Портрет

Ольга Семёновна высунула голову из окошка приёма документов, сварливым голосом выкрикнула: “Перерыв!” — и картонкой отгородила канцелярию от окружающей бюрократии.

— Девочки, а ну-ка, кофейку организуйте! — властно сказала она.

Её девочки, младшей из которых было уже под сорок, послушно оставили делопроизводственные заботы.

— Ольга Семёновна, что-то вы сегодня усталой выглядите. Не выспались, что ли? — вежливо поинтересовалась Елена Викторовна.

— Выспишься, как же, когда такое творится… Олежка всю ночь спать не давал! — Она нахмурилась. — Ну что ты стоишь, Леночка, включай чайник, а ты, Манечка, накрывай на стол, — подстегнула она их.

Шагнув за спину начальницы, Леночка закатила глаза к потолку, вопрошая: доколе ей — почтенной замужней даме, матери двоих детей, служить на посылках у климактеричной самодуры?

Манечка, а на самом деле — Марианна, бессемейный статус которой тем более позволял обходиться без отчества, снова огорчилась от метаморфоз, происходящих с её именем у Ольги Семёновны, и хотела отказаться от участия в посиделках. Уже открыла рот сказать, что ещё занята, но взглянула на начальницу — и осеклась.

— Что с ним случилось?

— Кошмар! — с готовностью бросила ей в лицо Ольга Семёновна.

Не рискуя уточнять подробности, Марианна отвернулась как бы за салфетками, вытерла попавшие на лицо брызги слюны и пробормотала:

— Какой ужас.

Ольга Семёновна отвлеклась, чтобы продиктовать Леночке, сколько ложек кофе сыпать в чашки. Марианна отрезала огромный кусок торта, обильно украшенный чем-то вроде пены для бритья, надеясь на несколько минут спокойствия, пока начальница будет молча жевать. Ольга Семёновна села за стол и придвинула к себе тарелку.

— Его мучает кошмарное чудовище, — невнятно пояснила она сквозь набитый тортом рот.

Марианна, которая предусмотрительно выбрала себе место подальше, даже растерялась от удивления. Чудовище, мучающее несчастного Олежку — это что-то новенькое. Все знали, что Ольга Семёновна не терпела конкуренции, предпочитая иметь своих жертв в безраздельном пользовании.

Леночка, не дождавшись, когда чайник вскипит, разлила по чашкам горячую воду и тоже села к столу, заинтересованно глядя на Ольгу Семёновну.

— Он стал бояться темноты, — драматичным шепотом продолжала начальница, цепляя на ложечку большой кусок торта, — говорит, что там прячется ОНО. Вечером не мог заснуть, ворочался, просил свет на ночь оставить, а во сне страшно кричал! — Трагически возвысив голос, Ольга Семёновна с трудом уместила во рту оставшуюся часть торта и впилась бегающими глазками в лица подчинённых, оценивая силу их сочувствия.

Леночка всплеснула руками. Марианна сделала круглые глаза. Удовлетворённо кивнув, Ольга Семёновна в два глотка выпила свой кофе и пожаловалась:

— Я так переживала! Спать не могла, вся измучилась…

— Я недавно книжку читала — там детишки жаловались, что у них под кроватью прячется ужасный монстр, — припомнила Леночка. — Тогда няня взяла кочергу, пошла в детскую и там гремела и стучала, будто бьёт кого-то.

— А потом что? — пожелала узнать Ольга Семёновна, скептически опустив уголки губ и приподняв брови.

— Убила монстра и потащила его в подвал… — смущённо закончила та.

— Старовата ты уже сказки читать, — отомстила Ольга Сёменовна за неудачно выбранный пример и пожала плечами. — Я сделала, что могла: включила свет, открыла шкаф нараспашку, заглянула под кровать, отдернула занавески, посмотрела под столом. “Видишь, — говорю, — никого здесь нет!”

— А он что? — хором спросили Марианна с Леночкой.

— А он чуть не плачет: “Ты не понимаешь!.. ты его не видишь!..” — раздражённо пожала плечами Ольга Семёновна.

Леночка восхитилась предусмотрительностью чудовища, избегающего знакомства с Ольгой Семёновной. А Марианна с внезапной тоской подумала: “Хорошо быть чудовищем: спряталось — и нет его. А я каждый день должна сидеть с ней в одном кабинете с утра до вечера, работать, разговаривать, кофе пить — и никуда не спрячешься!”

