Всегда упреждай устранение тебя как отслужившего своё орудия.

…о случае, когда нечистый на руку персонаж избавляется от подельников, как только они станут бесполезны для его хитрого плана. Зачем? А чтобы не платить. Или они слишком много знали. Или он ницшеанец-самоучка или кто-то в этом роде. Такая прагматичность, однако, чревата серьезными проблемами, если выброшенный за борт прихвостень выживет — такое люди обычно принимают близко к сердцу. К тому же сарафанное радио работает быстро (особенно в преступном мире), и прослышав о подобном действии, любой в здравом уме не захочет иметь с таким ненадежным клиентом никаких дел в будущем. Да и свои прихвостни могут не оценить — с закономерным результатом.

Пережил свою полезность. Неолурк.

Итак, я использовала этого итальянца — скорее из нужды, нежели из привязанности. Клервиль обещала взять на себя все повседневные заботы, которыми занимался он, и на этом полезность Сбригани была исчерпана: я дала согласие на его уничтожение. Олимпия также не возражала, и на следующий день, выпив яд из рук Клервиль, Сбригани отправился в ад сообщать демонам о том, что дух зла, скрывающийся в теле живой женщины, в тысячу раз опаснее, чем тот, которым священники и поэты населили Тартар.

Маркиз де Сад. Жюльетта.

Серые побеждены, война длительностью миллионы лет и стоившая жизни не менее, чем 57694967438 цивилизациям, завершена. Мужчина устало облокотился на дерево, благо его грубая одежда это позволяла. Всё его измученное болезнями тело горело после ментальных ударов, которые бы убили взвод обычных солдат, и лишь его Дар спас его, а пропущенной через мозг энергии за малым не хватило для его прожарки.

Многие из солдат Войска Освобождения погибли, их передающие знания и цель с навыками сущности, перерождавшиеся в новых телах после смерти старых и убитых в бою, тоже погибли. Он остался один, разве что немногие уцелели или обезумели после гибели сущностей и стали просто пациентами дурдомов.

Он придумал, что делать. Отчасти это было повтором решения самих серых, как звали бесплотную мразь из-за ассоциации с ядовитым дымом серого цвета. Созданная древней поганой цивилизацией антанов, условно бесплотная мразь следила, чтобы никто из гордых и достойных сынов любого мира в окружности 130 миллиардов световых лет не смог скинуть галактических фашистов раз и навсегда. Так вот, серые делали то, что в народе считали порчей, проклятьем: накладывали на неугодного им «метку», сущность, всегда мешавшую во всём и насылавшую на него несчастья всех видов. Любая попытка освободиться каралась кучей новых, особо страшных несчастий и в дальнейшем не срабатывала, ведь «метка» вырабатывал иммунитет к таким попыткам и аналогичным им, сообщая его и серым, и другим «меткам».

Так вот, воин придумал кратхту — это та же «метка», но на самих серых, а не на живых носителей. И сделала она с серыми то же самое, но они скинуть её не смогли, как могут живые существа! Задел одну сущность, задев все с ней связанные, как они ни пытайся трансформироваться. Кратхта трансформируется под них, индивидуальный подход, ха-ха! Их коллективная связь передала и кратхту всем остальным, вот недостаток коллективного единства с одной стороны! Так что исторически серые закончились через месяц окончательно, как и их «шестёрки», созданные для дополнительной поддержки самих серых сущностей иного «цвета». Зато теперь к ИХ действиям у всего мира будет иммунитет и аналогичным им.

Серые побеждены, мир теперь будет развиваться сам по себе, не будет застоя и Тёмных Веков нигде в космосе. Миссия Освобождения выполнена, осталось лишь прийти за наградой к начальству.

