Контракт

Глава 1

— Ну и денёк сегодня! — измученно выдохнул Кнопфлер, валясь, как подкошенный, на застеленную койку. Завалился он прямо как был: в отвратительно пыльном и потном лётном комбинезоне и таких же отвратительных, но только еще и с налипшими комьями местной грязи, ботинках.
"Да, видела бы меня Хюльда!" — вдруг отчего-то подумалось ему. Но это был как раз тот самый случай, когда именно хорошо, что Хюльда немыслимо далеко отсюда и не может видеть ни его, ни всей этой грязи, вони, работы, контракта и проклятой благословенной капы.
Впрочем, если разобраться, денёк-то ещё не кончился, и был пока как раз не каким-то особенным. Обыкновенный такой денек работы на летающем танкере. В меру бестолковый, в меру опасный, в меру грязный. Даже непонятно, отчего столько усталости и уныния. Может, просто силы уже кончаются перед выходными. Да и заработок что-то подкачал: если в ближайшей перспективе не выполнить план по капе, то премиальные накроются как пить дать.
Начиналось все как раз неплохо. Первый вылет был уже в 4 утра в сектор G. Отработали норму, погода позволила таскать по полной.
Дело то в общем нехитрое: подлет в сектор, дальше автопилот подводит машину к объекту. Собственно, сам объект, наполненный природной капой, от прочей материи, сделанной из пустой породы, без капы, отличает тоже автоматика. Затем посадка на объект и та же автоматика сама находит входное отверстие. Дальше идет подача гидроманипулятора в отверстие, подача растворителя туда и откачка капы оттуда. Обратный рейс на базу. Вся любовь.
Три рейса подряд с блаженными перекурами на базе. Пока технари откачивают капу, заливают горючку и растворитель, можно просто покурить, поболтать, расслабиться и ни о чем не думать.
Вся ерунда началась потом. Их эскадрилье и ещё соседней дали отмашку на сектор А. Подлетели, инфраоптика показывает проход в вертикальном массиве пустой породы, за ней — еще пространство. Капы — море! Им туда. Начали заходить в проход — обманка!
Так здесь бывает. Это одна из добрых шуточек этой гигантской непонятной планеты. То есть, проход-то как таковой имеется, а вот войти в него невозможно. Киберсистема машины начинает сбоить, на дисплее загорается ошибка: "Плотность пространства нарушена!"
Что сие означает — непонятно никому, даже докам из инженерной службы. Но только это может быть лишь одно из двух: либо в воздух каким-то неведомым образом встроена пустая порода, либо наоборот. То есть пустота там слишком густа. Но это, конечно, если не верить в сглаз, порчу и колдунов. А если верить, то тогда — да: масса вариантов.
Возможно, взгляд в обычную оптику что-нибудь и прояснил бы в природе этих обманок, да только на планете от обычной оптики толку чуть. Умные мужи из той же инженерной службы утверждают: что-то тут неладно с местным светилом, не тот спектр что ли дает.
Как бы то ни было, выход один: всю систему пилотирования надо перезагружать и давать задний ход. Иначе машина начинает дурить, причем весьма активно. То она пытается присесть, то взлететь, то волчком покрутиться, то лисичкой.
И тут, пока обе две эскадрильи начали потихоньку (именно потихоньку, потому как дело это не быстрое) перезагружаться, метео выдает предупреждение по погоде с бомбами, а диспетчер команду "Все на базу". Ежиная бабушка! Вот тебе и выполнили план…
Кнопфлеру удалось стартовать раньше других и, пока они там копаются, он решил посмотреть, что там выше по массиву. Он быстренько набрал высоту и на отметке 1200 обнаружил еще один проход. Тут вроде бы чисто. Судя по приборам — капы там впереди просто завались…
"Ага, — решил он, — надо будет потом проверить". И тут ведущий начал поторапливать снизу.
И вот теперь лежит он на своей койке, в голове — как в пивном котле, все тело ноет от бесконечного лавирования автопилота среди летящих сверху с бешенным воем гидробомб, коими столь богата веселая атмосфера планеты.
"Боже, как же вот наши предки-то раньше летали ," — пришло ему в голову. — Техника допотопная. Ни тебе навигации, ни метео нормального, ни автопилота, даже кресел толковых не было! А капу давали стране — дай Бог каждому так давать! И ведь денег-то — гроши получали...".
