Волчица в небесах. Глава 2. Зачатие бури

… Проблемы с памятью, это вам не шутки.

— Разберусь. Что у нас на сегодня?

— Через час ожидается группа паломников с Наверру. После того, как охрана проверит пропуска, мы с вами должны будем встречать их на ступеньках у входа. Не забудьте церемониальную мантию.

— Что еще?

— Стандартные плановые проверки и ревизия прайм-серенита Мелвилла Конноли. Он лично явится сюда с вместе с паломниками.

Это имя вызывает у меня раздражение. Только не помню, почему. Нет, точно с этой чертовой памятью нужно что-то делать. Горкинд словно читает мои мысли.

— Знаете, для работников Мавзолея есть специальная поликлиника. Сеймур Тигер. Замечательный невролог и мой хороший знакомый. Уверяю, с ним вы вспомните даже младенчество.

— Спасибо, — говорю я и по-дружески хлопаю его по плечу. Он аж вздрогнул от неожиданности. Судя по всему, фамильярные отношения между работниками здесь не приветствуются. Ну ничего. Мне нравится этот работяга.

— Так, жду тебя через пятнадцать минут в своем кабинете. С кратким отчетом обо всех приготовлениях. Если есть, что исправлять, то сейчас самое время.

А деловой тон пришелся ему по душе.

Кабинет. Простая комната без излишеств. На компьютер поступало изображение с камер внешнего периметра. Одна была установлена на шпиле высотой в тридцать метров. Главная улица, да и весь город просматривается как на ладони. Всюду снуют гравибайки с силовыми амортизаторами, позволяющими избежать увечий во время аварий, и простые велосипеды. Забавный контраст современных технологий и древней примитивной простоты. Но все это пустяки. Главное, картеж можно увидеть за километр. Замечательно! Насколько я помню, Конноли был человеком, способным на сюрпризы.

Это и есть та самая мантия? Да их и простынями не назовешь! Белая дешевая ткань и две веревочки. Завязываю на груди, и… Черт! Я теперь похож на эластичное зеркало, отражающее все настолько четко, что, кажется, будто можно просунуть туда руку. Меня как будто залили жидким металлом. А веревочки… Да они теперь золотые! Это же фента! Ткань с частицами фемтоморфа — самого эластичного сплава. Сразу вспомнились сказки о плаще-невидимке. Не удержался от того, чтобы подурачиться и поиграть в кривые зеркала. А дверь запереть забыл. И как этот Горкинд ухитрился войти так тихо? Пантера, не иначе.

— Отчет готов.

— В двух словах.

— Все на местах, электросистемы исправны, помещения убраны.

— Неужели все настолько идеально? Это неинтересно.

— Я начал подготовку еще до вашего назначения.

Мне даже не хотелось вникать. Я настолько был уверен в его надежности, что становилось неловко от осознания собственной бесполезности. Расправляю мантию:

— Слушай, Горкинд, мне кажется, если я выйду в этом на улицу средь бело дня, то буду похож на воскресшего Христа?

— А кто это?

— Забудь.

Похоже, он примерно понял смысл сказанного:

— Эта мантия должна подчеркивать вашу принадлежность к судьбе Братьев.

Так вот в чем моя роль! Ритуалы, ритуалы и еще раз ритуалы. Причем, я ни один не знаю! Придется быть откровенным со своим заместителем.

— Думаю, ты не хочешь, чтобы я стоял там с видом нерадивого ученика, не сделавшего домашнее задание. Рассказывай все.

*****

— Живущий в смерти ожидает вас! — провозглашаю, кланяясь.

— Здравствующая безмятежность — хором отвечают паломники. Затем каждый подходит ко мне, не поднимая головы и целует ключ от комнаты номер один. А вот, кстати и Конноли. Черный лимузин в сопровождении восьми гравибайков. Зачем оно ему? В нашем Скоинте, да и во всех остальных городах уже давно нет никакого насилия. Он с улыбкой поднимается по ступенькам.

— Благодарностью Прайары! — еще одна моя заученная ритуальная фраза.

— Делом ее живы — небрежно бросает Конноли и проходит мимо меня. Настораживает. Что-то в нем не так. Да он же под кайфом! Не знаю, каким образом, но я будто сливаюсь с его нервной системой, чувствую то, что чувствует он. Интересно, я всегда так умел?

Но не важно. Я сразу отбросил мысль о том, чтобы сдать его. Кому? Самому Поводырю? Конноли, это же второй человек на планете!

Следовало бы сопровождать его по ходу ревизии. Горкинд говорил, что так делали все мои предшественники. Землетрясение, наводнение, метеоритный дождь, не важно. Все это должно отодвигаться на второй план, если с ревизией прибыл прайм-серенит.

