Номер раз

Шла уже 23 минута чаепития, если считать с того момента, как Профессор поставил чайник на огонь. Обычно чаепитие считалось открытым именно в этот момент, а не тогда, когда чай развивали по чашкам, или когда все участники собирались полным составом, или еще какой-либо другой момент. Состав участников, по большей части, не имел в этом вопросе никакого значения. Если в клубе находился хотя бы один человек, который был в состоянии поставить чайник на огонь — церемонию вполне можно было считать открытой.

На 23 минуте этого чаепития, например, не хватало еще одного участника. Двое уже были здесь. Это был Профессор — тот человек, который всегда ставил чайник на огонь, а потому имел право считать себя организатором — и Фриди — человек, который был вправе считать себя разве что полноценным участником чаепития, и не более. Его, однако, такое положение вещей вполне устраивало, и он даже не думал о том, чтобы претендовать на почетное звание организатора чаепития.

Как 23 минуте чай уже был разлит по чашкам (пока что только по двум) и издавал свой приятный аромат, который наполнял всю небольшую комнату. Профессор и Фриди держали свои чашки в руках, сидели в своих креслах и спокойно беседовали. Беседовал, конечно, в основном Профессор, но Фриди принимал участие в этой беседе и был, вероятно, этому вполне рад.

— Как же я не люблю повторять это из раза в раз, — вещал Профессор своим хорошо поставленным голосом, — но вы меня вынуждаете. Честное слово! Вы, Фриди, и подобные вам. Да уж, поверьте мне — вы не один единственный такой особенный. Что бы вы о себе ни думали, знайте — таких, как вы, я встречал на своем веку не раз, и не два. И каждый раз повторял им все одно и то же, что говорю и вам, мой дорогой Фриди! Ох эта молодежь, глупая и наивная молодежь! Она думает, что изобретает что-то новое, но на самом деле все время ходит по кругу. И никогда не хочет прислушаться к людям старшим, умудренным жизнью и опытом. Тем кто прошел через все это уже давно-давно, и чье слово имеет вес и цену.

Профессор уже успел вступить в тот возраст, когда принято не стыдиться старости, а гордиться мудростью. Фриди до этого возраста было далеко. Так что ему ничего не оставалось, как причислить себя к безрассудной молодежи.

— Когда вы, наконец, поймете одну простую истину? Люди должны заботиться друг о друге! Каждый человек — частичка этого мира. Мы все связаны между собой незримыми ниточками. Эта связь неразрывна, вечна. Эта связь...

Профессор говорил и говорил, наслаждаясь звуком своего голоса, тембром речи, отличной дикцией и, конечно, своим красноречием. Единственная мелочь, о которой он забывал — это проверять, слушает ли его собеседник. Фриди меланхолично сербал чай из своей узорчатой чашечки и изредка кивал, а когда нужно было — даже поддакивал.

— Вы понимаете меня? — к примеру, спросил его однажды Профессор, распалившись от собственных речей. Тогда Фриди получил возможность сказать: "Да, Профессор, вы прекрасно объясняете!", пока оратор переводил дух и отпивал из кружки немного чаю. — Ох, если бы это хоть чего-нибудь стоило! — воскликнул на это Профессор, а Фриди вздрогнул, пытаясь понять, где же он ошибся. — Если бы это чего-нибудь стоило, мой дорогой Фриди! Скажите мне, разве я говорю вам все это в первый раз? — и, едва ли услышав ответ: — Разумеется нет! Я говорил вам это при каждой нашей встрече, с самого начала нашего знакомства. Я усердно трудился, пытаясь вложить в вашу голову осознание этих простейших, но фундаментальных истин! И как итог — я не видел вас практически месяц!

Тут Профессор сделал внушительную паузу и более чем угадал с ней. Когда его голос замолк, наступившая тишина показалась Фриди очень неуютной. Не улучшал ситуацию и грозный, осуждающий взгляд Профессора, направленный прямо на него. Всякому на его месте захотелось бы просто отставить в сторону чашку и тихонько выйти вон. Или попросту провалиться вместе с креслом на этаж ниже. К сожалению, ни то, ни другое, было в равной степени невозможно.

— Ну… я… — начал было Фриди бессвязно оправдываться. Еще несколько невразумительных фраз, разобрать которые было тем сложнее, что он говорил это, уткнувшись носом в чашку, и Профессор решил таки сменить гнев на милость.

