Тайна розовой планеты

Кухня гудела, урчала, попискивала совершенно как Феня, когда в чём-то провинится, но заказ выдавать не спешила. Тео напевал, терпеливо проверяя контакты, пытался разобраться, почему аппарат так странно реагирует на Касси.

Ему агрегат выдавал любые заказанные блюда и без задержки, но когда приходила очередь готовить Касси — начинались чудеса. Аппарат упорно делал не то, что она хотела, и не раньше, чем она начинала кипеть.

Касси! Сердце сделало преждевременный удар. Тео покосился на тоненькую фигурку, застывшую в кресле возле компьютера. Касси что-то читала, шевеля губами, как маленькая девочка, которая только-только учится складывать буквы.

Взгляд Тео зацепился за выступающую ключицу, скользнул то белоснежному хлопку футболки… Именно в этот момент Касси подняла глаза и уставилась на него с откровенным раздражением.

Застигнутый врасплох Тео сделал шаг назад и врезался в бок кухни локтем.

Звёзды гораздо ярче тех, что за бортом, осветили помещения «Нострадамуса», Тео зашипел, а кухня выдала похожий на громкий чих резкий звук и два высоких стакана. Запахло кофе и ванилью.

— Сколько раз я просила тебя не петь? — сердито рявкнула Касси.

Волна облегчения прошлась по телу, оставив лёгкую дрожь под диафрагмой. Чтобы скрыть смущение, Тео схватился за кофе.

— Больше не буду, — пообещал он в сотый, наверное, раз, протягивая Касси напиток. — Мир? — уточнил он, когда она отхлебнула и блаженно зажмурила веки.

— Ладно, я сегодня добрая. Мир! — согласилась она и откинулась в кресле. — Эта самая… — Касси одним глазом заглянула в журнал. — NGX317413 — любопытная планета. В справочнике значится как планета-заповедник, к посещению не рекомендована, а вот почему — можно только догадываться. Я перерыла кучу статей, нашла только упоминание о том, что во времена Инквизиции там произошла гуманитарная катастрофа. Святые отцы там вытворили. А вот что? Попробуй, угадай, что эти умники имели в виду под гуманитарной катастрофой?! — Касси раздражённо дёрнула ногой так, что пушистый сиреневый тапок улетел в кухонный отсек.

Его тут же ухватил Феня и вцепился зубами в помпон.

— Нет!!! — хором закричали Касси и Тео и бросились спасать обувь. Пришлось повозиться, потому что Феня упускать добычу не желал. Когда, наконец, косолапу надоела игра, все изрядно набегались и запыхались.

Касси без сил повалилась на пол рядом с Тео.

— В каталогах… она ещё значится, как… Розовая планета, — тяжело дыша, выдала Касси, — что-то с водой у них странное… или с чем-то там ещё… но для человека она безопасна…

Название оказалось говорящим. Планета была именно розовой, а единственный материк смотрелся единственной малахитовой кляксой на фоне бесконечного пастельно-розового океана.

Прежде чем начать посадку они довольно долго разглядывали найдённое ими царство утренней зари, стыдливо прикрытое кружевной занавесью облаков.

— Прям девчачий рай! — после приземления Тео, наконец-то, нашёл слова, чтобы выразить чувства.

Небо над посадочной площадкой переливалось закатными красками, лента реки радовала глаз оттенками фуксии, горы на горизонте отливали перламутром. Справа шагах в трёхстах от посадочной площадки темнели одноэтажные домики поселения. Феня, радостно попискивая, понёсся именно в ту сторону. Тео пришлось бежать за ним, нужно было присмотреть, чтобы шалун не съел какую-нибудь гадость.

— Я осмотрюсь, — услышал он голос Касси и краем глаза заметил, как та спускается к реке.

Поймав Феню, который неожиданно бросил проказничать и нахохлился на его плече, Тео занялся исследованием местности.

