Ритуал

Тихо шелестели массивные, многовековые деревья, мягко журчал горный ручеек, вдалеке протяжно, с надрывом выл волк. На Нирийский лес спускалась ночь, посеребренная звездами. Здесь, в горах Ильдеры, эти маленькие искорки казались ближе, доступнее и реальнее, чем в любой другой ее округе. Иногда, сквозь мягкие звуки, создающие свою чарующую мелодию, прорывались резкие крики огромных, желтоглазых филинов…

Аляска до жути боялась филинов. Эти птицы, эти комки перьев с огромными желтыми глазами вселяли в нее праведный ужас. Оттого она и боялась заходить в дремучий Нирийский лес, особенно на вершину горы, по склонам которой он раскинулся — поговаривали, что там филинов много больше, чем у подножия. Но в эту ночь любопытство пересилило страх.

Ровно три восхода назад Аляска застала свою сестру Киру за колдовством. В том, что это было злое чародейство, она не сомневалась, слишком сильным был запах крови, исходивший от ее рук. Аляска с самого раннего детства обладала тончайшим восприятием запахов, и это было величайшим даром, но из-за него Кира завидовала ей. Сестры никогда не были дружны, но на протяжении последних ста восходов Кира отдалилась от семьи как никогда прежде, увлеклась чем-то чудовищно опасным… В эту звездную ночь Аляска отправилась по следам сестры. Она уже замечала, что Кира куда-то сбегает по ночам, но сегодня настало время все выяснить.

По преданию, в день осеннего равноденствия темные силы набирали свою мощь, творили страшные бесчинства и крали детей. Аляска не верила в Сатану и бесов, не верила в ведьм, до тех пор, пока не узнала, что ее сестра, ее вредная Кира, пьет кровь. Карабкаясь вверх меж колючих кустов терновника, меж поваленных деревьев и зарослей сассапарели, Аляска все больше ощущала страх. Он будто паутина, лип к ней, опутывал и не хотел отпускать.

Прошло много времени с тех пор, как Аляска ушла из дома. Желтоватый месяц выплыл из-за горизонта и неспешно поднялся в небосвод. Одинокий волк перестал выть, филины — ухать. Во всем лесу воцарилась почти мертвая тишина. Подчиняясь ей, Аляска и сама затаила дыхание, только бешеного колотящегося сердца ей было не удержать в покое.

Вдруг над Нирийским лесом пронесся пронзительный свист. Поднялся сильный ветер. Аляска припала к влажной земле и закрыла уши. В нос ударил запах сырости, на глазах выступили слезы. Девушка откатилась под густой куст, подняла голову и едва ли сдержала крик. Ее глаза переполнились ужасом, лицо исказила гримаса отчаяния. Вмиг побелевшими губами она шепнула:

— Кира…

Небо заполонили оглушительно хохочущие, совершенно нагие девушки на метлах и боровах. Среди них Аляска успела углядеть ярко-рыжую кнопу волос. Во всей Ильдере едва ли можно было отыскать хотя бы еще одну девушку, кроме них с Кирой, с таким чудным цветом волос.

Аляска зажмурилась и изо всех сил вжалась в землю, будто это могло уменьшить ее в размере. Через некоторое время, показавшейся ей вечностью, шум стих, и до нее стали доноситься только приглушенные звуки. Медленно перевернувшись на живот, она выглянула из-за куста и вытянула шею. В кромешной тьме едва ли было что-то видно дальше, чем на расстояние вытянутой руки.

Аляска закусила губу. Сию же секунду ей хотелось развернуться и броситься прочь, домой, где тихо и тепло, уютно и покойно. Но, сжав зубы и пересиливая ужас, она карабкалась дальше. Ей было необходимо убедиться, еще раз увидеть блеск хитрых зеленых глаз, насмешливо вздернутый нос и плотно сжатые губы сестры, прежде чем громко и смело предъявить ей обвинение в сговоре с нечистой силой, и, если это окажется возможным, излечить ее от этого душевного недуга.