В комнату ввалился Джексон.
— Привет, Кноп! — устало выдохнул он и начал медленно вдыхать обратно через нос, обводя помещение подозрительным взглядом. Даже взгляд этот, как и нос, казалось, принюхивался на предмет обнаружения в пространстве каких-либо залежалых носков, остатков еды или еще чего-нибудь неаппетитного. Кнопфлер знал, что несмотря на регулярные уборки, а также полное и идеальное кондиционирование комнаты, Джексону эпизодически начинало казаться, что там чем-то пованивает. Видимо, у него это зависело от настроения.
Не обнаружив никакого криминала, Джексон посопел для разгона и изрек:
— Кноп, кроме всего прочего, это неэстетично. — заметил он, указывая на кноповы ботинки, также не разуваясь, упал на свою кровать, подстеливши, однако, под где-то уже подчищенные говнодавы глянцевый журнал, и мгновенно захрапел.
Кнопфлер хотел уже было лениво ответить что-нибудь в том духе, что мол, согласен, да мол, неэстетично, но заметив, что Джексон уже спит, просто посмотрел на часы. Минут через тридцать уже обед. Ну, надо чести приписать, кормят тут отменно. Что да, то да. И сытно, и вкусно и по расписанию. Вечером пиво, если кто не в ночном. Хотя, если погоды вечером не будет, то как раз в ночь лететь придется. А ночью — оно и лучше. Меньше порода схлопывается. А пиво — ерунда. На этот случай у нас фляжечка заветная имеется. А там и до выходных дотянем. Он даже приободрился.
Главное — премиальные. Очень уж он на них рассчитывал. Хюльда могла бы дома их получить и внести взнос за ипотеку. Как-то она там, в нашем маленьком домике в горах?
"Надо бы сходить в душ, да Хюльде аудио записать до обеда, да с первым транспортом отправить..." — подумал он и неожиданно для себя заснул.
Глава 2

Помыться удалось после обеда. Кнопфлер принял душ, сходил в прачечную и сменил все белье: и постельное и нижнее, выпил кофе из автомата, проиграл пять таллеров однорукому бандиту и теперь, добравшись до своей комнаты, собрался наконец записывать аудио для Хюльды.
Джексон, тоже вымытый, снова задрых.
"Вот влезает же в него!" — с завистью подумал Кнопфлер. Тут он зачем-то вспомнил, что дома у Джексона больная жена и трое детей. Или это у него дети больные, а жена здоровая? Или они вообще там все больные? Не помню, одно ясно наверняка: премиальные Джексону нужны еще больше, чем ему.
"Вот тоже парень, влез в этот контракт. Чистюля, увалень деревенский добродушный непуганый обыкновенный. И это его вечное — "кроме всего прочего, это неэстетично". Что он тут забыл? А что все мы тут забыли? Ясно что: добывать капу, качать и возить капу, получать свои таллеры за капу. А премиальные, похоже, тютю. Ладно, что-нибудь придумаем! " — подбодрил он сам себя.
Устроившись поудобнее на койке, он включил свой старенький диктофон и начал:
— Ну, крошка, привет! Продолжаю свое нудное бормотание про здешнее житьё. Сегодня, во-первых, Джексон проиграл мне спор. Я поставил на то, что на обед будет баранья похлебка, а он был за куриный суп с лапшой. И что бы ты думала? Его пять таллеров стали моими!
С ночи до обеда мы неплохо полетали и даже кое — что заработали. И знаешь, Хьюл, я уже, кажется почти вижу премию! Это будет очень большая премия!
Ну, а ты меня просила рассказать тебе еще что-нибудь про шалости здешней природы.
Про обманки и гидробомбы я тебе уже рассказывал. Сегодня как раз хватало и того и другого.
Дальше в топе гадостей на втором месте идут хлопки. Представь себе, местная порода умеет неожиданно схлопываться. Прям как книжка! Р-раз, и два пласта сложились. К счастью, происходит это не очень быстро, и обычно автоматика успевает среагировать и вывести машину. Плохо, если танкер полон капы. Тогда да, мотор может не сдюжить и тут некоторые неприятности возможны. (Само собой, Кнопфлер не стал посвящать Хюльду в подробности того, сколько парней они на самом деле уже потеряли из-за этих хлопков.)
