Вдоль по Млечному, третьим классом.

Кто бы знал, как я хотел остаться дома! Не то чтобы я не любил путешествовать, даже наоборот. Когда насидишься в душном пыльном городе летом или намесишь снежную кашу зимой, поехать куда-нибудь, глядя в окно автобуса или поезда, это благо. Если конечно цель поездки положительна сама по себе.

Я вообще люблю смотреть в окно, когда куда-нибудь еду, и не понимаю тех, кто, путешествуя на загородном транспорте, утыкается в газету, книгу или очередную электронную игрушку, которую подсовывает людям неугомонный прогресс. Ночью, если не спится, это ещё понятно, но днём...

Днём я готов часами любоваться постоянно сменяющимися картинами полей, лесов, рек, озёр, гор и долин. Проносящиеся мимо человеческие селения, будь-то города, деревни или дачные посёлки, не кажутся на скорости ни запущенными, ни грязными. Станции, которые проезжаешь, не выходя на них, видятся опрятными, а не заплёванными, не закиданными окурками. Вокзалы не успевают охватить тебя своим шумом, сутолокой и вонью, возникающей из смеси запахов пота, разогретого железа, табачного дыма, сомнительной еды, продающейся в местных ларьках и забегаловках, а ещё, извините, почему-то, мочи и рвоты. За это не люблю вокзалы. А ездить люблю. Такое вот противоречие.

На сей раз, мне смотреть в окошко не придётся — транспорт не позволяет. Транспорт, это огромный грузопассажирский корабль. Космический корабль. Из тех, что предназначены для дальнего космоса, и отличаются от межпланетных каботажных посудин, не вылезающих за пределы солнечной системы, как старинный фрегат отличался когда-то от плоскодонки.

В нём нет иллюминаторов. От этого анахронизма, (я про иллюминаторы), отказались уже давно. Ну, в самом деле, зачем делать лишние дыры в корпусе? Чтобы в них могли выглядывать любопытные? Не нужно это, особенно там, где прочности корпуса, его герметичности, придаётся первостепенное значение. Проще сымитировать эти самые иллюминаторы, вставив изнутри в специальные рамы, плоские экраны, а на них дать изображение того, что происходит за бортом.

Правда, против этого были возражения. Дескать, показать на этих экранах можно всё, что угодно, а не то, что на самом деле творится снаружи. Да, это так, но неужели от того, что пассажиры будут знать, что там творится, им станет легче? И что там может твориться, кроме всё того же космоса? Он был таков, какой он есть миллионы лет назад, и будет таким же спустя ещё миллионы лет.

Хорошо! Предположим, на пути вашего корабля возник метеорит, грозя разнести вас вдрызг или протаранить корабль насквозь, что неизбежно приведёт к гибели всего живого на борту. Что даст вам созерцание этого метеорита? Не сложно предположить. Так и встаёт перед глазами картина бегающих в панике пассажиров, дураков, пристающих к экипажу с обвинениями, предложениями и требованиями, рыдающих дам, трясущихся от страха мужчин, которые совсем недавно распускали перья перед всем миром по поводу своей мужественности.

Какая глупость, в самом деле! Тут корабль либо сумеет уклониться, либо нет, а зависит это от хладнокровия и слаженной работы команды, которой пассажиры с их паникой только мешают.

Так что, я, за экраны имитирующие иллюминаторы, и за то, чтобы управлялись они из единого центра, расположенного вне зоны досягаемости пассажиров. Вот только, ввиду этого обстоятельства, когда приходится куда-то лететь космосом, я в эти экраны не смотрю, ибо не интересно.

Однако, согласно прайсу, весьма туманно рассказывающему о местах третьего класса, у меня такого псевдоиллюминатора не будет. Но совсем меня от информации о жизни корабля изолировать тоже никто не собирается, и для того, чтобы «заглянуть» за борт, я могу воспользоваться специальным монитором, который будет закреплён на особой консоли и предназначен служить мне для развлечения, (фильмы, видеоигры), и односторонней связи с экипажем.