Могучий Нирийский лес словно пытался задержать Аляску, предупредить об опасности: ветки кустов хлестали ее по лицу, путались в волосах, колючая лиана цеплялась за одежду, земля проскальзывала под босыми ногами.

Дикий, нечеловеческий шум послышался вдалеке. Присмотревшись, Аляска разглядела на склоне горы, едва ли не у самой ее вершины, почти незаметные блики костра. Ее сердце бешено колотилось, страх сковал уставшее тело — она забралась довольно высоко. Ей хотелось закричать, так громко, чтобы сам бог леса услышал ее, но она не могла разомкнуть рта — она должна быть тихой, как мышка, храброй как львица и незаметной, как ветер. Порывисто вздохнув, Аляска двинулась к бликам, не отрывая решительного взгляда от далекого перелива беспощадной силы.

Высокие деревья шептали Аляске свои истории, мерцающие звезды поддерживали ее своим сиянием, а молодой месяц освещал дорогу. Она потратила много времени, чтобы добраться до огня, а значит и до всех участников странного происшествия, и, возможно, до сестры.

Долгий, крутой подъем измотал Аляску, у нее едва ли осталась хоть капелька сил. Нирийский лес мстил непокорным — на ее ладонях почти не осталась огрубевший кожи, только смесь мяса и крови, на одежде зияли огромные дыры, а из царапин, оставленных хлесткими ветками, сочилась кровь. Уже слабое, уставшее тело Аляски дрожало от перенапряжения, как осиновый лист на ветру. Но она была невероятно близка к цели и не собиралась отступать.

Веселый гомон голосов и заливистый девичий смех раздавался над поляной, огромное пламя грело даже на расстоянии. Аляска выбрала самое темное место за кустами и притаилась там, с ужасом взирая на существ, скачущих по земле в неистовой пляске.

В середине поляны горел большой костер. Переливаясь оттенками красного, желтого и оранжевого, он, с потрескиванием, испускал задорные искорки в прохладный ночной воздух. Вокруг же, люди и черти слились воедино, образуя мощный поток тел, пронзающий воздух вокруг пламени по непонятному рисунку.

— 'Iiblis[1] — громкий, троекратный крик сотряс воздух, разлетелся стрелами в разные стороны, заставив Аляску пригнуться к земле и зажать истерзанными руками уши. После криков все внезапно стихло. Каждое существо, что только было на поляне, припало к земле, не смея шелохнуться.

Воздух похолодел, и даже огонь, словно страшась того, что произойдет, сжался и не сиял так ярко, как прежде. Разверзлась сама мать-земля и, сопровождаемое адскими криками, перед существами на поляне появилось чудовище. Огромное, оно само было словно из тягучего огня, покрытого пеплом. В голове зияли бездонные, черные дыры — должно быть глаза, вместо волос полыхало пламя, из которого змейками взвивались длинные, мощные рога.

Никогда прежде Аляска не испытывала такого ужаса, как теперь. Ей казалось, что она стала мертвенно бледна, кровь на долгое мгновенье остановилась, сердце перестало стучать. Дыхание перехватывало, глаза слепил страх.

Вновь раздался восторженный вопль: «‘Iiblis». Существа на поляне пришли в движение и вновь пустились в неистовую пляску, только уже вокруг чудовища, которое принимало человеческое обличие.

Аляска никак не могла ни разглядеть Киру, ни учуять ее запах — костер перебивал все. И все-таки какое-то чутье подсказывало ей, что Кира здесь. Стараясь удержать дрожь, Аляска приготовилась ждать.

