Новое решение

Вячеслав Матосов

НОВОЕ РЕШЕНИЕ

( фантастический рассказ)

1

Профессор Острожев десять лет назад в Москве окончил Горный институт и почти сразу защитил диссертацию по теме "Резонансные явления в горных породах". Женился на однокурснице и быстро развёлся. После нескольких серьёзных научных работ он, быстро продвинувшись по служебной лестнице, занял должность профессора и читал лекции в своём институте.

И вот теперь он стоял перед генералом Кароевым, получив перед этим официальное письмо и удивляясь, зачем он понадобился здесь.

— Ну, что? Не ожидали моего приглашения, Семён Борисович? — с улыбочкой громко произнёс генерал, указывая на стул за длинным столом в своём кабинете.

— Да, признаться, не ожидал, Масхат Адамович. Вас заинтересовали мои научные работы? — осторожно спросил профессор, садясь за стол.

— Вот, вот. Вы попали в точку. Последнее время я интересуюсь научной литературой в одной узкой области. И тут же натолкнулся на вашу статью, которая очень и очень меня заинтересовала, — интригующе произнёс генерал.

Итак, ближе к делу. Я вам предлагаю руководящую работу для разработки нового проекта, создания экспериментальной установки и проведения испытаний. Вам будет подчиняться целый научно— исследовательский институт. Будете создавать сейсмическое оружие!

Обладая таким оружием мы уничтожим любую страну за несколько минут. А! Какой масштаб !

Сейчас идите на свою работу, готовьтесь к совершению подвига и радуйтесь! Мы вас вызовем, — закончил свою восторженную речь генерал.

Остожев повернулся и медленно направился к выходу из кабинета. Внутри его души возникла какая-то насторожённость и… тревога. Сейчас он занимался разработкой мирного нового инструмента для проходки в туннелях в горных породах на основе генерирования и излучения электромагнитных колебаний определённых низких частот. И никогда раньше не думал о том, что на основе его научных открытий будет изобретено оружие для для уничтожения людей.

Но выйдя на улицу, он сразу же наполнился радостью от предвкушения встречи с новой творческой научной работой.

2

— Ну, что, товарищи профессора, мать вашу так, дождались!

Дан приказ — завтра рано утром, седьмого декабря 1988 года, испытать наше сейсмическое оружие. Как там у вас, Семён Борисович, всё готово? — многозначительно, радостно и потирая руки, произнёс полковник Скоров.

Все собрались на планёрку в большой палатке на площадке посреди суровых гор и сидели на складных стульях вокруг центра. Это были: полковник, сержант-радист, солдат-строитель, профессор Острожев и и его помошник кандидат Двигов.

Для ответа медленно поднялся профессор Острожев:

— По предварительным расчётам у нас всё готово, но ещё не изучено до конца явление механического резонанса на сопутствующих частотах при работе нашей установки-генератора "ГИЗЧ-3". Эта работа займёт ещё несколько суток.

— Да, вы что, охренели, господа профессора! Это— уйма времени! Наша установка не такая уже и мощная.

А приказ — есть приказ! Не обсуждается, — сменив милость на гнев, приказал полковник.

— Геологический пласт энной плотности, в котором мы проводим испытания, выходит на поверхность в районе, где расположены город Спитак, Ленинакан и другие, — тихо проговорил академик.

— Вы мне сами раньше говорили, что не дойдёт туда ударная волна, — грозно прервал его полковник.

— Да, говорил, но сейчас, после дополнительных расчётов, я в этом твёрдо не уверен, — продолжал сопротивляться академик.

— Ладно, дам вам совсем немножко времени. Больше ничего не могу поделать, а то мне по шапке дадут, и вам тоже очень не поздоровится.

3

Утро следующего дня принёсло неприятные сюрпризы.

Экспериментальная установка работала уже несколько минут после включения.

Площадка для испытаний на склоне горы то вдымалась вверх, то опускалась, как на качелях.

