Тот, кто ест день

—… вы нам нужны, — говорит кто-то из Главных, я их всегда путаю.

Как будто возможно путать Главных, скажете вы — а вот возможно, вы у меня поучитесь.

— Вы нам нужны, — говорит кто-то из Главных, входя в мой дом.

Я не знаю, чему удивляться сильнее — тому, что я нужен Главным, или тому, что Главные нашли мой дом, или что у меня вообще появился дом. Неглавным дом не положен, это до черта непривычно — когда я выхожу от Главных и не исчезаю, как всегда, а появляюсь в своем доме, у меня, оказывается, квартира двухэтажная с видом на сквер на набережной, ничего себе...

— Как вам квартира? — спрашивает Кто-То Из Главных — хочу ответить, из горла не вырывается даже жалкого хрипа.

— Вы… вы что… говорить не можете?

Отчаянно показываю на горло, на рот, не могу...

— Да что с вами такое… ангина, что ли? Нет, не может быть у вас ангины, потому что у вас её не было… — Кто-То Из задумывается, — почему же… а… постойте-постойте, а когда вы последний раз говорили?

Припоминаю, что никогда.

— Точно! — хлопает себя по лбу Кто-То Из, — вы же за все время не проронили ни слова! Вот ведь черт… Это проблема, и правда проблема… слушайте… — смотрит на меня с надеждой, — а вы… совсем не умеете… или… просто… не пробовали?

Осторожно вывожу слова, сам пугаюсь, что получается:

— Не-е-е-про-о-о-бо-ва-а-ал...

— Отлично, отлично, получается… — Кто-То Из критически оглядывает меня, — гхм… приодеть вас, что ли...

Заглядываю в гардероб — откуда я знаю, где он у меня в квартире, а как не знать, квартира-то моя, — перебираю костюмы, такие и тронуть боишься, чтобы не помять, не то, что носить...

— Нет-нет, не надо, — спохватывается Кто-То Из, — вас же привыкли видеть таким… таким...

Киваю, да-да, таким, с всклокоченными волосами, в рубашке с заплатками на локтях, в безрукавке в ромбик, хочу попросить, чтобы мне поменяли очки, чтобы хотя бы без треснувшего стекла, — понимаю, что бесполезно...

— Пойдемте, — говорит Кто-То Из, — вы должны с ним встретиться.

— С Боссом?

— Нет… нет… с ним, — говорит с трепетным придыханием, это новенькое что-то.

— Да с кем же, с этим… — пытаюсь вспомнить, как зовут того, кто называет себя «Я», не могу, а его вообще как-нибудь зовут, или у него нет имени… Еле сдерживаюсь, чтобы не усмехнуться про себя, ничего себе, у Главного нет имени, интересный у нас мир...

— Садитесь, садитесь, — меня наскоро заталкивают в машину, это уже попахивает похищением, а может, и правда похищение, кто знает...

— У вас-то хоть имя есть? — спрашивает Кто-То Из.

— Только ник… меня только по нику знают. Апи.

— Айпи?

— Апи.

— Это...

—… а полностью Апейрогон.

— Это имя демона какого-то?

— Да нет… — смеюсь, оказывается, я умею смеяться, — многоугольник с бесконечным числом граней.

— Больше на имя демона похоже… А может демон и есть многоугольник с бесконечным числом граней… да что я несу, — спохватывается Кто-То Из, — это же по вашей части всякие теории выдумывать… Имя вам надо… гхм… — торопливо листает что-то в телефоне, — вот… Деян Диньеш, подойдет?

Хочу сострить, почему я должен есть день, не острю, потому что не знаю, могу я острить или нет.

— Что вы любите?

— В смысле?

— Ну… любимая еда?

— М-м-м...

—… не знаете. Плохо, плохо...

— Как я могу знать, если не ел никогда?

— Ничего себе… в ресторан вас, что ли, какой-нибудь сводить, хоть попробуете что-нибудь… про досуг, я так понимаю, тоже спрашивать бесполезно, ну вы же не круглые сутки работаете, и не только книжки по свой работе читаете… а что еще? Мультфильмы смотрите? Комедии? Или… погорячее чего? Комиксы читаете? Или желтую прессу? Или сказки детские?

