Жизнь в офисе становилась невыносимой. Интернет был жестко ограничен из соображений безопасности, почта контролировалась, CD-приводы и USB-гнезда повытаскивали из всех компов, чтобы никто не смог копировать нафиг никому не нужную корпоративную информацию. Иногда курсор сам собой ходил по монитору вслед за бдительными действиями фрилансового админа.
Сергей невозмутимо выслушал шефа, ощущая предел прочности своей психологической брони. Вернувшись к устройству для перекачки его мозгов в программный код, увидел на мониторе сообщение о двух ошибках в результате компиляции. Это опечалило его, и опять возникло сильнейшее предчувствие, что жизнь так продолжаться не должна бы.
Сергей не был депрессивным или нытиком, он иногда ходит в горы, что не допускало расслабления, но слишком многое вокруг настойчиво убеждало в никчемности бытия и не упускало случая ткнуть носом в факт бессильной терпеливости существующему раскладу жизни.
К концу работы, как всегда, томительно потянулось время. Но все обязательно кончается.
Сергей отшагал несколько остановок, не желая делить жаркий летний воздух с потными пассажирами.
Вот его дом, окруженный грязными киосками, ободранная штукатурка, пара замызганных бородачей вяло что-то замазывающих, изнывающие на жаре деревья с обвисшей листвой вдоль потрескавшегося тротуара, которые уже не надеялись ни на дождь, ни на воду в арыке.
В детстве Сергей любил лето. Даже не потому, что были каникулы. Просто летом все росло и радовалось, было много разных фруктов, по вечерам с друзьями они ползали с фонариками среди высокой травы и гонялись за жуками и бабочками. За пойманных насекомых в сельхозинституте расплачивались конфетами.
Сергей свернул к подъездам мимо магазина. Иногда, стоя в продуктовой очереди с тележкой, он явственно ощущал, что его проклинают. Обернувшись, видел старушку, жующую сморщенными губами и стиснувшую в костлявых лапках единственный пакетик молока. Он всегда пропускал ее перед собой. Проклятие это не снимало, просто самому становилось легче.
Около дома встретилась молодая соседка с подружками, все круто прикинутые. Конечно, они заняли всю ширину дорожки и не собирались расступаться. Сергея обдало легким смущением, и он остановился, чтобы стихия сама обогнула его.
— Привет, — снисходительно процедила соседка, чуть скривив в усмешке губки. На него пахнуло смесью духов и пива, кто-то, проходя, чуть пихнул его бедром, и позади раздалось нервное ржание. И было в этом такое, что Сергей понял — им, в общем-то, хреново несмотря на то, что их папики отстегивали сколько надо. Что они мечтают, чтобы жизнь изменилась, чтобы появилось нечто, хотя бы чуть интереснее обычного блогера, и чтобы оно увело в новый мир.
Стало немного обидно, что сам он, в принципе, был неплохим парнем, но доказать это любой из этих девчонок практически не может, не выглядя придурком.
Вот если бы за ним незримо наблюдала какая-то прекрасная и всепонимающая женщина с неба, то поняла бы, что он не пустышка. Эта мысль, вдруг возникнув невзначай, поселились в его голове как глупая и бесполезная, но притягательная фантазия. Ему нравилось помечтать, что где-то в самом деле есть заинтересовавшиеся им ангельски прекрасное существо. Сергей так и жил, невольно стараясь не облажаться перед этим, несомненно, всепрощающим, но настолько недостижимо светлым созданием, что не хотелось провиниться даже в мелочах. В горах он совершал то, на что не решались другие, но в остальной жизни как ни старался, не мог вырваться из железобетонной системы, созданной явно под кого-то другого.
Он давно понял, что от собственных способностей мало что зависит, а все больше определяет какой-то непонятный расклад удачи места и времени. Поэтому он стал умеренным пофигистом. Осталось только острое чувство несправедливости и его почти религиозная мечта о женщине с неба.
Из уличной жары он нырнул в пахнущий плесенью подъезд, ослеп в полумраке и уткнулся в податливое колышущееся тело.
— Господи, Сер-р-рж! — вместе с сиплым голосом невыносимо запахло луком.
— Ох! Извините, Тамара Николаевна…
— Да ладно. Вечно тут меня бодают…
Все знали, что одним из любимых дел этой давно пребывающей в одиночестве дамы был ненавязчивый визуальный учет корреспонденции соседей. Просто чтобы хоть как-то чувствовать, кто чем живет.
Выкинув из головы, Сергей споткнулся о первую ступеньку, но вовремя скоординировался и зашагал на второй этаж.
С тех пор как он развелся с женой после пяти лет пустого сосуществования, оставил ей квартиру и переехал к матери, ему в жизни больше не везло. Но, казалось, что не везло не только ему, но и всем окружающим. У всех было что-то не так. Даже его шеф, типичный обормот, еле сводил баланс с затратами и вечно был кому-то должен.
Где-то был и другой, благополучный мир, который издалека с брезгливой иронией посматривал на это. Мир без проблем и забот.
В его же мире нужно было быть очень осмотрительным. По вечерам женщины боялись выходить из дому. Они настойчиво утверждали, что в полной темноте из непроходимых зарослей сирени им является совершенно голый мужчина, шурша газеткой у бедер. Мужья как-то даже устроили облаву, уговорив хорошенькую Татьяну Анатольевну побыть приманкой, но дикий человек оказался хитрее.