Домик, в котором находилась испытательная установка, качался из стороны в сторону. Стены домика треснули, а крыша свалилась на землю. Один за другим трескались вибрационные стержни из пьезокристаллов, ранее забетонированные в камнях, а теперь стали видны в трещинах горной породы. Они были соединены с установкой тонкими кабелями.

Отовсюду с гор сыпались огромные камни. Один из них упал на силовой кабель и перебил его. Установка перестала работать, но землетрясение продолжалось.

Палатки уже было некогда сворачивать и участники испытания выскакивали из них наружу, собирая свои вещи впопыхах и заталкивая их на бегу в рюкзаки.

— Вызывай вертолёт! — прокричал полковник после того, как огромный камень ударился о землю рядом с группой испытателей.

— Товарищ полковник, весь эфир полон сообщениями о землятрясении в городах Ширакамут, Спитак, Гюмри, Кировокан, Ленинакан, Степанаван! — прокричал сержант связист.

— У нас обстановка ещё ужаснее, всё, сворачивай радиостанцию! — прокричал полковник.

Через несколько минут прилетевший вертолёт завис над площадкой, но не спускался из-за опасности падающих сверху камней. Пилот сбросил верёвочную лестницу.

Пришлось всем с рюкзаками выстроиться в очередь на подъём в вертолёт.

Профессор Острожев в спортивном костюме "адидас" и тёплом коричневом пиджаке замыкал эту очередь с рюкзаком за спиной и понимал ужас своего положения. Он ещё стоял на земле, а остальные, подгонямые страхом, уже поднимались по лестнице на вертолёт.

Вчера его нога была повреждена при падении и сгибалась с сильной болью. При помощи одних рук ему невозможно было подняться по сброшенной с вертолёта верёвочной лестнице.

Он с самого начала экспедиции ненавидел этого полковника и понял, что тот дорожил только своими погонами. На людей полковнику было, явно, наплевать.

В свою очередь полковник ненавидел профессора за его очень культурное отношение ко всем членам экспедиции. Полковник про себя называл профессора аристократом и чистоплюем, но при всех не показывал своего отношения.

Полковник уже устроился внутри кабины вертолёта, сверху увидел, что по верёвочной лестнице поднимаются почти все члены экспедициии, и недовольно изрёк:

— Ну, профессор! Что вы там раздумываете?

Полковник догадывался об опасном положении профессора в тот момент и хотел сорвать свою злость на нём.

— Не могу, — тихо сказал профессор, пытаясь поднять больную ногу на ступеньку верёвочной лестницы.

Говорил он тихо из-за того, что у него болело горло из-за простуды. По ночам в горах было холодно.

— Ладно, я вас захвачу в следующем рейсе! — прокричал полковник и скомандовал пилоту подниматься.

В то время, как вертолёт поднимался вверх, поднимая тучу пыли, полковник спросил лётчика:

— Сколько времени нам нужно на полёт до базы и назад?

— Не меньше шести часов, нам надо будет преодолеть высокую гору, — ответил тот.

В этот момент все увидели, что с ближайшей горы медленно катятся огромные камни.

Мелкие камешки уже скакали и подпрыгивали у ног профессора, стоявшего внизу.

От винта вертолёта поднялась туча пыли. Но тут налетел порыв ветра, и пилоту пришлось в течении несколько минут разворачивать вертолёт и снова выводить его на прежний курс.

Через несколько минут все посмотрели вниз и сквозь пыль разглядели, что площадка сплошь завалена камнями.

— Всё. Курс — на базу, — скомандовал полковник, еле скрывая радость на лице и предчувствуя увеличение премии, за счёт выхода профессора из числа соавторов проекта.

4

Профессор Острожев, услышав шум камнепада, видел камни, несущиеся с вершины горы прямо на него.

С трудом поборов паническое настроение, он вспомнил, что здесь недалеко находится пещера, которую они с Двиговым открыли, когда ходили за водой.

Она чуть-чуть была видна отсюда, и он, собрав все силы, заковылял в том направлении.

