‒ Ты притащил?
Я разлепил глаза. Дик! Чтоб его… Почти каждый раз после пьянки ‒ Дикова прыщавая рожа.
‒ Что? ‒ на более осмысленный ответ не хватало сил.
— -Твоё? ‒ заскорузлый ноготь Дика ткнул в стол. Точнее, в шарики, кучно сгрудившиеся возле захватанного стакана. Вспоминать не моглось, ‒ и я тупо щелкнул пальцем ближайшую черную сферу.
Она откатилась край стола, ненадолго зависла на месте и затем вернулась к остальным. Двенадцать Медов для выигрыша немного, но вкупе с остальными, я был богачом.
Дик Кио облизнул пересохшие губы и потянулся к моей вчерашней добыче. Я сжал протез левой кисти в кулак. Хруст дряного пластика вмиг отрезвил приятеля. Пусть он и дешёвый, но бьёт побольнее настоящей правой. А этот доходяга-алкаш уже знал силу моего удара.
Дик криво ухмыльнулся и взял стакан с остатками пойла. Я согласно кивнул. Это дерьмо пусть берёт, этого не жалко. Главное — Меды. Кио понять можно: десяти шариков, вполне хватит на лечение печени и покупку натуральных ног. Алкаш уже не заводил со мной разговоры о делёжке. То, что он полученные от меня два Меда за знакомство с Уни’Тоу, успешно пропил, меня не касалось. Его здоровье, его дела.
— Серёга, сегодня опять пойдешь? — с заискивающей улыбкой спросил Дик.
Я встал из-за стола и потянулся до хруста в суставах. Даже в пластиковых. Шумно выдохнул и посмотрел на одетого в синюю накидку Кио:
— Еще не знаю. Надо поработать.
— Тебе помочь? — с готовностью спросил приятель.
Я подошёл к раковине и с ожесточением умыл лицо, сгоняя вчерашнюю хмарь. Надо привести себя в чувство, впереди еще много работы. В грязном зеркале отразилась моя помятая рожа. К сорока годам я уже успел заработать несколько шрамов на лице и лишиться уха в кинсарской компании. А все проклятые мятежники. Контр-адмирал с чего-то решил что, колония ксензов на Кинсаре затевает мятеж с последующим захватом всей колонии и истреблением людей на ней. Тогда я понял, что ненавижу, когда этот старик оказывается прав. Уволившись с флота, я оказался на обочине жизни. Вроде и ветеранские весьма жирные, и всем обеспечен, а что делать, даже не знал. Джилл мне повстречалась совершенно случайно. Очередной пьяный угар с предстоящим привычным мордобоем прервала танцующая брюнетка. В провонявшем выхлопом темном зале под бешеную музыку танцевала она. Быстрые плавные движения завораживали и гипнотизировали.
Я ухмыльнулся в покоцанное отражение, вспоминая свои неуклюжие попытки подката. И как она меня вытерпела? А потом мы стали общаться. Эти странные прогулки в парках, от которых она была в восторге, эти походы на пси-фильмы, эти разговоры… Моё самое счастливое время. А потом авария, кома, и эта Игра.
Дик всё так же сидел за столом, терпеливо и с надеждой ожидая ответа. Я посмотрел на него:
‒ Иди, вечером увидимся.
На секунду лицо Кио исказила гримаса ненависти, но он тут же взял себя в руки:
— Хорошо, пойду я тогда?
— Иди, — отворачиваясь от него, ответил я.
Когда за алкашом закрылась дверь, я торопливо сгрёб все Меды со стола и подошёл к сейфу. Сканирование сетчатки глаза и анализ биополя заняли долгие пять секунд. Дверца сейфа призывно щёлкнула и распахнулась. Двадцать четыре Меда чёрными икринками аккуратно лежали в своих ячейках. Я доложил выигрыш и закрыл сейф. До заветных сорока четырёх осталась последняя игра. Еще чуть-чуть!