Городишко, если так можно сказать о трёх десятках домиков, выстроенных вокруг овальной центральной площади, пустовал. Дома напомнили ему мухоморы — Тео вспомнил — когда он был маленьким, няня запрещала ему срывать такие грибы во время прогулок в лесу. Невысокая ножка без окон, с пустыми дверными проёмами, и высоченная шляпка с непонятными круглыми отверстиями в ней. Ветер свободно гулял под этими крышами, наполняя каждый дом собственной мелодией.

Тео заглянул в один из домов. Внутри не было ничего кроме эха. Ему вдруг показалось, что оно радостно подхватило звук шагов.

— Есть кто-нибудь? — спросил он, и слова его загуляли, отражаясь от гулких стен. В сочетании с напевами ветра отзвук напомнил ему старинные баллады, что нянька слушала тайком от всех. Тео прикрыл глаза и, сначала неуверенно, напел несколько строк, что всплыли в памяти. Эхо охотно ему подыграло, поэтому он расслабился и запел в полную силу.

Остановился, когда ему показалось, что за ним наблюдают. Оглянулся, решив, что Касси пошла вслед за ним, но никого не было. Поняв, что совсем позабыл о времени, немного подосадовал на себя и пошёл дальше.

Площадь в центре городка напоминала перекопанную грядку — ноги проваливались в землю по самую щиколотку — в середине возвышалось единственное дерево. Но зато какое! Зонтик размером с дом, обсыпанный соцветиями такого же лилового оттенка, что волосы Касси. Дерево чем-то приглянулось Фене, проказник бросился к нему и принялся тереться об ствол, жмурясь от удовольствия, почти так же как тогда, когда у Тео доходили руки до того, чтобы его вычесать.

Пока Тео думал, стоит пачкать ботинки или нет — он то в отличие от косолапа левитировать не умел — баловник сорвал с дерева округлый блестящий атласной зеленью лист и сразу же вцепился в него зубами. Видимо, вкус ему не понравился, потому что он тут же выплюнул добычу на землю и возмущённо заверещал. Пришлось идти — спасать.

Решив порадовать Касси, Тео сорвал пахнущий мёдом цветок и как раз отбивался от Фени, который сразу же вознамерился его попробовать, когда почувствовал укус в районе уха.

— Тухлец волотыжский! — невольно повторил он любимое ругательство Касси и хлопнул себя по шее, стараясь избавиться от насекомого. Но насекомого не было. Вместо него он вытащил из собственной шеи иголку не более сантиметра длиной, у основания украшенную золотистым шариком.

Удивиться Тео не успел. Розовое небо сделалось багровым, а потом стремительно провалилось в серую тьму, и он вместе с ним.

Он лежал на чём-то очень мягком и тёплом в почти идеально круглой комнате размером чуть больше каюты «Нострадамуса», укрытый ворсистой тканью ядовито-синего цвета с пурпурными прожилками. Феня мирно сопел, свернувшись у него в ногах. Касси полулежала на чём-то, похожем на большой сплюснутый мяч, и угрюмо разглядывала куполообразный потолок.

Посмотреть было на что. Светящая золотом сеть захватила большую часть стен и потолка, создав рисунок, похожий на спиральную галактику. Благодаря её сиянию было светло, но Касси, похоже, не оценила красоты. Глаза её сердито сверкали — Тео понял, разгневана она не на шутку.

— Выспался, наконец! — выпалила она, соскакивая со своего ложа. — Нас тут схватили, заперли! А он спит!

Звучало это так, как будто во сне он совершил парочку преступлений.

— Но… — Тео не успел рассказать, что его чем-то отравили, скрежет, такой же противный, как скрип зубов, прервал его.