После того, как он с трудом вбежал внутрь пещеры, мимо входа прокатился с большой скоростью камень немалых размеров.

Он огляделся. Посреди огромной пещеры лежали пять небольших камней и один большой в центре. В глубине он заметил еле видневшийся с этого места тёмный вход, наверное, в какой-то туннель.

Надо передохнуть, подумал профессор и присел на большой камень. Осмотревшись, он заметил рядом лежащие палки, сучья, сухие щепки, шишки и тлеющие угли от костра.

— Здесь были люди, а вот та палочка мне и нужна, — отметил вслух профессор и поднял палку, чтобы опираться при хотьбе.

Так он посидел полчаса, дождавшись пока прекратится боль в ноге.

Затем, собрав сухие щепки, он раздул огонь от тлеющих углей, нашёл ещё одну сухую палку и зажёг её конец от получившегося костра.

Опираясь одной рукой на выбранную палку и в другой неся сооружённый факел, он начал путешествие внутрь туннеля.

По мере того, как он продвигался вперёд, туннель с каждым шагом становился уже и уже. Плечи профессора стали задевать стенки туннеля.

Неужели этот ход закончится тупиком и тогда наступит глупая смерть, подумал Острожев и остановился в нерешительности.

Но если я возвращусь, то меня может ожидать новый камнепад; тогда мне остаётся только продолжать путь, пока хватит сил, подумал он и продолжил путь.

Каменный потолок над ним стал понижаться и ему теперь уже приходилось ползти по каменному влажному полу пещеры дальше.

Как ни странно, он почувствовал движение свежего воздуха и в скором времени вошёл в другую большую пещеру с высоким сводом, посреди которой находилось озеро.

Когда он стал обходить это озеро, то заметил, что в середине озера внезапно возникла огромная воронка. Профессор понял, что эта воронка появилась оттого, что при землетрясении где-то внутри образовалась трещина, куда и стекала вода из озера.

Внезапно ему послышались приближавшиеся человеческие шаги. Он остановился в недоумении и через несколько минут увидел, что ему навстречу двигаются двое людей, вышедших из бокового туннеля этой пещеры.

На плечи пожилого человека была наброшена тонкая белая накидка, которая покрывала длинную голубую рубашку с узкими рукавами и диковинным узорами. Из-под рубашки выглядывали широкие синие шаровары, а на голове был намотан белый платок наподобие чалмы.

Другой, тот, что помоложе, был одет в современный пиджак, такую же рубаху и синие шаровары. На ногах у обоих были самодельные красные мягкие кожаные туфли с загнутыми носами.

Было заметно, что человек в белой накидке был раздражён. Он указывал рукой на озеро.

Они подошли ближе и человек помоложе обратился к профессору:

— Старейшина Карен не говорит по— русски и я, Микаэл, буду переводить его речь.

Мы — скрытая община, отколовшаяся от религиозного направления " езидов", в состав которой входят несколько людей, обладающих магическими способностями. Мы ушли от притеснения мусульман и говорим на языке, который называется "курмаджи". Уже много лет живём вот здесь, в туннелях этой пещеры, вдалеке от людей.

Гнев Карена падёт на тех, кто создал эти вибрации, от которых погибнет это озеро и погибнут люди. Тебя, Семён, он не тронет, потому что ты не имел злого умысла, когда совершил своё открытие. Но он покарает тех людей, которые приказали тебе совершить это преступление.

Профессор в тот момент поглощал эту информацию, стараясь угадать, не будут ли эти люди угрожать его жизни и удивился тому, что старейшина знает его имя.

5

— Иди за мной, — приказал жестом старейшина Карен. Они втроём вошли в тот низкий боковой туннель и направились по узкой дорожке, которая вела вверх. В конце концов туннель вывел их на поверхность, на безлюдное небольшое плоскогорье, на поле, покрытое травой.

Внезапно они они услышали над собой шум двигателя. Карен указал пальцем вверх, и профессор увидел тот вертолёт, на котором летели члены экспедиции.