Теперь за работу! Пару таблеток от головной боли и похмелья запил остатками алкоголя. Жестковато, но терпимо. Я развернул экран компьютера на стену и открыл привычные страницы.
Сегодняшний вечер будет под властью Юпитера. Значит, от даты рождения важны месяц и час. В девятнадцать часов начинается отлив, получается, первую половину игры надо идти в наступление. А что с магнитным полем? Чёрт! Выше нормы на два пункта. Наступление отменяется. Так, а если сесть лицом на восток? Неожиданное для меня место. Все предыдущие игры я садился на северное кресло, оно и понятно, луна то на убывание шла. Быстро смоделировал игру с учётом восточного кресла. Зараза! Благополучие упало аж на пятнадцать процентов.
Я прошелся по небольшому номеру, отчаянно потирая шею. Долбанулся об кресло мизинцем правой ноги, чертыхнулся, сдвинул всю мебель по углам, освобождая пространство.
Что же делать? Ладно, остаюсь на северном кресле. А что если поменять руку? Кинуть не правой а левой. Судя по прогнозу на вечер, велика вероятность снегопада над Сибирью. Значит, давление падает и меняется фон биополя Земли на полтора пункта. Уже неплохо. Благополучие поднялось до семидесяти. А теперь ещё один важный момент. Как это ни странно, но Джилл и на этот раз мне помогла.
Я записал расчёты и еще раз прогнал моделирование. Получается, что левая рука в восемнадцать тридцать на северном кресле.
Всё.
Я закрыл все файлы и пошёл в душ.
*
Уни’Тоу встретил меня дружелюбным рыком:
— Мой дорогой хуманс, я знал, что ты сегодня придёшь!
Я посмотрел на старого ксенза и выдавил вежливую улыбку:
— Не подох еще, жалкое подобие преоза?
Трёхметровый насекомыш для своего возраста выглядел довольно сносно. Жвала еще не покрылись сеточкой трещин, а фасетчатые глаза блестели как у молодого. Лапы всё так же оставались коричневыми, и брюхо еще не потемнело.
Букмекер раскрыл жвала, показывая подобие улыбки. Старик уже давно разменял четвёртый десяток, но на покой явно не собирался. Как я понял, его работа закончится, если контору накроют федералы. Но, пока, Уни’Тоу исправно платил дань и жил в своём подвальчике на краю мегаполиса. Интересно, а он сколько раз в неделю смотрит своё благополучие?
Я хмыкнул и прошёл в привычные двери игрового зала. Сегодня несколько столов пустовало. Оно и понятно, мало кто рискнёт играть в новолуние. Хотя, Пик’Орн уже ожидал за трёхметровым круглым столом, нетерпеливо постукивая верхней правой лапой по игровому полю. Проклятый ксенз сидел на восточном кресле. Ну, посмотрим.
Дик, на старом месте у стойки, приветственно поднял стакан в знак приветствия. Я кивнул в ответ и подошёл к Пик’Орну. Ксенз после вчерашней игры лишился шести Медов. А ведь каждый шарик, это чистейший феромон. Без него ксенз не сможет пройти обновление, и просто лопнет в своем экзосклете. Только это вещество способно смягчить крепчайший хитин, позволяя ксензу вырасти.
‒ Как твоё? — усаживаясь на северное кресло, спросил я.
Жвала Пик’Орна нервно дернулись. Он опустил голову и хлопнул по одной из лап:
‒ Пока не лопнул.
Я поднял левую руку, демонстрируя протез:
‒ Как тебе мой маникюр?
Ксенз приподнял жвала, показывая улыбку.
Поначалу мы с ним друг друга ненавидели. А вот после четвёртой игры он меня зауважал, хотя ненависть никуда не делась.
‒ Ты мне всё-таки скажешь свой дополнительный пункт? — спросил он.