— В школу сегодня не пошёл — попросил меня позвонить сказать, что заболел, — возмущённо припомнила начальница ещё одно нарушение дисциплины.

— Чудовища в темноте — это что-то нервное. Может, ему со школьным психологом поговорить? — предложила Леночка.

— Глупости городишь, — отрезала Ольга Семёновна. — Психологом у них соплячка малолетняя, Яна какая-то. Какая от неё помощь, её даже по отчеству никто не знает, как звать…

— Если психолога по отчеству никто не зовёт, это же не значит, что она плохой специалист! — обиделась Леночка за неизвестную ей Яну.

— Он ведь рисует? — спросила вдруг Марианна, и Леночка запоздало толкнула её под столом ногой.

— Что значит — “рисует”?!!! — возмутилась Ольга Семёновна. — Это вон у Леночки дети на асфальте рисуют, а Олег — настоящий художник!

— Ну да! — согласилась Марианна. — Я в одном журнале читала: чтобы справиться со страхом, его нужно нарисовать…

— Кого?

— Свой страх. Пусть он это чудовище нарисует. Только изобразить его нужно не большим и страшным — а наоборот, маленьким и слабым… А потом этот рисунок можно порвать и выбросить!

Ольга Семёновна бросила на неё уничтожающий взгляд.

— И ты тоже всякую чушь читаешь, — заключила она. — Учу я вас, учу — а всё без толку! Вот поговорила с вами — и что? Никакой пользы, только время потеряла.

Она решительно поднялась.

— Значит, так! Мне домой надо сходить, а вы сегодня без обеда работаете. И так совесть надо иметь — полдня тут рассиживаете!

Она подхватила сумку и торопливо вышла.

Марианна с Леночкой переглянулись.

— Ну что, опять Олежку спасать будем? — вздохнула Марианна.

— А куда деваться, — грустно улыбнулась Леночка. Она подошла к окну убедиться, что Ольга Семёновна уже вышла из здания, и кивнула Марианне: “Можно”.

Марианна сняла картонку с окошка, за которым терпеливо дожидался окончания внепланового перерыва пожилой мужчина в очках.

— Мне бы печать поставить, — робко попросил он. — Но если у вас сейчас обед будет, то я лучше попозже подойду.

Марианна забрала письмо и, даже не взглянув на него, ахнула:

— Что же вы стоите?! У вас срочный документ! — и Марианна убедительно принялась объяснять, что есть письма, которые надо оформлять как можно скорее. Правда, начальница с печатью ушла на обед, но сейчас за ней сбегают, и через пятнадцать минут она вернётся. Мужчина неуверенно пытался сказать, что ему не к спеху, но Марианна была настойчива. Рассказывая про скандальное руководство, которое через полчаса начнёт топать ногами, а потом уволит и его и её, она вспомнила и о своих интересах.

— Ольга Семёновна, конечно, будет недовольна… — жалобно посмотрела она на мужчину, — но мне так не хочется, чтобы у вас были неприятности… Вы уж меня не подводите, не проговоритесь ей, что это я вам про срочность сказала. Пусть лучше думает, будто вы сами всё знаете.

Мужчина понятливо кивнул и отправился в буфет за коробкой конфет, а Леночка поспешила вслед за Ольгой Семёновной.

Начальница жила в нескольких минутах ходьбы от офиса, и в конце переулка Леночка даже успела увидеть её коричневый плащ, мелькнувший у входа в подъезд пятиэтажного дома.

Прибавив шагу, она повторила её путь и через четыре минуты уже с лестницы слышала визгливый голос Ольги Семёновны:

— … стулья опрокинул, вещи разбросал, цветы загубил…

— Я нечаянно, я не хотел, это всё оно… — виновато оправдывался другой голос. — Ты не сердись на меня, я сейчас всё уберу.

“Вовремя”, — Леночка постучала, и незапертая дверь легко распахнулась.

Ольга Семёновна свирепо раздувала ноздри, набирая воздуха для следующей фразы, и даже не обернулась. Сделав взволнованное лицо, Леночка подбежала к ней.

— Ольга Семёновна, вы не представляете! Стоило вам уйти, как пришёл скандалист какой-то! Требует ему немедленно печать поставить, говорит, что документ срочный! Еле-еле уговорили его не жаловаться директору, а подождать десять минут, пока я за вами сбегаю! — взволнованно выпалила она.

