку, в котором в вполоборота на заднем сидении видна была женщина или девушка с прической с выбритыми висками, и у которой почти из затылка вниз падали мелкие косички белы волос. Её изображение увеличили почти во весь экран.

— Этот человек, эта женщина по утверждению нашего хорошего, подчеркиваю, хорошего и проверенного агента не находилась в её авто в момент, когда, приблизительно, была сделана эта фотография. И мы не склонны ей не верить. Налицо, получается нестыковка. Человек, сопровождающий же её автомобиль, который и сделал это фото, слова нашего агента подтверждает. Он тоже не видел никого на заднем сидении. Проверка внутри автомобиля, покрытия сидения не выявила ничего, кроме, разве что, следов некоей пыли, угольного происхождения, почти по всей ширине. На передних же сидениях её обнаружено не было. Радиоактивный фон — в норме. Компас на сидение не клали, хотя, может быть, и нужно было это сделать. Наш агент в движении часто смотрела во внутреннее зеркало заднего вида. Как вы понимаете, никого на нем она не видела. Иначе бы, среагировала. Это, что касается фото, — доложил директор разведки Монсли.

— Скажите, мистер Монсли, а почему фотография с сопровождающего автомобиля была сделана именно в этот момент? Что же такое сподвигло наблюдателя увековечить именно эту секунду? Он делал другие фото данного объекта? — поинтересовался представитель Спейси.

— Наблюдатель утверждает, что сделал это фото немотивированно. Ему показалось, что у автомобиля агента сложилась опасная дорожная ситуация. Сопровождающий делал другие фото, но в дороге только это одно. На других же этой аномалии не найдено, — ответил Монсли.

Адмирал Кроу сидел неподвижно, как изваяние с застывшей ручкой в руке и во все глаза и уши внимал происходящему.

— Это русские? — не совсем в строчку спросил представитель вице-президента.

— Мы видим женщину. Это человек. Полупрозрачный, простите, но, человек. Кем он является по национальности по имеющимся на данный момент данным предположить пока сложно. Вроде, наличествует европеоидный тип. И прическа… — он указал рукой на фото на большом экране. — Продолжаем все выяснять. Значит, по нашим данным у русских таких возможностей или технологий нет. Прозрачными людей делать. Мотив или цель? Цели этого аномального явления пока не выяснены, — слегка улыбнувшись, ответил директор Монсли.

— Угольная пыль исследована в лаборатории? её состав может нам рассказать о месте, откуда она привезена? — продолжал допытываться Спейси.

— Данная угольная пыль — это углерод в чистом виде. Химически чистый. Хотя, у нас есть подозрение, что, возможно, с откуда-то наших заводов. Но, каким образом он оказался в Нью-Дели и зачем его, так, скажем, раскидали по заднему сидению — сие нам неведомо, — пояснил Монсли.

— Это очень важно! Если с наших заводов, то, с какого, тогда, региона? — настаивал Спейси.

— Предположительно, это Иллинойс, — ответил Монсли. И добавил: — Но, нам кажется, что этот углерод — это не существенно.

— Как-нибудь передадите нам ваши соображения по этому вопросу? — попросил Спейси.

Монсли утвердительно кивнул головой.

— Может это инопланетяне? — не унимался представитель вице-президента.

Но, этот вопрос так и повис в воздухе. И некоторая тишина заставила очнуться Кроу.

Адмирал встрепенулся.

— Да. И имеется еще видеоматериал. Но, это уже происходило в Америке, в здании нашего филиала в Нью-Йорке. При процедуре опроса нашего агента, когда ему была показана представленная вам здесь фотография. Вы увидите видеозапись беседы. Включите тоже, пожалуйста.