Куда смотрели мои глаза, когда я прочёл об этой «односторонней связи»? Впрочем, когда я решил лететь третьим классом, то представлял себе просто ряд крохотных кают со скромной обстановкой, где-то на нижней палубе, если такая есть на корабле, у которого верх и низ понятия условные. Мне казалось, само собой разумеющимся, что для связи с экипажем, если такая понадобится, мне достаточно будет выйти из каюты и дойти куда следует или обратиться к дежурному матросу, стюарду или ещё кому-нибудь. Иной расклад просто не приходил в голову. То, что меня ожидало, вообще не могло прийти мне в голову, в силу своей немыслимости. Но не буду забегать вперёд.

Итак, как я уже говорил, я с удовольствием остался бы дома по одной простой причине — только что отгремели новогодние праздники, а после них, как известно надо отдыхать. Увы, это не всегда получается. Точнее это редко у кого получается, разве только у человека случится с января на февраль отпуск. У меня он не случился. Увы, увы!

Кто-то скажет, что это время для отпуска не самое удачное, если только ты не весьма состоятельный человек, чтобы махнуть с комфортом на юга. Вот тут я со многими не согласен. Нет, я конечно не против «югов», как не против состоятельности. Но...

Помнится, как-то достался мне отпуск в декабре. Он считается традиционно самым плохим месяцем в году для отдыха. Меня тогда решили таким способом проучить из-за каких-то тёрок с начальством. Проучили, называется! Целый месяц я днём спал, вечером развлекал дочку, (ей тогда было лет пять), а ночью сидел за компьютером, сражая монстров и разных злодеев с большими пушками. Вот это был отдых! Ни забот, ни хлопот, а из-за скверной погоды выходить из дому было бессмысленно. Кому-то такое скучно, а мне так в самый раз. Позажигать можно и потом в хорошую погоду, летом в выходные. А тогда я на год вперёд выспался, и наигрался так, что самому надоело. Но я опять отвлекаюсь.

Контракт, который предложили нашей фирме, способен был выдернуть медведя из зимней спячки. Если всё выгорит так, как задумано, то я получу достаточно комиссионных, чтобы до конца дней заниматься своей любимой литературой, а не бегать ежедневно на работу, высунув язык, не делать то, что мне претит или к чему я равнодушен. Но было одно неудобство — чтобы получилось по моему, приходилось лететь к чёрту на куличики, через полгалактики, проведя в дороге год! Полгода туда, полгода обратно, плюс дней пять, не более, на месте.

Не хотелось так надолго оставлять семью, тем более, что дочери должно в этом году исполниться восемнадцать, а пропустить такое событие обидно. Но дело есть дело. Утешившись тем, что ради дела люди шли и не на такие жертвы, (дрянь — утешение, на самом деле), я стал собираться в дорогу.

Конечно, дорогие каюты мне были не по карману. Я и на третий-то класс еле наскрёб, оставшись, скрепя сердце, без кое-какой техники, которую собирался приобрести для личных нужд. Ко всему прочему, сам корабль хоть был из новых, но относился к классу грузопассажирских, а не каких-нибудь там круизных лайнеров. Это значило, что в нём не было VIP мест, а все прочие были подешевле. (К такой-то матери такую дешевизну!) Если б я мог, то отправился к месту назначения на грузовом, договорившись о койко-месте с капитаном или устроившись в команду на подсобную работу, но как на грех подходящего «грузовика», летящего в нужную мне сторону, не нашлось. Так что пришлось брать, что было.

Космодром находился, конечно, за городом. Традиционно в черте города такие сооружения не делают, несмотря на то, что реактивные двигатели, заставлявшие строить взлётные платформы в пустыне, давно заняли своё место в музее. Итак, документы собраны, вещи упакованы, деньги припрятаны — можно ехать.

