Спецтайм (рождественский выпуск)

Свет, падающий сверху, как ни странно, даже не давил на глаза, хотя настенные часы показывали уже два часа ночи. Ната в очередной раз убрала со лба прядь волос — в честь отпуска она всегда спала с распущенными волосами, хотя в будние дни заплетала их на ночь, иначе потом не расчешешь. Сейчас волосы «гуляли».

Это сущий кошмар — торчать в XXI веке с его совершенно ужасным климатом, когда в Москве аж четвертого января может быть плюсовая температура… хм, может, потому она и не спит уже вторую ночь, потому и почти дочитала книгу Метлицкой, которая всего-то страниц триста, это на один день, точнее, максимум на пять часов, но ночью мозги соображают не так резво. Хорошо еще, что тот факт, что она не спит, можно ловко скрыть, поскольку за закрытой дверью света уж точно не видно, а ее саму абсолютно не слышно.

Родители в спальне… нет, только мать, поскольку отец еще не выбрался из астральной ловушки, где оказался вместе с другими лидерами Спецтайма. Теперь лидер она и ее двоюродные братья, пусть отца заменил дядя, а она сама курирует генетиков вместо Ментора. Ну да, на что хватает образования, тем и занимайся… выходит, из-за этого не спит? Чушь собачья!

А ребята пытаются утащить ее завтра на пикник — вот оно ей надо?

Хотя… надо дать парням идею найти или альтернативное время, или хорошее измерение, где можно посидеть на чистой травке, зажарить шашлыки (свиные, куриные и из баранины… поесть надо было!) и поиграть в теннис или круговой волейбол. Девчонок взять, прихватить напарников-киноидов…

«Я не против»

Вместо того, чтобы выругать Ленньера за то, что разумный собак подслушал ее мысли, Ната переливчато рассмеялась и плюхнулась на любимый диван — может, с открытой форточкой хоть заснет… книгу можно и утром дочитать.

Место для пикника парни нашли идеальное, сама она в таких вещах совершенно не разбиралась. «Женское население» в ее собственном лице, а также матери, Лары и Ланы, густо уселось на оструганное бревно. Спрашивать не хотелось, но и без вопросов было ясно, что ребята местечко облюбовали давно, потому тут все так цивилизованно. Проснувшаяся в шесть утра и больше не сомкнувшая глаз Ната постоянно зевала, но разговоры поддерживала, хотя и без особого внимания.

Неожиданно к их компании присоединилась Элька, которая даже в спортивном костюме пепельного цвета была оглушающе красива — все-таки люди из ее века явно что-то сделали со своим генотипом. Она была не одна, за время, что агент Нийя провела на своей новой квартире, у нее появился напарник-киноид по имени Джон Сноу (собственно, назвать белоснежного цвергшпица иначе и не получилось бы). Класс такого киноида «шпион», реже «диверсант», а порой и то, и другое вместе. Он тотчас затеял пятнашки с обычным генетически модифицированным шпицем Володьки, кличка этого паренька окраса «рыжий соболь» была Маркус Коул (официально, а потому и по паспорту). За Джоном и Марком почти тотчас побежали Шарик и Ленньер, а расшалившаяся вслед за парнями Васина Белоснежка потащила за шлейку Ромкиного Валика.

— Теперь они твоего научат плохому, — заметила Эльке Ната.

Девчонки захохотали, а затем прилипли к телепатке, но та тоже в долгу не осталась, выдав им привезенные из Венеции подарки, потрясающие кулоны муранского стекла, нечто подобное когда-то привезла Ната. По словам Элли, агент Рипли была права, когда сказала о венецианской вони — она от такого «аромата» чуть не загремела с гондолы в грязный канал.

Лариска весело порекомендовала ей посмотреть, насколько грязен еще и Рим, на что Элли ответила, что уже видела, и спросила ее в ответ о Мадриде. Ларка в ответ скорчила рожицу и сказала, что Гойя, Веласкес и прочие вызвали у нее омерзение, особенно пожирающий собственного сына Сатурн. Ну да, такое может нарисовать только ненормальный.