Боковым зрением я заметил, как напрягся Дик. Поставив стакан на стойку, он медленно подошёл к нам.
‒ Не думаю, что ты сможешь его учитывать, — усмехнулся я.
Ксенз сжал лапы:
‒ Хуманс, я ведь всё равно узнаю.
‒ Дорогие друзья! — громко сказал подошедший Уни’Тоу. — Сегодня я буду у вас судействовать. Голо ваших предыдущих партий очень хорошо разошлись по сети.
Мы с Пик’Орном посмотрели на старика. Кто-нибудь из нас сегодня лишится части тела или Медов. А ему лишь бы нажива. Жвала соперника отчетливо скрипнули в наступившей тишине.
‒ Итак, первоначальный взнос — два пальца и шесть Медов, — как будто ничего не произошло, сказал Уни’Тоу. — Ставки могут повышаться по желанию игроков.
Я позволил надеть на пальцы правой руки по ремню. То же самое сделал и соперник.
Нам выдали по шесть игровых костей.
‒ Готовы? — напряжённо спросил судья.
Я взглянул на часы: восемнадцать тридцать.
‒ Да.
Проклятые кости! Проклятая Игра!
Паника привычно сдавила грудь и уверенно сжала нутро.
Бросок.
Кости с тихими щелчками застучали по чистому столу. Замерли.
Ладони предательски вспотели.
Уни’Тоу наклонил голову и пробормотал:
‒ Да, Сергей, что-то ты просчитал в своём благополучии.
Противник приподнял жвалы в улыбке и уверенно метнул свои кости.
‒ Чёртов снегопад! — воскликнул он, когда замерли его кости.
‒ Да и Луна еще подпакостила, — добавил я без ухмылки.
Ксенз стукнул кулаком по столу:
‒ Ненавижу этот ваш спутник!
Игровой стол привычно стал преобразовываться: выросли двадцатисантиметровые стены по периметру, обозначилось несколько озер и деревьев. По-ходу, это макет долины героев.
‒ Место сражения — долина озер, — прокомментировал судья. — Можете ставить свои ульи и войска.
Я развернул сенсорник и начал расставлять свои жалкие двадцать тысяч ксензов. Повезло, что мелкоты из всего количества только пять тысяч, а остальные Имаго. Так что, против тридцати тысяч, из которых десять — преозы, у меня еще оставались шансы на победу.
‒ Приготовиться, — сказал Уни’Тоу.
Я торопливо расставил десант и активировал игру.
На столе разом появились наши ульи и армии трёхсантиметровых воинов. На лобовую атаку я поставил тринадцать тысяч. Соперник же, не скупясь, построил аж двадцать пять.
‒ Время, — скомандовал судья.
Армии рванули навстречу друг другу. Я сжал сенсорник и впился глазами в действо на столе. Бегущие впереди преозы воинственно рычали и потрясали копьями. Имаго бежали молча и ровно.
В момент столкновения пешек Пик’Орн вскочил с места. Забитые в них выбранные характеристики делали своё дело. Преозы, даже умирая, стремились достать противника. А вот Имаго наоборот, при случае, отступали или вообще бежали. Через две минуты моя армия будет растоптана.
Набивая характеристики лидеров я не скупился на их харизму. Наконец, моя армия была смята и Пик’Орн с радостью бросил свои войска к улью.
Оставшиеся в живых мои Имаго отбежали к краю стола и попытались спрятаться за деревьями. И тут вышли три предводителя. Ксензы отчаянно выпячивали брюшко и что-то громко кричали, потрясая копьями.
Быстрее!
Пик’Орн был полностью поглощен атакой на мой улей. Обороняющиеся воины отчаянно отбивали атаки на щербатый конус улья. Что хорошо сейчас в трусах, им некуда бежать. И они будут стоять насмерть. Волны атак всё выше взбирались по стенам. Минут через пять они достигнут вершины конуса и хлынут внутрь. Я посмотрел на свою правую ладонь. Если крепость не выстоит до конца игры, то я опять лишусь руки.