Хорошо, что до космодрома ведёт прямая дорога. Плохо, что нет электрички. В будущем планируется пустить монорельс, но когда оно ещё наступит это будущее? По крайней мере, в нашем царстве-государстве будущее имеет свойство или бесконечно долго отступать, откладывая самоё себя на неопределённый срок, или нагрянуть внезапно.

Ехать пришлось в маршрутке — автобус куда-то делся, хоть и должен был, согласно расписанию, появиться уже пару раз за те полчаса, что я прыгал на остановке. (Брать такси жаба задушила, и вот теперь я гадал — отморозил ноги или нет?)

Старенький микроавтобус бросало из стороны в сторону, хотя дорога на вид была не настолько уж разбита. На меня сыпалось чьё-то барахло, дважды я был уверен, что мы вот-вот перевернёмся, но, в конце концов, мы прибыли-таки на место и вывалились, на нетвёрдых ногах, неподалёку от стеклянно-бетонного пропускного пункта.

Здесь было не так, как в аэропорту. Все здания казались какими-то маленькими, приземистыми по сравнению с циклопической стартовой площадкой. Зато здесь было больше простора!

Контроль и регистрация заняли очень мало времени. Космические корабли не угоняют, на них не перевозят наркотики и оружие. Пока некуда! Поэтому пассажиров не трясут настолько, чтобы душу вывернуть, как это бывает, когда речь идёт о самолётах. К тому же мы у них все давно проверены вдоль и поперёк. Человеку ненадёжному сюда билет просто не продадут. Даже к кассе близко не подпустят.

Кое что в маленьком, (сравнительно), зале ожидания меня поразило. Например, киоски со всякой всячиной, которую обычно предлагают тем, кто собирается в дальний путь. Так вот, на этих киосках красовались надписи: рекомендовано для первого, второго и третьего класса. Каждый киоск содержал товары соответствующие уровню комфортабельности пассажирских мест. Эта странная дискриминация возбудила моё любопытство и я, как человек здесь новый, направился исследовать ассортимент этих торговых точек, начав по порядку — с первого класса.

Ничего особенного я поначалу не заметил. Во всех трёх группах киосков большую часть занимали электронные книги, заменившие обилие бульварных романов в мягких обложках, которыми недавно пестрели подобные киоски на вокзалах и в аэропортах. Их ценники «перекрикивали» друг друга, хвастаясь объёмом закаченной информации и целым набором дополнительных функций, которые используются крайне редко даже теми, кто в них понимает что либо. На втором месте были чипсы и суперконцентраты с эффектом размачивания: «Положите эту крупинку на язык, и она через пятнадцать секунд превратится в котлету!»

Я однажды так сделал. Да, она и впрямь превратилась в котлету, но тут выяснилось, что создатели этой снеди не рассчитали её размеры после размачивания. И дело было даже не в том, что у меня к концу процесса не осталось во рту слюны. Нормальный человек не в состоянии проглотить котлету целиком и не в состоянии ничего разжевать, если у него на девяносто градусов распёрло челюсти! Так что пришлось мне эту котлету тогда пальцем изо рта выковыривать. А ведь могло быть хуже — будь она побольше всего на десяток грамм, не обойтись мне тогда без штопора.

Кроме того, там была куча всякой сувенирной дребедени, вроде брелоков в виде комет или магнитов на холодильник изображающих дружелюбных зелёных человечков. Но над всеми товарами здесь доминировали… презервативы! Они висели разноцветными гирляндами, громоздились пачками и коробками, возвышались грудами, напоминающими горы, и попадались отдельными экземплярами между прочими товарами. Множество плакатов изображающих мускулистых мужчин и, потрясающих воображение своими округлыми формами, женщин, предлагали их купить по весьма недорогой цене, что было странно на фоне всеобщего катастрофического подорожания.