— Да ничего я не читаю, я и читать-то...

— Что? Не умеете?

— Ну, не пробовал никогда.

— Да умеете, умеете, как-то же вы выучились на ученого...

Не удерживаюсь, фыркаю.

— Я что-то не то… — Кто-То Из подозрительно смотрит на меня.

— Из-звините… забавно это, когда люди, далекие от науки, рассуждают… простите… не стоило мне...

—… нет-нет, что вы, это вы отлично… смеетесь над теми, кто хуже вас разбирается в науке...

—… посмеиваюсь.

— Посмеиваетесь… А давайте вы будете сладкие торты любить и комиксы читать… с приключениями...

Критически смотрю на себя:

— Торты? С моей комплекцией?

— Ну а что, бывают такие люди… Родители ваши?

— Что родители?

— Ну… кем работали, отношения какие были...

— Да не знаю я...

— Думайте, думайте, а то вообще вас детдомовским сделаем...

Понимаю, что уже начинаю уставать от всего этого:

— И сделайте.

— И сделаем. Еще добавим, что вы с детства не от мира сего были, и вас в детдоме поколачивали крепко… учителя вообще думали, что вы умственно отсталый, а тут вам квантовая механика попалась с высшей математикой… тут-то вы себя и показали, ну и дальше всякие правительственные гранты, обучения в университетах там всяких… а давайте еще добавим, что вы только механикой этой квантовой и математикой высшей занимались, остальное все мимо… и в комнате у вас бардак, убирать не умеете...

— Ну, уж увольте, не хочу я бардака.

— Значит, наоборот, маниакальное стремление к чистоте, чтобы все на своих местах лежало, и безрукавок с рубашками этих у вас завались, и брюк с заплатками, каждый день меняете, а то и по нескольку раз...

— Ну, это уже перебор...

—… вот-вот, перебор, так интереснее будет… спиртное вы на дух не переносите, согласны? У вас там непереносимость какая-нибудь....

—… согласен.

— Вот и отлично… все запомнили?

— Э-э-э...

— Ну, имя-то свое хоть...

Отчаянно мотаю головой.

— И я не помню. Щас гляну… вот… Деян Диньешь… запоминайте… Деян — деятель, содеянный… Диньешь… э-э-э… День и ешь. Хоть запишите себе где… а-а-а, чего это я туплю, мы же вам паспорт сейчас нарисуем, если что, туда подглядывайте… Что вам еще… мягкие игрушки какие-нибудь любите, с плюшевым мишкой каким-нибудь спите...

— Сто лет мне эти пылесборники не нужны.

— А-а-а, значит, наоборот их на дух переносите...

— Да равнодушен я к ним...

— Ладно… черт, время поджимает, надо было вам пару-тройку комиксов каких прочитать...

—… и пару тортов съесть.

— Это там, в ресторане поедите...

— В каком еще ресторане?

— В который вас вытащат сейчас… можете поворчать, что вас в ресторан вытащили, вы бы лучше дома за комиксами посидели… Черт… все запомнили? Он же с вами разговаривать будет...

— Кто он?

— Ну, он… вы ему понравились, понимаете?

Поеживаюсь:

— Из-звините, не мое это...

— Да не в этом смысле! А… не знаю я, в каком… поговорит он с вами, пообщается… вы давайте, нас не подведите, на вас вся надежда...

Говорит так, что я понимаю, что и правда вся надежда на меня, как будто без меня погибнет весь наш захудалый мирок, не меньше...

Меня вволакивают в полумрак ресторана, пихают за столик, суют в руки что-то красочное, должно быть, меню, смотрю на каких-то космонавтов с совиными головами, н-да-а, что-то на меню не похоже… А, ну да, конечно… Шел третий год экспедиции к Мертвой Галактике… Капитан Оуле, мы получили сигнал бедствия… гхм… а ведь правда нравится… Что-то ставят передо мной на столик, пробую, тьфу ты, гадость, простите, а другого ничего у вас нет? Мне приносят что-то рыбно-картофельное, м-м-м, вот это запах, вот это повкуснее будет, ел бы и ел...