На экранах появились руки шефа подразделения Корнуэлла и симпатичная девушка-агент, сидящая в кресле. Она что-то говорила. Несколько секунд ничего особенного не происходило. В комнате шел разговор. Но, внезапно, из верхнего правого угла, сзади агента, как будто, из почти прозрачной небольшой капли вытянулось во всю длину сверху донизу, или во весь рост, так сказать, нечто прозрачное. Именно прозрачное, И, только, по некоторым темным пятнышкам-вихрям, то тут, то там, можно было утверждать, что это нечто пребывает в тот момент в помещении. Потом вид его немного изменился где-то в верхней своей части и… видео остановилось. Вместо продолжения на экран был выведен и увеличен небольшой участок изображения этой аномалии, где все четко разглядели выбритые виски и начало белых косичек. Видео продолжили. Произошло еще небольшое изменение-движение в этом нечто. И экран погас совсем. Но, тут же, опять засветился. Но, на нем уже была видна та же комната, но, теперь, без следов наличия аномалии. И, только что, за кем-то была закрыта дверь.

Видео остановилось.

— Послушайте! Что хотите мне говорите, но это инопланетяне! — с несколько подрагивающей нижней губой, громко заявил представитель вице-президента Лейсел.

— Уймитесь, Лейсел. Мы это и выясняем, — одернул его адмирал.

— Да, но тут же видно все! Что тут выяснять? — настаивал возбужденный Лейсел, да еще и, почему-то, с глуповатым выражением на лице.

— Монсли, что здесь произошло? Расскажите нам, — деловито продолжил Кроу.

Но, Лейсел не унимался:

— А что это за русские, за которыми следил ваш агент?

— Мистер Лейсел, если вы не уйметесь, я сделаю перерыв. Выпейте воды, — оборвал его адмирал Кроу.

По Лейселу было видно, что сейчас он пребывает в состоянии, пограничном с паникой.

— Не надо мне воды! Я хочу знать, мы будем, что-то с этим делать или нет? — не унимался представитель вице-президента.

— Перерыв! — в раздражении объявил адмирал. — Всем снова здесь через пятнадцать минут.

Он первый собрал бумаги, встал и вышел.

Монсли и Спейси тоже вышли в коридор и закурили. Лейсел же не пошел никуда, а стал кому-то названивать.

Куратор программы «Катерпиллер» сказал:

— Это, ведь, наше направление.

— Да, ваше. Но вам до такого, как я понимаю, очень далеко. Как русские говорят: как до Луны пешком, — с сигаретой между пальцев, ответил ему директор разведки.

— Зря смеетесь. У нас нет больших прорывов, конечно, но все же имеются и успехи. И мы не топчемся на месте. Как утверждают некоторые, — поразмышляв немного, парировал Спейси.

Они помолчали.

Мимо проходили всевозможные сотрудники этого учреждения. На курящих высокопоставленных особ никто не обращал внимания.

— Это — не русские, по нашим данным. Но, она.… Эта женщина-нечто — все же человек. Смотрите, как старательно она выключает камеры. Неизвестным нам образом. И, опять же, не очень понятно: она специально так засвечивается, взяв такую приметную и боевую раскраску на голове? Или это у неё получилось случайно? Короче, все это — иголка в сене. Но я, все же, выдам задание выяснить, где еще внепланово выключались камеры за последнюю неделю. Титаническая и дурацкая работа. Но, может, это нам что-то даст. — Монсли, сказав это, докурил сигарету и затушил её в пепельнице, которую держал в левой руке.

— Могут это быть, все же, инопланетяне? — поинтересовался Спейси.

— Не думаю. Вряд ли. С чего бы это, вдруг, так изменился бы рисунок их отношения к нам. И они, значит, пошли бы на такое сближение. Пока для них происходящее у нас, как и у нас же в зоопарке. Толпами сюда к нам детей своих водят на экскурсии, предварительно, конечно же, проинструктировав их: «К клеткам не подходить! Руки в клетки не протягивать! Зверей не кормить!». Нет. Это — не инопланетяне. Те привыкли замазывать все хвосты своего близкого появления. И, что же должно такое случиться, чтобы, вдруг, изменился этот статус-кво? Тем более, представьте. Все происходит не где-нибудь в чистом поле, и не у фермера в Алабаме, а в нашей конторе. Не мог же кто-то там у них с ума сойти? — ответил директор разведки.

