Антонина

Антонина

Rare Flavor

— Пока в этом мире светит луна и сменяет ее непостоянное солнце, идут снега, затем дождь, наползают туманы, солнечные и серые дни, пока кто-то рождается, умирает, есть те, кто смотрит на все это и постоянно удивляется, что абсолютно каждая вещь, происходящая в мире, не постоянна. Мы ищем ответы, фантазируем, пытаемся сделать мир лучше и уходим. Для чего? Есть ли смысл во всем этом? Однажды я смотрела фильм, где меня ужасно привлекла одна фраза. Не могу дословно передать ее, но смысл в ней был таким — При смерти душа возвращается Домой. А что тогда значит этот мир? Работа? Одна постоянная работа? Работа над собою, над всем, что тебя окружает, постоянный труд и стремление. Одно я знаю точно — ничего нет абсолютно равного, одинакового. Каждая вещь в своем круговороте имеет что-то особенное.

— Нет, мы просто живем и все. Просто живи и все. Для чего ты морочишь свою голову всеми этими мыслями? Я никогда не задумываюсь над этим.

— Можно с ума сойти, рассуждая над всем этим. Но почему-то я ужасно обеспокоена… Я хочу, чтобы все было навсегда. Все, что у тебя есть всегда должно быть при тебе. Любовь, те близкие люди, окружающие тебя….

— У тебя вообще есть эти близкие люди? У нас ни у кого их нет и, навряд ли, будут. Мне приятны все твои слова. Но… Мне становится грустно после них…. Давай уже поговорим о чем-то другом. Завтра мы едем на завод, работать наконец-таки. Подальше от этого места и всех этих людей. Я надеюсь, что теперь жизнь изменится к лучшему.

— Изменится, я обещаю. Все будет иначе.

— Вот знаешь, я никогда не видела своих родителей, как и все мы, но я как-то чувствую их, чувствую, что они поддерживают меня в этом начинании.

— Эй…. Я… В общем, давай уже прекратим философствовать. Давай проверим свои котомки и ляжем отдыхать. Завтра до ужаса трудный день. Ехать больше пяти часов…. Ненавижу всю эту дорогу.

— Кстати, Тонь, тебе Татьяна просила передать вот это в дорогу. Возьми!

— О, это ведь те самые таблетки. Как хорошо, что она позаботилась об этом. Теперь я не боюсь. Спасибо, Люма.

* * *

14:30. Самая обычная, но новая, на первый взгляд, газелька, стоит у ворот трехэтажного кирпичного здания. «Частное социальное заведение для детей — сирот» — написано мелкими буквами на таблице, висящей над основной дверью. Благотворительное учреждение. Одна богатая женщина, имя которой известно каждому в этом приюте, создала и содержит его уже на протяжении пятнадцати лет. Не так давно этот светлый и добрый человек, старающийся помочь каждому брошенному ребенку, скончался, и теперь детей рассылают по другим, но уже государственным приютам, а тех, что постарше отправляют работать при различных государственных учреждениях. В основном этими местами являются предприятия промышленного характера. Надо отметить, что размещение детей происходит достаточно слаженно. Женщина, содержащая этот приют, оставило руководству в наследство достаточно неплохую сумму. Здание уже сдано в аренду. На расселение дан один месяц, но уже в первую неделю восемьдесят процентов проживающих детей в приюте было отправлено по местам.

Жизнь детей в этом приюте не была похожей на жизнь в государственных приютах. Хозяйка часто приезжала и в каждый праздник заказывала детям концерты, следила за персоналом и, если вдруг она замечала среди работников неподобающую жесткость к детям, она сей же час увольняла их с работы. В приюте проживало около трехсот детей, пятидесяти из которых не было и года.

Но каким бы не был этот приют, какими бы заботливыми не были нянечки, дети, живущие там, были не особо дружелюбны и приветливы. Особенно это касалось мальчишек и девчонок, кто находился в постоянной войне друг с другом. Для них даже были созданы отдельные части учебных и игральных комнат. Дети в основном общались не друг с другом, а с нянечками, хотя среди и девчонок и мальчишек, существовали те, кто общались парами или особой группой.

Тоня и Люма были сестрами близнецами. Они попали в приют, когда им было по четыре года. В это время приюту уже было 2 года. Всю жизнь они держались вместе, практически никогда не отходя друг от друга. Никто не придирался к ним с тех пор, как Тоня дала хорошую отдачу девочкам-обидчицам, пытавшимся оскорбить ее сестру. Тоня сломала одной из них указательный палец, а другой оставила пару заметных синяков на лице. Когда хозяйка узнала об этом, она наказала ее тем, что та не получала целый месяц шоколад и другие сладости. Женщина понимала, что Тоня защищалась, она знала, что дети-сироты всегда очень жестко относятся друг к другу и была готова ко всему, но наказать она должна была, чтобы все видели и понимали, что любой поступок, совершенный против человека, должен быть наказуем. Тоня абсолютно не расстроилась, да и Люма всегда ухитрялась припрятать половину для Тони и, пока никто не видит, поделиться с ней.

— Все усажаны? — послышался громкий и обеспокоенный женский голос. — Так, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…. Кого еще нет? Еще двое!

— Это мы, — вбежали Тоня и Люма. — Простите.

— Так, а теперь, когда вы все на месте, я вот что хочу сказать вам всем. У каждого из вас начинается новая глава жизни, и я хочу поздравить вас с этим! Надеюсь, что в нашем приюте мы сумели хотя бы чуть-чуть заменить вам ваших родителей. Жизнь — сложная вещь, и я желаю вам суметь преодолеть все ее испытания. Мы готовили вас к этому, и теперь время действовать! Мы любим вас и всегда будем помнить каждого! Простите нас, если когда-то обидели вас. Помните, что никогда нельзя держать обиды в своем сердце. А теперь, любимая всеми нами, хозяйка нашего приюта, Зоя Гэбри, просила в своей записке нас передать вам вот эти мешочки. Мы не смотрели, что там, но я надеюсь, что вам понравится. Вот что, запомните навсегда эту женщину! Она пыталась дать вам все то, что должно быть у каждого ребенка!

— Ну, не плачь, Тонь, ты чего….

— Да я так немного, Люм. Я просто…. Не могу тебе объяснить…. Мне жаль, что она ушла от нас.

— Мне тоже очень жаль. — Протянула шепотом Люма, крепко сжав ладонь Тони.

Нина, воспитательница старшей группы, стала по очереди раздавать мешочки, останавливаясь около каждого и что-то говоря.

— Ах, да. — Вдруг громко сказала Нина. — Не переживайте, одни вы не поедете, я поеду с вами и пока все вы не будете в безопасном месте я не уйду.

— А вот ваши. — Нина протянула мешочки Тоне и Люме. — Это хорошо, что вы вместе, всегда будьте вместе, держитесь друг за друга и помогайте друг другу. Поняли? Вот, чтоб так и было.

* * *

— Как ты думаешь, что там? — Повернув голову на Тоню, тихо протянула Люма. — Мы едем уже два часа и так и не посмотрели.

— Давай посмотрим, когда мы уже разгрузимся там? В спокойной обстановке. Пусть лежит сейчас.

— Ну, я не могу, мне интересно. Давай посмотрим?

— Нет. Я не буду смотреть.

— А я буду. Ты не смотри, а я буду смотреть и прямо сейчас.

Люма развернула мешочек и, пригнув голову, посмотрела внутрь. Тоня стала наблюдать краем глаза, хотя искренне не хотела этого делать. Любопытство всегда берет свое. Тут уж ничего не поделаешь.

— Смотри, здесь есть книжка! Смотри, какая красивая. Она небольшая, но я уверена, она интересная.

— Как называется?

— «Джейн Эйр» — По буквам прочитала Люма заголовок. — Я обязательно прочитаю ее. Смотри, здесь еще есть коллекция разноцветных ручек и записная книжка. В ней каждый лист абсолютно чистый. Можно и рисовать и писать!

— Смотри, — вдруг сказала Тоня, тут что-то написано на первой странице.

На корочке обычной шариковой синей ручкой было написано «Записывайте сюда все, что сочтете нужным. Ваша Зоя».

— Неужели она так всем подписала? Сама? — Удивилась Люма.

— Нет, точно не сама. Наверняка, она попросила кого-то, заказала. У нее и без того, мне кажется, было много работы. Она получала столько денег, что могла содержать всех нас, весь наш приют. Ей уж точно приходилось работать целыми днями…. Что там есть еще?

— Мешочек с конфетками и шоколад!

— Круто! Пожалуй, мне стоит и свой мешочек открыть, посмотреть, что у меня там.