А дальше, Хьюл, почетное первое место в списке гадостей занимает мозгоклюй. До сих пор толком непонятно, что он из себя представляет. Ясно только одно: это выброс какой-то газовой смеси, которая образуется, скорее всего в пустой породе. Иногда эта смесь без объявления войны вырывается в атмосферу. А вырвавшись, начинает медленно, но верно проедать бортовой киберсистеме плешь вместе с мозгами. Несколько минут в этих миазмах (сколько именно — зависит от их концентрации, конечно), и машина теряет автопилот. Начинаются крены, болтанка и настойчивые попытки уйти к ежиной бабушке в штопор. Но ручное управление еще работает. А еще через кол времени перестает работать и оно.
В общем, малышка, если кто хороший мальчик, то как только загорается сигнал "Выброс!", тот должен быстрехонько покинуть это место по своим следам.
А теперь прости, Хьюл, сделаем паузу. Кажется, проснулся Джексон и желает что-то мне сказать. Пока, надиктую потом!
Джексон, действительно, проснулся и уже минут пять сосредоточенно сопел, делая неравномерные и судорожные затяжки носом, что обыкновенно выражало у него артподготовку перед тем, как заговорить.
Наконец, Джексон провещился:
— Ну что, Кноп, похоже, не видать нам премиальных?
— Похоже на то, — ответствовал Кнопфлер. — Если не дадут погоду до вечера, то это уж точно.
— А если дадут, наберем ли норму, вот что?
— Чего гадать? Будет погода — будет и работа. Правда, знаешь, есть у меня одна задумка. Местечко я нашел. Капы там по всему — немерено. Только там заход с высоты 1200.
— То есть, таскать только по 0,7 получится? — задумчиво почесал бороду Джексон. — Набегаемся туда-сюда.
— Ну уж, нетушки! Полбака, Джек, полбака максимум. Больше опасно, высоту сразу не набрать.
— Ладно, согласен. Полбака, так полбака. — сдался Джексон.

Глава 3

Погоду дали только перед самым закатом. Кнопфлер и Джексон сразу направились наверх, в кнопов проход. А внизу ребята, судя по руготне в эфире, снова напоролись на обманку.
В сам проход зашли без проблем, и внутри было тоже все как нельзя лучше: чисто, без дураков, капа есть, и капы много. Как только зашли первый раз и присели на объект, Кнопфлер передал остальным пройденный маршрут, чтобы и ребятишки тоже смогли нормально заработать.
Они натаскали уже три раза по полбака каждый. Норма была наконец выработана и премия уже, считай, хрустела в карманах, но оба решили сгонять еще разок. Потому, как лучше сделать задел на завтра, пока все так хорошо идет.
Кнопфлер уже почти заполнил свои полбака, когда вдруг заметил на мониторе инфограмму джексоновой машины. Маленькие циферки на танкере показывали 70% от нормы загрузки.
"Вот ведь упрямый!" — удивился Кнопфлер.
— Э-э-эй, Джеки! Хорош жадничать! У тебя уже ноль семь! Не взлетишь.
— Да нормально все, Кноп! Еще парочку, и полетели.
— Как хочешь. Я свое взял. Ухожу на 1200. Там жду тебя пять минут и ухожу на базу.
— Окей. — отозвался Джексон.
Кнопфлер начал набирать высоту, кося одним глазом на данные по машине напарника. 80%, 85%, 90%.
"Парень с ума сошел!" — решил он.
Джексон оторвался от объекта и, хоть и медленно, но вполне уверенно начал тоже набирать высоту.
"Видать и машина у него такая же упрямая и чокнутая, как он сам. Подожду его на этой отметке." — усмехнулся Кнопфлер.
И тут два неизвестно откуда взявшихся пласта породы вдруг схлопнулись прямо у Джексона на пути.
Если бы его машина была нагружена хотя бы процентов на двадцать меньше, автоматика скорее всего вывела бы её. Но это был как раз другой случай…
— Джексо-о-он! — заорал в эфир Кнопфлер.
Все. Пеленга нет. Картинка с убитым аппаратом погасла. Тишина.