— Согласен. Да. У русских, слушайте, теперь уже по нашим данным, бродит информация о каком-то умельце-знатоке откуда-то из юго-западной Сибири. Но, то мужчина. И конкретики информационной о нем нет. А наш объект, как мы знаем женщина. Работает качественно. Смотрите! Заглушить двигатель, отключить нужную камеру. М-да. Интересно, где же она может еще появиться и что же еще отключить!? — развеселился Спейси, подмигивая директору Монсли.

— Что? Да все, что работает на электричестве. Короче. Это дело очень серьезное. Не знаю, как оно связано с этими русскими, которые в Нью-Дели…

Но директор Монсли не успел закончить. Появился адмирал Кроу и попросил всех зайти обратно в комнату. Когда же они расселись, он продолжил:

— Перерыв, я думаю, благотворно подействовал на успокоение нервов. Да? — и он с улыбкой посмотрел поверх очков на Лейсела. Тот демонстративно улыбнулся и сказал:

— Вы, адмирал, очевидно, все-таки, совершенно не понимаете всю серьезность нашего положения!

Раздался дружный смех. Каждый свою улыбку комкал, прятал за кашлем или в кулак, прижатый ко рту. Лейсел же дополнил свои слова таким выражением лица, когда он обозрел смеющихся, что гогот, тут же, возобновился с новой силой.

— Лейсел, поменяйте физиономию, ведь на камеру записывается. Сломаете еще! — подколол его Спейси, кладя голову на сложенные руки на столе.

— И объект не прилетит, — еле слышно для остальных, себе под нос, поддакнул ему директор Монсли.

— Так! Стоп! Хватит! Прекращаем веселье. — спохватился адмирал и, перестав улыбаться, постучал по столу кулаком.

— Для вас, Лейсел, я уточняю специально, — продолжил он. — Мы распрекрасно понимаем, с чем мы столкнулись. И не нужно постоянно об этом напоминать. А здесь мы, как раз, для того, чтобы спокойно разобраться и принять какую-то схему решений, которые выведут нас из этого затруднительного положения. Но, чтобы вы, все-таки, почувствовали всю глубину нашего понимания, я вам это проиллюстрирую. Допустим, если этот объект, иногда полностью не видимый для глаза, заглушит, например, не двигатель автомобиля, как в данном случае. А отключит, например, систему управления ядерными стратегическими силами. Это будет уже не ЧП местного масштаба, а диверсия с далеко идущими последствиями. Как, для нашей страны, так и мира в целом.

— Я это уже понял! — взмахнув костлявыми руками, парировал представитель вице-президента Лейсел.

— Мы это поняли раньше вас, господа политики, — уже себе под нос тихо произнес адмирал Кроу. А вслух сказал:

— Так! Продолжаем!

И, взглянув на директора разведки Монсли, тихо проговорил:

— Гости, судя по всему, на живца не хотят ловиться.

Тот резко скривил физиономию, типа: «Ну, ладно, Лейсел. Но вас, то, кто за язык тянет? Зачем говорить-то об этом?»

— Хорошо, — спохватился адмирал и продолжил. — Давайте-ка я, вкратце обрисую положение. Те факты, которые у нас имеются, показывают нам, что мы, во-первых, как страна, и дальше сверху вниз до фермера, на данный момент полностью безоружны перед таким типом оружия. Если это и является, конечно, каким-нибудь оружием…

Он не договорил. Свет отключился. Стало темно. Но, через секунду снова включился.

Все переглянулись. В комнате повисла минутная тишина.

— Ну, вот вам, и гвоздь в голову, — сказал какую-то нелепую фразу адмирал.

Директор Монсли резко вскочил, и, набирая на своем телефоне какой-то номер, быстро вышел в коридор. Спейси же, посмотрев уже на свой, достал записную книжку и молча, стал записывать в неё время.

— Что-то случилось? — абсолютно не к месту и с тем же выражением на лице, поинтересовался представитель вице-президента.

— Лейсел! Не бесите меня! Сидите тихо пока мы утрясем все дела. — Кроу поднялся и начал расхаживать по комнате с подозрением, разглядывая каждый угол.