Карен поднял руки вверх в каком-то эмоциональном порыве и произнёс какие-то заклинания. Возникший внезапно порыв ветра был такой силы, что повалил профессора на землю.

Лёжа на земле, профессор наблюдал, как вертолёт с вращающимися медленно лопастями винта переворачивался в воздухе, как открылась дверца кабины, изнутри вывалился человек и упал на невысокое дерево, растущее на земле. Упав на землю, вертолёт взорвался.

Скорее к месту взрыва, подумал профессор, и, быстро поднявшись, побежал туда вприпрыжку, забыв о больной ноге.

На месте взрыва догорали остатки вертолёта, а вокруг лежали обломки лопастей винта, хвостовой части фюзеляжа, осколки стёкол иллюминаторов, обломки кресел кабины, разбитая радиостанция с антенной и окровавленные куски тел пассажиров.

Жуткая тишина сгустилась над этой кровавой сценой.

Профессор подбежал к вывалившемуся человеку. Это был его помощник Двигов. Как ни странно, но Двигов был жив, тяжело стонал и не говорил. Голова его не пострадала, но была залита кровью от многочисленных ссадин и порезов кожи. Он не мог двигаться. От смерти его спасли ветки дерева.

Где же найти помощь, я долго тащить его не смогу, а вокруг ни души, и нет признаков жилья, подумал профессор.

Профессор обернулся к выходу из пещеры, думая попросить помощи у тех двух, но на том месте никого уже не было.

Его охватила паника, но он сразу же нашёл в себе силы, чтобы успокоиться.

Тогда он принял решение соорудить из обломков кресел вертолёта какие-нибудь носилки-волокушу, чтобы как-то дотащить Двигова до ближайшего горного селения для оказания первой помощи.

Странным показалось и то, что в ту же минуту профессор на этой безлюдной местности увидел двуколку, повозку-арбу на двух деревянных больших колёсах, которую тащил ослик. Повозкой-арбой управлял старик.

Профессор помахал старику и тот подъехал близко к пострадавшему Двигову.

Старик был одет в чуху — верхнюю серую одежду из шерсти с прорезными рукавами, из-под которой виднелся синий архалух— короткая рубаха. На его плечах была накинута бурка — чёрная войлочная накидка. На ногах — широкие коричневые шаровары-"шалвар" и обувь— самодельные красные мягкие туфли из кожи-"поршни" с заострённым носками. На голове — папаха из овечих шкур.

Страх отражался на лице того старика, когда он смотрел на горящие остатки вертолёта.

Они вдвоём втащили Двигова на повозку и положили его на старый матрац, на котором сидел старик. Профессор примостился рядом с раненным и они поехали вперёд.

Старик плохо говорил на русском языке, но профессор понял, что имя старика— Армен, что недалеко отсюда в горах расположено армянское селение, откуда он и приехал.

Жителей там осталось мало, молодёжь уехала в город Спитак, поэтому там остались ещё и пустые домики.

В каком-то домике можно было бы расположиться и ухаживать за раненым до его выздоровления, подумал профессор.

Когда они приехали в это селение, то профессор увидел всего пять старых домиков, расположившихся на краю плоскогорья. Стены домов были покрыты многочисленными трещинами от толчков землетрясения.

Армен остановил свою повозку у крайнего домика, сразу за которым отвесно вверх поднималась невысокая скала. С другой стороны плоскогорья совсем недалеко было видно живописное озеро с обрывистыми берегами.

Войдя внутрь домика, они положили раненного на старую деревянную кровать. Рядом с кроватью стояла печь и большой деревянный стол и несколько стульев. Армен принёс матрац из повозки. Вдвоём они, повернув раненного на бок, подложили под него матрац.

Армен снова ушёл и через несколько минут пришёл с пожилой женщиной.

Женщина эта была одета в национальную одежду, — синее длинное верхнее платье-"архалух" с разрезными рукавами, а из-под платья виднелись шаровары из плотной красной ткани. На голове её сидела невысокая шапочка из голубого войлока, покрытая сверху большим платком из голубой тонкой ткани.

