Талант и поклонник

Кот Трифон поставил точку, отложил перо, несколько минут сидел неподвижно, потом нежно погладил тетрадку с рукописью и решил: пора.

Вышел из дома, подошел к пруду и громко позвал:

— Карпуша! Карпуша, дружище, выходи. Уже можно.

Из воды показалась рыбья морда, а затем на берег выбрался и весь Карпуша.

— Пойдем, — ласково сказал Трифон, и они направились в дом. Карпуша передвигался медленно, подпрыгивая и помогая себе плавниками и хвостом. Кот терпеливо поджидал его через каждые два-три метра. Наконец они добрались до котовьего рабочего кабинета.

— Садись, — сказал Трифон и водрузил Карпушу на кресло. — Удобно тебе? Ах, да, извини, очки забыл. Вот так. Теперь все в порядке? Ну, тогда я начинаю.

Кот открыл тетрадку с рукописью, глубоко вздохнул — было видно, что он волновался — и с выражением прочитал:

— «У кота была собака».

Тут он прервал чтение и обратился к Карпуше:

— Как тебе начало? Нормально? Лаконично и объемно, правда? Сразу ясно, кто главные герои. Кот и его собака. Причем собака БЫЛА, а значит, к концу повествования ее, скорее всего, не будет. Но тссс… Не буду раскрывать все секреты. А то дальше неинтересно будет.

Карпуша открыл и закрыл рот, что не ускользнуло от внимания автора.

— Ага, ты и это заметил, — обрадовано продолжил Трифон. — Конечно, у котов не бывает собак. А значит, что? Значит, это фантастика! Представь себе, Карпуша, я впервые в жизни написал фантастический роман! Ты, конечно, хочешь знать, почему я изменил своему любимому жанру — хоррору с элементами саспенса. Ну как тебе сказать? Вот чувствую, что топчусь одном на месте, а именно — возле мышиной норки. И то — сколько можно эксплуатировать одну и то же тему! «Смерть хвостатого грызуна», «Сладок сыр в мышеловке», «В острых когтях», «Серые шкуры в ночи не видны», «Тихое шуршание лапок и хвостов» — и это далеко не все мои ужастики. Ну, помнишь, я же тебе читал.

Карпуша вновь открыл и закрыл рот.

— Ну вот. Знаю, что ты высоко оценил мои творения. Чувствую — надо искать иные формы, расти над собой, пробовать себя в новых жанрах. Знаешь, Карпуша, мне кажется, что фантастика — именно тот жанр, в котором мой талант может раскрыться наиболее полно. Он таит в себе такие большие возможности! Такие большие!

Тут Трифон вновь обратился к молчаливому собеседнику:

— Да и тебе, наверное, надоело слушать про одно и то же, правда?

Вращение Карпушиных глаз убедило Трифона: да, правда.

Чтение продолжалось до тех пор, пока осоловевший Карпуша не свалился с кресла. Трифон, услышав звонкий шлепок об пол, прервался, схватил Карпушу в охапку и бегом отнес его к пруду.

— Ты не волнуйся, Карпуша, — ласково сказал кот, аккуратно выпуская молчаливого поклонника в воду, — завтра продолжим. Ты, главное, подготовь отзыв. Ну, как обычно. Чтобы и правда была, и чтобы мне понравилось. Я ведь должен чувствовать — не зря работаю, не зря бумагу да чернила перевожу, обратная связь для писателя ох как важна… И не забудь про идею там, про нужность и своевременность. Собаки, мол, распоясались в последнее время, да и бешенство стало принимать угрожающие размеры. Ну, да ты сам все понимаешь. Ты продиктуешь, я запишу, ага? Как обычно.

Карп уже давно скрылся под водой, а Трифон все стоял на берегу пруда и говорил, обращаясь к невидимому другу:

— А что, брат Карпуша, не замутить ли нам с тобой конкурс фанфиков? Как обычно — ты диктуешь, я пишу. Потом мы с тобой определяем победителя. Потом я его награждаю. Ты только заранее сообщи, чего хочешь в качестве награды. Чтобы я червяков после дождичка накопал. Ты подумай, ладно? А я пока пойду отдохну.

Кот задумчиво пошел в сторону дома, бормоча по нос:

— Эх, брат Карпуша, как хорошо, что ты у меня есть. Ведь писателю главное что? Чтобы было для кого писать. Я вон для мышей пробовал. Поймаю, посажу рядом и давай читать им свои повести. Ан нет, разбегаются, да еще норовят чернильницу хвостом опрокинуть. Ну что с ними делать, кроме как придушить да съесть?

Кот вздохнул:

— Я бы и тебя, брат Карпуша, съел давно. Да только где я еще такого благодарного слушателя да почитателя своего таланта найду? А ведь в чем заключается писательское счастье?

Он помолчал, задрал голову и громко сказал в звездное небо:

— Счастье — это когда тебя почитают!

(автор иллюстрации — chekotyara.livejournal.com/)