Часы и времена

Часы и времена

Успокоиться.

Легко сказать, когда сердце сейчас разломает ко всем чертям груднуюклетку, ускачет куда-нибудь никуда. Хочется выдрать его из груди опять же ко

всем чертям, только так и можно будет успокоиться...

И все-таки.

Успокоиться.

Посмотреть на часы — нет, на этот раз не надо подходить к зеркалу, смотреть ведь надо не на часы, а на Часы, которые висят на стене хранилища.

Собственно, можно и не смотреть, Клок уже знает, что увидит на часах, — пустыепровалы с часу до трех, с пяти до восьми, с десяти до одиннадцати.

Успокоиться.

Клок все-таки вынимает сердце, осторожно прячет его в карман, слышит в

памяти голос Часовщика — ой, потеря-а-а-аешь...

Оглядеться. Где-то здесь должен быть ключ, да не должен — обязан, самое

гнусное, если окажется, что ключей два, или три, или десять, или вообще как вгостинице, и перебирай эти ключи до потери пульса...

Ключ оказывается один, в ящике стола, даже странно, что один, похоже накакую-то подставу, как будто кто-то специально ждал, когда Клок затаится в

шкафу, дождется, когда все уйдут, проникнет в святую святых. Нет, сейчас, конечно, стрелки часов на пяти, время останавливается, вот и часы за столом

застыли в полуприседе, то ли собираясь сесть в кресло, то ли поднимаясь изкресла, еще одни часы застыли у Часов, собираясь уронить чашку кофе — хочется

подхватить её, вложить в тонкие руки часов — но Клок понимает, что времени нет, завод пружины может кончиться в любой момент, и Клок застынет вместе со всеми

до восьми, тут-то его и сцапают ровно в восемь...

Клок осторожно заходит за Часы, где-то там должна быть дверца, — дверцынет, такого не бывает, должна быть дверца, Клок же видел, как кто-то из Часов

заходил в комнату, и ключ потом положил в ящик стола, и...

Есть.

Клок нащупывает едва различимую замочную скважину, поворачивает ключ, — дверь поддается с легким скрипом, и вроде никто не должен слышать, и все равно

боязно, что сейчас сбегутся все, все, все...

Клок ищет выключатель, выключателя нет, приходится искать в почтиполной темноте, да собственно искать нечего, вот они, три обломка Часов,

неожиданно массивных, Клок уже сомневается, сможет ли он дотащить хотя бы одинобломок. Наконец, осколок с грохотом сдвигается с места, едва не придавив

Клока. Сердце снова бешено колотится, или нет, это только кажется, Клокраздосадовано ощупывает дыру в кармане, черт, потерял, и некогда искать, некогда,

пружина докручивает последние обороты. Клок подволакивает осколок к Часам, — здесь этот кусок как будто становится легче — Клок втайне радуется, что вытащил

осколок с пяти до восьми, выше он бы поднять не смог. Клок видит мысленнымвзором сильных мира сего где-то там, там, в богатых домах и богатых одеждах, с

целыми циферблатами, на которых отпечатались все деления, по кругу, по кругу.

Пружина отчаянно распрямляется — Клок сжимает шестеренки внутри своейголовы, поднимает осколок, который с легким щелчком встает на место.

… грохот и смерть, огонь и кровь обрушиваются со всех сторон, —

воспоминания наваливаются мощным потоком, Клок видит себя, вырывающего сегментыциферблата от какого-то до какого-то года, когда города обрушивали друг на

друга раскаленные пожары, сметая друг друга с лица земли. Клок пытаетсявспомнить еще что-то — не успевает, разлетается на шестеренки, подбитый метким

выстрелом, только потерянное сердце еще продолжает колотиться, оброненное вкоридоре...