Сергей знал многих, кто пытался заработать, делая что-то своими руками. Он сам пытался бизнесменить. Но все подобные начинания кончались глухим крахом, и поэтому никто больше ничего не хотел. Люди в этом небольшом городе изо всех сил старались не быть лохами, и те, у кого еще что-то оставалось светлое в душе, никогда это никому не показывали. Красота изредка проявлялась во внешнем: ну, случался иногда прекрасный закат, веселый летний ливень с радугой или белая точка военного самолета чертила в утренней голубизне длинные узоры, когда воякам удавалось достать горючку, чтобы совсем не разучиться летать.
Сергей не жаловался, вообще не пытался облечь в слова убогие понятия окружающей жизни. Он считал, что если тебе так повезло, что ты родился на помойке, то у тебя есть, по крайней мере, два выхода. Или найти место, где жизнь не так грязна или по мере возможности избавиться от грязи хотя бы вокруг себя. Ему в какой-то мере удавалось реализовать обе эти возможности. Он не поддерживал отношений с грязными людьми, и поэтому у него не было настоящих друзей. И ему повезло, что рядом с городом были высокие, по-настоящему красивые горы, куда можно было уйти и забыть о городе, что часто и делал Сергей с такими же экстремалами.
Сунув ключ в расшатанный замок, Сергей начал подбирать нужный наклон, думая, что надо бы сменить, наконец-то это барахло, но сначала придется найти новый точно такого же типа, чтобы подошел к уже сделанным в двери дыркам.
И тут на его плечо легла тяжелая, влажная ладонь и в шею пахнуло горячим смрадом. Мелькнула мысль о диком человеке, который сейчас начнет просить на флакон обезболивающего. Как всегда, в подобных случаях Сергей не мог сразу сообразить, как лучше поступить. Вот потом, при мысленном разборе ситуации он легко находил верное и эффективное решение.
Он чуть передернул плечом, сбрасывая лапу, независимо повернулся, хмуро поднимая глаза и оцепенел. Сначала показалось, что на него скалится безгубыми костями раздавленное грузовиком лицо, но оно было огромно в ореоле слипшейся оранжевой шерсти, клыки торчали вниз до жуткого бородавчатого подбородка, и оно сверлило его злобным фасеточным взглядом. От него исходила подавляющая аура несомненного правдоподобия, и мир потеснился, принимая в себя такую невозможную реальность. Но холодеющее сознание не успевало, и когда, прямо из ничем не прикрытого полупрозрачного туловища с голубовато-желтыми внутренностями, протянулись несколько лоснящихся гибких макаронин, дрожащих как у алкоголика, Сергей смог только подумать, а что будет, если сейчас выйдет мама. Потом что-то укололо его в бок, и он одеревенел, привалившись спиной к двери. Длинный раздвоенный язык красной молнией щелкнул по лицу, до краев наполнив мерзким чувством, все нелепо задергалось вокруг, меняя очертания. Его мощно повлекло куда-то, от чего сжались внутренности и перехватило горло. Вокруг бормотали и шуршали голоса, стало нестерпимо томительно и душно так, что в пору было смириться со смертью. Всколыхнулось последнее, отчаянное озарение мысли, и он умер.
Он очнулся и вспомнил все, еще не успев открыть глаза. Но это было далеко и давно. Наконец он решился открыть глаза и вместо белой постели в больничной палате увидел беспорядочно мелькающие цветные пятна и полосы. Мучительно долго все увиденное собиралось в образы, и этот процесс походил на безумие. Вдруг стало ясно, что это — мерцающая рябь воды прямо у лица.
Он лежал на боку, на каком-то упругом темно-зеленом матрасе. Чуть пошевелившись, сообразил, что этот матрац плавает в воде. Он плюнул и некоторое время смотрел, как расходится пятно.
Сергей осторожно, чтобы не свалиться в воду, привстал. Матрац оказался огромным листом кувшинки, местами запачканным птичьим пометом. Совсем рядом над водой распустил лепестки белый цветок, величиной с большой кочан капусты. Сергей скосил взгляд и убедился, что он не лягушка. Лист видимо распирали какие-то газы, и он легко выдерживал вес тела.
В голове было пусто. Мысли как бы испуганно попрятались, не находя достаточной опоры в реальности.
Он находился почти в самом центре тихого, сказочно прекрасного озера, на поверхности которого плавали такие же листья. Не близкий берег резко очерчивался полосой неправдоподобно золотистого песка, за которым протянулся ровный ковер зелени до стены густого леса, чуть призрачного в солнечной дымке.
С левого края леса в небо упиралась грандиозная цепь снежных гор. Где он?
Подняв глаза к голубому небу с веселыми барашками облаков, уже готовый к любым чудесам, все же обомлел, увидев летящего дракона. На таком расстоянии отчетливо различались три головы на длинных шеях, великолепные перепончатые крылья и позорно короткий поросячий хвост. Его психика пошла на критический излом, но удивительная четкость восприятия и ясность в голове не давали никакого повода сомневаться в увиденном… В качестве окончательной проверки реальности Сергей с размаху врезал себе по лбу ладонью. Нет, так сниться не может.
Этот его жест вызвал чей-то хрустальный веселый смех позади. Такого чистого и приятного смеха Сергей никогда в жизни не слышал. Он осторожно повернулся в другую сторону.
