Пришествие

Джон всегда считал себя трезвомыслящим человеком. Но в четверг, когда он вышел из дома за сигаретами, на него упала тьма. Свалилась, словно мешок на голову. Она была живой, тихой и сжимающей. Через два быстрых вдоха и выдоха посветлело, но он понял — это конец. Все поменялось. Краски погасли, цветы и растения поблекли. А некоторые люди, остановившись, вертели головами по сторонам, словно не понимая, как они тут оказались. Джон взглянул на свои трясущиеся руки и выдохнул: он цел, сердце стучит — тьме не добраться до него!

Об этот не говорили по ТВ, не писали в газетах. Рассказам Джона никто не верил. Дети смеялись. Друзья советовали сходить к врачу, а жена качала головой: «ну-ну, что еще выдумаешь, старый болван? Сходи в магазин, масло закончилось». И он шел, а по дороге вертел головой, всматривался: листья на деревьях и трава под ногами еще больше посерели, висят безжизненными тряпочками. А этих «не от мира сего», стало больше. Топчутся на месте. Смотрят то на небо, то под ноги, бормочут. Словно ищут что-то. Может, свою душу?

Через неделю жена уехала погостить к подруге. А он взял дюжину пива и отправился к соседу. У соседа ухоженный участок, жена красавица, дети в престижной школе. Да и сам он — высокий, статный. Лысоват, правда, но это ему даже идет. Брутальность подчеркивает. Начитанный. И в политике разбирается и про инопланетные цивилизации расскажет. Умнейшая голова!

— Здорово, Коди, — махнул рукой Джон.

— Здравствуй, Джон, — вежливо ответствовал тот. Вежливый человек, воспитанный. Приятно такого в соседях иметь.

— Моя отчалила и я весь твой! — Джон захохотал от своего остроумия.

— Присаживайся, друг. Вилма, милая, принеси нам стаканы, — обратился Коди к жене.

Пока жена ходила, и ведь так шла не торопясь, словно лебедь, смотреть любо-дорого, Джон пиво о край стола открыл. Себе бутылочку и хозяину дома предложил. Запрокинул голову и пиво, янтарное, прохладное, полилось, в горло бодрой струей. И настроение стало: тихое, умиротворенное. Остальное можно и по стаканам разлить, да смаковать, а первая бутылка — должна быть жадно выпита. Так пьют забытые боги, когда кто-то приносит им нежданное подношение.

Из заоблачных далей приплыла Вилма, поставила на стол высокие хрустальные стаканы, приложилась губами ко лбу мужа и неспешно удалилась. Джон умильно улыбался: до чего же хорошо. И сосед, и жена его — прекрасные люди. И садик у них ухоженный и собака воспитанная. Сказала вежливо: «гав», и словно Вилма, уплыла в свою будку.

— Погода нынче шепчет, — начал Джон разговор.

— Шепчет, — согласился Коди.

Помолчали, слушая, как пенится пиво в стаканах.

— А не заметил ли ты, друг мой любезный, — взял первое слово Джон, что в тот четверг начался апокалипсис?

Сосед выдержал паузу, пощелкал языком.

— И в чем же он выражался, друг?

— После обеда мир будто схлопнулся, — от возбуждения горло у Джона пересохло, и он сделал большой глоток, — стало темно, словно солнце погасло. А когда свет вернулся, зелень была увядшей, а некоторые люди стали выглядеть очень странно.

— Жара, любезный сосед. Может, солнышко так твою голову напекло? Или твоя любезная в этот день так в печень твою вгрызлась, что ты и сам света не взвидел?

Джон от возмущения поперхнулся.

— Любезный сосед! Да если бы был ты более внимателен, а не только свою жену с собакой воспитывал, увидел бы, что мир уже несколько дней другой.

Коди глубоко вздохнул и налил себе пива. Несколько капелек побежали по стакану. Коди поймал их салфеткой.