… почти физически ощущаю на себе чей-то взгляд, поднимаю голову, тут же слышу свое имя, надо же, запомнил, прислушиваюсь к обрывкам разговоров, а это Деян Деньеш, ну вы про него читали как про Апи, Аперогона… Да, давайте я вас представлю...

—… здравствуйте, — он протягивает мне руку, весь прямо-таки излучает благожелательность. Жду, что он назовет свое имя, имя не называет, ну здесь это и не в диковинку, у нас много у кого имен нет...

—… оч-чень при… при… ятно, Деян День… еш, — вроде выговорил правильно, надо же. Думаю, надо ли сразу вываливать на него всю свою биографию и увлечения, или повременить. Корю себя, что начал заикаться, Кто-То Из одобряюще кивает, мол, так лучше, легкое заикание только придает шарма...

— Вы… извините… что отвлекаю...

— Да ничего, я все равно отдыхал...

Смотрю на него, не понимаю, что я вижу — нет, есть у нас, конечно, всякие, и без имени, и без лица, и без тела, про внешность и имена которых вообще ни слова нет — вот так смотришь в размытую пустоту, где должно быть лицо, любезно улыбаешься. Но тут что-то другое, его не то, чтобы нет, а он как будто есть, но не здесь, не… черт возьми, неужели не в нашем измерении...

—… извините, что беспокою… я только предупредить вас хотел...

— И о чем же?

— Не садитесь на рейс до Авокадо...

Я уже знаю, что будет на рейсе до Авокадо, я переживал это миллионы раз, и все-таки сейчас я должен недоуменно спросить:

— Какой еще рейс?

— Вас отправят на конференцию в Авокадо… вы б этом еще не знаете… но вы не садитесь на рейс в семь тридцать… сделайте что-нибудь… ну… скажите, что проспали… заболели… сядете на следующий рейс, когда он там будет, ну хоть бы и никогда, вы-то что можете сделать… иначе вы...

… я уже знаю, что погибну, но делаю вид, что не знаю, благодарю его, интересно, с чего бы это ему меня предупреждать...

—… вы, вроде как, сильны в квантовой физике, в высших измерениях...

— Ну… в общем… да, это мой конек.

— А вы не пробовали создать такую штуку, ну, чтобы… чтобы часть пространства сворачивалась в подпространство...

Сжимаю зубы — вот теперь я понимаю, что я ненавижу, вот это вот, когда подсаживаются, и начинают, а вы машину времени можете сбацать, а вечный двигатель, а кота Шредингера… черт, что я несу...

—… ну, вы понимаете, что вот так с ходу будет трудновато...

— Да-да, конечно, это вы меня извините… навалился тут на вас, мешаю...

— Да что вы, нисколько не мешаете...

— Может… может, как-нибудь обсудим этот вопрос… про сворачивание подпространств?

Краем глаза замечаю Кого-То Из, он отчаянно кивает мне, мол, соглашайся, соглашайся...

— Э… я думаю… это… не ко мне… я пока еще не готов...

Чувствую, как мой собеседник меняется в лице, даром, что нет у него никакого лица.

— Эм… простите за беспокойство.

***

—… вы что… вы что позволяете себе вообще? — кажется, Кто-То Из готов порвать меня на клочки, — я вам что, плохо объяснил, что вы должны для этого человека все сделать, что он попросит...

— Вы этого не говорили.

— Ну, догадаться-то можно было!

— Не умею я догадываться...

— Ой, горе вы наше… ваше счастье, что он наш мир не захлопнул, терпит еще...

— Что-то не понравился он мне...

— Вы это бросьте, не понравился, вы хоть понимаете, что от вас судьба всего нашего мира зависит?

Мне кажется, я ослышался.

— Вообще-то я думал, судьба мира зависит от того, который «Я»...