В комнату влетели специалисты с камерами на плечах и стали снимать все подряд, как и адмирал, тоже заглядывая объективами во все закоулки.

Лейсел недоуменно и молча, смотрел на происходящее.

Появились еще два человека с какими-то приборами. И Спейси, тоже поднялся и встретил, у входа человека, который просто прошел в комнату, уселся в кресло директора Монсли и зажмурил глаза.

Представитель вице-президента, глядя на толпу в комнате, демонстративно вскочил, собрав свои бумаги и со словами: «Я ухожу! Это балаган, а не совещание! Я все доложу вице-президенту!», удалился в открытые двери.

Обследование комнаты продолжалось. Толпа людей, то разбредаясь, то, снова, собираясь в кучку, сновала туда-сюда. Лишь, человек в кресле сидел неподвижно с закрытыми глазами.

Через какое-то время, снова, появился директор Монсли и стал, что-то нашептывать на ухо адмиралу.

— Да, вы правы, мистер Монсли. — вдруг неожиданно громко произнес человек Спейси.

Все воззрились на него.

— Наш объект был, подчеркиваю, был, но в соседней комнате. И у вас там есть камера. Но, сейчас объекта там нет, — добавил он спокойным голосом.

— Комнату сейчас открывают, — быстро ответил ему директор разведки и добавил: — Что еще можете сказать о нём? Про объект.… Или про кого там? Про нее. Не знаю. Короче. Это человек? Живой сейчас? Или это приведение? Труп.

— Это не труп. Хотя, разглядеть за ним что-нибудь физическое я не могу. Этот объект — молчун. Этот объект — гора, — медленно проговорил человек в кресле.

— В каком смысле гора? — поинтересовался Монсли.

— В прямом. Он очень большой, — ответил тот.

— Давайте-ка, пройдем в соседнюю комнату, — предложил директор.

Человек поднялся с кресла и последовал за ним.

— Пойдемте все сюда. — Монсли, задумчиво обозревая подоспевшего своего темнокожего помощника, позвал и остальных.

Они вошли соседнюю комнату. Там какая-то аппаратура соседствовала со шваброй и пластиковым ведром на тележке. Кто-то собрался укатить эту собственность уборщика, но адмирал сказал:

— Оставьте в покое, все должно быть так, как оно сейчас есть.

Комнату начали фотографировать, снимать на видео. Человек Спейси остался у входа, немного в стороне, и стоял с закрытыми глазами.

— Сейчас объекта тут нет. Но, он был здесь, — сказал он и показал рукой какое-то место на полу. Потом взглянул на камеру наблюдения. Та была направлена чуть-чуть в другую сторону.

Темнокожий помощник, нарисовав мелом крест, там, где было указано, подошел к директору Монсли и что-то шепнул ему на ухо. Тот постоял немного, потом, посмотрел на окружающих и произнес:

— Так! Адмирал Кроу, мистер Спейси. Давайте-ка, мы с вами покинем помещение. И пусть специалисты его обследуют. А мы снова пройдем в нашу специальную комнату, за наши столы. Я думаю, нам есть, что обсудить. И это.… Так! Лишние — быстро исчезли!

Толпа в комнате начала редеть. Спейси, проходя мимо своего человека, сказал ему громко:

— Остаётесь здесь столько, сколько посчитаете нужным.

Мужчина кивнул в ответ.

Пройдя снова в комнату с мониторами и большим экраном, закрыв за собой дверь и рассевшись по своим местам, они переглянулись.

— С камеры в той комнате, когда можно будет посмотреть видео? — спросил Спейси, не обращаясь к кому-либо конкретно.

— А сейчас мы и узнаем. У вас, Монсли? Да? Или у кого узнавать? — ответил адмирал.

Директор разведки ничего не ответил, а молча, набрал на своем телефоне номер.

— Видео готово? — спросил он. И выслушав ответ, сделай рукой полукруг в воздухе.

— Включите нам, пожалуйста, — сказал он громко.