Она принесла корзину с горшком козьего молока, стопкой лепёшек армянского хлеба-лаваша и пучком лечебной травы. Лаваш напоминал тонкие полусухие блины.

Женщина поставила это всё у кровати, принесла воды в ведре из озера, налила немного воды в маленький горшок на плите, ведро с водой поставила на печку, траву положила в горшок, нашла на полу в углу вязанку сухих веток и развела огонь.

Всё это она делала быстро и не говоря ни слова.

Знаками и при помощи немногих русских слов она объяснила профессору, что её зовут Агуник, чтобы он давал больному три раза в день получившегося из этой травы отвара, сходил и нашёл поблизости сухие ветки для печки.

Затем она показала профессору, где в доме находились чистые тряпки, полотенца, два старых одеяла и домашняя утварь: сковородки, кастрюли, чашки, оставшиеся от хозяев.

Когда Агуник ушла, профессор приподнял голову Двигову и напоил его отваром целебной травы.

Выйдя из домика, профессор Семён посмотрел вокруг. Совсем недалеко он видел озеро с прозрачной водой, куда вела почти незаметная тропа. Справа была видна наполовину обвалившаяся церковь. Слева от домика увидел старое поваленное дерево. Он наломал сухих сучьев от дерева и принёс их в домик.

Затем он аккуратно раздел своего помощника, обмыл засохшую кровь на его лице и всё тело тёплой водой из ведра на плите. Одним одеялом он накрыл Двигова, чтобы тот не замёрз.

Затем кое-как влил из найденной кружки немного молока в рот раненного и убедился, что тот проглотил молоко.

А сам расстелил на полу второе одеяло, положил рюкзак рядом, лёг и сразу же заснул.

6

Утром он встал и покормил Двигова лавашом, напоил молоком. Оглядевшись, он понял, что еды больше нет. Значит, надо было идти доставать где-то пропитание у соседей.

Как только он подумал об этом, в дом вошли гости — три женщины, две худые и пожилые и одна полненькая средних лет.

Эта третья отличалась от остальных грусным взглядом, удивительными голубыми глазами и сразу понравилась профессору Семёну.

Она была одета в распашное верхнее платье красного цвета— "халав" с разрезными рукавами, из под которого внизу были видны широкие шаровары-"шалвар" из красной ткани. На голове её красовалась красная шапочка из войлока с кручёными жёлтыми нитями по ободку и сверху это всё ещё было покрыто полупрозрачной тканью розового цвета.

Женщины принесли с собой еду: муку, крупы, макароны, чистые тряпки для пола и такие, которые можно было применить в качестве бинтов для лечения ран Двигова. Они принесли также йод, противовоспалительные лекарства и мази, вытерли пыль, навели порядок в доме, и даже помыли полы.

В доме в углу оказалась длинная деревянная скамья, куда он вначале и пригласил их сесть.

Семён поблагодарил их всех знаками, но с особым вниманием и благодарностью он обратился к той, которая ему понравилась:

— Меня зовут Семён, а вас как?

— Я — Сабина. Здесь умер мой муж и я собираюсь скоро покинуть это селение, — ответила скромно она на русском языке.

— А я, вот, приехал сюда в командировку из Москвы и застрял здесь, — ответил Семён, решив особо не раскрывать себя.

Остальные две женщины в это время переговаривались между собой. Многозначительно поулыбавшись, они почти незаметно вышли из дома.

— Одежду, продукты и всё необходимое мы раз в неделю по очереди привозим с Арменом из Спитака. Воду берём из озера. Была здесь школа, но сейчас в неё некому ходить. Есть магазин, но он — пуст, продавщица уехала. Был медпункт, но фельдшер уехал тоже. Стоит церковь, но там всё погнило и туда ходить сейчас небезопасно.

Но вы уедете отсюда и вам нечего особо задумываться над своим бытом, — продолжила Сабина.

— А, может быть, вы будете заходить ко мне иногда, чтобы помочь советом? — спросил Семён, в тайне надеясь, что будет часто её видеть.