— Ну ладно, ладно. Будет вам, друг мой! — великодушно проговорил он и махнул рукой, как бы отпуская все грехи и принимая блудного сына обратно под свой кров. В комнате тут же стало легче дышать. — Не убивайтесь так. Я ведь не чудовище какое-нибудь. Я хочу, чтобы вы понимали, я — ваш друг. Вы можете полностью доверять мне. Все, что есть у вас на душе — можете поведать мне. Ну же! Что вас тревожит?

Фриди уставился на Профессора глазами загнанного зверька и, казалось, больше всего в этот момент его тревожил тот факт, что к нему обратились с вопросом.

— Ну? — спросил Профессор, как ему казалось, снисходительно и подбадривающе. И Фриди почти уже собрался с духом, чтобы что-то ответить. Но ответ его потонул в шуме шагов и звуке хлопнувшей двери.

— Добрый вечер всем! Прошу простить, и все такое! — это услышали Фриди с Профессором еще прежде, чем увидели новоприбывшего. Он не затруднил себя стуком в дверь, формальным испросом разрешения присоедиться к их скромной компании. Он вошел и тут же упал в ближайшее кресло, в свойственной ему небрежной манере. Потянул ноги вверх, но вовремя вспомнил, что имеет дело с чайным столиком, и все же опустил их на пол. Видно, сидеть так просто ему показалось неудобным, поэтому он буквально разлегся в кресле, вытянув ноги на всю их немалую длину. Закончив с этим, наконец, вспомнил про свою шляпу, покоившуюся на его голове, и скинул ее на пол возле себя. Таким образом он обставил свой приход на чаепитие. То был Дэкс. Детектив, или сыщик. Как вам больше нравится.

— Добрый вечер, Дэкс, — сказал Профессор очень сухо. От наглости он, порой, терял все свое красноречие.

— Извините, Профессор, работа задержала. — Тут Дэкс пожал плечами, как-будто опоздать на чаепитие — дело абсолютно житейское, и ничего страшного в этом нет.

— Что ж, полагаю, вам очень жаль, — все так же сухо говорил Профессор. — Вы просите прощения, даете слово, что больше такого не повторится, и испрашиваете разрешения присоединиться к нашей компании?

— Да-да! Разве я не сказал? Работа в конец замотала. — Дэкс на секунду выпрямился и заглянул в пустую чашку, сиротливо ожидающую своего хозяина. — Кто-нибудь, плесните мне чаю.

Профессор плотно сжал губы и хотел было разразиться еще одной поучительной тирадой, но тут заметил, что чай остывает, и решил временно это отложить. Он деликатно налил чай Дэксу, не пролив мимо ни капли, и приступил к расспросам.

— Что же с вами такое стряслось, что вы не сумели прийти вовремя, Дэкс? — спросил Профессор. Ему нравилось называть всех по именам. Возраст, все таки, давал ему на это право.

— Это все работа, — рассеянно повторил Дэкс, не прибавив к своему объяснению ничего нового. — Работа замотала. Мир будто сошел с ума.

— Да что вы говорите? — скептически спросил Профессор, приподняв брови.

— Ну, мне так показалось. — Дэкс слегка усмехнулся, оставляя полупустую чашку в сторону. Чай он не особенно любил. — Интересно, что вы подумаете об этом. Будете слушать?

— А разве это не тайна следствия? — чопорно уточнил Профессор, на что Дэкс скорчил страшную мину. — Ну что же. Если можно, мы с Фриди с удовольствием вас выслушаем. Не так ли?

Фриди механически кивнул головой. Поняв, что все согласны, Дэкс устроился в кресле поудобнее, чуть было не закинув при этом ноги на стол, и приготовился говорить.

— Что ж, дело было позавчера вечером. Один полицейский — не стану даже притворяться, что запомнил его имя — оказался на Шестой Северной улице. То ли патрулировал, то ли прогуливался — тут уж не разберешь. Суть в том, что ему непосчастливилось оказаться около Программного Центра. — На этих словах Профессор поморщился, точно услышал нецензурное выражение, но перебивать не стал. Дэкс же, ничего и не заметив, продолжал как ни в чем ни бывало. — И он увидел там движение.

— Где? — все-таки перебил его Профессор. Уж очень непонятно, как ему казалось, Дэкс выражался.

— В Программном Центре, конечно. О чем речь?

— Не может быть! — сказал Профессор так убежденно, что Дэкс даже развеселился.