Снаружи отодвинули диск, что закрывал вход. Первое, на что он обратил внимание, когда дверь открылась, уши вошедшей. Небрежно сплетённая коса, цвета листьев клёна по осени, нисколько не скрывала, а наоборот, подчёркивала эту особенность. С его ладонь величиной, покрытые розоватым пушком, они так забавно торчали, что ему невольно захотелось улыбнуться, несмотря на холодную дрожь, спровоцированную пониманием, что они заперты.

Незнакомка опустилась на колени и отвесила низкий поклон. От неожиданности Тео соскочил с лежанки, а Касси отступила назад.

— Добррра вам, чужеземцы, — произнесла она, растягивая букву «р».

Касси сообразила первая.

— И тебе добра, госпожа, — ответила она, точно так же опустилась на колени и отвесила поклон. Касси всегда была умницей, иначе её не выбрали бы в хранительницы ему, незаконнорожденному горе-принцу.

Тео пришлось сделать тоже самое под прицелом двух взглядов. Получилось, видимо, не очень удачно, потому что губы Касси и гостьи задрожали, от сдерживаемых улыбок.

На лбу девушки вспыхнули и засветились синим мелкие выросты на лбу, те самые, что Тео поначалу принял за драгоценные украшения.

Тут совершенно бесцеремонно вмешался Феня. Ловко цепляясь за рукав вышитого платья из замши, он моментально — так что Тео и вздохнуть не успел — подобрался к лицу незнакомки, заглянул ей в глаза и заскулил так печально, как будто пытался пожалеть.

— Ой! Простите! — Тео попытался забрать зверька, но тому идея явно не понравилась, он никак не давался, сердито шипел и даже чуть не цапнул Тео.

— Ничего стрррашного, — промолвила незнакомка, заставив Тео отказаться от попыток забрать косолапа, — мне пррриятно сочувствие маленького гостя. Чужеземец, я хочу просить тебя об одолжении, но боюсь, что пррросьба моя покажется тебе нелепой… — тут она уставилась на него, как будто пыталась разглядеть, что у него там… внутри.

Он смотрел в густую, плотную почти до черноты, синеву этих глаз и чувствовал себя таким же перепуганным и потерянным, как в тот день, когда, балуясь луком, случайно попал в глаз собственного брата. Того брата, что был младше его на полгода, но должен был наследовать отцу, потому что родился он в законном браке.

Тогда ему было десять лет. И его даже не наказали. Отец не сказал ему ни слова. Ни тогда. Ни потом. Ему просто нашли хранительницу и отослали. С тех пор в кошмарах ему часто являлось залитое кровью лицо брата.

Она как будто видела его насквозь, видела в нём всё то, в чём он боялся признаться даже самому себе.

Девушка тяжко выдохнула, одной рукой погладила Феню и решилась.

— Я, Хэйли из рода майоли, должна сказать тебе, чужеземец, — ты нарушил наш закон, закон крахонтов, запрещающий рвать цветы со священного дерева имлу. Согласно закону ты должен умереть, — торжественно нараспев объявила она.

В небольшой, чуть больше кают-компании «Нострадамуса», пещере, где их заперли, и так было тихо, но тут ему показалось, что они все просто утонули в тишине. Тишине настолько плотной, что её можно было бы резать на части и отдавать тем, кому её не хватало. Сначала он подумал, что это шутка! Просто дурацкая шутка. Такие любили устраивать его однокашники по лицею. Но по тому, как внезапно побледнела Касси, понял, что ошибся.

— О чём же ты хотела просить, госпожа? — спросила Касси, и он не узнал её голоса, он вдруг сделался непривычно тонким и ломким, как хруст прихваченной инеем травы.

— Я… — Хэйли снова принялась гладить Феню, но опустила глаза, словно собиралась признаться в том, что украла у них пару монет. Выросты на лбу сделались цвета одуванчиков. — Я, последняя из майоли в моём роду, беру себе твою вину и твоё наказание, чужеземец. Но хотела бы просить тебя остаться и побыть со мной до прощания...