— Ой, Олег Сергеевич, вы тоже дома, а я с вами не даже поздоровалась, — как бы спохватилась Леночка, заглядывая в комнату. — Как у вас дела, всех рисовать научили? Говорят, ваши ученики все первые места на городском конкурсе завоевали, поздравляю!

Муж Ольги Семёновны, с жалким видом стоявший перед злобствующей супругой, благодарно улыбнулся Леночке. Ответная улыбка сползла с лица Леночки, когда она разглядела причину гнева начальницы: в комнате царил хаос. Даже когда Леночкины дети переворачивали дом вверх дном, гоняясь друг за другом, там сохранялось больше упорядоченности.

— Возвращайся на место, скажи, что я сейчас приду! — рявкнула Ольга Семёновна. — Ну что за люди, прямо ничего без меня сделать не могут!

Леночка вежливо попрощалась и, благоразумно решив не подслушивать, убежала.

Собираясь уходить, Ольга Семёновна в последний раз с ненавистью посмотрела на мужа и с сожалением — на разбросанные по полу останки её гордости — коллекции фиалок. Среди осколков горшков на рассыпанной по полу земле виднелись странные следы, похожие на отпечатки когтистых лап.

— Вот что… Я в одной книжке прочитала, что твоё чудовище нарисовать надо. Понял? Раз на работу сегодня не пошёл, сиди дома и рисуй. Вечером приду — проверю, — угрожающе закончила она и заторопилась к выходу.

Олег Сергеевич выждал, когда в подъезде затихнут звуки шагов и, покопавшись за методическими рекомендациями по преподаванию рисования и черчения, вытащил пачку сигарет. Покурил у открытой форточки, выбросил окурок в окно и нерешительно подошёл к шкафу.

— Вылезай, — неуверенно потребовал он. — Слышал, что она велела?

В шкафу что-то зашебуршало, дверь скрипнув, приоткрылась, из темноты блеснули глаза и зубы.

— Ты на меня не скалься, — с опаской сказал Олег Сергеевич, делая шаг назад. — Ты вон на неё, на Ольгу попробуй поскалиться, если такой смелый…

Зубы исчезли, остались одни глаза, которые растерянно моргали.

— То-то же, — вздохнул Олег Сергеевич. — Я знаю, это Янка тебя науськивает, она давно обещала что-то страшное сделать, если я от Ольги не уйду. А я не то, что про развод — даже про то, что курю, боюсь заикнуться…

В комнату из шкафа неуклюже перевалилось мощное четырёхлапое существо размером с гориллу. Сизую бугристую кожу, словно плесень, покрывали зеленоватые мохнатые пятна. Выражение вытянутой морды с умными глазами, роговидным носом и острыми клыками причудливым образом сочетало интеллект приматов, злобную настойчивость носорогов и хладнокровие крокодилов.

Олег Сергеевич рассматривал его цепким взглядом художника.

— Ты к окну подходи, там свет лучше. Как же тебя рисовать — анфас или в профиль?..

Как всегда за работой, он разговаривал, не нуждаясь в ответах, и с удивлением обнаружил, что чудовище оказалось терпеливой моделью и чутким, понимающим, хотя и молчаливым собеседником. Ни с Яной, ни, тем более, с женой Олегу Сергеевичу не было так хорошо и спокойно, как сейчас с ним.

— Может, Яне потом покажем, что получилось? — подмигнул он чудовищу. — Она, небось, думает, что мне уже голову откусили, а мы с тобой так мило беседуем…

Чудовище дёрнуло мордой, в глазах его появилось какое-то странное выражение.

— Всё-всё, я уже заканчиваю, — Олег Сергеевич решил, что это от усталости. — Интересно, зачем Ольге понадобился твой портрет?..

Пришедшая с работы Ольга Семёновна ещё с порога увидела, что беспорядка меньше не стало, хуже того — её нерадивый супруг спал, уютно свернувшись клубочком прямо на полу. Крайне возмущенная таким равнодушием к её недовольству, она даже не сразу заметила разлившуюся вокруг него лужу крови и отсутствие у Олега Сергеевича головы. На упавший мольберт и подрамник со следами грубо содранного холста Ольга Семёновна и вовсе не обратила внимания.