— А что? Может быть и зайду когда-нибудь, а сейчас мне пора, домашние дела ждут, будьте все здоровы, — уходя со светлой улыбкой, ответила Сабина.

И, действительно, она часто стала заходить к ним в дом.

Двигов почти всё время лежал, не говоря ни слова, и поднимался только с помощью Семёна.

Сабина с Семёном вели, казалось, такие простые бытовые беседы, но у него при этом пробуждалась в душе необъяснимая радость. Он был почти уверен, что он ей тоже понравился.

Но как-то стеснялся начать с ней прямой разговор об их отношениях.

И вот как-то раз, выйдя из дома Семёна, Сабина задумалась о теперешней своей жизни.

Она закончила в Ереване филологический факультет Университета, где выучила, к тому же, и русский язык. Вышла замуж и по распределению с мужем приехала сюда учить детей в школе.

Пять лет назад её муж умер от рака. Она долго не могла прийти в себя после этого и потеряла всякую радость в жизни, решив, что пришёл конец её человеческому существованию. Она решила тихо дожить здесь последние годы и даже нашла себе место на заросшем травой кладбище, сообщив соседям об этом. Внезапно несколько дней назад она решила навсегда покинуть это селение.

Но после первой встречи с Семёном у неё в душе появилась какая-то надежда на улучшение жизни. Она снова почувствовала себя свободной женщиной, способной завести новую семью, но ещё не поняла, как к ней относится этот мужчина.

7

Но вот прошёл месяц, — время, когда Двигов почти поправился. Но у него ещё не зажила рана на ноге и надо было везти его в какую— нибудь больницу в городе Спитаке. Ходил пока он очень медленно, не обходился без помощи, но самое главное было то, что он потерял память о своём прошлом.

Армен уже подъехал к домику на своей двуколке. Перед домом собралась большая толпа жителей селения.

Пришла сюда и Сабина. Она пронзительно и грустно смотрела своими голубыми глазами на вышедшего навстречу Семёна, держа в руках маленькую коробочку, словно хотела высказать ему самое заветное желание, и, наконец, скромно произнесла:

— Вот вы и уезжаете, Семён, навсегда отсюда, а я остаюсь. Я хочу подарить вам на память о себе кое-что. То, над чем я сама трудилась, — шлифовала вечерами.

Она открыла коробочку и достала оттуда овальный отшлифованный кусок аквамарина.

Профессор взял подарок и с большим удивлением стал рассматривать небесного цвета поверхность этого минерала, немного подумал и сказал:

— Цвет этого камня будет напоминать мне о ваших глазах.

И вдруг у него мелькнула такая мысль, что можно бы было уже произнести то, что послужило бы проверкой его предположения. И чтобы придать смешную и скользкую форму этому, он обратился к ней с такой фразой:

— А что если бы я остался здесь навсегда? Обрадовало бы это вас или нет?

Она опустила глаза и тихо произнесла, краснея:

— Да, я была бы рада этому. Но вы всё время шутите со мной.

— Сейчас я не шучу, — уже серьёзно произнёс Семён, повернулся и вошёл в дом.

Там он одел на плечи свой рюкзак и с помощью подошедшего Армена они вдвоём помогли Двигову выйти и сесть на арбу-двуколку.

8

Асфальтовая дорога в Спитак во нескольких местах была испорчена глубокими трещинами, и Армену приходилось отклоняться далеко в сторону, чтобы объехать повреждённую часть. В некоторых местах им приходилось слезать с повозки, распрягать ослика и осторожно перевозить самим повозку с лежащим Двиговым по узким местам дороги посреди обрывов с двух сторон.

Наконец они поздним вечером подъехали к городу.

Проезжая по улице, они видели страшную картину.

По обе стороны высились нагромождения обломанных бетонных плит и кирпичей. А не полностью разрушенные дома, стоявшие за ними и как будто кем-то разрезанные, казались какими-то нечеловеческими скелетами.