И снова он не мог понять происходящего. Как будто его пытались заставить решить задачу, всех условий которой он не знал.

— Почему? — спросила Касси то, что должен был спросить он.

На что Хэйли очень странно на неё посмотрела, во взгляде её легко читалось удивление, разочарование и… жалость. Тео увидел, что она готовится ответить, но тут пол под ними задрожал, заставив всех вскочить на ноги.

— Не бойтесь! — успокоила их Хэйли, сунула Феню ему в руки и бросилась к выходу. — Мне надо бежать! Но вы не бойтесь — это не повторррится.

На миг она остановилась, ещё раз глянула ему прямо в глаза.

— Я виновата в том, что так получилось, — бросила она на прощание и убежала, оставив дверь открытой.

— Бежим! — дёрнула его за руку Касси.

Всё ещё думая о словах Хэйли, Тео шагнул вместе с ней за дверь.

— Тухлец волотыжский! — шёпотом выругалась Касси.

Они стояли посреди болотно-зелёных сумерек. Три абсолютно одинаковых по виду коридора расходились в разные стороны. Но не это его удивило, а оторопь на лице Касси. Потомок пиратов она обладала удивительной способностью всегда точно знать, куда нужно идти, чтобы достичь цели. А сейчас она явно не могла выбрать правильную дорогу. Феня частый её помощник в затруднительных ситуациях, не стал их дожидаться и с громким хлопком телепортировался. Скорее всего потому, что захотел есть или спать.

Можно было, конечно, попробовать бежать наугад, но он пошёл туда, откуда слышались голоса. Нужно было разобраться, что происходит. Хотя бы потому, что только местные могли рассказать про инквизиторов. О чём-то другом он не успел толком подумать, потому что понял, что не понравилось ему в шуме. Кто-то плакал, даже не плакал, а рыдал — громко, самозабвенно и безутешно, будто мать над погибшим ребёнком. И было в этом крике что-то такое, что хотелось его остановить.

Он схватил Касси за руку, и они побежали. Коридор плавно закруглялся и вывел в большой пещере, во всяком случае, комната эта походила на пещеру. Разве что в пещерах не бывает таких идеально округлых стен и светящиеся загогулины не покрывают их замысловатым орнаментом, не бывает таких ровных пружинящих под ногами полов, что даже биться об них головой было по виду не очень больно. Но туземец продолжал это делать с яростным остервенением, а ещё царапать себя ногтями и рвать волосы. И никто, кроме Хэйли — она пыталась влить ему в рот что-то из фляжки — не стремился ему помешать.

Хотя вдоль стен прямо на полу сидело около десятка аборигенов и наблюдали. Но не за ним. Когда Тео смог отвести взгляд от бьющегося в приступе горя крахонта и посмотрел туда, куда смотрели все в этом зале, он вздрогнул. И не потому, что испугался, а потому что та, что недалеко от выхода из их коридора, исполняла странный дёрганый танец, была прекрасна.

Существовало в её нечеловеческих чертах что-то такое — притягательное, что хотелось смотреть и смотреть. Наблюдать, словно за плывущей по волнам лебедью. Не отрываться. Хоть и не было в движениях её гармонии. Танец её напомнил ему поломанный часовой механизм, когда каждое колёсико ещё крутится, но уже отдельно от других.

На какой-то миг ему показалось, что помощь нужна не мужчине, а ей. Но туземцы совсем не волновались, вместо этого они отбивали об пол рваный ритм, он не попадал в танец, но придавал ему нечто дикое, отчаянное, болезненное...

Тео заставил себя оторваться от зрелища. В этот момент безумец умудрился оттолкнуть от себя Хэйли и броситься к танцовщице. Даже не успев подумать, что делает, Тео выскочил из тени коридора, где они с Касси прятались, и перехватил туземца.