«Что-то здесь не так!» — Подумалось мне, но голос разума, (который, как известно, ошибается чаще, чем об этом принято говорить), подсказал мне не обращать внимания на такую мелочь.

Торговля, предназначенная удовлетворять нуждам второго класса, поразила обилием алкогольной продукции. Чего здесь только не было! От изделий отечественного винно-водочного производства до загадочных бутылок, изображающих индейские тотемные столбы с не менее загадочными надписями. Цены опять же таки были умеренными. Это само по себе было странно, но удивлял сам факт такой торговли. Прочие товары ничем не отличались от тех, что предлагались тем, кто летел первым классом, разве что презервативов здесь было до странности мало. Я пожал на всё на это плечами и поспешил к «своим» киоскам.

Здесь меня ждали… эротические журналы(!), весьма откровенные, прямо скажем — на грани… Я вообще не мог представить их здесь, на Родине в свободной продаже, но чтобы встретить подобную прессу в космопорте?! А ещё к удивлению, вполне оправданному в данной ситуации, примешивалась обида. Значит, пока в первом классе планируются «афинские ночи», а во втором грандиозная пьянка, мне предлагается подростковое утешение с порнушкой под подушкой? Ну, знаете...

Я оскорблённо задрал нос, купил себе бутылку водки в киоске для второго класса и пошёл к выходу, где зарегистрировавшихся пассажиров уже рассаживали по автобусам, которые должны были отвезти их к космолёту.

Здесь обнаружилась новая странность, которая, правда, быстро объяснилась. Сунувшись по ошибке в автобус для «первоклассников», я получил от ворот поворот. Но дело оказалось вовсе не в том, что я «рылом не вышел». Просто корабль загружался пассажирами с трёх разных траповых лифтов, которые вели в три независимых входа.

Вид самого корабля, картина, открывшаяся посреди заснеженного леса, потрясал воображение. Представьте себе циклопических размеров куриное яйцо стоящее острым концом вверх на металлической подставке, которая могла бы послужить табуретом Микромегасу! Собственно этот «табурет» служил кораблю и подставкой, и колыбелью, ибо, как об этом рассказывали СМИ, здесь он и был собран из деталей доставленных сюда различными путями.

Взлететь он мог только отсюда, и сесть только сюда или на подобный «табурет». На планете Земля таких посадочных мест было всего четыре, и по одному — по два на тех небесных телах, которые люди в разной степени освоили. Кто-то видел в такой «привязанности» к месту посадки, несовершенство, но ведь и морскому кораблю нужен для нормальной жизни порт с причалом и разными доками, чтобы загружаться — разгружаться и ремонтироваться.

Пока мы ехали, я хорошенько рассмотрел наш корабль, это творение человеческого гения, созданное по образу и подобию самой универсальной формы, которую выдумала природа. Яйцо сидело тупым концом, в круглом отверстии, сделанном в сидении «табурета» так, что была видна его нижняя часть. Кто-то глупо пошутил, что раз там такая дырка, то это вовсе не табурет, а стульчак. Шутка никому не понравилась, и этот дурак заржал в одиночестве.

Ещё издалека я заметил, что «яйцо» имеет довольно широкий пояс, аккуратно расчерченный шестигранниками, смахивающими на соты. Я не придал этому большого значения, только отметил про себя, что с таким украшением корабль смахивает на богатого толстяка, опоясанного под фраком золотым кушаком.

Наконец, мы подъехали к самому «табурету» и тут автобусы разделились. Те, что везли первый и второй классы, отправились в объезд сооружения, причём один поехал налево, другой направо, а наш «третий класс» встал на платформу, которая тут же стала подниматься, пока не очутилась на одном уровне с «сидением табуретки». Туда, на это «сидение», которое размером было, где-то с футбольное поле, и выехал автобус.