Аланна благовоспитанно заметила, что ничто не сравниться с Лиссабоном и Синтрой, такая светлая и радостная красота никогда и никем не будет стерта. Тут уж согласились все, даже никогда не бывавшая там мама Наты Людмила. Португалия в принципе сказка наяву, даже сразу и не скажешь, где красивее, там или в России… или в Беларуси, может быть? Да какая разница, красивы все три страны.

Позже разобрали шашлыки, после них пошли играть в круговой волейбол, напарники опять играли в догонялки, и тут снова отличилась Белоснежка — как прыгнет своему Ваське на спину, да с ускорением… бугай едва устоял, но хохотал громче всех. Ната с девчонками успешно гоняли по поляне воланчик, причем выигрывали примерно в равной мере, лидировала только спортивная Элька.

Все уже устали, нарадовались и собрались домой, как вдруг киноиды неизвестно зачем сгрудились возле довольно пышного куста и застыли как охотничьи собаки перед лисьим логовом. Удивленная Лариска машинально сунула Марка себе под мышку, тот неожиданно поставил ушки топорком и призывно залаял.

— Что они там нашли? — мама попыталась рассмотреть, но помешала близорукость.

— Расступитесь! Расступитесь! Марк, да помолчи же ты! — Лара принялась протискиваться между крепкими и мускулистыми телами. — Ребят, лапы отдавлю… ух тыы! Теть Наташ!

Ната протолкалась вслед за племянницей и увидела прижавшегося к земле щенка. Уши у него опустились, лисья мордочка была печальна, глаза неподвижно смотрели в одну точку, но ухоженная шерстка говорила четко — домашний. Нда, понять бы, чей он, ошейника-то нет. Породистый вроде, не то корги, не то сиба-ину… все-таки сиба, у коргов лапочки покороче будут.

Несколько секунд отняла немая сцена. Тишину нарушил спокойный голос капитана:

— Ленньер, кто это?

«Не можем прочитать — это простая собака, он даже не понимает, как сюда попал, дома тоже не знает, так что ничего определенного мы с ребятами понять не можем»

Остальные молчали, видимо, тоже общаясь с киноидами, — как удобно, что они телепаты, но как неудобно, что «говорят» только между собой или с напарником. Элли тоже застыла как вкопанная, но человеческий телепат тут практически бесполезен, если уж даже киноид не способен понять что-либо в мозгу у собаки.

— С собой возьмем, — решил командир, — может, и определим по сканеру, чей он.

Поймать щена оказалось довольно простой задачей, бедолага застыл как каменный и не двинулся даже когда Владимир поднял его на руки, даже не заскулил, когда прошли обратно порталом. Это как же могли довести скотинку до такого состояния? Киноиды воротили морды, словно не хотели смотреть напарникам в глаза, хотя причина такого поведения была не ясна.

«Объяснил» сам найденыш, когда немножко пришел в себя. Временно размещенный в «Догеве», он забился под макет «Космического мозгоеда», и ни Ленньером, ни едой выманить его не удалось. Киноид, кажется, все-таки умудрился с ним поговорить, поскольку, вернувшись, улегся возле ног напарницы, вытянувшись во всю свою немалую длину. Ната потыкала его босой ногой:

— Ну колись уже, чего молчать-то?

«Оно тебе надо?»

Девушка обиженно поджала губы: не доверяет, а это не совсем хорошо в отношениях напарников. Ленньер пару раз вильнул пушистым хвостом, терпеливо изображая послушного, но тупого пса. Девушка положила ногу на ногу, снова открыв книгу Метлицкой. Пауза затягивалась, взаимное игнорирование уже отдавало отчетливой глупостью.

«Ну чего тебе рассказать?», — не выдержал первым Ленньер.