Остатки разгромленной армии наконец-то сообразили боевой порядок. А теперь в атаку!
‒ Пик’Орн, повышаю на шесть Медов! — громко сказал я, пуская своих воинов на улей противника. Шесть Медов, или рука и нога.
Ксенз что-то выкрикнул на своём языке и тут же половину армии отправил на подмогу обороняющимся. Так, время выиграл. Теперь бы только успеть в улей проникнуть.
Мои воины сыпались со стен улея мертвыми куклами. Но сейчас мне было наплевать на потери. Главное добраться до членов императорской семьи, что сидят в самом сердце улья.
Я невольно вздрогнул, когда на экране всплыло красное окно. Пик’Орн добрался до моей семьи.
Палец… еще один…
Наконец мой десант проник в улей и ломанулся по коридорам в поисках добычи, теряя на каждых развилках и поворотах по несколько десятков воинов.
Вся кисть… предплечье… стопа…
Наконец мигнуло зеленое окно. Мои нашли императорскую семью.
Три Меда…пять…восемь…
‒ Время! — громко проскрипел судья.
Стол накрыла белая пелена. Мы с Пик’Орном подняли головы от сенсорников. Такого размена у нас еще не было.
‒ Хуманс, ты по всем прогнозам должен был проиграть, — прошипел ксенз. — Как у тебя получилась эта ничья?
‒ Секретный пунктик, — нервно усмехнулся я, дернув плечами.
Теперь у меня все Меды, нет обеих рук и одной ноги. Не такой уж и плохой размен.
‒ В туалет схожу, — сказал я, поднимаясь с кресла. Ноги чугунными колодками тащили меня в уборную. Главное не упасть.
В туалете я спешно исторгнул скудное содержимое желудка в раковину. Паника плавала в моих глазах. Вроде и достиг цели, но какой ценой? Проклятый Пик’Орн будет впитывать часть меня, и ничего уже не исправить. Я сглотнул и ополоснул лицо. Дверь тихо скрипнула и в туалет зашел Дик. Алкаш держал в руках старенький пистолет.
‒ Серёга, я очень не хочу тебя убивать, но ты вынуждаешь меня, — прошипел он.
‒ Дик, твою мать, что тебе надо? — сплюнув в раковину, спросил я. — Этот пунктик тебе ничего не даст.
‒ Это уже не тебе решать! — сорвавшись на крик, выпалил он. — Говори!
Вдруг, позади Кио появился Пик’Орн. Ксенз ударил лапой по руке Дика. Раздался глухой хруст сломавшейся кости. Пистолет черным бумерангом врезался в зеркало, оставив на нем паутинку трещин. Мужчина заорал и упал на колени. Ксенз пнул алкаша, отправив его в угол. Я боялся пошевелиться. Трёхметровый насекомыш спокойно подошёл и закрыл воду в умывальнике:
‒ Я возвращаю всю твою биомассу в обмен на этот показатель.
‒ Послушай, он не для вас, — успокаиваясь, сказал я.
‒ Это уже не тебе решать, — ксенс наклонился ко мне. — Это уже не твоя тайна. Говори.
‒ Ну, смотри…
*
Джилл открыла глаза и застонала. Доктора говорили, что из комы просто так не выходят. Я не сдержался и взял её за руку. Почувствует ли она моё тепло через пелену боли?
Я улыбнулся. Она моя судьба. Она моё благополучие.
Ведь так просто рассчитать свою формулу, добавив в расчёты ту, с которой готов быть до конца жизни. Ксензам это не дано. Пик’Орн так и остался стоять в туалете, когда я ему всё объяснил. Подозреваю, что теперь насекомыши не сильно будут стремиться играть с людьми.
Джилл слабо улыбнулась:
‒ Серёжа…
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.