Выехал и отправился по окружности, высаживая по дороге по одному пассажиру через равные промежутки времени. Как мне виделось из окна, (а, из-за морозных узоров на стекле, видно было плоховато), каждого из этих пассажиров встречал кто-то из персонала и отводил к борту корабля. Это было странно, но на расспросы и выяснения, времени уже не осталось, так-как подошла моя очередь. (Водитель объявлял нас пофамильно, как остановки.)

Меня встретила симпатичная, немного синенькая от холода, девушка в униформе и с дежурной улыбкой на лице. Я решил, что постараюсь отпустить её греться, как можно скорее, как только будут закончены все формальности. Она подвела меня к самому борту корабля, как раз в том месте, где был «пояс» и тут я увидел, что один из шестигранников выдвинут на толстенных металлических стержнях, держащих его по углам.

— Добро пожаловать на борт! — Сказала девица милым, но слегка дрожащим голосом.

Я шагнул за шестигранник и оказался в углублении, напоминающем внутренность шкатулки для драгоценностей. Странно, я-то ожидал увидеть какой-нибудь металлический, усеянный заклёпками, коридор со встроенными в потолок светильниками, загадочными кнопками-лампочками на стенах и овальной дверью с окошком-иллюминатором в конце.

— Сядьте, пожалуйста, в это кресло! — Прочирикала девушка, начиная хлюпать носом.

То, что она назвала креслом, было скорее выступом в торце этого углубления, но я не стал возражать и уселся, положив руки на продолговатые мягкие подлокотники.

— Ваш багаж уже доставлен! — Заверила меня моя замёрзшая спутница. — Он находится в контейнере слева от вас. Подробная инструкция пользования каютой третьего класса — на спальной полке. Счастливого пути!

Едва она произнесла это короткое напутствие, толстые стержни с механическим звуком убрались вовнутрь корабля и шестигранный щит встал на место, не оставив зазор, через который проник бы даже волос. Я оказался сидящим носом к стенке, едва не касающейся моих коленей.

Пользование… каютой? На спальной полке?!

Смутная догадка стукнула мне в затылок. Так это и есть каюта третьего класса? Может быть, я ошибаюсь, и это не каюта, а какой-нибудь экзотический лифт, который доставит меня внутрь корабля? Но на лифт это было совершенно не похоже. Что она там говорила насчёт спальной полки?

Я неловко обернулся и увидел у себя за спиной полку, наподобие тех, которые бывают в кабинах грузовиков — дальнобойщиков. На ней лежала брошюра с изображением нашего корабля на обложке. Я взял её в руки и быстренько прочитал.

Да, здесь действительно говорилось о помещении, где я находился и о различных коммуникациях к нему подсоединённых. И тут до меня дошло главное — эта каюта не имела другого выхода, кроме как через выдвинутый шестигранник, который составлял здесь целую стену!

Я ещё раз оглядел и ощупал свою тесную келью. Другого выхода, в самом деле, не было. И тут мне ещё разок стукнуло в голову: «полгода полёта», и ещё — «односторонняя связь»… Значит, я здесь застрял на полгода, как личинка жука древоточца под корой! Без живого общения, без возможности активно двигаться, без медицинской помощи. Недаром перед полётом я проходил такую тщательную медкомиссию, как будто меня собирались отправить… в космос!.. Нда-а… Мне бы за это время ходить не разучиться.

Над «входом» мне удалось обнаружить два выступа, на которых кое-как умещались две фаланги пальцев. Они оказались прочными и свободно удерживали мой вес. Значит, если у этого корабля всё в порядке с системой искусственной гравитации, как об этом хвастливо заявлял прайс, я буду здесь подтягиваться и хоть как-то сохраню приличную физическую форму.

Полка-койка, на которой мне предстояло спать, была на удивление мягкой. Как гласила инструкция, под эластичной тканью там располагался слой желеобразной гелевой субстанции, имитирующей жировую прослойку под кожей человека. В качестве опыта предлагалось положить на эту лежанку сырое куриное яйцо и сесть сверху. Яйцо должно было остаться целым. Ну, куриного яйца у меня не было, так что пришлось поверить брошюре на слово.

