Синтетическая женщина - 2

— Что ты, милый? Успокойся, дурашка, всё будет хорошо!

Изумрудка взяла его голову и прижала к своей груди. Они уже обо всём договорились и решили, что будут делать в случае того или иного результата эксперимента. И всё же, вот уже который день он не мог спать, забывался лишь на краткое время и просыпался от кошмаров. Она, как могла, успокаивала его, говорила, чтобы не боялся, но глаза у молодого пилота космических скачковых перелётов всё равно были на лбу, и как он не крепился, было видно, что он волнуется.

— Пойми, что природа, в сущности, так и устроена, — говорила она, желая придать неизбежному научный вид. — Вот ты думаешь, что ты целый и неизменный, а ведь с точки зрения атомной физики, ты — кипящий котёл! Молекулы в тебе так и бурлят, атомы носятся, как бешеные. Твоё тело меняется постоянно, хоть это и незаметно глазу. Так что, то, что произойдёт со мной, по сути, такое же бурление, распадение и обратное соединение. Мы с тобой всё рассчитали, ошибки быть не может, а потому и разлука будет недолгой. Не успеешь соскучиться, а я уже тут как тут!

Всё было от того, что они так и не нашли способ уберечь тело девушки от распадения через месяц жизни. Это было искусственно заложено в её генетическом коде, и тут уж ничего поделать было нельзя. Тогда Изумрудка предложила поэкспериментировать с копированием её личности и передачей данных новому телу синтезированному машиной. Если это удастся, то фактически из недр синтезатора выйдет не очередная искусственная модель, а всё та же Изумрудка, перебранная, как автомобильный двигатель и восстановленная на молекулярном уровне.

Предложить-то можно всякое, а вот как это осуществить? На борту имелось медицинское оборудование способное произвести сканирование всего организма с целью создания виртуальной копии, с которой диагностическая программа работает дальше. Но никто ещё не задавался целью создать такой виртуальный фантом, который копировал бы не только физическое тело, но и память пациента. (Точнее на Земле это делать пробовали, но только с людьми, а не с синтезантами. И никто не знал, каковы были результаты этих экспериментов.)

Загружая Изумрудку в томограф, он трясся, как студент на экзамене по едва знакомому предмету. Компьютер получил задание самым тщательным образом исследовать и скопировать именно те участки мозга, которые отвечают за память. Просто набор знаний и эмоций у будущей Изумрудки, всё равно будет такой же, как у нынешней, а это значило, что целостность её личности определяет именно память. Компьютер выдал перегрузку.

Почти неделю они ломали голову над тем, что случилось. Оказалось всё просто — человеческое сознание срисовывает всю картину мира, которую передают мозгу органы чувств, плюс то, что выдаёт абстрактное мышление, которое рисует свою картину с помощью собственного мнения, индивидуального восприятия, воображения, приобретённых предрассудков, штампов и так далее. Потом происходит сортировка, и огромное количество информации за ненадобностью сваливается в «подвал» сознания, откуда извлечь её крайне трудно, почти невозможно.

Память хранит лишь крохи, которые считает ценными. Критерии этой ценности могут быть самыми разными, и далеко не всегда сознание поступает рационально. Так школьник, которому с трудом даётся учёба, может знать всё о футболе, знать его историю «от и до», разбираться в мельчайших нюансах и часами рассуждать о составах команд. При этом в самом недалёком будущем кормить его будет, как раз то, что он должен получить во время учёбы, а не во время просмотра футбольных матчей. Хотя бывают исключения.

Оказывается у синтезантов всё устроено несколько иначе. В сознании Изумрудки не существовало «подвала» памяти. Она помнила их жизнь буквально посекундно, не забывала ни одной мелочи и свободно оперировала своей памятью, никогда не путаясь. Получалось, что меньше чем за месяц ей удалось накопить такое количество информации, что стандартная программа не справилась с её обработкой.

Что же делать? В отчаянии он хотел даже взломать основную базу данных главного компьютера корабля и использовать его ресурс в своих целях. Она не дала ему это сделать.

— Будешь так себя вести — свяжу, а сама влезу в утилизатор, — предупредила его Изумрудка серьёзно.

Она могла такое сотворить. Пилоты скачковых перелётов обладали безупречным здоровьем и всегда пребывали в отличной физической форме, но это не значило, что они обязательно были супер-силачами. Прошло то время, когда о покорителях космоса было принято думать, как об атлетах покрытых тугими мускулами. Выяснилось, что среднее сложение и легкоатлетическая накачка, это наиболее приемлемый вариант, когда речь идёт о физической форме водителя корабля. А вот силы для синтезантов яйцеголовые не пожалели.