— Вы что… в самом деле ничего не понимаете?

Не выдерживаю:

— Так мне ничего и не объяснили.

— А вам что, все объяснять надо?

— Ну… вообще-то да.

— Как вы не понимаете… сколько человек в последние годы заглянули в наш мир?

— Ну, я далек от всего этого...

— Ну, раз вы так далеки, я отвечу — ни одного. Ни од-но-го! Понимаете, что это значит?

— Ну, одно из двух, или в мире не осталось людей, или наш мир не пользуется популярностью.

— Верно… не пользуется… а как вы думаете, сколько осталось копий нашего мира?

— В пятидесятом году было пять тысяч, сейчас, должно быть, меньше...

— А вы не думали, что мог остаться только один мир?

— Через полтораста лет… более, чем возможно.

— Вот именно. Он нашел наш мир в заброшенном доме, пожелтевший от времени...

— Он?

— Да, а вы не поняли, кто он… вернее… ОТКУДА он?

— Вот оно что...

— И теперь вы понимаете, что будет, если мы ему не понравимся? Закроет наш мир и уберет на полку, только его и видели… а еще лет через двадцать а то и раньше наш мир выбросят в уличную слякоть, а то и сразу в печку, если тогда еще будут печки… вы этого хотите?

— Простите, а я-то тут при чем...

—… при всем! Вы хоть понимаете, что наш мир ему вообще не понравился?

— Так чего же он...

—… чего же он этот мир из заброшенного дома с собой забрал, хотите спросить?

— Ну… да...

— А того, что ему понравились вы!

— Так я говорю, с этим не ко мне...

— Да я не в этом смысле… чем-то вы его заинтересовали… бывает такое, что Главные никому не приглянутся, а вот такой, который два раза на пару строк появился...

—… три раза, еще на рейсе в Авокадо.

— Очень рад за вас… ой, простите, то есть, наоборот… Ну, вы меня поняли… в общем, вы — наш единственный шанс не кануть в небытие, понимаете? А вы с ним как? Мялись что-то, мямлили...

— Да вы бы мне сразу сказали все, а вы...!

— Ух ты, вы уже характер проявлять начали… это хорошо, хорошо… Так что давайте, я его в пятницу в гости пригласил, там ужин будет небольшой компанией… Чтоб в шесть вечера были, как штык. И соглашайтесь на все, что он предложит, слышите?

— Да как я могу, если...

—… хотите истлеть в уличной грязи?

— Да нет… просто… он потребовал от меня… в общем, он просит от меня разработать сжатие подпространств...

—… так разработайте, в чем проблема-то?

— В том, что я не знаю, как это сделать!

— Ну, так узнайте, вы же у нас гениальный ученый, не я же!

— Я не могу быть гениальным ученым, вы же это понимаете.

— Простите… нет.

— Ну как нет… что вы знаете о том, кто нас создал?

—… не так уж и много...

— Кем он работал?

— Редактором вроде бы, переводчиком...

— И какое он имел отношение к физике, к математике?

— Боюсь, никакого.

— Вот именно, никакого! А как, по-вашему, создатель может сотворить кого-то умнее, чем он сам?

—… хотите сказать, что вы...

—… я умею только писать в чате под своим ником — «Ваш проект готов», поворачивать рычаг на искривителе пространства, сидет в кресле самолета и листать журнал… больше создатель ничему меня не научил… даже говорить… — усмехаюсь, — даже есть...

Кто-То Из говорит слова, которых я от него не ожидал, тут же поспешно извиняется, это я не про вас, это я вообще, мысли вслух...

— Слушайте… — Кто-То Из склоняется ко мне, как будто становится выше ростом, — вот мы же сейчас делаем не то, что должны по замыслу нашего мира, значит… значит, это возможно… Значит, вы можете… ну я не знаю там, учебниками обложиться, выучить...

— Вы думаете, все это так просто?

— Ну, я понимаю, что не просто, но...

—… вы понимаете, что на это потребуются годы и годы? Вы думаете, люди просто так в университетах учатся?