— Может, мне тогда не продолжать? — спросил он, глотая смешки. — Я ведь еще не дошел до самого невозможного в этой истории.

Профессор подумал немного, но все же дал добро продолжать.

— Благодарю вас, — сказал Дэкс, хохотнул пару раз, но потом взял себя в руки. — Так вот. Этого беднягу служебный долг обязывал проверить, что по чем. И пришлось ему тащиться внутрь. Хотя уверен, ему очень не хотелось.

— Понятное дело! — слишком уж горячо воскликнул Профессор. — Какому нормальному человеку захочется нарушать покой Центра Поддержки! — Последние два слова он особенно подчеркнул, надеясь, что собеседник возьмет это на заметку.

— Мы не нормальные люди, Профессор. Мы полицейские. — Дэкс пожал плечами и усмехнулся. — Так вот, бедняга вошел внутрь (и даже без всяких проблем!), но никого там не застал.

— Ну разумеется! — Это сказал Профессор.

— Однако, он увидел краем глаза, как в конце коридора мелькнула человеческая фигура.

— Всего лишь самовнушение, не более.

— И решил, как человек долга, все проверить.

— Напрасная трата времени, — фыркнул Профессор, демонстративно отвлекаясь на то, чтобы долить себе еще чая. — И что же? Он обошел весь Центр?

— Ну да.

— И обнаружил кого-нибудь?

— Ни души.

— Вот видите!

— И тогда он решил обратиться к Компьютеру.

Профессор со звоном поставил чашку на стол. Лицо его вытянулось от изумления и возмущения.

— Очень надеюсь, что у него были на то причины!

— Да, тут он, наверное, хватил лишка, — легко согласился Дэкс. — Но никто ему такого теперь не скажет. Ведь он обнаружил кое-что очень важное. — Тут Дэкс сделал паузу, выразительно глядя на Профессора. Но Профессор не удостоил его вопросом. — Он спросил у Компьютера — все ли в порядке, не заметил ли он чего странного, необычного, и все в таком духе, все строго по уставу. А потом, не знаю уж, какая муха его укусила, спросил — кто-нибудь говорил с тобой сегодня? И Компьютер ответил — да, только что.

— Не может быть! — воскликнул Профессор уже во второй раз.

— Погодите с этим, Профессор. Я еще не закончил. — Дэкс довольно потер ладони, отхлебнул из своей, успевшей остыть, чашки, намеренно протянул время, а потом все же продолжил. — Наш бедняга-полицейский задал еще несколько неумелых вопросов — ведь он не Оратор, что уж тут. Но этого оказалось достаточно, чтобы вызвать уже целую ватагу этих Ораторов. И вот что они выяснили.

Компьютер тем вечером разговаривал с каким-то человеком. Но ничего странного и необычного он в этом разговоре не углядел, что уже насторожило Ораторов. На вопрос, о чем они говорили, Компьютер отказался отвечать наотрез. Это еще больше напугало наших доблестных Ораторов. Они трудились над ним почти целые сутки, и, уж не знаю, какими ухищрениями, выявили тему, которую Компьютер старательно обходил стороной. Это были Приятели. В частности, Дома Приятелей.

Профессор охнул. На этот раз, слов у него не нашлось.

— Тогда Ораторы забили тревогу и разослали проверки по всем Центрам. И не зря. В девяти из двенадцати Центров города обнаружили схожие признаки. Все эти Компьютеры говорили с одним и тем же человеком, на одну и ту же тему, и называл он себя одинаково — Ашер.

— Ашер, — повторил Профессор, как эхо.

— Вы так говорите, Профессор, — со знанием дела, — заметил Дэкс. — Вам знакомо это имя?

— Знакомо? Нет, я впервые его слышу! Какой-нибудь псих!

— Ну, псих или нет, — пожал плечами Дэкс, — а кое-что мы должны признать — он умеет Говорить с Компьютерами. И не только Говорить. Он умеет их Убеждать. А это что-то, да значит!

— Так шел бы он в Ораторы, этот ваш Ашер! — воскликнул Профессор.

— Ашер не мой, — спокойно возразил Дэкс. — А очень жаль, ведь за его поимку назначена довольно большая награда. Возле каждого Центра выставили посты полиции. Ораторы очень переполошились.

— И правильно сделали! Когда какие-то психи проникают в Центр Поддержки и говорят с Компьютерами о… о Приятелях! Зачем?