Девушка показалась довольно странной. Она стояла на четвереньках на соседнем матраце и смеялась так, как будто ей было больно. Одетая в белое полупрозрачное платье сказочной принцессы, с невесомыми, как струи дыма, локонами волос, она удивляла необычными чертами бледного лица. Несмотря на смех, это лицо казалось маловыразительным, может быть, из-за маленького носа и рта, и только огромные глаза казались живыми, и они приковывали все внимание. Какая-то совершенно незнакомая раса. Возможно, ее занесло сюда так же, как и его.
Ее длинные ноги были босыми. Принцесса на четвереньках не вызывала рыцарских чувств.
— Привет! — кивнул он. Она перестала смеяться и просто улыбалась. Вот он, языковый барьер. Неужели ей пофиг, что она оказалась на середине озера?
— Чего уставилась? — добродушно спросил Сергей, — Сидим тут на листочках как дураки…
— Это чтобы ты сразу не убежал, — неожиданно опрокинула языковый барьер принцесса непривычным, непередаваемо певучим голосом и, смело встав во весь рост, изящно покрутила пальчиком вокруг листа, на котором сидел Сергей. Тот порозовел от неловкости за свою грубость. Склонность краснеть всегда отравляла ему жизнь.
Другая раса и отличное знание его языка. Сергей вдруг осознал свою зависимость именно от этого существа. Ну, понятно, значит — инопланетяне. А он тут для какого-то эксперимента.
— Что все это значит? — спросил он наконец.
— Ты у меня в гостях и очень мне нужен… Здорово, что не теряешь голову.
Это точно не было телепатией. Она просто отлично знала язык и, выходит, знала и соответствующую культуру. Вот же, повезло — это произошло с ним. Или не повезло?
— Это какой-то эксперимент?
— Можно и так сказать… — она не договорила потому, что лист под Сергеем сильно качнулся, он взмахнул руками и чуть не свалился в воду.
— Что это!? — вскрикнул он, разглядев большое хвостатое тело, промелькнувшее в воде, — Тут акулы водятся?
Девушка снова весело и не обидно рассмеялась.
— Акулы не водятся, но много русалок. Есть еще водяной, но такой несносный болван!
Лексикон у нее достаточно свободный. После очередного рывка листа из-под ног, раздался слабый хлопок, и у края весело запузырился выходящий воздух. Лист стал убедительно проседать.
— Что ты теперь будешь делать?! — с живым интересом увлеченного исследователя воскликнула девушка, и Сергей остро ощутил несправедливость ситуации. Очень похоже, что жизнь просто придумала для него место еще более унизительных казусов. Он затравленно огляделся. Вода намочила штаны, и тут, некстати, подступил давнишний, еще земной, голод, потому как ужин остался не съеденным. А голодный он был склонен к поспешным решениям.
— Умная крыса будет искать выход из лабиринта! — довольно зло крикнул он, рванул рубашку, быстро избавился от ботинок и брюк и, тоскливо прицелившись, перевалил через край листа. Прохладная вода ласково приняла его тело, и он неторопливо поплыл к ближайшему берегу мимо листа с серьезно озадаченной исследовательницей.
— Куда же ты? — в ее голосе послышалось отчаяние.
— Крыса вырвалась на свободу! — выкрикнул он между размашистыми гребками.
— Пожалуйста, не надо! — ее голос чуть обломился.
Черт… Может она не умеет плавать? Сергей выдохнул в воду ругательство и повернул назад. Он схватился за край ее листа. По внешнему виду девушки ему трудно было определить, насколько искренни были ее переживания, но в глазах стояли слезы, и он смутился.
— Прости, — он помолчал, — что с тобой?
— Прости… — она смахнула рукой слезы, — но стало так обидно, когда ты покинул меня. Я столько готовилась! Ты не понимаешь...
— Да, я ничего не понимаю. И я хочу есть. А когда я голоден, я плохо соображаю.
— О, я накормлю тебя, забирайся ко мне!
Сергей как ледокол подмял под себя лист, но вползти на него никак не удавалось. Лист неожиданно вывернулся, встал вертикально и мягко хлопнул его по голове. Вынырнув, он обалдело уставился на девушку. Та стояла в забрызганном и обвисшем платье прямо на поверхности воды. Сергей рывком вспрыгнул на лист и, поправив сползшие от рывка из воды трусы, уселся на скрещенные ноги, обретая состояние полного самоконтроля. Первое, что он осознал на посвежевшую от купания голову — что застрял здесь далеко не на пять минут, но это ему нравится. Однако, он был готов не поддаваться никакой жалости. Девушка шагнула к нему и грациозно опустилась на колени, оказавшись вровень с ним. Они выжидающе посмотрели друг другу в глаза, и Сергей вдруг понял, как легко можно в них утонуть.
— Ты такой неуклюжий...
— Ну… я есть хочу...
— Вот… — она сложила тонкие ладони и поднесла к нему. Они были полны густой алой жидкости. Сергей наклонился и понюхал. Аппетитно пахло ароматной свежестью. Видимо он уколол ее своей отросшей за день щетиной — она слегка вздрогнула. Несколько капель пролилось на мокрое платье, растекаясь широкими пятнами. Он осторожно взял ее руки в свои, изумляясь гибкости длинных пальцев, и, пригубив, жадно выпил все несколькими глотками. Пикантный, солоноватый напиток вливался в жилы горячей бодрящей струей.
— Чьей кровью ты меня напоила?
— Своей, — она улыбалась одними глазами.
— Вот уж не поймешь, когда ты шутишь!