Мониторы и экран сверкнули, и на них появилось изображение соседней комнаты. Какое-то время ничего не происходило. Изменялись только циферки, отсчитывающие время. Через мгновение, что-то белесое пролетело через весь экран справа налево. И потом, только в левом верхнем углу, спускаясь в нижний, происходили, толи помехи, толи это и был искомый объект. Дальше и они исчезли. На экране осталось снова просто изображение помещения. Видео закончилось.

— По времени совпадает. Я проверил. — Спейси показал всем записную книжку.

— Итого! — упёршись обеими руками в стол, громко сказал адмирал. — Что у нас в сухом остатке?

— А что? Ничего, в итоге, — ответил директор разведки Монсли. — Мы уже лет сто, таким образом, неопознанные объекты ловим. Камерами и приборами разглядывая следы их пребывания. Воздействовать на них как-либо мы не можем. У нас нет нужного арсенала. Пули, ракеты. Скажем так. Взрывы на них не действуют. Давайте прямо это признаем. И они всегда в курсе всех наших тайных ловушек-сюрпризов. Давайте же, прямо говорить. Адмирал! Они читают наши мысли! Да. Для них мы, со всей нашей секретностью — ряженые клоуны. Это касается не только наших американских спецподразделений. У русских, китайцев, англичан, как и у нас, одна и та же картина. Проблема. Мы видны инопланетянам, как на ладони. Все наши тайные и явные дела и вся секретная информация. Наш же случай, это первый во всей истории случай, когда объект случайно ли, намерено ли, имеет земной окрас, или так сказать, прикид, вид. Я имею ввиду эти, бритые по моде виски и косички.

— Да. Конечно, все это, что вы рассказали, не очень веселая картина, — несколько удрученно проговорил адмирал.

Повисла звенящая тишина.

— Ладно, — сказал адмирал, — Закончим наше совещание с ловлей, так сказать, на живца. Рыба клюнула, но сорвалась. Да и расклад сил нам, вроде бы теперь понятен. Что-то вы сидите, и отмалчиваетесь, мистер Спейси.

Кроу внимательно посмотрел на него.

— А вдруг объект стоит за вами и слушает нас? — с усмешкой проговорил руководитель программы «Катерпиллер».

— Ценю ваш юмор, — парировал адмирал.

— Нет-нет. Мне нисколько не хочется смеяться над нашей ситуацией. Хотя, в данном случае, мы похожи на таракана, бегающего по доске с шахматной партией. Поверьте. Мы никого из них не поймаем, и ни на что не сможем воздействовать, пока будем продолжать потрясать копьем против, допустим, русской ракеты «Циркон». Или, даже, против нашего «Томагавка». Еще раз напомню. У нас нет арсенала…

Но Спейси не закончил. Адмирал перебил его:

— Чего у нас нет, мы уже наслышались по самые уши. Что у нас есть?

— Я не могу сейчас на камеры рассказывать что-то про нас. Неизвестно куда попадет видеозапись, — сказал Спейси.

— Она будет проанализирована на вмешательство к нам извне и уничтожена.

— Я могу представить вам письменный отчет о работе и прогнозах, и перспективе. Он ляжет вам на стол. Единственное, что я хочу озвучить сейчас, это то, что лидеры нашей страны, а именно те, от кого зависит, на какое число Америка хочет поставить ставку в предстоящей игре, избрали неверное направление. Они сделали ставку на сотрудничество с темными силами, а не со светлыми. А это ошибочное решение. Это раз. Поверьте, я знаю, о чем говорю. И второе, заручаясь чьей-либо поддержкой, либо темной стороны, либо светлой, они, наши лидеры, опять же, должны понимать, что никто их обслуживать, а им останется только пождать ножки, не будет. Все будет так же, как и до какой-либо договоренности. Как будто, самой этой договоренности никакой и не было. И их цыганская магия по привлечению денег на просторах же взаимодействия стран и их структур действовать не будет, — сказал Спейси. И, тут же, добавил:

— Мой человек рассказал о сегодняшнем объекте больше, чем толпа Монсли с их приборами. И видео с камеры наблюдения, как мы увидели, это частично подтвердило. — продолжил он. — То есть, здравым умам теперь понятно, что нам нужно… — он сделал паузу и, внимательно осмотрев собеседников, с улыбкой добавил: — …существенно увеличить нашей программе финансирование, а нашим сотрудниками поднять зарплаты в два-три раза.