Совсем скоро собравшиеся выстроились перед повелителем, норовя попасть ему на глаза и учтиво поклониться. По дну сторону от Сатаны скучковались черти, совсем такие, какими пугают детей — невысокие, волосатые и рогатые, с длинным хвостом и копытами, вместо ног, по другую — ведьмы — жестокие, длинноволосые женщины, и все, как одна прекрасны, а между ними переминаясь с ноги на ногу стояли молоденькие девушки, испуганно и затравленно озираясь на ведьм и чертей. Только одна из них стояла с гордо поднятой головой, и в этой бесстрашной девушке Аляска узнала Киру.

В мертвой тишине чудовище, в человеческом обличии, подозвало ее к себе. Кира, ни на секунду не отводя взгляда от жутких черных глаз, слегка повиливая обнаженными бедрами, вышла вперед.

Раздалась удивительной красоты мелодия. Вскоре ее подхватили чарующие женские голоса:

Ветер затих, сердце бьётся быстрей,

Знай, этой ночью мы станем сильней.

Тёмный огонь душу жжёт изнутри,

Испуганным зверем на нас не смотри.

Дикая страсть застилает наш взор,

Таинственных знаков пылает узор.

Смерть обмануть, знаем, каждый мечтал,

Руки сжимают заклятый металл.

Слушай каждое слово,

И дышать перестань.

Страшен призрака голод,

Им наградой ты стань…[2]

Сквозь другие голоса прорезался уверенный, звонкий голос Киры — она была знатной певицей. Доброе сердце Аляски сжалось от страха потерять ее, свою сестру, свою старшую сестренку.

Пение замолкало и вновь набирало силу, только голоса Киры в нем больше не было. По щекам Аляски потекли слезы и пред этой искренней, почти детской любовью, отступил даже страх. Внезапно ввысь, как птица, взвился преисполненный болью крик, крик Киры. Ее безвольное тело взлетело в воздух, совсем невысоко, и окуталось черной дымкой. Аляска зажала окровавленными руками рот, чтобы никто не услышал ее плача. Тело Киры медленно оседало на землю, и Аляска уже ничего не могла увидеть за головами чертей. Всхлипнув, она развернулась, готовая бежать домой, но друг прямо перед своим лицом она увидела огромного, желтоглазого филина. Он раздулся, дернулся и неожиданно громко ухнул. Аляска завизжала. Поздно спохватившись, она зажала рот ладонями, но черти были уже тут. Они схватили ее за локти и выволокли на поляну, кричащую и извивающуюся, но бессильную против их нечеловеческой силы Аляску. Ее бросили в ноги чудовищу, надменно взирающую на нее с высоты своей власти. Она содрогнулась всем телом и сжалась, будто бы это могло помочь ей избежать своей судьбы.

Рядом она увидела Киру, не подающую признаков жизни. Аляска бросилась к ней, принялась трясти за плечи и быть по щекам, под злой смех всех остальных. Ее старания не прошли даром — медленно Кира подняла тяжелые веки, взмахнула длинными ресницами, но ее глаза, ее прекрасные зеленые глаза стали будто неживые. Вскрикнув, Аляска отскочила от сестры, испуганно озираясь. Кира не спеша села, очаровательно улыбнулась.

— Пташка, и ты здесь… — и в ее голосе слышалась насмешка и холод к сестре.

Аляска затравленно оглянулась на чудовище и осторожно поднялась на ноги. Взгляд его черных глаз приковывал и не отпускал. Эту битву было не выиграть обычной девчонке. По всему ее телу прошла дрожь, и оно мягко осело на землю. Голова, покрытая рыжими кудрями, качнулась и безвольно повисла на бок. Истерзанные руки сползли с тела и распластались по земле. Из ее живых, почти детских глаз медленно, но неизменно утекала жизнь…

Нирийский лес жил на просторах Ильдеры веками. Веками стоял он на высокой безымянной горе и нашептывал людям истории о жизни и о смерти, о чести и предательстве. Он знал истории, похожие на историю Аляски, знал совершенно другие. Вам только надо прислушаться, и тогда Лес откроет вам свои тайны….

[1] — 'Iiblis — Сатана(араб.)

[2] Текст песни Ритуал — Unreal