Просто не верилось, что такие женственные и такие нежные руки, как у Изумрудки, могут обладать такой силищей! Просто её мускулатура отличалась идеальным строением без излишеств. Иными словами — ничто не мешало ей быть сильной. А значит, её угроза связать его, не была пустой. Влезть в мясорубку-утилизатор, что было равносильно самоубийству, она тоже могла — синтезанты относились к кратковременности собственной жизни удивительно легко.

Но Изумрудка понимала, что проблему надо решать, иначе никакие угрозы не помогут. Он был влюблён в неё, как Пигмалион в Галатею, хоть от него всего-то потребовалось выбрать части тела указанные в каталоге и смоделировать образ. Может быть, дело было в дефекте, который допустил компьютер, перепутав цвет глаз и волос? Ведь по замыслу она должна была быть рыженькой с зелёными глазами, а вышла зелёноволосой с глазами цвета осенних листьев.

Как это всегда бывает, выход из видимого тупика оказался прост. Нашла его тоже Изумрудка. Она предположила, что они заставляют программу делать много лишней работы. В самом деле, зачем производить сканирование всего организма, если достаточно обойтись мозгом? И не всем мозгом, а только его частью, которая отвечает за память.

Теперь, когда он загружал её в томограф, руки его уже тряслись по-настоящему. Пришлось прибегнуть к успокоительному, а то дело грозило кончиться плохо. К тому же во взвинченном состоянии можно было наделать ошибок там, где их делать нельзя и тогда бы все надежды обернулись прахом.

Сработало! Компьютер выдал совершенную модель памяти Изумрудки. На радостях он сделал несколько конвертированных копий и еле смог дождаться, когда томограф выдаст её саму.

Теперь надо было соединить полученный результат с её готовой компьютерной моделью. Для этого они уже целенаправленно изменили рыжий цвет волос на зелёный, хоть и могли оставить всё как есть или вообще выбрать что-то другое. Оставалось главное — совместить полученную память с набором способностей и знаний компьютерной модели.

Опять неудача! Моделирующая программа предполагала обработку подобранных в каталоге частей и соединение их в единое целое. При этом всё сводилось к созданию внешности модели. Её внутреннее строение формировалось автоматически. То же самое касалось знаний, навыков и инстинктов. В программе не было функции ввода данных, полученных из какого-либо другого источника.

— Будем взламывать! — просто сказала Изумрудка и заговорщически подмигнула ему рыжим лисьим глазом.

И они взялись взламывать программу. Точнее взялась она, а он стоял рядом и «болел», как это делает пятилетний мальчишка, во все глаза, глядя на процесс изготовления свистульки-чижика, предназначенного ему в подарок.

Изумрудке пришлось попотеть! Время поджимало — отпущенный месяц пролетал с отвратительной скоростью. Помогло то, что создатель комплекса её знаний сам когда-то баловался хакерством и вложил в курс компьютерной грамотности набор специфических навыков. Зачем? Из любви к искусству, наверное.

Оставалось два дня. Даже выносливая, как тягловый вол синтезантка, едва держалась от усталости, как вдруг...

— Погоди! — воскликнула она. — Ведь ты сделал модель моей памяти полторы недели назад, а это значит, что прошедшее с того дня время будет потеряно, а с ним потеряны и все мои старания. В следующий раз придётся повторять всё с начала!

Опять томограф и опять неудача! Изумрудка за это время набрала объём памяти вдвое превышающий предыдущий. Неужели придётся мириться с потерей последних дней, которые были им так важны? Ведь ей удалось вскрыть набор научных дисциплин вживлённых в память модели и даже определить место, куда вложить собственную память, чтобы не повредить заложенным знаниям.

Он едва с ума не сошёл! Ещё немного и ей действительно пришлось бы привязать его к стулу, чтобы не натворил лишнего. И тут случилось чудо — заработал его собственный мозг, оказавшийся в критической ситуации!

Как он сам потом признался, до того момента он умел только осваивать то, что придумали до него другие. Попугайничать, по сути. Теперь же рухнула некая грань, и он понял, что способен изобретать!

Выход снова оказался в простом — зачем копировать заново всю память, когда можно отделить последние полторы недели и скопировать их, а потом сконвертировать и соединить с предыдущими записями. Сложнее всего было соединить новое и старое, но и это оказалось разрешимо, если произвести наложение уже имеющейся сконвертированной записи на общий образ памяти определённой томографом.

Оставался один день. Им пришлось пожертвовать этим днём, так-как ловить томографом последние часы было слишком большой роскошью. Изумрудка поместила копию собственной памяти в заранее отведённое для неё место, просканировала полученную модель и запустила её в производство. Теперь оставалось только не допустить истерики со стороны её перебравшего адреналина возлюбленного.