— Поверь, я желаю тебе только добра, — в ее взгляде Сергею показалась чуть фанатичная искренность. Он растерялся.
— Если бы ты согласился погостить у меня немного… Это так важно.
— Но ты мне еще ничего не рассказала… Как тебя зовут?
— О.., назови меня сам, как тебе нравится, Сережа! — предложила она.
Рядом громко булькнуло, всплеснулось как от вынырнувшего бочонка, и раздался скрипучий голос.
— Тоже мне, Сер-р-режа! — передразнил он, — Разве ж настоящего мужика так зовут?
Сергей повернулся и увидел одутловатого старикана в огромных трусах в горошек, бревном покачивающегося на спине. Круглый живот целиком торчал над водой, а выцветшая зеленая борода далеко расплылась вокруг губастой и щекастой морды, моргающей маленькими глазками из-под косматых бровей.
— Не будь дураком, назови ее Авдотьей! — посоветовал старикан.
— Это и есть тот болван — водяной, — с улыбкой вздохнула девушка, — Если будет слишком надоедать, надавай ему по шее!
— Не слушай бабу, своим умом жить надо! — в сердцах прикрикнул водяной.
Вокруг поверхность воды закипела от множества всплывающих хвостатых тел. Стало шумно.
— Опять сбежал!
— Ее учуял, извращенец!
— Эй, а ну давай на дно!
Они все были на одно лицо или так казалось с непривычки Сергею, все как на подбор кукольные симпатяшки с длинными белесыми волосами. Чем-то они его манили как сирены и подумалось, что было бы здорово и весело с ними тут поплавать.
Суетливые русалки, сверкая чешуей, бесцеремонно подхватили вяло отбивающегося старикана и потащили в глубину. Лист сильно закачался. Чтобы удержаться Сергей низко наклонился, ухватившись руками за скользкие края так, что его локоть оказался на бедре девушки. Прямо перед его лицом вынырнула русалка, призывно подмигнула обоими глазами, извернулась и, смачно влепив ему кончиком хвоста в лоб, ушла в глубину.
— Ой! — жалобно вскрикнула снова облитая девушка.
Сергей запоздало выпрямился.
— Как оживленно здесь! — сказал он, потирая лоб, — Давай высаживаться на берег. Ты, естественно, пойдешь по волнам, а я как-нибудь своим ходом.
— Да, будем выбираться отсюда, Сережа! — девушка встала, брезгливо поправила замоченное, в красных пятнах и ставшее почти совсем прозрачным платье и взяла его за руку. Лист моментально ушел из-под ног с резким ощущением падения в бездну. Как он сидел на скрещенных ногах, так и оказался в воздухе, невесомый, а девушка явно забавлялась, поворачивая его из стороны в сторону, как воздушный шарик. "А как же инерционная масса?" — возникла протестующая мысль. Он вытянул ноги, чтобы выглядеть приличнее.
— Тешишься своим могуществом? — смог, наконец, он произнести хоть что-то.
— Даю привыкнуть. Хорошо, теперь — сам! — девушка осторожно поставила его на воду.
Устоять оказалось почти невозможно. Малейшее усилие сбивало с ног невесомое тело на ужасно скользкой воде. Давящаяся смехом девушка все же помогла ему прочувствовать новые законы равновесия и сделать первые шаги. Но от всего этого начало выворачивать желудок.
— Сережа, ты чего стал такой бледный?
— Сейчас меня стошнит, — признался он, едва шевеля губами.
Она наклонилась к его шее и слегка прикусила. Как ни странно, это сразу помогло.
— Спасибо, доктор! — выдохнул он и мелкими шажками засеменил к берегу.
— Держись за меня!
Но просто держаться за руку оказалось недостаточно. Иногда он соскальзывал и проворачивался на ее руке как пропеллер. Тогда девушка подхватила его и быстро понесла в горизонтальном положении.
— Почему бы нам просто не взлететь? — изнывал Сергей, подрыгивая ногами, — Ты же наверняка летать умеешь? А? Умеешь ведь?
— Не брыкайся, мне неудобно! Уже выходим.
Наконец он был поставлен на песок и с удовольствием вдавил его обретенной тяжестью.
— И долго ты тренировалась, пока не научилась так здорово ходить по воде?
— Я всегда любила водные танцы. Это как у вас кататься на льду.
— Покажешь?
— Обещаю!
— Хорошо, особенно если ты прояснишь мне про все это. Какой чудесный пляж и солнце! — его настроение стремительно улучшалось, и он уже точно не хотел, чтобы этот рай вдруг закрылся для него. Он прыгнул на золотящиеся россыпи неземного песка и, перевернувшись на спину, в упоении раскинул руки, прикрыв глаза от яркого солнца.
— Если честно, то я заранее почти на все согласен, — тихо проговорил он, — мне здесь нравится.
— Прекрасно. Тогда, может быть, сразу и начнем?
— Что начнем? — Сергей сфокусировал один глаз.
— Делать жизнь, — она неопределенно повела рукой, явно волнуясь.
— Что!? — он удивленно привстал на локтях.
— Я, конечно, предпочла бы, чтобы ты ничего не знал, тогда бы все получилось более правильно, — она принялась стягивать нелепое мокрое платье с кровавыми пятнами.
— Вот так сразу!? — ошеломленно замотал головой Сергей, не в силах отвести взгляд.
Если ее лицо не особенно привлекало внимание, то фигурка у нее была просто фантастической.
Она озадачено посмотрела на него, с неожиданной сноровкой выжимая воду из платья на песок.