— А вот это интересный вопрос. Ясно, что он вытащил из Компьютеров всю информацию о Домах Приятелей. Теперь он знает о них даже слишком много. А еще — я думаю — если он так легко Убеждает Компьютер не распространяться о нем, в один прекрасный день ему не будет ничего стоить Убедить Компьютер выключиться.

— Чтобы выключился Компьютер?! — в натуральном ужасе вскричал Профессор. Тут уже было не до соблюдения приличий. — Что же тогда будет с Домом… Что будет с Приятелями?!

— Ничего хорошего с ними не будет, — мрачно отвечал Дэкс.

— Бедные! Бедные Приятели! Что делается для их защиты?

— Я ведь сказал, расставлены посты...

— Этого недостаточно! — Профессор находился в крайней степени возбуждения. Весь скепсис уже давно испарился. Он едва ли не вскочил на ноги, но все же усидел, найдя, что в сидячем положении говорить не менее удобно. — Вы не должны просто ждать его! Разумеется, это ничего не даст и не обезопасит Приятелей! Вы должны перелопатить весь город, заглянуть под каждый камень, если понадобится — но найти этого Ашера! Вы не должны пускать все на самотек! Вы!..

— Профессор, — прервал его Дэкс, и голос его звучал крайне сухо. — Давайте вы не будете учить меня моей же работе… Полиция делает все возможное. И вам не стоит об этом беспокоиться. — Немного подумав, он добавил: — Возможно, я даже зря вам все рассказал. Вы слишком бурно на это реагируете.

Профессор, секунду назад готовый вступить в диспут, вдруг сник, как сдулся, и попытался принять свой самый чопорный вид. Вышло это не слишком убедительно, но цели своей Дэкс добился — фонтан был заткнут, при чем усилиями только самого хозяина.

— Прошу прощения, Дэкс, я не хотел вас оскорбить, — тоном скорее обвинителя, чем просителя, сказал Профессор. — Просто я в ужасе — в натуральном ужасе.

— Оно и понятно, — пожал плечами Дэкс и потянулся за чашкой, чай в которой уже давно остыл. — Этот случай — что-то из ряда вон. Но ничего страшного тут нет. Думаю, уже к концу недели Ашера изловят.

— Ашер! — воскликнул было Профессор, но тут же взял себя в руки и продолжил уже вполне сдержанно: — И как этот человек посмел себя так называть!

— Должно быть, у него есть чувство юмора.

— Не вижу в этом ничего смешного, — холодно сказал Профессор и своим взглядом, казалось, заморозил Дэкса вместе с его кружкой. — А вы, Фриди?

— Нет. Конечно нет. Ничего смешного. Это все ужасно. Разумеется, — залепетал Фриди, до того момента молчавший, флегматично уставившись в одну точку.

Дэкс отставил в сторону свою чашку и внимательно поглядел на них обоих. Вот Профессор — такой себе джентльмен; очень чопорный, в некоторых моментах даже изысканный. Манеры его отточены до совершенства. Костюм — такой же совершенный — сидел на нем как влитой. Видно, что подгонял его настоящий мастер своего дела, знающий, как скрыть лишние складки за гладкой тканью. Но все эти ухищрения не могли скрыть также добротных мясистых щек нежно-розового цвета, коротеньких толстых пальчиков-сосисок и, конечно, смешного второго подбородка. Профессор дышал изобилием жизни, глаза его горели непоколебимой уверенностью в своей правоте.

А вот Фриди. Он сгорбился, съежился в кресле и стал почти незаметным. Тщедушный, с острыми чертами лица и унылым взглядом исподлобья — он разительно отличался от Профессора. Должно быть, именно эта разница позволила им так хорошо спеться.

Пока Дэкс размышлял об этом, разговор как-то плавно отошел от темы Ашера, насчупывая по пути темы сопутствующие.

— Мой Приятель, Тревис, — говорил Профессор снова своим хорошо поставленным голосом, — очень любит напоминать мне все мои просчеты, все слабые места в моих трудах. Я совсем не сержусь — это очень помогает развитию.

— Да, я понимаю. Наверняка он очень деликатен, — отвечал ему Фриди своим, совсем негромким, голосом. Он, как ни странно, немного ожил. Даже глаза слегка заблестели, выдавая в нем все-таки личность. — Озо тоже любит меня поправлять. Но так мягко, по-дружески, как умеют только Приятели...