— Вот видишь, как хорошо, что мы сейчас это посмотрели. Неизвестно, когда мы еще смогли бы посмотреть. Может быть, когда приедем, нас нагрузят всякими делами.

Вечер. Стемнело. По заснеженной тропинке ребята шли друг за другом. Нина шла впереди всех и показывала куда идти. Водитель газельки вышел и пошел вслед за всеми, замыкая последних ребят. Все, о чем он думал теперь — была еда, он искренне надеялся, что до сих пор работает буфет или где-то поблизости есть парочка магазинов или обычных ларьков.

— Нина, — закричал водитель через толпу, — там вообще есть магазины или кафе?

— Я не знаю…. Возможно! Я здесь впервые.

— У нас ведь есть шоколад и конфеты…. — Тихо прошептала Люма. Может, стоит угостить водителя? Что если там нет магазинов, и ему придется ехать обратно голодным? Или ехать в город и искать еду? Это же так долго. Я пойду….

— Стой! — Сказала ей Тоня, но Люма уже оправилась огибать всех идущих сзади. Большими шагами она шла, и ее ноги утопали в сугробах.

— Вот, возьмите! — Люма протянула водителю целую плитку шоколада. — Мы уже поели в автобусе. Это было в мешочках. Не отказывайтесь, неизвестно, когда еще вы сможете поесть!

Ошарашенный водитель не мог найти подходящие слова. Он стоял и смотрел на Люму, а после, улыбнувшись, и поблагодарив ее, тихонько взял шоколад. Люма стала возвращаться назад и вдруг один из идущих юношей, подставил ей подножку. Люма упала, и снег закатился ей за шиворот. Пытаясь встать, она долго плюхалась в снегу в то время, как все, окружающие ее сверстники, громко и настойчиво смеялись. В этот момент выбежала Тоня и, поставив на ноги Люму, с кулака ударила обидчика. Когда он упал, Тоня продолжала бить его и громко кричать о том, какой он негодяй.

— Хватит! — Кричала Люма и пыталась убрать Тоню. — Он получил свое.

Выбежала Нина и разняла обоих.

— Что вы здесь устроили? — Все трое идете впереди меня! И никак иначе! Придется следить за вами, видимо не выросли еще. Устраиваете посреди дороги бойню….

Дойдя до ворот общежития, Нина остановила всех и наказала вести себя подобающе. Спустя одну минуту, после того, как она нажала на звонок, вышла полная, на первый взгляд, добрая женщина и открыла им калитку.

— Здравствуйте— здравствуйте. — Поприветствовала новичков женщина. — Вас уже ждут. Проходите за мной.

Только зайдя в помещение, они увидели перед собой высокого статного мужчину, который встречал их с широкой улыбкой на лице. Было видно, что он торопится и совершенно не хочет затягивать разговор.

— Добрый вечер! — Тут же произнес мужчина. — Я рад видеть вас здесь. Не хочу вас задерживать, Екатерина Анатольевна проводит вас в свои комнаты, все объяснит. А завтра в девять утра она отведет вас к заводу. На месте вас обязательно встретят и все объяснят. Я тоже буду там, в кабинете номер 309. С любыми вопросами, пожеланиями можете придти ко мне. Что ж, теперь отдыхайте, а я пошел дальше.

— Спасибо вам. — Пожав руку мужчине, сказала Нина. — Мы тоже очень рады видеть вас. До свидания!

— Ну, ребята, тогда настало время прощаться с вами… — Обернувшись на ребят, негромко произнесла воспитательница.

— Ну что вы! — Вдруг перебила ее Екатерина Анатольевна. — Предлагаю вам не торопиться, а попить чайку, поесть. Вы можете даже остаться на ночь! Зачем же возвращаться так поздно? Уедете завтра утром. Комнат свободных у нас полно, телефон тоже есть!

— Ох, я бы с удовольствием! — Радостно ответил водитель. — Жутко устал я….

— Ну, — протянула Нина. — Так уж и быть, остаемся. Но только до утра. Как только проснемся — едем! У нас сейчас в приюте дел невпроворот….

— Вот и замечательно. Успеете с ребятами попрощаться. Пройдемте за мной!

* * *

Рано утром, перед уходом, Нина еще раз попрощалась с ребятами, оставив каждому свой номер телефона на всякий случай. Водитель, с которым Люма изволила поделиться своим шоколадом, подошел к ней и вручил плитку нового хорошего белого шоколада. Это был знак благодарности, который Люма приняла с большим удивлением.

— Не стоило. — Сказала она тихим голосом.

— Стоило. — Улыбнувшись, ответил водитель. — Ты очень добрая девушка, знай это. Я вчера вечером выбрался из общежития. Тут неподалеку есть магазины, буквально в пяти минутах ходьбы. Постарался выбрать тебе самый лучший шоколад. Надеюсь, что понравится.

— Конечно, понравится. Счастливого вам пути и спасибо, что подвезли нас!

После прощаний, ребята вместе с Екатериной Анатольевной отправились к заводу, который находился совсем близко к их общежитию. Завод можно было увидеть в окнах второго и третьего этажей. Екатерина Анатольевна являлась главной в общежитии. Она следила за тем, чтобы никого кроме работников не было в нем, следила за чистотой и даже за работой поваров столовой. Эта женщина работает здесь уже около двадцати лет. Она здесь и работает и живет. Жители и работники общежития уже давно привыкли к Екатерине Анатольевне и относятся к ней с большим уважением и любовью. Добрая, понимающая, отзывчивая и ответственная женщина.

— Не всем везет начинать с чего-то большего, чем с того, что есть у вас. — Говорила Екатерина Анатольевна. — Но вам следует всегда помнить, что у каждого человека должна быть своя работа. Не важно, как много на ней вам платят, главное — это то, что она комфортна для вас и что она вообще есть. Почти каждый человек начинает свою финансовую карьеру с нуля… Вам же повезло. Вам не пришлось искать. Знаете, когда я была молодой, я все время металась с места на место, мечтая уехать в другой город, получать большие деньги. Но вскоре я поняла, что оно и не нужно. Все, что должно быть у меня — у меня уже имеется и я довольна. Это понимают многие из тех, кто постарше вас. Вы же, я уверена, сейчас мечтаете о том, что вам и не надо. Никогда не жалейте о том, что происходит с вами, будьте горды за себя, за то, что движетесь вперед.

— Вы хотите сказать, что мы навсегда останемся здесь, на заводе? — Вдруг сказал тот самый юноша, который подставил подножку Люме.

— Нет! — Засмеялась Екатерина Анатольевна. — Зачем же? Думаете, вам всегда полы грясти да трубы чистить? Нет! Если пожелаете, то начальство пристроит вас в колледж, где вы сможете получить профессию и работать здесь в качестве полноценного работника или в другом месте. Там нужно заявление писать. Все вам скажут и объяснят, не бойтесь!

— Кем бы ты хотела быть, Тонь? — тихонько шепнула Люма.

— Я бы хотела быть учителем или воспитателем, прямо как Нина или Татьяна. Это с одной стороны…. А еще я бы хотела быть исследователем или…… В общем, я хочу узнать много нового, того, о чем мы в приюте не говорили.

— А я бы хотела работать в месте, связанном с модой....

— Будет тебе сейчас мода…. — Засмеялась Тоня. — Наденешь униформу, возьмешь в руку швабру и пойдешь вдоль коридора, как по подиуму.

— Ну-ка не смейся. А вдруг меня кто-то заметит, вдруг меня пригласят?

— Не стану рушить твои мечты, но, знай, шанс не велик. А лучше вообще, не смеши судьбу, нужно будет поскорее заполнить заявление на обучение в колледже, чтобы со следующей осени уже начать учиться! А может, нас и сейчас примут!

— Нет, не примут. Уже полгода прошло обучения. Куда там!

В офисном здании завода ребят встретил тот же мужчина, что пришел к ним вчера вечером. Он объяснил им все правила и направил по местам работы. Тоне и Люме досталась одна площадка для уборки, чему обе девочки были безумно рады.

— Швабры, тазы, тряпки… — Зевая, с унылым видом произнесла Тоня. — Ничего не меняется. Там работали уборщиками, здесь работаем уборщиками…

— Не уборщики мы, а санитары! — Недовольно ответила Люма. — И в приюте мы не работали санитарами, а выполняли дежурства. Причем, все по очереди.

— Нет разницы. Там мы выполняли работу посменно, а здесь будем ее делать постоянно. Да дело даже не в работе, а в том, что она из себя представляет. Кто-то сейчас работает на телевидении или в офисных центрах, ну, я имею в виду, что…. В общем, все профессии, кроме как ты говоришь «санитаров» нормальные, хорошие….