— Откуда он взялся мы знаем, — отозвалась напарница, — в том мире ни татуировок нет, ни, тем более, чипов, так что хозяина самим искать придется.

«Не получится, — Ленньер поднял голову, — никто его брать не хочет, уже раз пять возвращали заводчику»

— Поясни? — нахмурила соболиные брови подруга.

«Все просто — ему уже почти год, но он еще не совсем соображает, что в туалет ходить надо на улицу, что следует слушаться, когда тебя зовут, а воровать плохо лежащие предметы не следует. Доверяет всем подряд, очень ласковый и радостный, бегает и бегает…»

Ната приглушенно зарычала: читала она о таких кретинах! «Кота вернули в приют, потому что он слишком ласковый». Удавить таких — и то мало будет! Как в детском стишке, который неожиданно вспомнила Элька (он отдает агитацией, но Нате понравился). В голове сами собой всплыли рифмованные строчки:

Все, кто убийцы, — фашисты.

Фашистов надо казнить.

Казнь же не есть убийство,

А средство мир сохранить.

Вот и она бы так расправилась с теми, кто так обращается с животными — обижать безвинных и бессловесных божьих тварей тоже очень большой грех. Матушка Каэтана совершенно правильно внушает воспитанницам, что большое добро состоит из мелких хороших поступков, хоть иногда ради него и совершается маленькое зло. Вот тем, кто мучает животных, оправданий точно нет.

— Ленньер, не вешай морду — идея есть.

Она выбралась на задний двор — посмотреть на найденыша.

Мелкий песик сидел возле декоративного прудика и лакал воду (хорошо, пруд наполняется во время дождей, вода относительно чистая, а парнишка привитый). Обезвоживание щенку больше не грозило, мисочка с едой была вылизана дочиста — видимо, попив принесенной воды и поев, он просто захотел еще. Закончив пить, зверь практически зашатался на лапках и вяло вернулся в свое убежище, где вытянулся и заснул.

Ната решила не шуметь, попросту села на скамейку с той же книгой, поскольку понаблюдать за собакой было делом не лишним.

— Ленньер, как его зовут?

«По паспорту как-то длинно, он сам не уверен. Так что имени нет, как бы хозяева даже не удосужились»

Со злости затряслись руки: ну что за народ! Поубивала бы гадов…

Псеныш неожиданно завыл во сне: начавшийся на низкой ноте, вой этот постепенно нарастал по громкости и повышался по октавам, пока не сорвался на совершенно щенячий визг. Так, киноиды сочли, что ему минимум восемь месяцев. Проблемная выходит собачка.

«Что ты задумала?»

Ната пластично поднялась с кресла.

— Вот что — присмотри пока за ним, я скоро.

Ленньер озадаченно посмотрел ей вслед.

Особняк семьи Эпплстон, главой которой являлся бывший виконт Келсо, находился в Межвремении из соображений их же безопасности, ведь ненависть грозных Странников к землянину, посмевшему сделать их женщину своей законной женой, пока еще не умерилась. Тем не менее урожденная Селеной из Серебряного клана Анастасия Романова (для друзей Стаси по извечной любви к опереттам Имре Кальмана) не собиралась оставлять свою единственную любовь. Не исключено, что Алан с женой даже умрут в один день, но не сейчас, ведь Лэйн еще не вырос.

Ната застала друзей дома и сходу изложила им обстоятельства. Алан повернулся к жене:

— Что ты думаешь, дорогая?

— Что собака нам точно не помешает, — отозвалась телепатка, — некоему молодому человеку пора нести ответственность за какое-либо живое существо.

— Как говорил Маленький принц, маменька? — благовоспитанно уточнил шестилетний сын этой милой пары.

— Совершенно верно, мистер Лэйн Вильгельм Джонатан Эпплстон, — серьезно отозвалась его красавица-мать.

Лэйн столь же серьезно посмотрел на отца.