Но ему мучил «синдром Мартина Идена», когда цель достигнута, а что дальше делать, чему себя посвящать, не ясно, опустошение, отчаяние, пустота, разочарование. Что же теперь ему лично дальше делать, герою и спасителю человечества от бесплотной и миллиард лет терроризирующей Вселенную автоматической, запрограммированной на манер тупого робота, мрази? Которая миллионы лет непрерывно без сна и отдыха, в коих не нуждалась, провоцировала насилие, застой и подавление всего лучшего во всех живых существах? Кто примет его с распростёртыми объятьями, любовью, которые он один из немногих заслужил? Пускай он еле живой и шатается. Пьёт воду из родника. Как БОМЖ, которого немало и напоминает, или ветерана «горячей точки», которым реально теперь и стал, но всё же…

Идя к людям, он услышал взрыв своего ведомственного здания, ничего иное так не бахнуло в частном секторе! А по радио воин с позывным Освободитель-462 страшную вещь и тут же схоронился за кустами. Радио вещало следующее:

«Серая мразь побеждена, но все участвовавшие в битве с ними заражены Скверной, сводящей с ума, и могут возродить серых и с иммунитетом к новому миру, которые устроят тотальное уничтожение всего живого. Они так уже делали, и новая пандемия безумия была страшнее старой. Необходимо уничтожить заражённых, под кого бы они ни маскировались, как бы они ни говорили про устранение неугодных в их лице. Это — типимчныфй приём Скверны, чтобы их жалели, и они могли заражать новых и новых носителей. Ради безопасности всего общества уничтожайте их, полиция не будет вас преследовать, всем выдадут ментальные распознаватели Скверны, и вы не ошибётесь, а за голову каждого заражённого будет денежная награда. Сокрытие заражённого карается по статье «Ментальный терроризм и пособничество ему!» сроком на 15 лет строгого режима!

Немедленно уничтожайте Скверну!».

Тут воин вспомнил прочитанное ещё в 11 лет:

«Конан склонился над Топалом — тот был при последнем издыхании. Из ужасной раны в боку толчками вытекала кровь. Воин был обречен.

— Топал, ты умираешь, — глухо сказал Конан. — Хочешь что-нибудь передать своим?

— Нагнись ко мне, — прохрипел техултлинец. Конан склонился ниже — и едва успел перехватить руку с ножом, нацеленным в его сердце!

— Кром! — выругался варвар. — Ты тоже спятил?!

— По приказу Ольмека! — выдохнул умирающий. — Не знаю почему. Когда переносили раненого, он прошептал, чтоб я убил тебя, когда пойдем обратно в Техултли… — И с именем своего клана на губах Топал испустил дух.

Конан сдвинул брови — он был явно озадачен. Все это отдавало каким-то массовым психозом. Или Ольмек тоже сошел с ума? А что, если все техултлинцы гораздо более безумны, чем ему казалось? В конце концов, пожав плечами, он зашагал по коридору к бронзовым дверям, оставив мертвых техултлинцев лежать под пронизывающим взглядом сотен остекленевших глаз их сородичей.

Возвращаясь по лабиринту, Конан не нуждался в проводнике. Его природный инстинкт безошибочно подсказывал дорогу, по которой они шли к Ксоталану. Варвар ступал так же осторожно, как и полчаса назад, сжимая в руке обнаженный меч, впиваясь взглядом в каждый затененный угол, ибо сейчас он опасался не призраков убитых ксоталанцев — угроза исходила от его недавних союзников».

И оттуда же: «Техотл уронил голову на грудь, тело его обмякло: перед Конаном лежал труп. Варвар вскочил на ноги — глаза, словно пылающие угли, в голове — полная ясность. Так вот какую игру затеял Ольмек: сначала с помощью чужаков сокрушить враждебное племя, а после!.. И он-то хорош — мог бы догадаться, что зреет под обезьяньим черепом этого чернобородого выродка!».

— Ну что, понял теперь, за кого ты сражался, парень? — спросил его такой же точно коллега, сходя с ума. Но не от Скверны, от горя и ужаса, что он теперь, герой и достойный почёта, просто «мусор». Подлежащий утилизации — как опасный, как заражённый ящуром и коровьи бешенством скот.

Немного подумав, он вспомнил название рассказа, назывался «Гвозди с красными шляпками». И то, что персонажи рассказа, народ тлазитланцев, были сами по себе злом. Заражёнными. И, избавив Вселенную от зла древнего, надо теперь избавить её от зла нового, не менее мерзкого и страшного, которое может придумать новую гадость почище тех самых серых…