Крахонт пару раз дёрнулся, пытаясь освободиться. Тео держал крепко, мысленно благодаря Касси, что третировала его каждый день, заставляя упражняться в рукопашной борьбе. Не теряя времени, Хэйли подбежала к ним, зажала противнику Тео нос, влила в него смолянистую на вид, зеленоватую жидкость. Тот пытался ещё отворачиваться, но когда им на помощь пришла Касси, сдался. Допил пахнущий полынью сироп и снова зарыдал, но уже без попыток членовредительства и исступления.

— Отпусти его, чужеземец, — попросила Хэйли, — он не хотел пррричинить вррреда Дейне. Просто не может принять, что она уходит. Пойдёмте. Не будем мешать племени пррровожать её. Осталось совсем немного.

Тео оглянулся на прелестное существо, что умудрилось заставить его забыть обо всём на свете. Маленькие босые ступни всё ещё выплясывали, но движения тела всё больше и больше напоминали судороги, а белые, блестящие как атлас волосы растрепались и закрыли лицо.

Никто кроме них не двигался с места, соплеменники Хэйли продолжали отбивать ритм, и даже что-то напевали. Одна из женщин, немолодая, с такими же наростами на лбу как у Хэйли, время от времени издавала резкие, как крик чайки, звуки. От чего всё происходящее казалось очень жутким бредом.

Касси пришлось силой увести его вслед за Хэйли, а он всё оглядывался, не в силах оторваться.

— Мой нарррод умирррает, — рассказывала им по пути Хэйли, — наше дерево имлу старое, и оно даёт совсем мало плодов. А без них мы не можем жить. Мы можем есть другие плоды, но они не дают силу. Сначала ты становишься сонный, слабый, а потом что-то ломается внутри тебя, и ты становишься, как Дейна, а потом уходишь. Мы экономим плоды и делим на всех поррровну. Мы все живы. Но Дейна хотела детей. Очень-очень хотела...

Тут Хэйли замолчала, и некоторое время они шли в тишине.

— Вы же, наверное, голодные! — хлопнула она себя по лбу. — А я даже попить вам не пррредложила! Постойте, я сейчас верррнусь!

Она развернулась и убежала.

Тео и Касси молча ждали. После всего увиденного и слов Хэйли, даже Касси перестала рваться на свободу. Тем более её способность находить нужную дорогу так и не восстановилась.

Вернулась Хэйли с большой корзинкой, которую Тео сразу же отобрал. Но рассказывать дальше не спешила. Коридор привёл их к люку. Сдвинув его, они оказались в домике, похожем на гриб. Тео сразу узнал его и покраснел. Это был тот самый, где он пел. Но Хэйли не остановилась здесь.

Они вышли из домика и уселись на жёлтой травке, что мягким ковром окружала поляну с деревом имлу. Хэйли оставила им корзину с едой и зашагала к дереву. Сначала им показалось, что она просто обнимается с деревом. При этом лицо у неё было таким радостным, что им обоим стало неловко. Выросты на её лбу мигали, очень быстро меняя цвета. Дерево тихо шуршало листьями.

А потом на глазах ошарашенных Тео и Касси один из листов стал быстро меняться и расти, пока не превратился в нефритово-зелёный идеально круглый лист и не упал к ногам Хэйли. Та молча подобрала подаренный деревом лист и вернулась к ним, расстелила его на траве, села на край, будто, это было обычное покрывало, и принялась раскладывать еду.

Касси снова опомнилась первая, устроилась рядом с Хэйли и взялась ей помогать. Ему ничего не оставалось, как присоединиться и греться на солнышке, чьи вечерние лучи раскрасили небо оттенками лимона, лайма и мандарина, наблюдая, как девчонки расставляют посуду.

— Госпожа, почему вы не посадите новое дерево, если это старое и не даёт вам достаточно еды? Или ваш симбиоз возможен только с одним деревом?

Вопрос Касси заставил его отвлечься от созерцания.