— Возможно, ты и прав, — важно изрек хозяин дома, — люди поменялись — это факт.

— Ну вот, — заулыбался Джон, ты их сразу отличишь от других. Они, — тут он замолчал с ужасом понимая, что все это время не замечал очевидного. Коди тоже поменялся. Как же он этого не замечал! Движения замедлились, лицо стало похоже на маску, а взгляд вот-вот обратится внутрь.

Джон встал из-за стола и подошел к окну. Мертвый мир равнодушно глядел на него. Он услышал скрип табурета. Коди подошел и встал за спиной.

— А знаешь, разлюбезный Джон, — начал Коди, и Джон понял, что не слышит его дыхания.

— Что? — сдавленно пискнул он, не отрывая глаз от пейзажа за окном.

— Давно мы живем с тобой рядом, давно соседствуем, только вот жену твою Лизбет давно не видел.

— Да она к подруге в соседний город умотала, — махнул рукой Джон и чуть расслабился.

— Вот как.

Сзади раздались шаги, перестало давить в спину, и он обернулся: Коди уже сидел за столом, открывая очередную бутылку.

— А что за крики были слышны два дня назад?

Джон прищурился:

— Ты о чем, друг? Жена уехала сегодня на рассвете, потом я дрых до обеда.

Джон вернулся к столу и протянул Коди пустой стакан.

Тот, однако, не торопился наливать, а прижав бутылку к груди, тускло рассматривал Джона.

— Хорошее пиво, сосед. Где брал? Не в том ли магазинчике на углу, возле парикмахерской?

Джон промолчал, а Коди не спеша наполнил ему стакан, и Джон под угрюмым взглядом набычившегося собеседника, опрокинул его в себя одним махом.

— А скажи, сосед, — голос Джона, омытый напитком, зазвенел — как ты не заметил конца света, когда твоя жена давеча это с моей обсуждала, а дети твои, глянь-ка, играют в апокалипсис.

— Не сходи с ума, — Коди поставил стакан на стол, так и не притронувшись к нему, — бабы чего только не обсуждают. А дети просто стоят, смотрят на звезды, сосед. А я ведь даже и не заметил, что ночь на дворе. Пора звать сорванцов домой.

Замолчали. Никто не шевелился. За окном звенела тишина, в доме тихо постукивали часы, да скрипели половицы под осторожными шагами Вилмы. Взгляд Джона наткнулся на нож на столе, и его пальцы осторожно подобрались к рукоятке.

— Ладно, сосед, поспорили, и будет, скоро рассвет, а дети до сих пор во дворе. Да и тебе домой пора, завтра понедельник. Ты ведь на прежнем месте работаешь? — прервал молчание Коди.

Джон не ответил, втягивая в себя застывший воздух.

Лицо у Коди вытянулось, глаза запали.

— Эх, — проскрипел он, — бессонница обеспечена.

Сосед попытался улыбнуться и встать, но Джон первым вскочил и, словно дикий барс коготь, вонзил нож в грудь Коди. Послышался треск. Будто нож вошел в кусок льда. Коди схватил его рукой за горло. Последним, что услышал Джон, был голос Вилмы, звавший детей домой.

Очнулся Джон в постели, со страшной головной болью. У кровати стояла Вилма, держа в руках стакан с водой. Горло саднило, в груди словно застрял железный крюк. В проеме окна будто показывали черно-белое кино. Какие-то люди стояли на лужайке возле дома, задрав головы к небу. Джон медленно встал, открыл дверь на улицу и приблизился к стоявшим людям. Прислушался к тишине внутри себя, оглянулся на окна домов, на тихие детские площадки, поднял голову к небу и застыл. С высоты на него смотрела тьма. Он услышал, как она протяжно вздохнула, опустилась ниже, а потом накрыла весь мир целиком. Время остановилось, будто задумалось, потом что-то щелкнуло, и на новой Земле начался новый отсчет времени.