— Радуйся, что хотя бы это имеется! У нас вообще сейчас ничего не должно быть. Может быть однажды, все получится.

— Ты так говоришь, как будто действительно веришь в это.

— Может быть, и верю….

С работы ребята возвращались каждый день ровно в семь вечера. Уходили в девять утра, а обеденный перерыв проходил у них с двух до трех часов дня. На заводе имелась своя прикрепленная столовая — небольшое здание, вход которой был с той же стороны, что и главный вход завода. Обычно в столовой часто можно было наблюдать работников, не только в обеденный перерыв. Кто-то оставался на дежурство, кто-то не успевал поесть дома, ведь их смена обычно начиналась с шести утра. Не все жили в общежитии. Около семидесяти процентов работников завода жили у себя дома со своими семьями. Как правило, оставались жить при заводе молодые и начинающие работники, а так же те, у кого, попросту говоря, не все сложилось в жизни.

Свой первый обеденный перерыв Тоня и Люма чуть было не пропустили. Девушки совсем забыли о нем. Проходящий мимо них Василий Федорович, добрый и пожилой мужчина, приметил их и тот час припомнил себе, что новички почти всегда забывают или стесняются пойти в столовую в первый день работы, поэтому, напомнив девушкам об обеде, он проводил их в нужное место.

— Давно вы здесь работаете? — Спросила Люма.

— Очень. Почти тридцать два года. — Отвечал Василий Федорович. — Я встретил здесь свою жену. Она тоже работала здесь долгое время, но не так долго как я, конечно.

— А что сейчас с вашей женой? — Продолжала спрашивать Люма. — Где она работает?

— Нянчится с внуками. Самая лучшая профессия, по-моему. — Улыбнулся Федор Васильевич. — Скоро и я этим займусь! Осталось только дождаться пенсии.

— Вы счастливый человек. — Заметила Люма. — Вашим внукам повезло, что у них такой добрый дедушка.

— А у вас есть дедушка? — Спросил Василий Федорович. — Вы ведь по близости где-то живете?

— Нет. Мы из приюта. — Ответила Тоня, пытаясь изобразить хладнокровность, которой на самом деле, конечно же, не было.

— Тоня! — Одернула девочку Люма. — Зачем так грубо?

— Все в порядке. — Улыбнулся Василий Федорович. — Вот и столовая. Вы не стесняйтесь, занимайте столик, берите то, что нужно. Все бесплатно — первое, второе, салаты, выпечка. Хлеба можно брать сколько душе угодно, остальное — по одному. Ну, в общем, разберетесь.

Тоня и Люма заняли столик, взяли еды и приступили к обеду. Тем временем, за соседним столиком их приметил молодой юноша — работник цеха. Разглядывая девушек, он забылся и случайно опрокинул себе ложку супа прямо на левое колено. Он хотел подойти и познакомиться с новичками, но теперь ему остается только ждать завтрашнего дня.

— Ты видишь вон тех девушек? — Спросил он товарища. — Как ты думаешь, откуда они?

— Говорят, что вчера в общежитие завезли детей с приюта, мол, частный был и хозяйка умерла. Не знаю, правда или нет. Слышал, Игоревич говорил об этом с начальником. Говорят, начальник сам приехал встречать их. К нему в кабинет-то не попадешь, а тут он сам изволил….

— Надо бы познакомиться с ними. Как думаешь?

— Ты чего, брат? Ты рехнулся? Знакомиться с этими? Ты разве не знаешь, какие дети с приюта? Они все славятся отсутствием интеллекта и жестокостью. Я уверен, что они пару слов нормально связать не смогут. Туповатые они, в общем. А еще и бедные. Ни черта у них нет.

— Слушай, — Со злостью начал юноша. — Если ты сын богатенького папаши, это не дает тебе права оскорблять тех, кто не имеет семей или денег. Я тоже не из особо богатой семьи! Что теперь?

— Ты хотя бы из семьи. — С ухмылкой на лице произнес ему другой юноша.

Не стерпев злости, юноша взял тарелку с супом и вылил его на голову своему товарищу. После этого завязалась драка. Стол, за которым они сидели, тут же рухнул на пол, и вся еда слетела со скатерти. Мужики подбежали разнимать обоих. Тоня, Люма и остальные посетители столовой стояли в ступоре и совершенно не понимали, как такое могло произойти. Ранее, на заводе никогда и никто не вступал в драку. «Что теперь будет?» — думал каждый и боялся….

Вскоре в столовой появилась охрана и, взяв обоих парней под руку, увела их прочь.

— Почему же они подрались? — Удивилась Люма. — Что теперь будет?

— Не знаю. — Отвечала Тоня. — Я видела, что темненький набросился первым. — Может, тот, кто сидел с ним как-то обидел его? Знаешь, если бы меня кто-то обидел, пусть даже словом, я тоже могла бы не стерпеть и врезать хорошенько.

— Ты всегда так, Тонь….

На следующий день, на дверях столовой висела табличка «Тем, кто решит устроить драку в столовой, обеды не будут выдаваться месяц».

* * *

— А-а-а! — Возмущенно протянула Тоня. — Как много здесь грязи…. Я уже пятый тазик сменила, куда это годится. Такое чувство, что здесь год не мыли.

— Да уж… — поддержала Люма. — Гляди, какие у меня перчатки черные! Их только стирать остается. Работать так дальше нельзя….

— Эй, девчонки! — За углом показался тот самый юноша, устроивший драку вчера вечером. — Работаете?

— А ты кто такой? — Тут же спросила Тоня. — Мы, кажется, видели тебя вчера.

— Меня зовут Тимофей. Для вас просто «Тима». Работаю здесь неподалеку. Я студент старшего курса университета. Вот решил поработать. Работаю здесь где-то месяцев пять.

— Меня зовут Тоня, а это Люма, моя сестра. Мы вчера к вам приехали. А почему ты вчера подрался со своим другом?

— Он пытался оскорбить меня. Ну, я и не удержался, вылил на него тарелку с супом. С борщом….

— Тоня такая же…. — Засмеялась Люма. — Если только кто-то попытается нас обидеть, она тут же устроит хорошенькую взбучку.

— Это правильно. — Улыбнулся Тима. — А вы где живете? В общежитии?

— Да, оно не далеко отсюда. — Ответила Люма. — А ты откуда? Из города?

— Ну, почти. Можно сказать и так. В общем-то, я тоже недалеко здесь живу в своем доме, с родителями пока что.

— Повезло. — Протянула Тоня. — Живи с ними, пока можешь. Это ведь хорошо, наверное.

Тима сжал губы и опустил взгляд. Ему было искренне жаль всех тех, кто остался совсем один уже в детстве или даже при рождении. По отношению к девочкам он испытывал самые теплые чувства. Тима будто знал, что нашел тех, кто мог бы быть близким для него. Однако Тоня привлекала его внимание чуть больше. Тоня с виду выглядела бойче, но в ее глазах можно было прочесть, что она очень мягкий, преданный человек. Люма же во всех отношениях оставалась мягкой, однако, менее сентиментальной. Люма не любила плакать, Люма любила грустить, а Тоня была настолько хрупкой, что и сама порой не замечала, как на ее глазах выступали слезы. Ее очень трогали как трагичные события, так и моменты, наполненные радостью и счастьем. Когда они жили в приюте, Тоня часто в позднее время оставалась вместе с нянечками около телевизора — смотрела с ними разные фильмы. Люма же чаще уходила спать.

— А как тебя наказали? — Спросила Тоня.

— Сначала меня хотели уволить, но я объяснил ситуацию, признался, что был не прав, и мне дали другое наказание, более щадящее.

— Какое?

— Запретили посещать столовую месяц.

Дни на заводе проходили совершенно обыденно. Каждый день был похож на другой, и даже работа всегда была та же, но только в разных местах. Тоня и Люма в первые три недели успели познакомиться со многими людьми и в то же время еще более отдалиться от тех, кто приехал вместе с ними. Весь текущий месяц, в который Тима не мог посещать столовую, девушки ухитрялись занести ему что-нибудь. Они отлично поладили, проводили много времени друг с другом. Люма сразу поняла, что Тима относится к Тоне как-то иначе, по-особому, и была совершенно не против этого. Тоня же совершенно не замечала никакого особенного внимания.

Однажды вечером в комнату Люмы и Тони зашла Екатерина Анатольевна. Она позвала девушек и сказала, что к ним заявился посетитель, желающий непременной встречи с ними. Девушки были удивлены, когда на пороге они встретили Тиму, сжимающего в руках два букета нежных лилий.