Симбионты! Он вспомнил, что когда-то давно читал предположения о возможности симбиоза разумных существ и растений. Но не знал, что они существуют.

Хэйли ответила не сразу. Разлила тёмно-розовый сок по глиняным стаканчикам-пирамидкам и пододвинула им.

— Угощайтесь! — предложила она. И Касси, которая никогда не теряла аппетита, накинулась на еду так, как будто неделю голодала. Тео взял стаканчик и осторожно отхлебнул. Напиток был сладким, чуть терпким и освежающим.

— Ррраньше мы так и делали. Сажали новые деревья, когда старррые террряли силу. Или если кто-то хотел отделиться от племени и жить самостоятельно. Даже просто так, для крррасоты. Если дерево не корррмить, оно не вырастет таким, как наше, и не будет давать плоды, но они по-своему очень красивы, деревья-недоростки. Но потом с небес пррришли чужеземцы. Такие как вы. Они сказали, что они могут дать деррревьям много еды. Пррросили отдавать лишние плоды имлу им, а за это давали крррасивые вещи… Много крррасивых вещей.

Хэйли показала бусы из искусственного жемчуга.

— Моя прррапрррабабушка получила их от чужеземца в подарррок. Он очень нравился ей. И она ему. Но еду для дерева она не взяла. Многие же рррадовались возможности получить много лёгкой еды. А потом боги рассердились на нас и деревья начали умирррать. И с ними те, кто поверил чужеземцам. Те, кто пришёл с неба, не сбежали, они лечили деревья, и многие спаслись. Но погибло много, очень много… Мои предки хоронили умерших ещё много лет. А те, кто остались, не могли больше радоваться, потому что оставшиеся деревья перестали давать семена. Они живут долго, но всё равно умирррают. Нашему осталось не так много. Поэтому только майоли могут срывать цветы с дерева, — улыбнулась ему Хэйли, — чтобы не повррредить семян. Я должна была прредупррредить тебя, чужеземец. Но ты так крррасиво пел… — Хэйли покраснела.

Румянец ей шёл, хотя при светло-зелёной коже это напоминало недоспевший помидор. Тео почувствовал, как запылали уши.

Касси бросила еду и захохотала.

— Кто прекрасно пел? Тео? — смеялась она так, что слёзы текли по лицу. — Да ему же вилопут все уши оттоптал! Он же ни одну ноту спеть не может, не переврав на три ряда!

И хотя на это вполне можно было обидеться, её искреннее веселье было настолько заразительным, что Тео невольно заулыбался. И вслед за ним Хэйли. И именно с этого момента между ними возникло то самое неизъяснимое взаимопонимание, что бывает отличным фундаментом для долгой дружбы.

— Я уверррена, что ты ошибаешься. — Хэйли подмигнула Тео. — Ты, наверррное, невнимательно слушала, чуже...

— Да не зови ты меня так! — перебила её Касси. — Меня Касси зовут, а его Тео. Какие могут быть церемонии, после того, как ты вытерпела его завывания?

— Хорошо, — послушно согласилась Хэйли, — спой нам, Тео. Пусть твоя спутница...

Они так и не узнали, что должна сделать спутница. Потому что из домика рядом показалась процессия.

Солнце уже село, маленькая зеленовато-голубая луна освещала окрестности. А ещё дерево имлу. Оно слабо светилось холодным голубым светом, которого хватало, чтобы видеть друг друга.

Четверо крахонтов несли носилки, где лежало что-то похожее на человеческое тело, укрытое таким же ворсистым листком, как тот, которым укрывался Тео, пока спал взаперти. Впереди шёл тот самый абориген, которого едва успокоила Хэйли. Вернее, не шёл, а тащился, с видимым трудом переставляя ноги. За несколько часов, пока они сидели и болтали, он осунулся до неузнаваемости и выглядел, как изнеможённый болезнью человек. Даже фонарик на ветке, такой же, как у всех остальных крахонтов, что молча сходились к дереву от других домов — светло-зелёный круглый, в его руках дрожал и дёргался, будто пытаясь вырваться.