— А..., базовая реакция! — она покачала головой, — Ты неправильно понял, я все поясню. Пойдем, тут недалеко есть подходящее место, мое логово.
Она забросила платье на плечо и, не оглядываясь, направилась к лесу. Обалдеть.
"Выкинь из головы, казел!" — строго приказал себе Сергей.
Привычным усилием воли он переключил эмоциональный настрой, резко поднялся и стряхнул прилипший песок. Как только он ступил на траву, босые ступни начали накалываться на что-то. Он сразу не смог вспомнить, когда в последний раз ходил босиком по траве. Девушка шла свободно и не оборачивалась.
— Постой! — крикнул он вслед, — Я, кажется, придумал для тебя имя!
Она остановилась, поджидая, пока он, выгибаясь и шипя от уколов, не приблизился. Они пошли рядом.
— Как ты здесь так спокойно ходишь босиком?
— Привыкла.
— Можно я буду звать тебя Аделией де Педро дона Лолита...
— Оо..., кажется, это ты попробовал пошутить! Может быть, сможешь выговорить мое настоящее, — она пропела слово, не оставившее в голове ничего, кроме переливчатого звона. С четвертой попытки он уловил звукосочетание и вскоре они сошлись на компромиссном — Бьянзли.
Они подошли к опушке леса, состоящего из невысоких, но мощных деревьев с бочкообразными стволами, покрытыми крупной чешуей как гигантские ананасы. Их прямые пальмообразные ветви густо переплетались наверху, из них выглядывали разноцветные плоды и с веток на ветки прыгали какие-то мелкие мохнатые твари. Громко орали птицы, иногда заглушаемые короткими звериными вскриками.
Сергей подобрал довольно увесистый плод, резко пахнувший приторным ароматом. Чисто автоматически он метнул его в гущу вылупивших огромные глазища из-за листвы обезьянок. Это вызвало бешенный взрыв эйфорического визга. Ветви всколыхнулись и оттуда посыпался ответный шквал. Сергей отбежал на недосягаемое расстояние и только тогда фруктопад прекратился.
— Что ты наделал!.. — глаза Бьянзли распахнулись не меньше, чем у зверушек, — теперь мы их законная цель!
— Сорри, — Сергей раскаянно поник, — я все испортил?..
— Ну, не знаю, посмотрим. Хорошо что они тут в изобилии ленивые.
Бъянзли приподняла руку, что-то блеснуло с ее пальцев, и впереди воздух загустел переливающимся маревом.
— Заходим! — она шагнула вперед и исчезла.
Сергей чуть помедлил, но не стал протягивать руку для пробы, а коротко выдохнул и нырнул в неизвестность.
С легким булькающим звуком лес пропал. В нежно-розовых сумерках, как в огромной куполообразной палатке, неизвестно на чем с кошачьей непринужденностью расположилась Бьянзли, уже в тонкой матово лоснящейся черной коже, плотно обтягивающий ее. Когда успела?..
— Привет! — она улыбнулась, — Это — мой дом!
Сергей осторожно озирался привыкая. По всей розовой глубине мерцали чуть заметные искорки и блики, никак не собирающиеся во что-то для него осмысленное, а вместо шума леса в бархатистой тишине едва слышались, казалось бы, хаотические звуки, самые разные и неожиданные. Все это явно как-то воздействовало на настроение, настраивая на домашний уют.
— Нравится?
— Непривычно...
— Садись!
Сергей обернулся примериваясь.
— Просто падай куда хочешь, не бойся!
После секундного колебания Сергей преодолел естественный протест и канул спиной назад. Он был принят мягкими объятиями возникшего сидения.
— Мой дом вне хронотопа этой планеты, и сколько бы мы ни разговаривали, на планете не пройдет и мгновения.
Это сообщение само по себе выбивало из равновесия. Чтобы как-то оставаться самим собой он спросил:
— Это ничего, что я тут в мокрых трусах?
— Ах, да, сама-то я переоделась, — она на секунду замялась, — но, знаешь, одежду тебе лучше выберем в зависимости от результатов нашего разговора.
Получилось отрезвляюще дипломатично...
— Если хочешь общаться со мной в таком виде — пожалуйста, — пожал плечами Сергей, — Скажи только, — он помолчал вспоминая, — что это за жуткая тварь была, ну, еще там, у моей квартиры?
— На Земле? А как это выглядело?
— Ты не знаешь? Это было очень мерзко. Такое полупрозрачное тело с щупальцами, клыками и рыжей шерстью вокруг морды… Язык длинный как у хамелеона. Меня, гад, лизнул, бррр… Намного приятнее было бы видеть тебя вместо него.
— Кто-то из наблюдателей околоземной системы разума или даже биосинтетический организм — биосинт. Это из-за всяких формальностей, связанных с перемещением неадаптированных разумных существ. Прости за неприятные переживания, — она мило пожала плечами, — Я, конечно, могла бы начать являться тебе во сне, — она интригующе округлила и без того огромные глаза, — или устроить переписку через ваш интернет, но по некоторым причинам все это не подходило.
— А далеко отсюда до Земли?
— Ну… я даже не знаю.
— Как оптимистично!.. Хоть какой-то код центурии или чего там?..
— Ты когда лазишь по инету, разве знаешь, где расположен тот или иной сайт?
— Хм. Очень надеюсь, ты не потеряла адрес моей Земли...