— Гхм… а хоть бы и годы, главное, время тянуть, тогда он, может, другим про наш мир расскажет, еще поживем… Так что тяните время, поняли?

***

_… понимаете, если представить наш мир как шестимерный ортоплекс...

Он кивает со скучающим видом, вижу, что ничего не понимает, но из вежливости слушает. Я уже давно понял, что нет никакой надобности рассказывать про свое детство, про комиксы, или что мы там еще второпях напридумывали, хотя про рыбно-картофельные пироги можно напомнить, хотя нет, лучше не напоминать, а то что-то брюки стали жать в талии, не к добру, сказано же в моем первом появлении, что я тоньше спички...

—… так когда будет готово?

Гром среди ясного неба, вот так же, и этот туда же...

— Ну, понимаете, что это не за один день делается, — выжимаю из себя подобие улыбки, — и даже не за два...

— А в вашем мире вроде быстро все делается, пара слов — «Прошло пять лет...» — и все, и готово...

Парирую:

— Так я же для вашего мира делаю, а не для нашего.

— Да вы не делайте, вы просто формулы напишите, чертежи, я пойму… То есть, не пойму ничего, я людям знающим покажу, они сделают...

Спохватываюсь:

— А вы другим людям наш мир покажете, пусть они тоже посмотрят, может, понравится кому?

Он прищуривается, кажется, раскусил мою уловку:

— Очень хорошо, вот как только мне все расскажете, формулы, чертежи, вот я про вас расскажу всем, выложу в… — говорит какое-то слово, которого не было в те времена, когда создавался наш мир, поэтому я это слово не слышу, — все узнают...

Снова и снова прокручиваю в памяти наш разговор, понимаю, что этот по ту сторону настроен серьезно, наш мир ему наску… да что я говорю, он никогда и не интересовался нашим миром, и мной, я нужен ему только для того, чтобы...

… для того, чтобы...

… еще раз мысленно выкручиваю девятимерные пространства, пару лет назад в жизни бы не поверил, что я так смогу, вспоминаю первые недели, когда хотелось швырять учебники в стену в бессильной ярости и отчаянии… Перебираю в уме спиральные апейрогоны, левые, правые, эквидистанты, гиперциклы, символы Шлефли, — и мне уже не кажется, что я сейчас вызову демона, слова стали привычными… Грани выворачиваются сами на себя, начинаю понимать, черт возьми, начинаю понимать...

Черт...

Черт, черт, черт...

Этого просто не может быть, я не могу этого сделать, меня же просто не существует, как я могу...

Набираю номер...

Гудки...

Спохватываюсь, что не могу ему позвонить, потому что отсюда туда не проложена телефонная связь, и вообще у них связь какая-то другая, беспроводная… И все-таки получается, все-таки пробиваюсь туда, через его подсознание, через его сны...

—… алло...

—… а… — меня буквально прошибает страшная догадка, и как это я раньше не додумался, тело как будто окатили ушатом ледяной воды, бросаю трубку, черт, черт, черт, черт, чер-р-р-р-р-р-рт...

Набираю номер Кого-То Из, жду, ну только попробуй не ответить...

—… слушаю вас.

— Я… я понял, что он от нас хочет.

— Вы только сейчас это поняли? Ну что, я вас поздравляю, два года прошло...

— Да нет… я не о том… я понял, зачем он хочет сворачивать подпространства в определенных областях...

— А не все равно? Ну ладно, зачем?

— Это оружие.

— Ага, понятно, ну так вы что хотели-то?

— Ну как что… вы понимаете… он же оружие делает...

— Ну и дальше-то что?

— Вы хоть понимаете, что он полмира в трубочку свернет?

— И что, не нас же свернет, мы-то останемся...

— Вы… вы и правда не понимаете?

— Да что такое?

— Да то такое… ничего он от меня не получит.

— Вы мне это бросьте, ничего не получит, хотите, чтобы наш мир...

—… сгнил в сточной канаве, знаю, знаю. Да ничего не случится, ну забросит он наш мир куда-нибудь на полку, ну заметит наш мир кто-нибудь из его гостей, попросит посмотреть...