Комплекты белья нашлись в шкафчике тут же рядом. Их должно было хватить на весь полёт. Грязные предлагалось не складировать, а спускать в унитаз — утилизатор, находящийся под сидением кресла на котором я сидел. Личную гигиену надлежало соблюдать с помощью влажных салфеток, источник которых находился тут же.

Я пришёл в ужас от перспективы не мыться, не бриться и даже не мыть по-человечески руки в течение полугода! Представив себе, каким я выйду отсюда и каким предстану перед представителем фирмы-партнёра, обязанным встретить меня по прибытии, я тут же снял всю одежду и соорудил себе набедренную повязку из бумажной простыни, входившей в запасной спальный комплект. Будем надеяться, что смогу привести себя в порядок, по прибытии на место, в гостинице или что там у них?

Далее следовала забота о пропитании. Пища подавалась здесь из краников устроенных в нише в стенке каюты. Надо было только, не открывая прозрачной крышки, закрывающей это углубление, нажать на одну из двух кнопок расположенных на стене рядом. Я решил проэкспериментировать и нажал на левую с крошечным изображением то ли окорока, то ли куриной ножки.

Внутри ниши загорелся свет и заиграла музыка, наподобие той, что бывает в детских музыкальных игрушках. Я увидел, как из прикрытой крышкой щели выползла квадратная пластиковая тарелка, разделённая на три части. Раздался неприличный звук и в эту тарелку из трёх металлических сосков, торчащих сверху, упали три плевка, (по-другому не скажешь), один из которых был коричневого, другой жёлтого, а третий зелёного цвета. С другой стороны этого кормильного аппарата выехал стаканчик, в который из четвёртого соска полилась, какая-то тёмно-оранжевая жидкость.

Музыка смолкла, потом раздалось несколько победных аккордов, и дверца открылась. Как довершающий штрих, откуда-то сверху в тарелку упала пластиковая ложка. Причём её угораздило лечь так, что она попала во все три плевка одновременно. Я вытер ложку салфеткой и провёл дегустацию.

Итак, коричневый плевок претендовал на привкус мяса, жёлтый — картофельного пюре, зелёный — то ли огурца, то ли кабачка, а может быть того и другого одновременно. Всё это не содержало ни крупинки соли, и по вкусу смахивало на детское питание. В стаканчике оказался чай без сахара, качества «сойдёт», что получается из пакетиков недорогих сортов.

Такое кормление я должен был получать трижды в день и ещё два раза мог рассчитывать на то, что должна была выдать правая кнопка с изображением то ли яблока, то ли апельсина. Фруктовый десерт, значит.

Инструкция клялась, что поставляемое питание идеально сбалансировано для пребывания в космическом путешествии, в стеснённых условиях третьего класса. Ага… Вот когда пожалеешь, что не запасся чипсами и концентрированными котлетами, разбухающими на языке.

Отложив на потом эксперимент с правой кнопкой, я утешил себя тем, что, по крайней мере, не наберу во время полёта лишние килограммы. После чего принялся изучать монитор, который должен был стать информационным и развлекательным центром для меня во время полёта.

Означенный прибор нашёлся на стене, прямо над аппаратом питания. Он был размером со средний компьютерный монитор, (извините, я никак не могу запомнить, какие у них там бывают дюймы по диагонали), и имел одну особенность — выдвижную многоколенную штангу о которой я уже читал в прайсе. Эта штука позволяла расположить его в любом месте каюты и под любым углом, что давало возможность смотреть транслируемую хрень в произвольной позе — сидя, стоя, лежа на спине или на животе, на четвереньках, в позе лотоса, балансируя на голове, если вы йог или просто дошли до ручки.