Она ласково улыбнулась как ребенку, — не переживай, Сережа, как тебя вытащили, так и вернут.
— Ох, не хотелось бы, чтобы прямо так же...
Она наклонилась, обдав его тонкой свежестью своих волос, и провела рукой в пространстве между ними. Там повисла небольшая серебристая поверхность с двумя розовыми шарами на ней, размером с яблоко.
Сейчас будет объяснять космологию, — приготовился Сергей.
Она взяла один и поднесла ко рту на мгновение.
— Попробуй, это должно тебе понравится.
Сергей повертел свой шар, не понимая, что нужно делать.
— Просто всосись в него с боку, — она неторопливо снова коснулась губами своего шара.
Сергей попробовал. Это было так, как если бы часть оболочки вдруг становилась податливой как жвачка и легко прорывалась, отдавая порцию ароматного сока. Казалось, что он содержит не один какой-то вкус, а множество и хотелось с жадностью выпить его как можно больше.
— Классно как..., мне нравится, — Сергей довольно улыбнулся, крутя в руках уменьшившийся шарик.
Бьянзли стала серьезной.
— Я не смогу тебе объяснить так, чтобы ты все до конца понял потому, что тут очень важна твоя неискушенность в этих вопросах. Ты не должен знать, что тебя здесь ждет в моей постановке нашей жизни, — она многозначительно посмотрела на него, — Ох, я волнуюсь… — она коротко вздохнула, — понимаешь, только ты и я на этой планете… Зачем это нужно? Скажу только, что от этого зависит моя жизнь.
— Круто и таинственно, — только и вымолвил напрягшийся Сергей. Пауза затягивалась.
— А эти все сказочные существа?
— Все на этой планете заранее подготовлено, и эти существа — тоже. Это — биосинты, живые структуры с жестко заданным стилем поведения. Некоторые вполне добродушны, а другие очень даже наоборот. Они синтезированы уже во взрослом состоянии, но воображают, что всю жизнь жили здесь. Это — их родной дом. Но птицы и звери в лесу — настоящие природные.
— А что с ними будет потом?
— Они так и останутся жить здесь.
— Но если есть агрессивные существа, значит, кто-то может и погибнуть?
— Да.
— Хм, как реалистично… Целая планета предназначена для какой-то твоей постановки. При этом могут погибнуть некоторые ее невинные персонажи. Правильно?
— Да. Но это не то же самое как ваша охота на диких зверей на Земле, которая нужна только для удовольствия. У нас это — необходимость. Иначе наша раса исчезнет. Наше становление требует очень много усилий. Вот у вас дети развиваются годами, хотя у более простых животных все намного быстрее.
— Да, действительно… Ты тоже прости, за мои глупые замечания...
— О, Сережа, сам ты ведь не из породы охотников и тебе действительно кажется это несправедливым.
— Мы, конечно, тоже можем попасть в чьи-то когти?
— Не беспокойся за себя. Ты будешь под контролем аварийного извлекателя.
— А ты?
— А вот мне уж как повезет...
— Жестко… — Сергей видел, что Бьянзли далеко не так спокойна, как пытается выглядеть. Стоило только взглянуть в ее огромные глаза. А это он себе позволял не часто, ощущая каждый раз непонятное волнение. Он не позволял себе тонуть в этом неземном обаянии как глупый пацан.
— Природа не знает такого понятия как жестокость. Любой вид жизни имеет право на существование, право на свой шанс доказать свои преимущества. Каким бы ужасным он тебе ни казался. С его точки зрения ужасен ты.
— Что-то вроде наших вылазок на выживание...
— Я могла и не рисковать, сама пойти в постановку с гарантией аварийного извлечения, но выбрала тебя. Я долго выбирала!
— Очень польщен, Бьянзли, постараюсь оправдать… Сколько времени все это продлится?
— Не больше девяти дней.
Сергей прикинул. Девять дней заботы об этой странной женщине. Разве он не мечтал с детства о подобном приключении?
— В принципе я согласен, но, знаешь, Бьянзли, если я не выйду на работу, меня просто уволят, а найти другую у нас — очень непросто.
Слегка возмутилась совесть, но Сергей одним волевым пинком загнал ее обратно в подсознание.
— О, твое материальное благополучие больше не будет проблемой.
— И еще мама. Она с ума может сойти от беспокойства за такой срок.
— Маме ты сейчас напишешь записку.
— И ее передаст та симпатяга с клыками?
— Сережа, — Бьянзли иронически улыбнулась, — с этой проблемой мы справимся сами, — она чуть приподняла руку, и маленькая зеленая искра слетела с нее, оставив в воздухе светлый лоскут с неровными краями и короткую палочку.
— Вот, пиши прямо на этом.
Сергей покрутил в пальцах палочку, как ребенок измазался светящейся краской и начал писать багрово полыхающими буквами: "Мама! Извини за беспокойство, но мне пришлось срочно поехать в другой город насчет новой хорошей работы. Так что, если позвонит шеф, предложи ему поискать другого козла, можно грубо. Вернусь через пару недель. Не волнуйся, Сергей."
— Готово, — сказал он и лоскут исчез, — что это у тебя сверкает каждый раз на руке?
Бьянзли показала тонкое колечко на среднем пальце.
— Терминал пользователя. Для связи с инфосетью моей системы разума. С ним я могу очень многое.
— Волшебное колечко?
Она улыбнулась, потом вздохнула.
— Вот только я сниму его перед тем как начать жизнь здесь.