— Вы не могли бы привезти собаку, папенька? Я буду помогать с ним и водить его на прогулку. Можем ли мы назвать его Вилли? В честь друга Робин Гуда.

Ала серьезно кивнул мальчишке и поднялся с кресла.

— Я скоро, дорогая.

Обычно Ната не выносила светских ужимок, но в данном случае, зря классический английский этикет, даже порадовалась, что ее саму воспитывали пусть и не столько строго, но все же ничуть не хуже, чем прирожденных аристократов, просто на иной манер. Поцеловав на прощание Стаси и позволив мальчику приложиться к ее руке, девушка ушла в портал вместе с Аланом.

На поляне было достаточно света, и Ната невольно залюбовалась спутником: на четвертом десятке англичанин «законсервировал» свой физический возраст (подобная «заморозка» у темпоралов все же в порядке вещей, ибо живут они хоть и долго, но не вечно) и выглядел сейчас достойно и красиво. Худощавая классическая фигура только подчеркивалась костюмом-тройкой, каштановые волосы прекрасно оттеняли темные брови им почти черные ресницы, серые глаза почти стального оттенка прекрасно смотрелись в сочетании с практически фарфоровой кожей. Да уж, у англичан все крайности — или они сплошь похожи на лошадей, или просто умопомрачительно красивы. Интересно, каким же вырастит Лэйн, взявший очень многое от Странницы-матери?

— Извини, что лезу, но тебе вернули титул?

Алан кивнул, но на красивом лице отразилось также разочарование — мимолетно, только друзья и заметят.

— Я ведь не хотел быть графом, — признался он, — я всегда хотел в космос, и, даже хлебнув там горя, все равно слышу, как говорит обычно Стаси, зов звезд.

— Еще полетишь.., — крупная для женщины, но при том очень красивая рука легка на его руку.

Алан перехватил кисть и поцеловал ее.

— Благодарю. Татти, ты прекрасный друг, для меня честь работать с вашей командой.

Они как-то быстро привыкли называть ее на барраярский манер, поскольку оба любили Буджолд (за исключением ряда последних книг, где писательница, увы, скатилась, такое бывает со всеми). Появление Элли Куин, в просторечии агента Нийи, Эпплстоны сочли весьма забавным совпадением. С другой стороны. Книжная Куин была брюнеткой…

Пока они разговаривали, из-под макета с лаем выскочил предмет обсуждения. Замахав хвостиком, радостно улыбающийся псеныш обхватил Алана за ногу, чуть не описавшись от восторга и дружелюбия. Ответная улыбка графа сделала красавца-англичанина и вовсе неотразимым.

— Так это и есть Вилли? Прекрасно! Он — охотничья собака, а, значит, будет хорошим другом и верным спутником.

Ната честно предупредила Алана о «подводных камнях», но англичанин только отмахнулся со своей бесподобной улыбкой и взял собаку на руки.

— Спасибо тебе, Татти, у нас как раз скоро Рождество.

— У нас тоже, — улыбнулась девушка. — Как раз увиделись, мы же все-таки хорошие друзья. Приезжайте, как надоест нудная палата лордов.

— А ты — как понадобится политическое убежище.

Шутки были традиционными, да и в узком кругу настоящих закадычных друзей вроде Козырей, Кира Стара и Сакаи Киёхару чопорный аристократ преображался так, что коллеги его бы и не узнали. Нет, он не терял лицо и воспитание, но становился куда более свободным и куда более собой, а что может быть ценнее, чем теплота сердца друга? Правильно — ничего. Разве только собственная семья.

Ната подумала, что друзьям стоит чаще встречаться, да и день прошел прекрасно — она совершенно забыла о висящей дамокловым мечом операции «Исход». Завтра она вспомнит о своих обязанностях, но этот день еще не наступил, и она, как ни говори и с чем не сравнивай, все равно полностью, безгранично счастлива.

Наверное, счастлив каждый, просто это нужно понимать.