— Конечно, у Тревиса еще и великолепная память. Уж получше моей будет, — продолжал Профессор, едва ли услышав своего "собеседника". — Это очень удобно, что он удерживает в памяти все, что не могу удержать я. Поэтому Тревис часто выступает моим судьей, критиком. Он и выглядит как критик — такой степенный, важный.

— Конечно. По-другому и быть не могло… у вас, — робко вставил Фриди. И в этот раз был услышан.

— А? Нет-нет! Я никогда не просил его принять какой-то определенный облик. Он выбрал такой сам. Раньше он, бывало, менял их — не слишком часто. Но уже давно остановился на неком профессоре в очках, средних лет, с проседью в волосах, таком умном и сдержанном. Думаю, ему самому этот облик очень нравится.

Дэкс слушал все это без интереса. Он давно заметил, что Профессор очень любит болтать о Приятелях, а о своем Тревисе — и подавно. Но вот чтобы в разговор вступал Фриди — это что-то новенькое. Дэкс переводил взгляд с одного на другого и лениво размышлял, можно ли вылить тот чай, что у него в кружке, и налить свежий, или это будет моветон.

Разговор сделал еще один поворот и неожиданно обратился к истории.

— Я слышал, — проговорил Фриди даже с некоторыми нотками уверенности в голосе, — что раньше всех Приятелей звали одним именем — Анди.

— Какая глупость! — воскликнул Профессор. — Где вы услышали такое, друг мой? Как, по-вашему, люди должны были их различать? Это все равно, что назвать всех людей Дэксами или Фриди. Вы представляете, до чего же это будет неудобно?!

— Может, так было недолго… в самом начале, — попытался защититься Фриди, но не слишком убедительно.

— Не берите всякую чушь себе в голову! — сказал Профессор железно, и Фриди тут же сник. — Всех Приятелей назвать одним именем! Нужно же додуматься до такого!

Больше Фриди не пытайся ни продолжать эту тему, ни начинать новую. Он вообще больше не проронил ни слова, уныло поглядывая на Профессора, который снова начал что-то вещать о вреде затворничества, и сам так проникся, что лицо его раскраснелось. Фриди молчал до того самого момента, как часы пробили десять. Тогда он взглянул на них, на Профессора, подождал (может, он все-таки закончит свою речь), но не дождался и робко спросил — можно ли ему отправиться домой.

Ему пришлось повторить вопрос дважды.

— А, уже десять, — Профессор поглядел на часы с некоторой досадой. Можно было подумать, что он сейчас откажет Фриди в его просьбе. Но он оказался великодушнее. — Что-ж, мы здесь с вами уже два часа. Думаю, хватит на сегодня. Но не вздумайте в следующий раз опоздать. Или не явиться! Слышите меня? Не вздумайте снова пропасть! Иначе я пойду прямо к вам домой!

— Конечно-конечно, — Фриди лихорадочно закивал и принялся слишком уж поспешно собираться.

— В следующий раз в это же время, — напомнил Профессор.

— Конечно.

— Помните, общение — это очень важно, друг мой.

— Конечно.

Наконец, Фриди позволили уйти. Профессор и Дэкс проводили его взглядом, и Профессор тут же сказал, едва сдерживая раздувающую его гордость:

— Поглядите! Я поставил эту заблудшую овечку на путь истинный.

— Серьезно? — спросил Дэкс флегматично.

— Конечно! Вы же сами видели! Я уж было действительно собирался навестить его. Но, благо, он все таки проникся важностью общения.

— Ну да, — с изрядной долей сарказма сказал Дэкс. — Как по мне, то он просто пляшет под вашу дудку.

— Ничего подобного! — воскликнул Профессор, мигом вспыхивая. — Ничего вы не смыслите в людях, Дэкс, даром что детектив! У Фриди заметны явные признаки улучшения. Он очень внимательно слушает, осмысленно соглашается. Пришел, между прочим, точно вовремя, в отличие от вас!

— Да уж, опоздал на какой-нибудь месяц.

— Ваши шутки тут неуместны, — Профессор стал внезапно очень холодным. — Возможно, вас не интересует судьба этого несчастного, запутавшегося молодого человека, но мне она глубоко небезразлична. Я живо отзываюсь на его беду. В отличие от вас...

— Ну что вы! Не делайте из меня монстра. Мне тоже не все равно. Но я не умею работать с людьми, как вы. Вы большой молодец, что пытаетесь вытащить его из раковины, — заверил Профессора Дэкс, усмехнулся и больше не спорил.