— Это вам! — С радостью сказал Тима и протянул букеты девушкам. — Прошел месяц моего наказания, и вы обе так заботились обо мне.

— Не может быть…. — Прошептала Тоня. — Ты чего, не стоило….

— Возьмите, пожалуйста. Эти цветы — знак моей вам благодарности.

Девушки взяли цветы и пригласили юношу на чай. Екатерина Анатольевна, стоявшая и наблюдавшая за ребятами, была настолько воодушевлена появлением Тимы, что немедленно провела его в столовую и даже предложила кофе с молоком. Женщине было приятно смотреть на то, как хорошо ребята обращаются друг с другом, как воспитанно и романтично поведение Тимы.

— Спасибо тебе за такие красивые цветы… — Пробормотала Люма, краснея. — Нам еще никто и никогда не дарил цветы….

— Еще и такие красивые…. — Подхватила Тоня.

— Я очень рад, что вам понравилось. На самом деле, я просто очень хотел повидать вас….

— Ты чего, увиделись бы ведь завтра. — Смущенно сказала Тоня.

— Дело в том, что я уезжаю через месяц. Работать больше здесь не буду. Хочется сейчас почаще видеться с вами.

— Куда же ты поедешь? — Удивилась Люма. — Неужели далеко отсюда?

— Я уезжаю жить и работать в город, в другое место. У нас в городе есть однокомнатная квартира, где можно жить. Родители останутся здесь. Меня пригласили.

— Куда же?

— В разработчики. Я еще и чертежник. Приглашают в офисе работать, в городе.

— Повезло…. — Протянула Люма. — Мы будем скучать по тебе.

— Ладно вам, еще месяц. А в конце по — любому посидим вместе. Приглашу вас к себе, договорились? Если честно, вы — единственные, с кем я стал так близко общаться. Жаль, что так скоро придется расстаться. Но, может, мне удастся потом навещать вас. До города отсюда ехать всего час.

— Было бы хорошо. — Тихо ответила Тоня. — Хорошо, что ты пока с нами. Завтра, значит, в столовую вместе?

— Конечно. — Улыбнулся Тима.

* * *

Прошел месяц и двадцать девять дней. Наступил последний день пребывания Тимы на заводе. Сразу после работы Тима забрал с собой девчонок и увез их к себе домой. Мама Тимы гостеприимно встретила Люму и Тоню, и этот вечер по-настоящему удался. Женщина угостила ребят свежеиспеченным тортом со взбитыми сливками и даже налила по бокалу шампанского. Тоня и Лима вернулись домой после полуночи. Тима заказал им такси прямо до общежития и хотел поехать с ними, но девушки понимали, что перед завтрашним тяжелым днем Тиме лучше отдохнуть и не растрачиваться на обратный путь до дома.

Следующий день начался уныло и скучно. Тоня и Люма чуть было не проспали. Их обоих не покидали мысли о том, что Тиму они больше не увидят и, возможно, больше никогда не свяжутся с ним, ведь у них даже не было сотового телефона.

— То-о-оня! — Послышался голос Анны Васильевны, одной из работниц цеха. — Подойди ко мне! Нужно отнести кое-что!

— Сейчас! Иду! — Ответила Тоня с унылым лицом, поднимаясь и отжимая тряпку в тазу.

В этот момент где-то поблизости послышался взрыв, земля под ногами Тони качнулась. После раздались жуткие крики и вопли, из двери, в которой виднелся яркий и терзающий глаза огонь, выбежал мужчина и громко закричал «Бегите!». В этот же миг заиграла сигнализация. Тоня подорвалась искать Люму, которая мыла полы где-то неподалеку от нее.

— Люма! — кричала Тоня бешеным криком. — Люма!!!

Но Люмы нигде не было. Огонь заполнял пространство, где-то совсем близко слышался грохот и вопли. Девушка не переставала звать свою сестру, рваться и метать из одного помещения в другое, невзирая на огонь. Вдруг ее руку кто-то схватил и раздался мужской голос, призывающий быстрее убираться. Но Тоня, будто не понимая, что ей говорят и как сильно тащат за собой, продолжала верезжать и громко звать Люму.

— Да может она уже на улице и эвакуирована! — Сказал мужчина. — А ты все вырываешься. Я же сейчас отпущу тебя. Надо спасаться скорее, а ты глотку дерешь. Сейчас будет мощный взрыв!

Эти слова Тоня услышала и замолчала. Она поспешила на улицу. Выбежав и отдалившись от завода на безопасное расстояние, она стала снова кричать и звать свою сестру. На улице вместе с ней никого почти не было. Стояло пару женщин, ошарашенных и плачущих. Кто-то выбегал из здания и горел, горел и тут же падал. Тоня, кричащая и рыдающая, высматривала здание и продолжала звать Люму.

Приехала пожарная, скорая и полицейские машины. Подождав нужного момента, Тоня спустилась к пожарникам и стала наблюдать, как из здания, уже почти потушенного, выносили тела. В ужасе она смотрела и молила о том, чтобы Люма была жива. Но вдруг один из пожарников появился из двери с девушкой на руках, очень похожей на Люму. Тоня немедленно подбежала к мужчине и, узнав в потемневшем лице девушки, Люму, закричала во все горло и набросилась на пожарника.

— Она жива?! — Вопила Тоня. — Люма! Люма! Она жива?!

Мужчина нахмурил брови и опустил голову.

— Нет. — Тихо произнес он, не поднимая глаза. — Я нашел ее на втором этаже в санитарной комнате. Когда она услышала и поняла, что твориться за дверью, было уже слишком поздно, выбраться оттуда было невозможно.

Побледневшая Тоня стояла и с ужасом смотрела на сияющее лицо Люмы, которое по краям было покрыто черными пятнами. Она рыдала и не могла вытянуть из себя ни одного слова. В горле будто встал ком.

— Я очень сожалею вам. — Тихо прошептал мужчина. — Мне нужно отнести ее к скорой машине. Пожалуйста, пройдемте со мной.

Тоня пошла, но будто не чувствуя своих ног. В горле стоял еще более окоченевший ком, голову точно сдавило в тески. Она не могла принять случившееся, она не могла дышать и хотя бы немного взять себя в руки.

— Это ваша сестра? — Спросил доктор. — Как ее зовут?

— Людмила. — Прошептала Тоня. — Мы из приюта.

Доктор похлопал Тоню по плечу, и, не отрывая руки, понимающим, тяжелым взглядом посмотрел на девушку.

— В жизни случаются разные вещи. — Произнес он. — Сегодня погибла не только твоя сестра. Уже зарегистрировано около двухсот смертей. Мы даже еще не нашли пострадавших. А ты — счастливица, погляди на себя. Быстро и вовремя убежала…. Так должно было произойти. Это не твоя вина, пойми. Твоя сестра всегда с тобой, в твоем сердце. Я не могу представить себе насколько тебе сейчас тяжело. Мы увезем ее, похороним, как и всех. Ты не иди на похороны, ладно? Вот тебе моя визитка. Я запомню твою сестру, запомню место, где она будет. И если ты однажды во взрослой жизни решишься навестить ее, то просто позвони мне. Но, послушай меня, не ходи на ее похороны. Дай своей душе хоть немного, хотя бы совсем на чуть-чуть оправится и принять случившееся.

— Тоня! — Послышался знакомый голос. — Тоня! Тоня! Тонечка!

Это был Тима. Перед вечерней поездкой, он решил последний раз заглянуть на завод повидать сестер. Но, прибыв, его ожидало абсолютно другое зрелище.

— Тоня! — Кричал Тима, быстро спускаясь по заснеженной горе к заводу. — Тоня! Я здесь!

Девушка, увидев друга, тут же спохватилась и рванула к нему.

— Тима! Там Люма! Там Люма! Она мертва!!! — Рыдала Тоня. — Ее больше нет!!!

Тима сжал в объятиях Тоню и, прислонившись щекой к ее волосам, тоже зарыдал. Они стояли и плакали, вцепившись друг в друга.

Машины приезжали и уезжали. Дверцы машины скорой помощи, в которую поместили Люму, захлопнулись, и ребята, находясь в ужаснейшем состоянии, даже не заметили, как она уехала прочь. Спустя только двадцать минут, чуть отойдя друг от друга, ребята увидели, что остались совсем одни.

— Бежим! — Закричал Тима. — У тебя документы с собой?

— Все с собой. — Захлебываясь отвечала Тоня.

— А в общежитии есть что-то важное?

Тоня молчала.

— У меня автобус через два часа в город, и ты поедешь со мной. Тебе все равно сейчас деваться некуда. Никто сейчас не озадачится о детях-сиротах, тем более о выживших детях-сиротах.

