Червь сомнений.

Я проснулась ранним утром, когда ночные тучи уже заволокло ярко-голубым небом.

Сегодня мне предстояло много дел. Впервые за много лет я собиралась на рыбалку, и по всем рыбацким традициям надо было достать червей. Я уже заприметила в сарае черенок от старой лопаты и невспаханную грядку неподалеку. Подхватив реквизит с собой, я отправилась на поиски рыбьей приманки.

Солнышко грело спину, вдалеке слышалось приятное пение птиц. А тем временем, розовые червячки падали ко мне в банку согласно очереди. И вот порядком устав, я решила, что добуду последнего червя и дело с концом.

Последний нашелся не скоро. Он сидел глубоко в земле, поэтому пришлось напрячься, чтобы его изловить. Но судьба оказалась к нему не благосклонной, и я случайно перерубила бедолагу пополам. Как полагается я подобрала живые останки и в раздумье уставилась на них: а что будет если я одну половину червя похороню, а вторую оставлю тут, на земле. Будут ли они искать друг друга? А может червь узнает о том, что случается после смерти? Ну, если ученые не нашли ответ, тогда может это под силу червю? Вопросов было миллион, но задавать их оказалось как обычно — некому.

— Ну что ты уставилась на меня, я ведь не в той форме, чтобы мной любоваться! — сказал мне червь сомнений, — делай что должно! Но если отпустишь меня, я расскажу тебе и так, что там после смерти.

— По рукам, — сказала я и присела на вскопанную землю.

— Тогда поднеси меня ближе к своему уху.

— Зачем? — насторожилась я.

— Чтобы лучше слышать меня, деточка, — ответил мне червь с усмешкой.

Как только я поднесла червя ближе, он прыгнул мне в ухо оставшейся своей половинкой и зашептал в голове.

— Вы люди думаете, что все знаете, а в особенности то, что земля круглая. А еще считаете, что у нее есть ядро и оно похоже на горячий оранжевый шар. По крайней мере, так вы рисуете свои карты. Так вот, там его нет.

Перед глазами возникла старая желтая карта с материками, реками и землями на которых я никогда не бывала. Она была такой огромной, что червь с трудом расстелил ее на трех слонах.

— Все ваши карты — ничто. Землю можно открыть как матрешку, где-то на экваторе. Внутри будет шарик поменьше — но это еще не ядро. Этот шарик, есть точная копия самой первой земли, на которой мы сегодня встретились. Каждому человеку дан миллион лет, чтобы открыть для себя все планеты. Тебе уже известно, что каждое столетие человеку принято умирать. Но эта смерть еще не конец. Все существование человека сходится на точке. Там и расположен мир мертвых. И каждое столетие человек перерождается на разных измерениях земли-матрешки. С каждым вашим шагом она становится меньше и меньше. И везде свои законы.

— А что это за земли?

— Я расскажу, но через сто своих лет ты все равно ничего не вспомнишь.

— Почему?

— Такой удел человека — забывать.

Перед моими глазами выросла доска исчерченная мелом. Слова были не читабельны, как будто я вдруг разучилась это делать.

— Основная планета выглядит так! — и червь ткнул на доску своим обрубленным хвостом.

Потом я увидела список непонятных слов, там были:

1. Терра;

2. Радага;

3. Эрдэ

— Что это? Я не понимаю… — растерялась я.

Доска опустошилась и на чистой поверхности появилась надпись: Зем-ля = Зме-я.

Если поменять всего две буквы местами, то земля превратится в змею. Насколько мне известно, это первые существа, населявшие верхнюю землю.

Наша планета — планета лежащая под змеями.

Я уставилась на рисунок фантастического зверя, а маленькая подпись вверху гласила: пТЕРРАдактиль.

— Все началось здесь, на Птеррадактиле. Поэтому как видишь, круглая у земли только форма, но не содержание.

Один из ближайших примеров законов земли — гравитация. Она и держит нас тут, но еще она держит землю. Гравитация — это обозначение порядка. Это система работы основной земли. А системой мы называем мир внутри нас.

Помнишь, я говорил, что наша планета лежит под змеями? На самом деле это все деревья, точнее их извилистые корни, которые простираются аж до следующей земли.