— Сидите тихо, — попросила Хэйли, — мне нужно быть там. Тикка нужна помощь. Он очень любил Дейну.

Туземцы молча расселись вокруг дерева на траву, там, где она переходила в разрыхлённую землю. Те, кто нёс носилки, положили их на землю и ушли. Возле них остались Хэйли и тот, кого она назвала Тикка. Они долго разговаривали, даже издали было видно, что Хэйли пытается убедить его в чём-то. Но Тикка лишь устало мотал головой и смотрел только на носилки.

Наконец, Хэйли сдалась. Вытащила из кошеля у пояса маленький флакончик и дала ему выпить, Затем помогла ему опуститься на краешек носилок и отошла к сородичам. Но не села, как остальные, а стала лицом к дереву и начала громко нараспев говорить непонятные Тео и Касси слова. Ещё несколько женщин с точно такими же, как у Хэйли, наростами на лбу, поднялись и подхватили её речь. Звучало это как заклинание или молитва — протяжно и завораживающе.

Тут снова задрожала земля, сначала не очень сильно, как было и днём, но потом дрожь усилилась. Тео и Касси вскочили, но больше никто не пошевелился. Тео успел подумать о том, что местные, наверное, привыкли, а значит, никаких серьёзных последствий не будет, как почва, в том месте, где стояли носилки, провалилась, а потом с громким гулом захлопнулась. После этого землетрясение сразу же прекратилось.

Соплеменники Хэйли восприняли исчезновение своего родственника совершенно спокойно. Тео к дереву даже не подпустили.

— Боги приняли жертву Тикка. Не надо их оскорррблять. Туда сейчас нельзя. Дерррево прррримет тебя за еду, — невозмутимо объяснила Хэйли в ответ на его порывы спасать. — Тикка ушёл. Ты же слышал, как дрррожит земля? Она дрожит, когда мы умираем. Потому что дерево знает, когда мы уходим, и оно стрррадает. Мы прррросто отдали ему то, что Тикка больше не нужно. Он и Дейна встретятся сегодня в стране вечной радости. А нам всем сейчас нужно отдохнуть. Особенно твоей подррруге.

Тео оглянулся на Касси. Её рвало.

Два дня Касси перерывала библиотеку «Нострадамуса» в попытках найти способ оживить деревья. Тео думал, что на самом деле она прячется. И судя по тому, что Феня всё время торчал с ней, так оно и было.

Он же почти всё время проводил с Хэйли, помогал собирать в лесу овощи, наблюдал, как она возится с деревом, в том числе за кормёжками. Всё добытое на крахонтами охоте шло в пищу дереву, это не пугало и не вызывало у него отвращения. Для Хэйли это было естественно, и он принимал это, как должное. Так же как в детстве спокойно наблюдал за тем свежеванием туш добытых отцом. Когда она просила, пел. С ней это было просто. Она радовалась пению, как ребёнок.

— Раньше, до того, как пришла большая беда, во время кормления все собирались возле дерева, пели, радовались, веселились, — рассказывала она, — а сейчас очень редко. Я бы очень-очень хотела, чтобы так стало снова!

Глаза у неё блестели, а наросты на лбу перемигивались серебристыми огоньками, она казалась счастливой. А ещё она не боялась того, что её ждало. Совсем.

— Я устала, — просто ответила она, когда он решился спросить. — Устала смотррреть, как уходят другие. Каждый из них уносит с собой кусочек меня. Меня становится всё меньше, меньше, меньше… Когда-то я была как рисунок на скале, остался лишь контуррр. Боюсь, если ещё ждать, от меня ничего не останется.

— Я бы очень хотел помочь.