Я включил сие устройство, потом выбрал в меню канал местных, (внутрикорабельных), новостей. В настоящее время собственно никаких новостей не было, а передавали приветственную речь капитана, растянувшуюся минут на сорок и очевидно записанную заранее. Капитан был симпатяга, настоящий космический волк, в безупречной форме, при фуражке и бороде. Ему не хватало трубки и подзорной трубы, но в космосе такая атрибутика не катит.

После окончания, вселяющей надежду и уверенность речи, (я, правда, так и не понял, о чём она была, но оценил общий оптимизм тона и выражений), объявили культурную программу. Сначала исполнялась песня из старого кинофильма о том, как нас позвал в дорогу далёкий Млечный путь. Хорошая песня, серьёзная, красивая. Осадок только от неё жутковатый, как от созерцания бездны, когда стоишь, где-то на верхотуре гигантского здания или на краю глубочайшей пропасти.

Потом доморощенный поэт читал на редкость горбатые, но очень эмоциональные, стихи, в которых многократно повторялось: «По Млечному! По Млечному! По Млечному пути!» Программа была без видеопоказа, а на экране стояла заставка в виде картины глубокого космоса, но я так и видел, как этот горе-стихотворец взмахивает на сцене кулаком, словно забивает им гвозди и грозит проглотить микрофон, о чём свидетельствовал характерный свист.

С трудом подавив неприятную отрыжку, вызванную скорее стихами, чем обедом, я выключил монитор и вернул его на место. Только я это сделал, как он включился сам собой, заставив моё сердце ухнуть куда-то вниз и прибавив мне, наверное, пару седых волос. На экране появилась некая дама в униформе, которая, возможно, была матерью, тёткой или старшей сестрой, провожавшей меня замёрзшей девице.

— Уважаемые пассажиры! — Заговорила она до зубной боли знакомым дежурным голосом, сопровождая свою речь, такой же знакомой дежурной улыбкой. — Наш космолёт… — (вот допотопное словечко!) —… стартует через пять минут. Пассажиров и членов экипажа просим занять свои места. Пассажиры первого класса могут занять ближайшие к ним кресла и диваны, пассажирам второго класса надлежит не покидать свои каюты во время старта, пассажирам третьего класса настоятельно рекомендуем лечь на спальные полки, вытянув руки вдоль туловища.

Я вновь испытал чувство унижения перед путешествующими в первом и втором классе, но всё же решил последовать совету вышеозначенной дамы и вытянулся на койке в ожидании старта. Ровно через пять минут корабль мелко и неприятно завибрировал, так, что у меня задрожали все внутренности, а потом я почувствовал себя яйцом, на которое уселся чей-то громадный зад...

Хвала создателям гелиевого желе имитирующего жировую прослойку млекопитающих! Я не был раздавлен, но от навалившейся перегрузки, некоторое время не мог не только пошевелиться, но даже вздохнуть! Потом это прошло, и я взлетел над своим ложем. Невесомость! Ни с чем несравнимое чувство. Возможно, оно было бы приятным, если б при этом желудок не старался вылететь через рот. Хорошо, что это продолжалось недолго! Включилась искусственная гравитация, и я грузно плюхнулся обратно.

Не знаю почему, но я себя тогда почувствовал, как выжатый лимон. Возможно, виноваты в этом были пережитые впечатления и стрессы сегодняшнего дня, а может быть, на меня так подействовали взлётные перегрузки? Скорее и то, и другое. Но перегрузки прошли, а то, что вызвало у меня столько эмоций, осталось.