— Чтобы без поддавков, — понимающе кивнул Сергей.
— Точно.
— Слушай, ты так хорошо говоришь на моем языке! Долго пришлось изучать наш мир?
— С этим особых проблем не возникает. С мозгом кое-что делается, — она неопределенно помахала пальчиками, — организуется примерно то, что помогает детям так быстро все воспринимать. Что-то вроде критического периода развития.
— Какая-то хирургическая операция?
— Только ничего нигде не разрезается! — она усмехнулась, — Через внепространство имплантируются нервные ткани в период их созревания. И у нас все происходит гораздо эффективнее, чем в природе у детей.
— Да, как нам далеко до вас...
— Совсем не так далеко, как тебе кажется. А твоим миром я давно заинтересовалась. И именно твоей страной. Там есть необычно отзывчивые люди, готовые изменить свой мир.
— Скорее изменить своему миру, — цинично возразил Сергей, — потому, что наш мир давно изменил нам.
— Наверное, не мир вам изменил, а вы там все еще кусаться не перестали. Знаешь, более цивилизованные страны у вас погрязли в оболванивающей культуре настолько, что самобытное творчество там стало уделом очень немногих. Если бы они не переманивали лушчие умы к себе, не было бы у них никакого прогресса. Зато теперь ты увидел и другой мир.
— Да, я уже почти счастлив.
— Дай-ка мне свою руку.
Она надела на его средний палец точно такое же кольцо, что было на ней.
— Здорово! — он с интересом рассматривал свою новую техническую игрушку, — И как же им пользоваться?
— В сущности — это самое обыкновенное металлическое кольцо. Все дело в том, что на нем сфокусирован следящий канал связи, и он будет везде сопровождать тебя. Сейчас он отслеживает твои жизненные параметры, работает как извлекатель и выхватит тебя за мгновение до критических повреждений. А как его активизировать придумай сам. Хочешь, сделаем, что нужно будет потереть его, как в сказке.
— Забавно, пусть так и будет, — он улыбнулся.
— Это кольцо останется тебе как сувенир.
— Классно!
— Но пока ты в моей поставновке вне этого дома, оно будет работать только как извлекатель. Если, к примеру, тебя съедят, ты окажешься в моем доме и будешь реконструирован даже если от тебя ничего не останется. Теперь давай тебя оденем. Ты мне доверяешь?
— Вполне. А ты будешь в этой своей второй коже?
— Да. Тебе нравится?
— Очень.
— Это действительно как вторая кожа. У нее много функций. Хочешь такую же?
— Можно попробовать.
Бьянзли бросила ему на колени что-то черное и небольшое, похожее на лягушачью шкурку. Сергей недоверчиво приподнял ее двумя пальцами.
— Я точно смогу это натянуть на себя?
Бьянзли взяла у него кожу.
— Встань!
Сергей поднялся, чувствуя себя как новобранец перед медкомиссией. В дальнейшем аналогия стала еще более полной.
— Сними свои мокрые трусы.
— Бьянзли...
— Ты хочешь, чтобы они торчали под костюмом и ограничивали его функции?
Сергей молча сорвал свои трусы и не успел выпрямиться как она одним движением продела его голову в эластичное отверстие. Удивительный материал как живой скользнул вдоль его тела, покрывая до самых пяток.
— Здесь есть кармашки, смотри, — она показала, как нужно надавить пальцем на бедро сбоку, чтобы кожа в этом месте раскрывалась кармашком.
— Положи туда, — она протянула ему маленькую серебристую упаковку, — это если сильно проголодаешься.
Сергей почувствовал, что он и Бьянзли стали одной командой.
— Итак, что мы будем там делать?
— Мы будем просто жить, Сережа, эти девять дней, которые, конечно, пролетят как одно мгновение...
Она сняла свое кольцо и повесила его над головой прямо в воздухе.
— Вот, теперь я смогу попасть домой только с тобой.
Что-то изменилось в ее голосе.
— Страшно?
— Немного...
— Это действительно так тебе нужно?
Она только улыбнулась ему и взяла за руку.
— Ну, все, выводи меня отсюда.
Он шагнул наугад, и заходящее солнце над лесом заставило его прищуриться. Он оглянулся. Дом все еще обозначался слабым маревом.
— Так и будет виден, — сказала Бьянзли, — а по ночам он слегка светится.
— Куда мы пойдем?
— В лесу стоит наш домик.
Они обошли далеко сбоку усыпанное фруктами место и вошли лес. Мести не последовало и они пошли прямо по высокой траве между стволами. Сергей с удовольствием отметил, что обтянутые черной кожей ступни уже не чувствуют колючек.
Лес был не только большим обезьянником. Из-под ног суетливо выскакивали потревоженные твари и расползались в цветущей траве, перед лицом летали бабочки с повадками назойливых мух, норовя усесться на нос, крики вокруг напоминали склочный визг на базаре, и душноватый воздух был наполнен запахами спелых плодов. Цепкий кустарник с фиолетовыми бананоподобными плодами безуспешно пытался царапать черную кожу.
— Эти морковки можно есть? — Сергей показал на плоды.
— Эти можно.
— Мать твою!!! — он в ужасе отпрянул, когда из-под ног, взорвавшись алыми крыльями, вылетела очень большая птица и, жутко ухая, пролетела низко между стволов прочь.
— Мать… мать… мать… — вперемежку с хохочущим зловещим уханьем повторило лесное эхо.