По дороге шли угрюмые люди в зимней одежде покрытой бетонной пылью. Такой же пылью были покрыты их лица. Кто-то поддерживал одной рукой другую свою сломанную руку или волочил за собой повреждённую ногу. Несли раненых и мёртвых на носилках. Автокраном поднимали бетонные плиты домов, высвобождая из-под них раненых и погибших жителей.

Это всё было плохо освещено трепещущим пламенем костров, зажжённых из поломанной мебели, в металлических бочках.

Иногда свет пламени вырывал из темноты детскую игрушку, лежащую сиротливо на куске бетона. Попадались им и стопки гробов, наскоро сбитых из фанеры.

Свет пламени иногда освещал какого-нибудь старика, роющегося в обломках бетона и достававшего из-под развалин свою супругу-старушку.

В конце улицы в палатке с красным крестом располагалась санитарная воинская часть, где их встретил дежурный врач. Врач записывал обращающихся за помощью, но Семён ему сказал, что этого человека на повозке он подобрал по дороге и не знает его имени.

Затем к ним подошли два солдата-санитара, подняли с арбы, отнесли и положили Двигова на кровать-раскладушку внутри.

Крикнув Армену, чтобы тот подождал, Семён вошёл внутрь палатки и, наклонившись над Двиговым, тихо сказал:

— Ну, вот. Теперь ты здесь окончательно выздоровеешь, а потом приедешь в Москву. Обо мне не беспокойся, я потом прилечу.

После страшной картины разрушения города ему не хотелось оставаться здесь долго.

Выйдя из палатки и оглядевшись вокруг, Семён увидел, что рядом стоит походная воинская кухня, из трубы которой поднимался дымок, вызывавший аппетит. Там готовили обед для раненых.

Подойдя, он попросил немного каши. Ему, конечно, не отказали.

Рядовой солдат в белом халате и в белом берете на голове от души навалил ему полную миску гречневой каши.

Взяв горячую миску с кашей и две ложки с подноса у кухни, профессор вернулся к Армену.

Расправившись с этим обедом, они сели на арбу и выехали на разрушенную улицу.

— Подбрось меня, пожалуйста, в аэропорт, — попросил профессор у Армена.

В пути они напряжённо молчали, осматривая картину разрушения.

Мрачные мысли одолевали профессора. Он подумал о том, что когда приедет в столицу, то снова ему отдадут приказ создавать новое оружие для разрушения жилых зданий и убийства людей, гражданских и в военной форме.

Города завоёванных стран будут представлять из себя такое вот страшное зрелище. Они приобретут такой вид после действие оружия, изобретённого им. И вот так же будут лежать убитые, покалеченные и раненые люди на улицах.

По пути, Семён несколько раз спрашивал идущих навстречу людей, где находится аэропорт.

Он спрашивал до тех пор, пока один из встречных не сказал ему, что все пассажирские рейсы отменены и что сейчас вертолёты и самолёты доставляют только раненых в неповреждённые землетрясением города.

Он сунул руку в боковой карман пиджака и нащупал там коробочку с аквамарином.

И тогда он принял новое решение:

"Если кто-нибудь здесь меня спросит, кто я, то я отвечу, что забыл своё имя и своё прошлое, упав на улице от подземного толчка. К тому же это неизвестно, когда начнутся полёты самолётов в Москву.

Паспорт я надёжно спрячу надёжно где-нибудь там… в том доме.

Основные формулы я не записывал в тетрадь в секретном отделе научно— исследовательского инстиута, они все — у меня в голове. Так что никто не сможет продолжить мою исследовательскую работу".

В то время они проезжали по мосту через реку. Семён достал из рюкзака папку с грифом "Совершенно секретно" и, широко размахнувшись, выбросил её в реку.

С радостью наблюдая, как эта папка медленно погружается в воду, он облегчённо произнёс:

— Теперь я — не профессор. Всё, я совершенно свободен.

И весело крикнул Армену:

— Едем назад! Теперь я начну новую жизнь!

Вячеслав Матосов.2022.Торонто.