Подведём итоги. Заперт, практически замурован, и никакая сила не сможет сейчас меня отсюда извлечь раньше намеченного срока. Лежу откровенно голый, (если не считать невесть, зачем накрученной вокруг бёдер простыни), без припасов, без какого — либо дела, без помощи и без развлечений. Ну, ладно, насчёт последнего я погорячился — в моём распоряжении набор фильмов, игр и текстов из памяти бортового компьютера, которых хватит не на полгода, а лет на сто. Но не фильмами же едиными… эх. Сейчас я зависим от чёткой работы всех механизмов обслуживающих мою каюту. Откажет какой-нибудь из них и случится беда или вообще каюк мне будет. Если, например информационный монитор откажет, то это ещё ничего, просто я сойду с ума от скуки, ведь электронную книгу я с собой не взял, а роман Уилки Коллинза, рекомендованный женой, который лежит в чемодане, скоро кончится. Да что я говорю!

Ведь я же сам писатель, пусть пока и непризнанный. Сам себе напишу, всё что захочется и никто мне не указ, как писать и что писать! Вот тебе и занятие и развлечение. А бумага у меня есть и карандаши тоже. Если и они кончатся, буду писать на местных простынях местным чаем! Скажете сумасшествие? А то!

Хуже если откажет канализация и система искусственной гравитации сразу. Вот это будет дело! Как говорится и смех и грех. Хватило бы только объёма каюты до конца полёта.

А вот если откажет система снабжения моей персоны здешним скудным питанием, меня ждёт медленная смерть. Зато если накроется воздухообмен, то быстрая, так что не всё настолько ужасно! (Интересно, а доводилось ли обслуживающему персоналу извлекать трупы из кают третьего класса в конце полёта?)

Так, всё ясно — не успели взлететь, а неврастения уже прогрессирует. Задушим её в зародыше, пока не выросла. Здесь всё отлажено до совершенства и ничего никогда не отказывает, а иначе эти каюты уже запретили бы к использованию. Готов поспорить, что здесь не было ни одного несчастного случая за всю практику полётов кораблей этого типа.

«Вот ты первым и будешь!» — Услышал я внутренний голос, который, как известно та ещё сволочь: провокатор и врун.

— Тьфу, на тебя, заткнись! — Сказал я ему вслух. — Я долечу живым и здоровым, правда, немножко чумазым и заросшим, но это легко поправимо. А сейчас я намерен выспаться. Когда ещё будет такая возможность спать, сколько влезет, спать, пока самому не надоест?

А ведь, в самом деле — в будни не высыпаешься, потому что надо рано вставать на работу. В выходные не высыпаешься, чтобы не пропустить дни, которые норовят закончиться, едва начавшись. С отпуском та же беда. Интересно, сколько лет жизни человек теряет в результате хронического недосыпания? Не меньше сотни, это точно!

Кстати, до меня дошло, почему в киосках с товарами для пассажиров третьего класса продаются журналы с лихой эротикой. Вы меня поняли, да? Будучи подростком, я это хорошо понимал, а теперь забыл за годы супружества. Но хватит об этом, а то меня с радостью обольют грязью те, кто привык на эту тему врать всему миру, в том числе и себе.

Но всё же, что поделывают теперь те, кто летит первым и вторым классом? Зачем одним прорва презиков, а другим такое количество бухла? Каковы особенности их кают, что одним предлагается налегать на спиртное, а другим… (Вы меня конечно снова поняли.)

Возможно, каюты второго класса рассчитаны исключительно на троих пассажиров и в них допускаются только мужчины. Странное предположение, но чем только космос не шутит? Насчёт первого класса теряюсь в догадках. Вариантов море, но какой из них правильный? Скажем, в первом классе имеют право путешествовать только пары, а если человек летит один (одна), то ему (ей) подберут симпатичную попутчицу (попутчика) из обслуживающего персонала. Ха! Размечтался. В таком случае попавшего во второй класс трезвенника двое других будут спаивать насильно что ли?

Вобщем есть над чем пофантазировать. Любопытно будет узнать правду, когда прилечу на место или вернусь на землю. Именно любопытно, не подумайте лишнего! Всё равно денег нет на такие дорогущие билеты, а хорошо повеселиться можно и дома. Даже лучше дома.

Значит летим. Счастливого нам Млечного пути, туда и обратно!

26.01.2015