Платок

На единственной улице бывшего военного городка не было ни одного жителя, кроме сидевшей на лавке старушки, и все три построенные вдоль бетонки пятиэтажки казались ему заброшенными и почему-то намного меньше тех, которые сохранились в памяти. Жильцы везде поменяли обычные окна на пластиковые, а в подъезды поставили стальные двери с домофонами, покрашенные в цвет ржавчины. Над той, которая перекрыла путь в квартиру его детства, висела коробка трансформатора, окружённая чёрным пятном копоти.

— Я когда-то здесь жил, — сказал он старушке, которая вопросительно посмотрела на незнакомого пожилого мужчину. — Давно, пятьдесят лет назад, даже больше.

Он повернулся и ещё раз осмотрел городок. Из трёх двухэтажных, расположенных напротив домов сараев остался только один, но и он не использовался и был частично закрыт железными коробками гаражей. За забором бывшей воинской части всё заросло деревьями, а откуда-то со стороны казармы доносился шум лесопилки. Пройдя между домами, он увидел, что теперь за ними нет ни спортивной площадки, ни росших когда-то там сосен. Исчезли и оба забора, отгораживавшие этот городок от соседнего и от Дома офицеров, а задний двор зарос травой, кустами и какими-то развесистыми деревьями.

В душе крепло ощущение потери чего-то дорогого и ещё осознание того, что он напрасно сюда приехал. Вздохнув, посмотрел на окна когда-то родной квартиры, которые ответили равнодушным взглядом, и пошёл к Дому офицеров, почти полностью закрытому деревьями. Большое двухэтажное здание с кинотеатром и спортзалом было закрыто и, видимо, никем не использовалось. В фойе разместился офис «Белбанка», но и он был закрыт. Сквер исчез, а вдоль асфальтированных дорожек росло несколько огромных деревьев. Отсюда была хорошо видна школа. Рядом с ней построили такое же большое двухэтажное здание и соединили со старой школой крытым переходом.

Как давно он мечтал приехать сюда, и теперь мечта исполнилась, но вместо радости в душе были горечь и тоска. Хорошо, что удалось встретиться со школьными друзьями, иначе не стоило тратить на эту поездку время и деньги. Все они так изменились, что он никого не узнал бы, просто встретив на улице. Вот когда всматриваешься, можно найти сходство с теми девчонками и мальчишками, с которыми прошли лучшие и самые беззаботные годы его жизни. Четверо получили квартиры в Минске и только одна Тома до сих пор жила здесь, в соседнем городке. В нём даже остались военные, охранявшие какой-то арсенал. Решив сначала навестить школьную подругу, а уже потом вместе с ней идти в школу, он через несколько минут шёл по той улице, на которой когда-то жили многие ученики его класса, в том числе и первая любовь. Здесь не построили ничего нового, только отремонтировали несколько домов. И опять в душе ничего не отозвалось. Он не узнавал ни старые здания с облупившейся штукатуркой и залатанными крышами, ни тем более те, которые сильно изменились после ремонта. Новая часть городка была вообще незнакома, потому что и в школьные годы редко в ней бывал и то немногое, что когда-то знал, давно забылось.

Он без труда нашёл дом, только нужная квартира оказалась запертой и на стук никто не отозвался. Можно было позвонить по мобильному телефону, но он не купил местную карту, роуминг кусался, а на счёте телефона осталось не так уж много денег. Тома работала в школе, поэтому решил в неё и отправиться. Возможно, подруга сейчас там, а если нет, тогда можно будет и позвонить.

Перед тем как её искать, обошёл вокруг школы и столкнулся на заднем дворе с красившим лавку мужчиной.

— Кого-то ищете? — оторвавшись от работы, спросил тот.

— Просто смотрю, — отозвался он. — Когда-то учился в этой школе.

Получив от мужчины добрую улыбку, он вернулся к главному входу и увидел низенькую пожилую женщину, которая не сводила с него глаз.

— Тамара? — подойдя к ней, спросил он.

— Мне вчера звонила Ира, — сказала она и улыбнулась. — Передала, что ты сегодня приедешь, а у меня работа. Готовимся к учёбе и всё красим. Мне наши женщины сказали, что вокруг школы ходит кто-то незнакомый, я и выбежала. Хочешь посмотреть школу?

Улыбка изменила её лицо, и оно стало чуть-чуть похоже на то, которое он запомнил. Было видно, что Тома смущается и не знает, как себя с ним держать.

— Здравствуй! — Он обнял её и поцеловал поседевшие волосы. — Конечно, я хочу посмотреть. В первую очередь сходим в наш класс, а потом хотел бы взглянуть на спортзал. Всё остальное забылось, а их помню.

— Класс заперт, но я сейчас возьму ключ, — заторопилась она. — Только у нас воняет краской и нужно ходить там, где не покрашено.

Пахло действительно сильно, потому что красившие полы в коридоре женщины почти закончили работу и оставили только узкий проход. Он всё-таки влез в краску и запачкал подошвы, но не обратил на это внимание. Класс оказался обычной комнатой, заставленной новой школьной мебелью. Он осмотрелся и ничего не узнал. То же было, когда спустились на первый этаж и вошли в спортзал. В нём не оказалось ни каната, ни спортивных снарядов, ни даже скамеек. Просто большое пустое помещение, такое же, как и во многих других школах.