— Мне нельзя ведь. — Испуганно ответила Тоня.

— Как нельзя? И где ты хочешь оставаться? Где? В общежитии? Там сейчас дурдом творится. А после? Тебе некуда идти! Через пару дней стукнет тебе восемнадцать лет и всем уж тем более будет наплевать на то, что с тобой.

— А как же мне жить у тебя?

— Просто жить и все. Я поговорю у себя, и тебя примут на работу так же санитаркой, а, может, вообще устроишься продавцом. У тебя ведь есть все документы и день рождения не за горами. Не спрашивай ничего больше! Просто пойдем на автостанцию ждать автобус!

Тоня молчала. В ее голове будто происходил тот же пожар, что не так давно случился на заводе. Она пошла за Тимой, совершенно не думая о будущем, совершенно не думая и о настоящем. Ее мысли переполнял ужас и Люма.

— Мы все-таки забежим в общежитие. — Буркнул Тима. — Возьмешь нужные вещи и сунешь их в сумку. У меня большая, видишь?

— У меня есть сумка. — Пробормотала Тоня. — Делай, как знаешь. Мне сейчас абсолютно не до того, чтобы принимать решения.

Когда Тима и Тоня пришли в общежитие, никого не было. Коридоры были пусты, и не было слышно ни одного голоса. Тоня прошла в свою комнату и быстро покидала вещи в сумку. Заглядевшись на кровать Люмы, она заметила ее блокнот, который передан в мешочке. Недолго думая, она схватила его и положила к себе.

— Нам нужно торопиться. — Сказал Тима. — Автобус уже через сорок минут отходит. Нужно успеть купить билеты.

— Прости. Я уже иду…. — Со слезами на глазах тихо ответила Тоня.

— Пойдем! — Еще тверже сказал Тима. — Поговорим об этом, когда приедем.

Добежав до автостанции, Тима ринулся покупать два билета. Автобус пришел почти сразу и все места в нем были заполнены. Все пассажиры говорили о происшествии, случившемся на заводе. Жители близ лежащих к заводу домов пытались уехать в город к знакомым и родственникам, взяв с собой все необходимые вещи.

— Надо сказать, что жутко повезло, что наш завод являлся кондитерским, а не каким-нибудь химическим.

— Что же там произошло?! — Захлебываясь слезами, спросила Тоня.

— Я не представляю. Скоро в газете напишут, покажут по новостям. Мы все узнаем.

— Как же отреагируют твои родители, когда узнают, что я еду с тобой?

— Пока что я ничего им не скажу, не переживай. В конце концов, мне уже двадцать два года, я могу принимать такие решения.

Тоня посмотрела на Тиму и перестала плакать.

— Мне нужно отдать тебе деньги за билет. — Сказала Тоня и полезла в свою сумку.

— Даже не думай об этом. — Остановил ее Тима. — Хорошо, что у тебя есть деньги, они пригодятся тебе. У меня тоже их достаточно. Я скопил все, что получал каждый месяц на заводе.

— Я тоже не тратила зарплату за эти два месяца.

— Вот и хорошо! Прорвемся.

* * *

Был уже вечер, когда Тоня и Тима добрались до квартиры в городе. После автобуса ребята сразу же зашли в магазин и купили еды на вечер. Тоня по-прежнему мучилась, испытывая жуткую боль и обиду за сестру. Она молчала и думала о том, что, возможно, все могло быть иначе, и беда могла обойти их, если бы девушка додумалась подняться на второй этаж. Тоня корила себя и ненавидела весь этот мир, несущий, по ее мнению, одни беды.

— Ты знаешь, — зайдя на порог квартиры, сказал Тима, — к сожалению, кровать здесь только одна, но большая. Ты не против спать вместе? Ты ляжешь к стенке, а я на край. Обещаю, что приставать не буду.

— Я и не боялась этого. — Ответила Тоня. — Спасибо тебе большое. Не представляю, что бы я делала без тебя…. И как отблагодарить тебя не знаю. Что же делать мне….

— То, что ты здесь — это уже радость для меня.

— Я умею вкусно готовить! — Улыбнулась Тоня. — Хоть в этом сгожусь. Мы с Люмой часто помогали на кухне и даже тогда, когда не дежурили.

— Круто! А я не умею готовить…. Не приходилось мне готовить. Обычно если один остаюсь, то готовлю себе самое простое. Умею делать бутерброды с колбасой, пельмени варить, заваривать лапшу быстрого приготовления. — Улыбнувшись, ответил Тима.

Тоня, ничего не ответив, тяжело вздохнула, прошла в комнату, села на кровать и, положив локти на колени, закрыла ладонями мокрые глаза.

— Я не знаю, как подобрать нужные слова. — Прошептал юноша. — Но я хочу помочь тебе. У меня у самого мурашки по коже от того, что я видел. Просто знай, что я всегда буду рядом и поддержу тебя, ладно?

— Это было настолько ужасно… — Тихо сказала Тоня. — Это и сейчас ужасно. Мне кажется, я никогда не смирюсь с этим. Лучше бы на ее месте была я.

— Не говори так! — Строго сказал Тима, нахмурив брови. — Если бы там была ты, я бы тогда просто пал без сознания и тоже бы умер.

— Почему?

— Потому что это так. Не говори так больше. Здесь нет твоей вины. Скоро мы узнаем, чья это была вина. Наверняка этого человека уже нет в живых.

Тоня, широко раскрыв глаза, посмотрела на Тиму и задумалась. Кажется, она наконец-таки поняла, что Тима к ней не безразличен.

— Давай сейчас поедим и ляжем спать. Как думаешь? Завтра мне к двенадцати надо будет сходить до работы ненадолго, уточнить график и прочее. Ты пока что подождешь меня здесь, хорошо?

Тоня кивнула головой и стряхнула с глаз последние капли слез.

Начался новый день. Серый, холодный и такой безутешный….

На часах шесть утра. Тоня сидела на кровати около спящего Тимы и отходила от ночного кошмара, пришедшего к ней во время сна. Теперь, ей казалось, не будет пощады: и ночь и день станут для нее настолько ужасны, что жизнь перевернется сверх на голову. Она ничуть не сомневалась, что вот-вот, и ее психическое состояние будет подобно одному из настоящих сумасшедших. Уже не было сил пускать слезы, но в горле по-прежнему стоял ком, сжимающий в тески не только ее голос, но и душу.

Тоня встала и пошла к своей сумке. Немного порывшись в ней, она достала из переднего кармана блокнот Люмы. Вернувшись, она открыла его и стала смотреть все то, что оставила в нем Люма. В основном, в блокноте были рисунки. На одном из них она попыталась скопировать свою сестру и себя, стоящих вместе и держащихся за руки. Тоня листала страницы дрожа и не чувствуя своих пальцев, она высматривала все рисунки и дойдя до того, где они вместе, вновь пустила слезу. На последней страничке у Люмы было написано «Где-то сейчас падают звезды одна за другой, а мы с Тоней всего лишь собираемся пить чай. Тоня права, есть то, что больше, чем все, что нас окружает и мне кажется, что это уже совсем близко». Как она могла чувствовать это? — Подумала Тоня и сжала пальцами корочку блокнота. Почему-то теперь Тоня почувствовала себя гораздо легче. «Ты всегда будешь рядом со мной!» — Прошептала Тоня. — «Как далеко бы ты не была, я всегда буду ощущать тебя. Ты здесь, ты в моем сердце». Оглянувшись на Тиму, девушка поняла, что не разбудила его и легла рядом. Больше она не засыпала и ждала, когда проснется юноша. Она смотрела в потолок и думала о том, где сейчас Люма, видит ли она ее и каково ей сейчас. Тоня решила, что слезами ничего не сделать, а мыслями, памятью можно сделать многое.

Тима проснулся через два часа после того, как проснулась Тоня. Ребята позавтракали, и Тима отправился до работы. Перед уходом он показал Тоне, как обращаться с телевизором и был весьма рад за то, что девушка чувствует себя лучше. Он много думал о случившемся и очень жалел Тоню. Всю ночь он спал чутким сном и слышал, как она просыпалась. Тима не стал смущать девушку и поэтому прикинулся спящим.

С работы юноша вернулся быстро. Он очень переживал за Тоню, поэтому решил не медлить.

— Гляди, что принес. — С порога сказал Тима и повертел в руке свернутой газетой. — Вышла сегодня. Гляди, здесь вкладыш есть на последней странице. Видимо вчера добавили в тиражи. Там о нашем заводе пишут.

— Тоня взяла газету и сразу стала читать.

— Но здесь не пишут о причинах.