— Очень сомневаюсь, он, похоже, серьезно настроен… Если он не получит чертежи, то как бы нам всем не отправиться в печь… а то и что похуже...

— Что похуже?

— А это все, по-вашему, откуда? — Кто-То Из обводит рукой мир вокруг, — ничего не замечаете?

— Да… как-то… нет...

— Ну, конечно, вы кроме формул своих не видите ничего...

— Да вы сами меня таким сделали! За книги засадили...

— Да ну вас совсем… вы хоть замечаете, что город многоуровневый стал, порталы появились, это вот все… вы телефон свой давно видели?

— Теле… — хлопаю себя по карманам, черт, потерял, да нет же, черт, телефоны же теперь крошечные, приклеенные к виску...

— Вот-вот, а у вас в квартире до сих пор этот с диском стоит, вам на висок звонят, а вы через квартиру бежите, за трубку хватаетесь...

— А вы к чему это говорите? Прогресс не стоит на месте, еще бы...

—… а вас не смущает, что до этого у нас лет пятьдесят никакого прогресса и близко не было?

— М-м-м… а ведь правда… но… но что случилось?

— Вы еще спрашиваете… так ведь он в наш мир заглянул...

— И… но как он смог пронести в наш мир все это...

—… вы еще не понимаете?

— Простите… нет...

— Ну вот, все уже догадались, а вы… Он же дописывает все, понимаете? Дописывает! Это с его помощью мы тут как сыр в масле катаемся… А если он не получит то, что хотел? Вы хоть понимаете, что он нам такое понапишет, что мало не покажется? Постапокалипсис не хотите? Выжженные пустоши? Герои оказались в постапокалиптическом мире, где вынуждены каждую минуту бороться за жизнь… Как вам? А как вам понравится — Апейрогон оказался в плену у садиста, который держит его в подвале, и… продолжать?

Мерзкий холодок по спине, черт меня дери, а я и не знал, что я такой… а какой такой, покажите мне человека, который в такую минуту не дрогнет, не испугается, ну, может, Главный такой, но не я...

— Если вам себя не жалко, про других подумайте, у меня две дочери, между прочим, а если он их… в подвал к садисту? Так что вы это бросьте, выпендриваться...

Киваю:

— Бросаю.

Вот и молодец, умный человек… Ну, сейчас я его позову, вы обговорите это все...

Киваю:

— Обговорим...

Он появляется, я по-прежнему не вижу его лица, здесь мы не можем видеть лица тех, которые там.

— Слушаю вас, — начинает он, холодно, равнодушно, от показного интереса к моей персоне не осталось и следа.

— Видите как, чтобы сделать то, о чем вы просите, нам придется работать с обеих сторон… из моего мира и из вашего...

— Да я не уме...

—… ничего, я вам все покажу, там ничего сложного… от вас проволока понадобится, прямоугольная рамка, магнит...

***

… я еще раз смотрю на страницу, беру линейку и черную ручку, аккуратно зачеркиваю последние строчки абзаца, где самолет падает, думаю, что можно дописать, не дописываю ничего, оставляю его дальнейшую судьбу открытой. Все еще называю его «он», хотя теперь его зовут Деян Диньеш, а меня… да, да, надо найти его документы, узнаю, как меня теперь зовут, а потом надо немножко попривыкнуть к своему новому телу, не ожидал, что окажусь таким высоким, и моложе лет на двадцать, так непривычно кровь кипит, а ведь я никогда не был молодым, между прочим...

Смотрю на часы, одиннадцать вечера, это хорошо, за ночь потихоньку привыкну к новому себе, утром разберусь, что к чему в большом мире, который теперь сжался до крохотных размеров, лежит на углу стола, прямоугольный, страниц где-то на шестьсот, не ожидал, что целый мир сожмется всего в шестьсот страниц, прочитаю завтра… и подумаю, что там можно дописать...

За окном непроглядная тьма, в этом мире еще ничего нет, — задергиваю штору, это я тоже успею придумать, что там сделать...