И адмирал, и директор с изумлением воззрились на него. Остолбенело.

— А что? Так. Немного юмора. Посмотрев на ваши физиономии, я подумал, что да, уже пора. — Спейси от души загоготал.

Адмирал смачно по-солдатски сматерился. Директор Монсли, хоть, и быстро понял, что это была, как говорят в России, «шутка юмора», но так и продолжал пялиться на веселящегося коллегу и матерящегося адмирала, лишь слегка приподняв уголки губ и постукивая авторучкой по бумажкам.

Шок у адмирала тоже быстро прошел. И он, развеселившись, привстав и произнеся — «И мне тоже можно… в три раза», добродушно рассмеялся. И, даже, слегка, изобразил какой-то танец.

— Ладно. Собираем бумаги. Не зря, значит, сидели, — произнес он, наконец, двигая ногами своё кресло. — Доклад от вас я жду на своем столе, — он посмотрел на Спейси.

— А от вас, директор, я жду отчет по случаям обнаружения нашего объекта на камерах наблюдения и, вообще, все, что можно о нем узнать.

Все поднялись и за Кроу направились к выходу. Совещание закончилось.

***

Ночью все кошки — серы. Пойди-пойми, на неё ты смотришь в темноте или на что-то другое. Агенту, которого отправили отдыхать на три дня, Эшли Джаред стало жарко.

Ей не спалось. Злосчастная ситуация с фотографией не выходила у неё из головы. Она откинула одеяло и втиснула ноги в свои мягкие тапочки с ушками и носиками плюшевых щенков. Тусклый неоновый свет настольных электронных часов смешивался с огнями рекламы от огромного телеэкрана за окно и создавал на стенах комнаты причудливые цветовые всполохи, от чего девушке постоянно казалось, что в помещении происходит какое-то движение. И она, как будто, не одна.

Эшли очередной раз отринула эту мысль, и, раздраженно поднявшись, направилась к лоджии. Глотнуть немного ночной прохлады.

Где-то там, внутри здания, достаточно громко открылись двери лифта. Наверное, какой-то полуночник, и скорей всего, с бутылкой, вывалился через них на площадку этажа.

«А вот и маньяк!» — с усмешкой подумалось ей. Но мимолетный тренированный взгляд на подушку, под которой лежало оружие серьезного калибра, стал её ответом на шум в подъезде.

Ей очень хотелось прохлады. Вдохнуть летнего ночного воздуха улицы. Пусть, и с примесью выхлопов двигателей, проезжавших внизу редких автомобилей. Ароматов бензина, смешавшихся с запахами стихийно организовавшихся вдоль дороги помоек.

В Америке стало модно не каждый день убирать с улиц мусор. Коммунальщики часто объявляют забастовки, потому что правительство все больше урезает расходы, бесконца перекраивая городской бюджет, обворовывая и прикарманивая деньги работяг. И без того находящихся на грани нищеты. Поэтому, город Нью-Йорк уверенно стал погружаться в коммунальный коллапс, постепенно пропитываясь вонючими миазмами и наполняясь крысами.

Наглые, серые, хищники массово расплодились, облюбовав нескончаемые помойки и темные углы. Зачастую, жутко пугая местных матрон, которые в порывах очистить свои жилища, как раз, эти помойки и создавали, выбрасывая мусор прямо на улицы.

Она, разглядывая тусклые звезды на чистом без облаков небе, хорошенько потускневшие, ночью от обильной рекламы и подсветки зданий города, вышла на лоджию, где её тут же окутала долгожданная прохлада. Девушка облокотилась на перила и глянула вниз, мельком задев взглядом громадный экран на соседнем здании.

Бешеное богатство ярко освещенных витрин дорогих магазинов лихо соседствовало с горами мусорных пакетов.