— В этой школе у нас учатся младшие классы, — сказала Тома, когда шли к выходу. — Старшие занимаются в новой. Там у них свой спортзал. Хочешь посмотреть?

— Не сейчас, — ответил он. — Завтра приеду сюда с девочками, может, тогда… Тома, а здесь сохранилось хоть что-нибудь от старой школы?

— Ты имеешь в виду эту? — спросила она.

Они вышли из школы и подруга показала рукой в направлении одноэтажного здания с наполовину развалившейся крышей.

— Я не учился в той школе, — сказал он. — Когда мы приехали, уже была эта. Я имел в виду парты или что-нибудь другое из того, что было во времена нашей учёбы.

— Парты, по-моему, остались, — ответила она. — Их очень давно снесли в старую школу. Её кто-то купил и будет ремонтировать, поэтому могли выбросить. Если хочешь, можно посмотреть.

Он хотел, и они направились к развалюхе, бывшей когда-то первой школой городка, и вошли в проём, в котором отсутствовали двери. Половины окон тоже не было, поэтому света хватало.

— Вот они, — сказала Тома, открыв дверь в один из классов. — Стёкла выбили в прошлом году, а то здесь всё давно сгнило бы. Осторожно: испачкаешься.

— Да, это они, — сказал он и достал из кармана носовой платок. — Может быть, даже наши. Я тоже вырезал на своей всякую ерунду, а потом закрашивал чернилами.

Он вытер платком столешницу одной из парт, потом сидение и сел. Почему-то во всём теле чувствовалась слабость, начало болеть сердце и стало трудно дышать. От собственного состояния отвлёк шум. Где-то еле слышно разговаривали, кто-то смеялся, послышались крики и топот ног. Он прислушался и с удивлением понял, что всё это идет от изрезанной и разрисованной столешницы парты. Припав к ней ухом, почувствовал, что звуки стали громче, а его словно куда-то затягивает и нет никакого желания этому сопротивляться.

— Ты почему не идёшь домой? — спросила заглянувшая в класс девочка.

— Смотри! — испуганно ответил мальчик. — Да не на меня, а на мою парту!

— Ой, кто это? — шёпотом спросила она, имея в виду сидевшего за партой мужчину.

Точнее, он за ней не сидел, а лежал, обхватив столешницу руками. Прежде чем незнакомец исчез, дети успели рассмотреть, что он уже немолод и очень хорошо одет.

— Куда он делся? — вскрикнула девочка, схватив мальчишку за руку.

— А я знаю? — отозвался он. — Смотри, на парте что-то осталось.

— Я боюсь! — сказала она. — Давай позовем кого-нибудь из учителей?

— Нам никто не поверит! — ответил он. — Мне скажут, что нужно меньше читать фантастику, а тебе… не знаю. Давай посмотрим, что он оставил.

Они осторожно приблизились к парте и увидели лежавший на ней грязный носовой платок.

— Больше ничего! — разочарованно сказал мальчик. — Ты у нас сегодня дежурная, тебе и убирать, а я побежал домой. Жаль, что никому нельзя рассказать. Не поверят и обзовут брехлом.

— Вот ещё! — возмутилась девочка. — Парта твоя, а я должна убирать? Не дождёшься! И моё дежурство уже закончилось!

— Да не переживайте вы так, Тамара! — говорила пожилая фельдшер. — Я вовремя сделала всё, что нужно, и вызвала скорую из Столбцов. Инфаркт не обширный, поэтому он недолго полежит в районной больнице. Не скажете, для чего вы сюда пришли? Здесь опасно находиться из-за крыши, да и грязь...

— Он хотел посмотреть парты, — объяснила Тома. — Вытер одну из них платком и сел. А платок куда-то пропал. Я искала и не нашла.

— Охота вам его искать, — неодобрительно сказала фельдшер. — После такой грязи платок ничем не отстираешь, да и зачем возиться, если проще купить новый?

— Больше туда не поедешь! — сердито говорила жена через неделю после его возвращения. — Если твои друзья захотят увидеться, пусть приезжают к нам или пользуются скайпом! Разочарован? И это хорошо! Тебя чуть не убила встреча с прошлым, да и то там, по твоим словам, всё изменилось. А ты не думал, что бы с тобой было, если бы всё сохранилось? Те же дома, деревья и школа, вот только ты уже не тот и никогда не станешь мальчишкой! И для чего тогда эти переживания? Есть люди, которые легко перенесут встречу с прошлым, но ты не из таких! Всё, хватит тебе фотографий и «Одноклассников», а мне — одного твоего инфаркта!

Он не сказал ни слова против, он вообще теперь мало говорил. Из памяти не уходила картина классной комнаты, в которой двое державшихся за руки детей со страхом и любопытством смотрели ему в глаза. И мальчишка ничем не отличался от него самого на школьных фотографиях. И мучила мысль: что было бы, если бы фельдшер не успела с уколом?

На этом сайте почти нет читателей, поэтому помещённые рассказы будут единственными. Если кто-то захочет почитать мои романы, он сможет сделать это здесь author.today/u/anarhoret