— Всё будет хорошо! — повторяла она, прижимая к себе его голову. — Автоматика синтезатора работает исправно, время рассчитано, тебе даже ждать не придётся. Я просто выйду в коридор и через пару минут войду обратно. Обещай не ходить за мной, просто досчитай до ста двадцати!

Её руки в последний раз нежно погладили его по лицу и исчезли… Изумрудка ходила по кораблю босиком, ведь здесь было тепло и чисто, а потому шаги её были бесшумными. Она вышла в коридор...

Ему пришлось приложить адские усилия, чтобы не рвануть за ней! Зачем? Чтобы увидеть, как в воздухе тает её тело? Нет, она права — ему не стоит на это смотреть, лучше ждать, лучше считать...

Он вдруг спохватился — она велела считать до ста двадцати, а прошло уже около полуминуты. Хорошо, будем считать с тридцати! Тридцать один, тридцать два, тридцать три...

А вдруг ничего не получится? Шестьдесят пять, шестьдесят шесть… Что если они что-то не так рассчитали и память Изумрудки не приживётся в новом теле? Семьдесят восемь, семьдесят девять, восемьдесят… Или того хуже — своими действиями они повредили программу и новый организм не будет обладать вообще никакой памятью, эмоциями, чувствами. Тогда к нему выйдет пустая бездушная оболочка его любимой!.. Сто пять, сто шесть, сто семь, сто восемь… А если пойдёт общий сбой, то может выйти вообще непонятно что. Например, существо, обладающее всем, в том числе и памятью, но лишённое каких либо эмоций. Или наоборот, переполненное эмоциями, но не обладающее ни логикой, ни собственным мышлением, ни гуманистическими ценностями. А если такая абракадабра примет характер цепной реакции, то из недр машины выползет чудовище, самой страшной чертой которого будет какое-нибудь сходство с Изумрудкой! Сто девяносто семь, сто девяносто восемь...

Что? Сколько? Это же на целую минуту с лишком, превышает их расчётное время! Значит… Действительно что-то пошло не так и процесс не завершён или отменён. Или данные стерты, а машина вышла из строя. Тогда он больше её никогда не увидит, а это значит, что жизнь кончена и остаётся… Остаётся только самому шагнуть в перерабатывающее устройство, предварительно оставив послание яйцеголовым, чтобы делали соответствующие выводы!..

Он резко повернулся на стуле, но не удержался на ставших вдруг ватными ногах и оказался на полу, неуклюже шлёпнувшись, как тюлень на натёртом паркете.

— Так значит… всё это правда? — раздался откуда-то сверху знакомый голос, в котором впервые прозвучали испуганные нотки. — Ты настоящий? Ты действительно существуешь!

Он поднял голову и прямо перед собой увидел её аккуратные босые ножки с ноготками покрытыми зелёным лаком. Он встал на четвереньки, потом сел, потянулся к ней, но сил хватило только на то, чтобы обнять родные колени!..

— Почему ты задержалась? — спросил он хриплым шёпотом. — Я подумал, что всё пропало, и чуть с ума не сошёл!

Она присела к нему и обняла, потом немного отстранилась и стала разглядывать в упор.

— Я встретила в коридоре себя, — сказала она чуть смущённо. — Мы посмотрели друг другу в глаза, а потом я… то есть, она, помахала мне рукой, улыбнулась и исчезла. Я успела подхватить вот это.

В руках у неё была лёгкая красивая туника — любимая одежда Изумрудки. Сама она была обнажённой, как и положено человеку только что появившемуся на свет.

— Почему у тебя ногти зелёные? — спросил он, увидев, что маникюр у неё тоже зелёного цвета.

— Не знаю, — пожала плечами Изумрудка, разглядывая свои пальчики. — Может быть она, то есть я, так захотела в последний момент? А что, красиво! И всё-таки здорово, что ты не сон.

— Сон? — удивился он. — Почему это я — сон?

— Мне так подумалось, — ответила она, виновато потупившись. — Когда я очнулась, то спросила себя — не сон ли то, что я помню? Вдруг это такая же вживлённая информация, как курс математики? Так значит, всё было на самом деле? И мы с тобой здесь уже месяц?

— Да, — ответил он, прижимая её к себе и с упоением вдыхая знакомый запах. — Всё так и было. Я люблю тебя уже месяц. Самый беспокойный и стремительный месяц в моей жизни. А ещё, у меня только что были самые ужасные три с половиной минуты.

— Но, теперь всё хорошо?

— Да, всё хорошо.

— Тогда, чем займёмся?

— Доведём твою программу возрождения до совершенства. Там много ещё нужно сделать, чтобы не было прежних ошибок. Только начнём немного позже.

— А сейчас?

— Иди ко мне!

...............................................................................

10.03.2019