Но, ей это было не интересно. Бурным был прошедший день. Беспокойным обещал быть наступающий. Дело и организация, на которых она работала, заставляли её быть собранной и точной, выкладываясь на полную. Она была честна, но её отправили отдохнуть. Это можно расценивать как некий провал. И хороший полноценный отдых с крепким сном на квартире, о которой мало кто знал, мог стать бы ей хорошей помощью и наградой.

Но… она никак не могла уснуть. Постоянные раздумья над своими действиями и поступками, и словами окружающих за прошедшие дни не уходили из головы. Да, еще и эта духота, от которой девушка сейчас, пыталась спастись в прохладе лоджии.

Вдоволь искупавшись в ночной свежести, Эшли вернулась в комнату, намереваясь снова залезть на тахту, укутаться в одеяло и спать, спать, спать.

Но, немного не дойдя до вожделенного ложа, она услышала странные звуки, исходящие от входной двери. «Царап. Царап… Щелк. Царап»

Эшли напряглась. «Этого еще не хватало!!!» — резко подумала она, бесшумно вытаскивая из-под подушки грозное оружие. И на цыпочках, только, касаясь рукой стены коридора, проскользила ко входу.

В двери, конечно, был глазок… И… Тем более, пара замков не обещала никому легкого проникновения.

Она остановилась и прислушалась. Попутно решая вопрос, стоит ли ей, резко распахнув дверь, приставить ствол своего пистолета ко лбу обидчика. И, заведя того в комнату и уложив на пол, выведать из него: какая ночная муха того укусила, что ему вздумалось без спросу полезть в квартиру, которая так или иначе принадлежала и оплачивалась специальной службой?

Эшли снова прислушалась. Но, звуки вскрытия замка больше не повторялись. Она попыталась мельком заглянуть в глазок. Но, и это ей не помогло. За дверью никого не было видно.

«Ушел или притаился?» — свербило в её мозгу. «Нет, эти „царап-царап“ стары как мир и не означают ничего другого, кроме, как попытку вскрытия замка специальным инструментом» — подумала девушка. — «Нужна неожиданная атака!». И резко крутанув поочереди ручки обоих замком, она рывком распахнула входную дверь, сама отскочив на секунду за правый косяк. Коротким взглядом оценив предстоящее поле боя.

«Никого. Плохо. Либо справа, либо слева» — быстро думала Эшли, мечась у входа то влево, то вправо.

«Опять никого. Плохо. На лестнице или в лифте!» — снова мелькнуло в мозгу. Она проскочила в проем и быстро взбежала по лестнице на пол-этажа вверх, не упуская из внимания оставшуюся открытой дверь в свою квартиру, и одновременно разглядывая все еще на этаж выше.

«Внизу!» — подумала она, прислушиваясь. И стала почти бесшумно спускаться к своей двери.

Тишина ночного многоквартирного дома несколько давила на слух.

«Так не бывает!» — несколько возмущенно подумалось ей. И она, выставив пистолет на вытянутых руках, быстро спустилась на пол-этажа вниз.

«Странно!» — у неё возникло некоторое ощущение пропажи или обидной облапошенности. «Но, так не бывает. Или меня ловко обманули!» — возмущенно раздумывала она, возвращаясь к распахнутой входной двери.

И тут из темного провала её квартиры, из ночного черного пятна, из которого виднелся краешек тахты и маленький кусочек одеяла, раздалась… песня. Песню пела маленькая девочка.

Рука Эшли дрогнула и раздался непроизвольный выстрел прямо в то, еле освещенное кроватное пятно с уголком одеяла. Глушитель, навинченный на ствол, как мог, заглушил звук выстрела.

Она быстро вбежала в квартиру, и, закрыв за собой дверь, включила везде свет. Никого не было. И никто ничего не пел.

Она посмотрела на оружие, немного с сожалением. «Не помогло. И я, теперь, — полоумная дура. Красота!» — пролетела в её возбужденном мозгу мысль.

И она уселась на кровать.

Продолжение и окончание на сайтах издательств Ридеро и Литрес.