Вот только я, в отличие от Горкинда, не чувствую перед этим выскочкой трепета. Неприязнь — да, но никак не страх. И я не собираюсь семенить за ним как собачка на поводке! Кроме того, формально ничто не должно препятствовать открытию Двери.

*****

Я во главе процессии паломников. Они идут клином. Двое первых держатся за мою мантию. Остальные по двое кладут руки на плечо каждому впереди идущему. Все это символизирует абсолютное единение между ними. Мы почти у Двери. Кажется, сейчас пора сказать:

— Взоры живущему в смерти! — и они вскидывают руки, устремляя взоры к небу. Точнее к потолку на высоте двадцати метров… Символизм, будь он неладен.

Кстати, где наш ревизор? Судя по его отсутствию, он даже не обратил внимание на мою дерзкую выходку.

И тут еще одно возмущение. Снова у кого-то не в порядке нейрогармония. Конноли с нами нет. Значит все дело в паломниках. Не хватало тут еще девианта. Да вот же они!

Рыжеволосая паломница с ребенком лет восьми-девяти. Поначалу им удавалось скрывать свое волнение, но чем ближе они подходили к комнате номер один, тем больше их выдавали дрожь и бегающие глаза. Не их ли ищет Конноли? Еще когда он заходил, я заметил, как серениты разбрелись по территории мавзолея. Похоже, он ищет девиантов среди моих сотрудников. Пока что. Сканнеры вскоре приведут их к источнику волнения.

Дверь открыта. Они проходят мимо меня. Я хватаю за руку женщину, хочу сказать ей, чтобы она уходила. Но куда? Серениты оставили двоих дежурить у входа. Горкинд здесь уже давно, он наверняка знает какие-либо тайные ходы, катакомбы, однако, он сопровождает Конноли. Свяжусь с ним и только вызову подозрение. Что же делать?

Она поворачивается ко мне. Черт возьми, да что с ней? Этот взгляд сам по себе способен сжечь любое препятствие на пути к цели.

— Отпусти! — ее шепот пронзает до самого нутра — Они зовут меня.

— Если ты войдешь в эту дверь, я не смогу помочь ни тебе ни твоему сыну — вряд ли что-то еще способно излечить ее отклонение. Она дошла до края. Ради сохранения всеобщей нейрогармонии серениты скорее всего будут ходатайствовать перед Поводырем о применении смертной казни. Но она вошла.

Никогда нельзя надеяться на "авось пронесет". Если полагаешь, что что-то может случиться, оно случится. Незадолго до появления паломников Горкинд успел рассказать мне о красной линии, опоясывающей саркофаг. За нее могу заходить только я, иначе сработает сигнал тревоги. Паломников тоже предварительно проинструктировали, но я все равно пристально наблюдаю за этим семейством. Пока что они ведут себя также как и все: присели на одно колено перед саркофагом и закрыли глаза. Но вот первое движение. Женщина встает в полный рост. Откуда у нее молот в руке? Да она собирается разбить саркофаг! Что же будет.

Время как будто замедляется. Я успеваю подбежать и схватить за капюшон ее баллахона. Ребенок! У него тоже молот! Поздно. Он уже за красной линией.

Сигнал тревоги оглушает всех присутствующих.

— Вот он!

Серениты уже в комнате, а мальчик у саркофага. Щелчок. Кто-то применил пневмолассо. Вокруг шеи мальчика стягивается черная петля.

— Нет! — кричит женщина и высвобождается из моих рук. Только сейчас я понимаю, насколько сильна может быть мать, пытающаяся спасти своего ребенка. Она бросается на серенита, держащего пневмолассо. Снова щелчок, затем шуршание и хруст шейных позвонков. Все замирают, точно воздух превратился в лед. Все, кроме мальчика. Его обмякшее тело безвольно падает на пол. Серениты выходят из оцепенения первыми и скручиваю женщину, еще не успевшую поверить в случившееся. Вбегает Конноли. Серенит смотрит на него взглядом провинившегося юнца, заслуживающего порки, мол, я не хотел! Возможно, оно так и было, ведь пневмолассо устроено так, чтобы не допускать серьезных травм. Видимо, оно повредилось во время схватки с разъяренной матерью. Какая уж тут нейрогармония. Обстановка накалена до предела.

"Им нельзя убивать" — мысль приходит откуда-то из глубины подсознания. Снова что-то надвигается… Темнота...

*****

Ну и пробуждение. Голова болит так, будто я использовал энергию Трайары весь день. Время. Все эти полдня после медитации я спал? Не могу даже вспомнить, как я ее закончил. В углу монитора горит красный треугольник. Экстренное сообщение? Посмотрим:

— Давай короче, адъютант.

— Убийство.

— Жертва?

— Прайм серенит Мелвилл Конноли...

Мелькнуло: "И тех цепей железо — яд". Древние все это знали. Все проходили...

Продолжение следует