— Я знаю. Спой мне, — попросила она снова. И он пел. Пел, даже когда пришло время прощаться. Пел, несмотря на то, что голос слушался плохо, и получалось скорее сипение.

Снова все крахонты собрались у дерева. Снова был тот ритуал с отбиванием ритма, только танцевала в этот раз Хэйли. Не так дёргано, как Дейна, но танец её напоминал шатание сильно пьяного человека — Тео знал, она перестала есть, и что ей из-за этого плохо. Заставить себя смотреть на неё он не мог. Поэтому сидел на траве с закрытыми глазами, кожей ощущая присутствие Касси. Та всё же пришла, хотя выглядела очень уставшей.

Снова светили фонарики. Единственным отличием от прощания с Дейной было его пение. Хэйли очень любили в племени, и разрешили ей это новшество, хотя оно немного меняло обряд. Некоторые даже принесли с собой свистящие, шуршащие и звенящие шарики и подыгрывали Тео, пока маленькая рыжая жрица прощалась с деревом.

Остановился, когда мелодия, подчиняясь невидимому дирижёру оборвалась. Открыл глаза и замер, так же как и все, с открытым ртом. Лениво покачиваясь в воздухе на пушинке, больше похожей на зонтик, летело семечко величиной с его кулак. Быстрее всех очнулся Феня, до это он нахохлившись сидел на плече Тео. Радостно пискнув, он бросился к семечку, явно намереваясь попробовать его на вкус.

— Нет! — в голос закричали Тео и Касси, бросились ему наперерез и столкнулись друг с другом. А хитрый косолап умудрился перекувыркнуться прямо в воздухе и всё-таки ухватить добычу, но пробовать не стал. Приземлился прямо на руки к Хэйли, отдал ей добычу и радостно заворковал.

— Тухлец волотыжский! — выругалась Касси, рассматривая своё отражение в глянцево-блестящем боку кухни.

— Что, опять не работает? — Тео оторвался от изучения заметок об инквизиторах.

— Пока не знаю, — Касси пожала плечами, схватила тряпку и принялась протирать и без того сверкающие поверхности кухонного отсека. Ничем не сдерживаемые косички скрывали лицо.

— Что ты так переживаешь из-за ерунды? — пожал плечами Тео. — Подумаешь, синяк под глазом! У меня больше, я же не жалуюсь.

Касси не ответила и ещё яростнее заработала тряпкой.

— Лучше помоги мне маршрут составить, не будем же мы вечно болтаться на орбите. Так мы никогда не раскроем миру все тайны инквизиции, и не разбогатеем.

— Откуда ж мне знать, — довольно ядовито отозвалась Касси, — может быть, у тебя есть дела поважнее, чем поиски сокровищ инквизиции. Вдруг у тебя ещё свидания намечаются?

— Никаких свиданий не было! — отверг намёк Тео, но уши предательски загорелись. — Я просто помог Хэйли проверить, появятся или нет новые семена, если петь у дерева. Оказывается, нужно, чтобы пели мужчины, на женские голоса оно почему-то не реагирует. Теперь жрицам майоли придётся привыкать к мысли о том, что и другие члены племени важны для дерева. Но они справятся. Ты бы тоже могла поучаствовать, если бы не страдала ерундой.

— Это. Не. Ерунда. — Касси запустила в него тряпкой, но он успел увернуться. — Да у нормального человека от ваших песнопений уши отсохнут! Это ж надо было найти планету, где вилопуты всем уши оттоптали, даже больше чем тебе!

— Не завидуй! И вообще подбитый глаз не повод оставаться здесь до скончания света. С посадкой новых деревьев Хэйли справится сама, а нам пора отправляться в путь. Если ты очень занята, я могу и сам рассчитать маршрут, — пригрозил он, откладывая дневник.

— Ну, уж нет! Топай-ка ты лучше на кухню, а расчётом займутся профессионалы.

Касси отобрала у него инквизиторский дневник и уселась за компьютер.