* * *
Перед самым закатом на дачной террасе собралась вся семья. Кто-то читал, кто-то пил чай, кто-то рисовал. Солнце уже присаживалось за ближние елки. Папа резал белые грибы, что набрал еще до дождя.
Мама присела возле мужа и принялась ему помогать. Папа, нагнувшись, почесал ногу и продолжил свое занятие.
Старшая дочь отложила книгу, подсела к маме и принялась помогать ей. Папа почесал руку, отложил нож, хлопнул себя по шее и изумленно спросил:
— Откуда? Откуда они налетели? У нас ведь везде сетки на окнах!
Мама подумала немного и сказала:
— А я знаю. Ты сам утром лазил на чердак и забыл закрыть окно.
— Ну, вот этого уж точно не может быть. — убежденно произнес папа и снова взял в руки нож.
— Или я правда не закрыл? — засомневался он и принялся оглядывать окружающих, явно выискивая добровольца для отправки на чердак. Добровольцев как-то не наблюдалось.
Папа снова положил нож и хлопнул ладонями перед собой.
— И что характерно, — заметил он, — удивительно жирный и напившийся комар! Анечка, включи-ка, детка, фумитокс! — попросил он и пошел на веранду зажечь спиральку.
* * *
Вот теперь в кабине наконец-то снова все в норме. Автопилот, конечно, сдох, но ручное управление работает исправно. Пара основных крыльев ритмично работает, задние малые все еще неплохо держат курс.
Когда Джексон исчез с радара, Кнопфлер, непонятно зачем, начал снижаться. Что он там хотел увидеть? Он и сам не знал. Просто что-то потянуло его к месту катастрофы.
Снизу что-то неярко мерцает. Что-то, видать там гибнет-догорает в разбитой машине. Вспыхнет, погаснет, опять вспыхнет…
" — Да это же морзянка! — осенило вдруг Кнопфлера. — Три точки, три тире, три точки. Это ведь SOS! Джексон, ежиная бабушка, живой!"
И тут, как по заказу, в кабине замигали аварийные лампы, а на дисплее загорелась надпись "Выброс!".
" — Ну вот, и мозгоклюй наконец пришел. Давненько что-то не было. Вот теперь-то у нас уже счет на минуточки пойдет." — спокойно констатировал Кнопфлер и начал заходить на посадку.
Огромная машина Джексона, последнее слово биороботехники, была разбита, раздавлена, расплющена ударом тупой породы. Только головная часть с маленькой кабиной, антеннами и гидроманипулятором чудом уцелела.
Джексон сидел на земле, прислонившись спиной к куску пустой породы, выставив перед собой как-то нелепо вывернутую ногу и светил карманным фонариком. Во время удара его просто выбило из кабины, как пробку из бутылки, через волшебным образом выбитое ранее лобовое бронированное стекло.
Кнопфлер слишком долго провозился, затаскивая Джексона в кабину. Для начала ему пришлось зафиксировать самодельными лубками сломанную ногу, и только потом уже затаскивать. Джексон оказался тяжелее, чем он думал, но на трапе хорошо помогал ему руками. Так что, в конце концов, они справились.
Когда он захлопнул крышку люка и приготовился к взлету, стало ясно, что автопилот уже безнадежно испорчен выбросом. Машина даже и не пыталась взлететь. Она лишь бессмысленно махала крыльями, пританцовывая на всех шести посадочных ногах.
С ручным управлением дело пошло на лад, и они наконец взлетели. Кнопфлер вел машину, прислушивался к работе системы и поглядывал на напарника. Джексон, посеченный осколками, в крови, весь с ног до головы измазанный пролитой капой, маслом из разбитой трансмиссии и еще бог знает чем, прихлебывая из заветной кноповой фляги, тихо матерился и повторял:
— Да будь он неладен этот контракт, будь он неладен!
Кнопфлер еще раз критически осмотрел Джексона, сделал специальное брезгливое лицо и нравоучительным тоном произнес:
— Мистер Джексон, кроме всего прочего, это неэстетично.
Пауза повисла в воздухе, повисела там немного и тут же сменилась дружным хохотом.
А Кнопфлер поднимал машину все выше и твердил про себя:
" — Выноси нас комарик, выноси родимый!"
И комарик выносил их все дальше и дальше, вперед и вверх прямо в раскрытое чердачное окно.