— Они не установлены. — Продолжил Тима. — Они не станут говорить об истинной причине. По-любому напишут, что был отказ в оборудовании или назовут это несчастным случаем. Почему-то так завелось, что людям о таких вещах правды знать не положено. Народ будет гадать, напишут об этом пару раз в газете и забудут.

— Но я хочу знать правду. — С обидой ответила Тоня.

— А что тебе это даст? Даже если ты узнаешь, то что? Все равно ничего не изменить. Кстати, у меня для тебя еще есть новости. У нас есть свободные вакансии для санитаров. Но, если ты не хочешь, то посмотри объявления в газете, может, что понравится.

— Тебе завтра уже на полный рабочий день? — Спросила Тоня.

— Да, Работать буду с восьми до шести, обед с часу до двух. Наверное, не смогу успеть придти домой в это время.

— Тогда я приготовлю тебе что-нибудь с собой взять.

— Было бы круто.

Усевшись за обеденный стол, Тоня положила перед собой газету и стала читать. Читала она все подряд, надеялась, что найдет что-нибудь еще о заводе. Тима тем временем поставил кипятиться чайник и, подвинув табурет, сел к Тоне.

— Нашла что-нибудь? — Спросил он Тоню, погладив ее по плечу.

— Пока нет. — Робко ответила Тоня. — Я ищу информацию о заводе. Может, они написали еще что-то.

— Тонь, не ищи ты ничего о заводе. Забудь о нем, просто забудь и все. Вон, открой последнюю страницу, там вакансии есть.

Тоня послушала. Она понимала, о чем говорит Тима, знала, что о таком лучше всего немедленно забыть, но как же Люма…. Мысли о Люме не давали ей покоя.

— Погляди, — радостно сказал Тима, — требуется продавец в продуктовый ларек около нашего дома! И ходить далеко не придется. Смогу не волноваться за тебя! Знаешь, почему я так хочу, чтобы ты поскорее начала работать?

— Чтобы от меня была хоть какая-то польза? — Уныло пробормотала Тоня.

— Нет же! Чтобы ты смогла отвлечься, начала новую жизнь, а не пускала слезы целый день, отнимая у себя все здоровье. Надо что-то делать, понимаешь? Сейчас же бери телефон и договаривайся о встрече на завтра.

Тима принес телефон, набрал номер, оставленный в объявлении, и приставил устройство к уху Тони. Услышав голос хозяйки магазина, Тоня немного растерялась, но, не медля ни секунды, стала разговаривать. Трубку взяла женщина, которая сразу попросила о встрече ранним утром. Девушка была очень рада, что их разговор был быстрым и ненапряженным. Меньше всего ей сейчас хотелось говорить о каких-то деталях и уж тем более рассказывать о себе. При малейшем воспоминании о приюте или заводе, Тоня тут же переключалась на Люму.

Тима увел Тоню в комнату и усадил ее на диван. Погладив ее по плечу еще раз, он включил телевизор, и они вместе стали смотреть разные передачи. Тима много не говорил, зная, что Тоне сейчас нужен покой и малейшее упоминание о случившемся, еще сильнее ослабит душу девушки. Неожиданно он вспомнил о том, что день рождение Тони уже завтра, о чем, наверное, девушка уже и не помнила сама. Решив, сделать ей сюрприз, юноша промолчал. Тоня же действительно не помнила о своем дне рождении. Сейчас все ее мысли были заняты начавшимся фильмом. Девушка не желала думать о чем-то еще и старалась держать все свое внимание на нем.

На следующий день рано утром Тоня вышла вместе с Тимой и направилась к месту встречи с хозяйкой. Когда Тоня подошла, женщина уже стояла на месте встречи. Она оглядывалась по сторонам, тряся в руке ключ от автомобиля, стоящего здесь же.

— Здравствуйте! — Улыбнувшись, поприветствовала женщину девушка. — Это я, Тоня. Я звонила вам вчера.

— Да-да. — Тут же ответила хозяйка. — Я поняла. Пройдемте вместе со мной в магазин, я все объясню вам и, если вас все устроит, то вам останется только заполнить анкету.

— Ларек у нас хлебный. — Зайдя в магазин, добавила женщина. — Каждое утро в десять утра привозят хлебобулочные изделия, но помимо них также мы продаем молочные продукты. Ничего больше, только молоко и хлеб, поэтому ориентироваться будет легко. Работать нужно с девяти утра и до пяти вечера. Если продуктовый запас закончится раньше, то можешь уйти раньше. Но, пожалуйста, старайся быть здесь ровно до пяти. Ах, да! Чуть не забыла! Недавно мы обязались раздавать городскую газету, люди будут приходить и называть свою фамилию или номер, а тебе нужно будет всего лишь поставить галочку в их колонку и отдать газетку. Зарплата будет выдаваться каждое 2 число месяца, без опозданий. У тебя карта есть?

— Есть, я все запишу. Меня все устраивает. Я готова работать. Когда начать?

— Погоди-погоди. — Улыбнулась хозяйка. — Тебе восемнадцать есть?

— Точно! — Спохватилась девушка. — Мне сегодня исполняется восемнадцать.

— Поздравляю! Тогда, вот, анкета, заполни ее. А мне передай, пожалуйста, свою медицинскую справку. Кстати, совсем забыла тебе сказать, что меня зовут Роза Николаевна. Все свои реквизиты я непременно тебе оставлю.

Почитав документы Тони и увидев, откуда она, Роза Николаевна ничего не сказала и не стала ничего спрашивать. Она знала, что все, что касается работы личной жизни касаться не должно. Может быть, однажды, им удастся узнать друг друга поближе, а пока женщине было достаточно того, что она уже знала о Тоне.

— Начинать свою работу можешь с завтрашнего дня. — Добавила Роза Николаевна. — Я буду очень рада. Сейчас можешь здесь осмотреться, ключи я тебе оставляю.

Дождавшись, пока хозяйка магазина уедет, Тима, широко улыбаясь, подбежал к Тоне и крепко ее обнял.

— Ну, вот видишь! — Начал он. — Теперь у тебя есть работа! Скучно точно не будет, еще копейку какую заработаешь, что-то новое себе купишь. Все наладится! Я обещаю тебе! И, да! Чуть не забыл. С днем рождения, Тонька! Сегодня вечером пойдем в кафе, в блинную, например, если хочешь, отпразднуем!

Тоня улыбнулась и, сквозь слезы, тихонько поблагодарила Тиму, сжимавшего ее в своих объятиях.

* * *

Спустя год, жизнь ребят стала течь обыденно и без всякой лишней суеты: Тоня по-прежнему убегала ранним утром в хлебный ларек, Тима — к себе в офис, а вечером, возвращаясь, они проводили время вместе — смотрели телевизор, пили чай, сидели в интернете, и, в общем-то, ни в чем не нуждались. Родители Тимы по-прежнему не знали о том, что Тоня сейчас живет вместе Тимой, но это никак не усугубляло их положение, ведь даже если бы они вдруг узнали об этом, то были бы не против — уж очень они гостеприимные и добрые люди. Отношения между Тимой и Тоней, несомненно, поменялись. Теперь они точно знали, что являются чем-то большим друг другу, чем просто друзья. Все шло привычным чередом и, в каком-то смысле, так и должно было продолжаться, если бы не одно «но». Однажды ранним утром, когда Тоня уже стояла на своем посту, произошло нечто странное, можно даже сказать крайне удивительное, что, в конечном итоге, навсегда поменяло ее жизнь.

Началось все с того, что приняв товар, она, как обычно, стала обслуживать первых посетителей. Нетрудно догадаться, что большую часть покупателей составляли пожилые люди, пенсионеры. Ранним утром, иногда даже еще до того, как откроется ларек, многие из них приходили и ждали, когда привезут свежий, еще горячий, хлеб. И это неудивительно, ведь к полудню, а тем более к вечеру, хлеб остывал и слегка отвердевал. Конечно же, молодые люди особо не заморачивались с этим, но вот старики…. И вот, обслужив очередную очередь, Тоня заметила в углу старушку, которая жалобно оглядывала хлеб и все, что находилось за витриной.

— Вам чем-то помочь? — Обеспокоенно спросила Тоня.

— Хлебушка хочется. — Промолвила старушка хриплым голосом. — Да я только поглядеть пришла…. Заплатить мне, старой старухе, нечем.

— Вот, подойдите ко мне, — Тут же спохватилась Тоня и стала заворачивать хлеб и пару самых вкусных булочек вместе, — Возьмите, пожалуйста, я вас очень прошу. И не переживайте, я монетки сама в кассу закину.

Старуха удивленно посмотрела на Тоню, подошла, и тихонько взяла хлеб.