А еще у нас единственных есть небо, как доказательство бесконечности самой земли. Но вот о нем, мы ничего не знаем.

После смерти мы попадаем на землю поменьше. Ее зовут Радага.

Перед глазами опять выросла школьная доска. Нарисованное на ней существо было очень красивым, так, что я невольно залюбовалась.

Как видишь, на Радаге уже нет гравитации. И, чтобы сохранить равновесие, она находится внутри огромного Птеррадактиля в постоянном движении по кругу. Дни там очень короткие, потому что Радага торопится высадить жильцов. Обычно, туда попадают люди за сто, и никак не раньше. Особенность Радаги в том, что она разноцветная. И уж никак не похожа на шар!

— Больше на птицу, — вдохнула я, любуясь маленькой Радагой.

— Если поднять голову вверх, — продолжил червь сомнений, — то вместо неба можно увидеть людей населяющих Птеррадактиль. Их жизнь кипит, она как на ладони в беспокойном небе Радаги.

Иногда людей с Птеррадактиля мы встречаем во сне и очень ждем наяву. Но они уже опоздали на сотню лет. Все-таки, есть, по крайней мере, три известных мне случая несвоевременных высадок с Птеррадактиля на Радагу. Но время, нагнав такого человека на Радаге, заставит его исчезнуть.

А еще на Радаге никакого порядка и гравитации. Все настолько хаотично, что предшествующий день может стать предыдущим и наоборот.

Однако, в отличие от Птеррадактиля на Радаге совсем нет деревьев, до Радаги достают только их длинные корни. И для многих ее жителей это большая утрата. Деревья тут можно увидеть только на картинках. Но ты же поняла, что бумаги для картин, книг, стихов просто нет на этой планете. Эту роль выполняют Вечные — люди, на которых эти картинки выжжены, люди увековеченные ролью стать книгой. Они, в общем-то, и не люди уже, просто текст или картинка.

Участи Вечных, не завидует никто.

Смерть на Радаге похожа на сон, и в свое время человек засыпает в блаженном неведении — на века. Чтобы попасть на третью планету, нужно чтобы тело оказалось в земле. Там, где остались туннели — следы от глубоких корней деревьев, людей несут в маленьких гробиках огромные жуки-скороходы. И высаживают прямо на Эрдэ.

Доска опять обновилась, и на ней появился рисунок гигантского сумчатого существа.

На Эрдэ высаживают быстро и сразу возвращаются. Попав на Эрдэ, сначала, тебе будет казаться, что ты летишь в самолете. Но открыв глаза и посмотрев в иллюминатор самолета ты увидишь, как небо развлекается иллюзиями.

Оно может нарисовать что угодно. Это может быть точно такой же самолет напротив, но присмотревшись внимательно, в этом же самолете ты увидишь саму себя. А этого делать нельзя. Эрде недолго будет баловать тебя иллюзией из облаков.

Если поставить тут песочные часы, то год будет равен падению одной песчинки. Поэтому на Эрде тебя больше нет, чем ты есть. Тут все заканчивается не начавшись. И ты тоже. Самолет привезет тебя к смертному одру.

И путь твой начнется заново, но уже с планеты Эрдэ. И так, пока не закончатся отведенные тебе миллионы лет.

Теперь ты понимаешь, что земли нет? А есть три существа: Птеррадактиль, Радага и Эрдэ. Ты не забудешь куда идти? — спросил червь.

— А где же тогда я, если земли нет? Я на Птеррадактиле? — заволновалась я.

— Нет, ты тут новенькая. У тебя закончился только первый цикл. Твой спутник уже прибыл…

В школьном кабинете червя сомнений резко погас свет, и звук его голоса оборвался.

В глаза ударил яркий свет, словно на меня направили тысячи ламп. В легких горело, и дышать было нечем. Наконец увидев очертания людей в голубоватых масках, я закричала им, что знаю все об этой планете. Я хотела рассказать им о Птеррадактиле, Радаге и Эрде пока еще что-то помню, но из глотки вырвался только пронзительный плач.

— Ну-ну, вот и хорошо, — сказал кто-то, — легкие раскрылись, малыш здоровый. Поздравляем вас мамочка, у вас родилась здоровенькая девочка! Уж больно долго не хотела она дышать…