— Вот вам еще молока к хлебу. Вы только уж не рассказывайте об этом никому, а то проблем не счесть будет, сами понимаете. Вы, может быть, еще чего-то хотите?

Но старуха ничего не ответила. Взяв кулек с хлебом и молоком, она, кивнув девушке, тут же вышла из ларька.

Тоне тут же стало не по себе, она почувствовала, как внутри нее стало появляться бешеное напряжение, какие-то странные мысли стали приходить ей в голову, и точно какая-то дурь пронеслась в ее глазах. Она стояла в оцепенении, тщетно стараясь придти в себя. Этим же вечером она рассказала все Тиме, но он не воспринял это в серьез и посоветовал Тоне не обращать внимания на всякие пустяки и уж особенно на странных бабушек.

— Но я даже чувствую себя с того момента как-то не так! — Пытаясь объяснить Тиме, продолжала девушка.

— Тонечка, может быть, ты просто приболела у меня? Хочешь, давай обследуемся. Все пройдет, вот увидишь, главное — расслабься и не думай о плохом.

Наступила ночь. Свет звезд сочился сквозь окна и падал почти на все, что находилось в комнате. Тима спал. Тоня никак не могла уснуть — крутившись из стороны в сторону, она постоянно чувствовала какую-то психологическую преграду, будто что-то мешало ей. «А может, меня сглазили?» — подумала она и крепко-крепко сомкнула глаза.

— Нет, не сглазили. — Вдруг послышался мерзкий старушечий голос.

— Кто здесь?! — Испуганно подскочила девушка.

Каковы были ее удивление и ужас, сжимавшие все изнутри, когда она увидела перед собой ту самую старуху, которой прошлым утром она безвозмездно дала хлеб. Старуха стояла прямо перед ней — вся морщинистая, лунный свет освещал все изгибы ее лица, огромный неказистый нос и злобную, надменную улыбку, вселяющую самый настоящий страх.

Тима!!! — Закричала Тоня, бросившись к кровати. Но, задрав одеяло, она увидела пустую, гладкую простынь, нисколько не помятую, будто ничего и никого никогда не было на той стороне, где лежал Тима.

— Где же Тима?! — С ужасом завопила Тоня и стала лезть подальше, закутываясь одеялом. — Уходи прочь!!! Это сон! Это всего лишь сон!!!

— Нет, это не сон. — Со смехом пробормотала старуха. — Я пришла, чтобы помочь тебе, отблагодарить, как следует….

— Прошу вас, уйдите прочь! Мне безумно страшно!

— Успокойся, дитя мое, — Так же злобно отвечала старуха. — Ты лучше скажи мне, какая проблема мучает тебя больше всего последний год?! Что мучает тебя? Может быть, Люма?! Хватайся за меня!

В этот самый миг старуха схватила Тоню за руку, и, взлетев в воздух вместе с ней, тут же вылетела из окна. Только вот оказались они вовсе не на улице, а в каком-то огромном черном пространстве.

— Ну? — Засмеялась старуха. — С чего начнем?! Может быть, начнем прямо с детства? Прямо с твоего рождения?! Ха! Как думаешь?

Тут же вокруг них стали появляться огромные изображения, наполненные жизнью, жизнью давних, прошлых лет. Тоня увидела себя маленькую, сидящую в колыбели и ее родителей, сидящих подле нее и бурно обсуждающих что-то.

— Не находишь ничего странного? — Забормотала старуха. — Нет?

— Господи… — Прошептала Тоня. — Неужели это все взаправду? Неужели я сейчас не сплю?

— Да прекрати ты уже о снах! Нет! Обрати же свое внимание, обрати, обрати!!!

— Нет, я не вижу здесь ничего странного! — Закричала Тоня, сжимаясь от страха.

— Да?! — Заскрежетал голос бабки. — А где же Люма?! А?! Та самая Люма, с которой ты общалась со своего детства, с которой ты вместе уехала в интернат и работала на заводе?! Где она?

— Я… я не знаю. — Прошептала Тоня. — Может быть, она в другой комнате?

— Нет ее в другой комнате! — Заверещала старуха. — Нет, и никогда не было!!! И никогда не будет!!! Поехали дальше!

Теперь перед ними стали кружиться изображения детского приюта, в котором была Тоня. Она сидела и играла в игрушечки вдали от всех остальных детей, что-то говоря при этом. Однако воспитательницы, проходящие рядом, никак не обращали на это своего внимания.

— А теперь что странно? — Прошептала старуха. — Что?!

— Я не знаю, я всего лишь сижу и играю здесь…. — Робко ответила девушка.

— Люмы нет!!! — Завопила старуха. — Где Люма?!

— Я не знаю… — Прошептала в ответ Тоня.

— Все еще не догадалась?! — Изобразив удивление, сквозь зубы произнесла старуха. — Тогда, поехали дальше!

Изображения приюта исчезли, теперь в глазах Тони стоял обыденный заводской день. Она прибиралась и что-то говорила себе под нос. Зашел Тима и стал общаться с ней, пожал ей руку, и с улыбкой продолжал разговор.

— Ну? — Буркнула старуха. — Теперь — то ты поняла?

— Люмы нет? — Робко произнесла девушка.

— Да!!! — Радостно завизжала бабка. — Да! Да! Да! Люмы нет!!! Люмы нет, и никогда не было!!! Этот ярчайший плод твоего воображения сгубил всю твою жизнь!!! А теперь, хочешь узнать правду, а? Ха! Я покажу тебе правду!

На этот раз вокруг них стало меняться огромное множество разных картин, которые сменяли друг друга после каждого слова старухи.

— Вся твоя жизнь была не настоящей!!! — Шипела старуха. — Начиная с самого детства, ты погубила всю свою судьбу, не так ли? О, бедные твои родители!!! Гляди, как они намучались с тобой! В конце концов, им самим стало страшно от того, что ты каждый день с кем-то общаешься и, притом, за кого-то говоришь и отвечаешь! Бедная твоя мать слегла в больницу, и тогда твой отец, скорее отвез тебя в детский дом, где он сумел договориться с хозяйкой, которую ваша семья отлично знала, ведь Зоя Гэбри — это никто иной, как родная сестра твоей матери! Она всегда жалела тебя и поэтому даже подыгрывала иногда… Глупая девчонка!!! А, что с заводом?! Уехала ты туда одна, все остальное — плод твоего воображения! Ты сама предложила шоколадку водителю, и ты одна сидела в столовой, где Тима устроил драку из-за тебя! Ах, да, те мешочки, оставленные Зоей, помнишь? Тебе специально дали два пакетика потому, что так Зоя велела! Она искренне любила тебя. А когда Тима подошел к тебе знакомиться, помнишь? Ты отвечала ему за себя и за Люму одновременно! Экая глупость, только представь! Но он полюбил тебя, дурную, и справляется с тобой до сих пор, а ты и сама не понимаешь, как иной раз мучаешь его, вспоминая о человеке, которого даже не было!!! Как он испугался и одновременно обрадовался тому, что ты одна из самых первых выскочила с погоревшего завода!

Тоня смотрела на все вокруг и понимала абсолютно каждую вещь, о которой говорила старуха. Не моргая, из ее глаз сочились тяжеленные слезы и, будто вся боль близких ей людей перешла к ней, скопившись в одно целое и давящая прямо в грудь.

— А теперь самое главное!!! Хочешь?! — Заскрипела старуха. — Тот самый день аварии на заводе. Тот мужчина еле как выпер тебя из здания, в котором ты бегала и искала плод своего изображения! Он еле как смог уговорить тебя покинуть помещение! И так вовремя! Тебе повезло, что почти каждый знал о твоей странности на заводе. Ты была для всех «Тихой, сумасшедшей уборщицей», но только не для Тимы. Бедный Тима! Как он испугался за тебя! Увез тебя куда подальше оттуда, помог устроиться. Но ведь ты и теперь иной раз говоришь ему о своей выдумке, выдумщица!!! Ха!

— Мои родители… — Пробормотала девушка. — Они живы?

— Да! Только вот уехали они очень далеко отсюда…. Для того, чтобы найти их придется немало дел делать! Все! Я засиделась с тобой!!! Или ты хочешь еще что-то узнать? Кажется, нет! Я оставлю тебя в твоем ларьке! А то будет странно возвращать тебя обратно домой, где бедный Тима уже всю квартиру обыскал! Ха!

Мгновение. Будто вспышка сверкнула. Тоня оказалась сидящей на коленях в хлебном ларьке. Уже наступило утро, но раннее. Под ее коленями лежала записка, где был оставлен анонимный адрес. Тоня сжала лист бумаги в ладони и убрала к себе.

Спустя примерно пятнадцать минут, в ларек вбежал Тима, где он застал плачущую и сидящую на коленях, ошеломленную Тоню.

— Ее никогда не было, да? — Тихо прошептала Тоня.

— Кого не было? — тихонько прошептал юноша, подняв на ноги Тоню и крепко обняв ее в своих руках. — Как ты здесь оказалась? Ты знаешь, как я испугался, когда проснулся и увидел, что ты не дома?

— Люмы никогда не было! — Еще больше заплакала Тоня. — Она — лишь плод моего воображения, да?

— Да. — Изумленно ответил Тима. — Но как ты поняла?

— Та старуха, которой я вчера дала хлеб, она рассказала мне всю правду. Я теперь все поняла.

— Я не знаю, что с тобой произошло этой ночью, что произошло с твоим сознанием, и как ты вышла в реальность из всех своих выдумок, но это явно к лучшему. Значит, просто нужно было время, чтобы твои воображения ослабли и ушли навсегда. Что же такое случилось с тобой?

— Я ведь говорю тебе! Мне рассказала та бабка! Она оставила адрес! Хочешь, я покажу ее тебе? А еще, знаешь, что? У меня есть родители! Представляешь! Только они живут далеко, но, я уверена, их можно найти. Пойдем же к ней, прямо сейчас!

— Не надо никуда идти. — Послышался в ответ томный голос Тимы. — Взгляни на адрес…. Ты уже здесь!

В этот момент фигура Тимы стала бледнеть, после чего он и вовсе исчез, оставив после себя тяжелую белую дымку, расплывающуюся вокруг Тони.

— Ты думала, что я вот так оставлю тебя? — Заверещал голос старухи. — Ты думаешь, тебе все дозволено?! Можешь трещать обо мне каждому человеку?! Нет!!! Приготовься! Нам предстоит долгое путешествие…. Я покажу тебе целый мир! Смотри же!!!

Окружив девушку самыми различными картинками со всех уголков света, старуха стала рассказывать о том, что Тоня когда-то пропускала мимо себя, ведь весь мир девушки почти всю ее жизнь был выдуманным, исковерканным, сводившимся лишь на одной Люме. Старуха показывала ей разные народы, бедных и богатых людей, разные дома, квартиры, ее родной дом, ее настоящую жизнь и пребывание в огромном человеческом мире, который она никогда не могла ощутить.

— Но я не глупая! — Вдруг перебила старуху Тоня. — Я всегда понимала, кто такой человек, что со мной происходит и кто находился около меня. Я знаю многое!

— Теперь ты знаешь многое! — Отвечала старуха. — Только сейчас это все пришло к тебе в полной мере. Ты не представляешь, какая огромная часть твоего мозга была заполнена обманом. Ты сейчас думаешь, что уже понимала многое лишь потому, что я закрепила это в тебе!

— Но зачем же ты помогаешь мне?

— Зачем? Ха! А тебе не кажется, что эта проблема все-таки должна быть решена кем-то? Или ты хотела бы всю жизнь свою прожить в неведении? Рассказывать своим детям о Люме, может быть? Быть морокой мужу? А? Скажи же!

— Нет. — Тихонько пробормотала Тоня.

— Тогда не задавай лишних вопросов! Ты ведь хочешь увидеть своих родителей?

Вдруг Тоня и старуха оказались на просторной поляне. Неподалеку виднелся одноэтажный дом, к которому, схватив за руку девушку, направилась старуха.

— Здесь живут твои близкие. Папа и мама. Сейчас ты их увидишь. Гляди! Она вышла!

Прямо сейчас перед ними появилась женщина, удивительно похожая на Тоню. В ее глазах светилось счастье, и движения были легкими и плавными. Вслед за ней из дома вышел юноша, несший в руках ведро с водой.

— Это твой родной брат. — Прошептала старуха. — Спустя некоторое время после того, как тебя забрали, твои родители решились на отважный поступок! Родить второго решили! Только представь, представь, как они боялись! Боялись того, что он будет такой же, как ты! Но, к счастью, им очень повезло. Погляди какой!

— А они помнят обо мне? — Шепотом спросила девушка.

— А как такое забыть?! Материнское сердце до сих пор сжимается. Оба родителя жалеют тебя, немного злятся на себя…. Но, сейчас это неважно!

— А что же тогда важно? — Печально протянула девушка, заглядевшись на свою семью.

— Усвой, что когда я верну тебя в обыденный мир, тебе не следует упоминать обо мне. Никогда не говори обо мне и не рассказывай, что с тобой произошло этой ночью. Не говори, как ты все поняла. Можешь говорить хоть что, только не правду. Запомнила?

— Да, я запомнила. — Ответила Тоня. — Но…

— И еще! — Прервала ее старуха. — Я надеюсь, ты не явишься к своим родителям без приглашения! Вот тебе мой дельный совет. — Я оставлю тебе их адрес, но прежде, напиши им письмо, напиши, что ты все осознала и где ты живешь, как живешь, и только тогда, когда они ответят тебе, решайся на смелые поступки. А теперь мне нужно уходить.

— Подождите! Но кто же вы? — Вслед старухе прокричала Тоня.

— Придет время, и ты поймешь все сама.

* * *

— Тоня! Тоня! — Слышался девушке до боли знакомый голос. — Тоня, проснись!

— Тима! — Открыв глаза, девушка увидела своего возлюбленного и бросилась его обнимать. — О, Тима! Пожалуйста, прости меня!

— За что? — Отвечал юноша, крепко сжимая Тоню в объятиях. — Я так испугался за тебя! Даже на работу не пошел, хозяйке твоей сегодня позвонил, на сегодня и вчера ларек закрыт. Я сказал, что ты плохо чувствуешь себя, но я так боялся!

— Что? Сколько меня не было? — Удивилась Тоня.

— Ты не просыпалась со вчерашнего утра. Я всячески будил тебя — Думал, дыхание на месте, сердце бьется, что же с тобой….

— Все в порядке, Тим. — Улыбнулась девушка. — Все хорошо. Наверное, что-то случилось со мной. Но знаешь, я поняла одну главную вещь.

— Это какую?

— Прости, что мучила тебя, наверное, это было проблемой детства…. Я о Люме. Я выдумала ее, я только недавно это поняла и долго думала, как сказать тебе об этом.

— Вот это да! Я так рад за тебя! А я всем говорил всегда, что нормальный ты человек, просто был воображаемый друг и все. Я знал, я верил, что ты справишься с этим. Слушай! Такое дело надо отметить! Сегодня же идем в кафе!

— У меня есть еще новость. Я давно хотела сказать тебе об этом. Я знаю, где живут мои родители. Услышала об этом когда-то от нянек и запомнила. Ты поможешь мне отправить им письмо?

— Конечно, помогу, Тонь! Конечно! — Переполняясь самыми теплыми чувствами, отвечал юноша.

* * *

Наверное, это покажется вам безумно глупым — заканчивать историю на самом интересном месте. Наконец-таки все решилось и судьба хотя бы одного человека, страдающим психологическим заболеванием, изменилась в лучшую сторону — этот человек здоров. Наверняка, вы бы спросили меня, а какова была реакция ее близких людей? Получилось ли отправить письмо? Получилось ли съездить к ним? А что вообще произошло, и кто та пожилая женщина, унесшая Тоню в мир грез? Как вообще сложилась судьба Тони после случившегося? На один из этих вопросов, я с удовольствием отвечу. Забегая ненадолго вперед, Тоня, в доме своих родителей, увидит висящую в рамке фотографию той самой пожилой женщины, изменившей ее судьбу. Как окажется после, это никто иной, как ее бабушка, умершая примерно год назад. По словам Тониной мамы, бедная старушка всю жизнь думала о Тоне и мечтала забрать ее к себе, помочь бедной внучке, но так уж складывались обстоятельства, что это ее желание оставалось пустой мечтой — то нет денег на поездку, то переезд в дом своей дочки, то безответные письма в приют. Письма, попросту, не доходили, а ежели и доходили, то никто их не вскрывал и не читал. Но все-таки, пусть и не при жизни, эта мудрая женщина сумела каким-то образом помочь своей внучке и дать ее жизни новый счастливый путь. Никто не знает наверняка, что творится с душой человека после смерти, и какие способности появляются у него или же сохраняются при нем. Нам остается лишь предполагать. Но нет, что вы, я, ни в коем случае, не прощаюсь с вами. Сейчас вы прочитали лишь первую часть моего, по счету пятого, рассказа, «Антонина». С огромной признательностью, я благодарю вас за его прочтение

До скорой встречи, дорогие читатели.

8 апреля 2017 год