— Прости, Бьянзли, — раскаялся Сергей, — вырвалось. Знаешь, целыми днями все за компьютером, а тут сразу такое...
— Не надо сдерживаться, Сережа, — резонно посоветовала его новая подружка, — мы не должны чувствовать скованность между нами и тогда все будет правильно.
— Ты мудрая женщина!
Она беззаботно рассмеялась.
Вскоре они начали подниматься на холм. Лес на склоне поредел и перешел в кустарник. На самом верху за почерневшим дощатым забором стоял живописно смотрящаяся над лесом вполне земная избушка из сказки про Бабу-ягу, только без куриных ног.
Бьянзли чуть отстала, раздвигая ветки кустов. Сергей протянул ей руку, и они вместе преодолели резкий подъем к старой калитке. Знакомая большая сердитая птица монументально сидела на ней, уставившись немигающими ядовито-желтыми глазищами. Сергей узнал ее по ярко-красной кромке перьев и потянулся вниз за чем-нибудь потяжелее, но пришлось ограничиться увесистым комом земли с корнями. Однако, это чучело неожиданно ловко подпрыгнуло, поджимая лапы, как через скакалку, и пучок травы с землей пролетел под ней. Громкое уханье вскоре затихло за деревьями.
— Замечательное место, — сказал Сергей, осматриваясь, — мне нравится.
Он толкнул калитку и та, натужно заскрипев, отвалилась внутрь.
— Все это нужно будет починить, — решил Сергей.
Они вошли в домик. В небольшой прихожей было пусто, только пол был засыпан крупным песком. Сюда выходили двери двух комнат. Одна оказалась кладовкой, заваленной разнообразным хламом, в другой находилась печь, выложенная из камня рядом с окном без стекол, большой грубый стол со скамьей и дверь в третью комнату. Сергей открыл ее и увидел широкую, ничем не покрытую деревянную кровать, два низеньких табурета и… он раскрыл глаза в изумлении, увидев висящие на единственном гвоздике меч, топор, арбалет с полным колчаном стрел, щит и даже копье.
До сих пор он не очень задумывался о самой сути предстоящей им здесь жизни. Но этот арсенал и кровать наводили на конкретные мысли о возможном будущем.
— Бьянзли! — позвал он, — Это все оружие мне понадобится?
Она вошла, очень приятно положила ему руки сзади на плечи и улыбнулась.
— Ну, я не знаю, Сережа! Это все я на всякий случай приготовила...
Он взглянул в ее глаза и поверил, что она действительно не больше него представляет возможное будущее и, похоже, заранее ничего не планировала. Он решил, что пусть все происходит так, как повернется.
Окно в этой комнате оказалось заделанным железными прутьями, а на толстой двери висел надежный засов. А еще в углу, прямо около кровати, зияла дыра со свежей землей вокруг, размером в человеческую голову. Из черного хода тянуло сыростью и глубиной.
— А вот этого не было раньше… — удивилась Бьянзли.
Сергей присел и заглянул в дыру. Ход расширялся и затем уходил куда-то в сторону.
— Завалим в первую очередь, — решил Сергей, — что это может быть?
— Не знаю. Звери, которые могут рыть такие ходы, здесь не водятся. Но, возможно, это какие-то коренные обитатели. Планету я сама выбирала. По внешнему виду. Понравилось, ткнула пальцем и все. Ничего детально здесь не обследовалось...
— Ясно. А кто вообще здесь настроен против нас? Тот трехголовый, что в небе над озером пролетел, например?
— Никто из них заранее против нас не настроен. Если только не будешь в них кидаться и сам настраивать.
— Для нормального пацана кинуть — это как для исследователя палкой потыкать. В общем понятно, что кому как в голову придет, так и отреагируют, плюс непредвиденная опасность прямо под ногами.
— Да, прости, что вмешиваюсь, тебе как мужчине виднее, ты осваивайся. А пока я как женщина схожу наберу фруктов к ужину.
— Ну нет, теперь я тебя одну не пущу. Подожди немного, сейчас вместе пойдем.
— Что же мне теперь и не выйти одной из дома?
— Бьянзли! — Сергей улыбнулся, но его голос стал тверже, — Раз уж только я защищен по-настоящему, то я сделаю все, чтобы ты выжила, несмотря на непредусмотренные обстоятельства. И мы будем очень бдительны, начнем тренироваться, чтобы тебя было не так просто съесть. Мы будем бегать, отжиматься!
— Сережа, но это не главное для меня!
— А что главнее?
— Эта постановка вовсе не для того, чтобы научиться выживать в суровых условиях! И… я не могу сказать тебе больше...
Сергей задумался.
— Кажется, я и сам начинаю понимать, — тихо сказал он, выразительно посмотрев на нее, — но все равно, Бьянзли, пойми, я еще не освоился, и у меня нет уверенности за тебя, так что будь умницей, слушайся мужчину! — он потянулся к мечу.
Она только весело, совсем по-земному, всплеснула руками и запрыгнула на кровать, грациозно как черная пантера.
Как только Сергей попробовал снять меч, весь ворох железа сорвался с хилого гвоздика и рухнул ему на ноги. Сергей взвыл и запрыгал, шипя от боли.
— Ох, Сережа! — Бьянзли вскочила, — Прости, я даже не смогла повесить это нормально...
— Ничего, — он пришел в себя, — вбивать гвозди — не женское дело. Может быть, ты и дом сама построила?
— Дом — нет! — Бьянзли рассмеялась, — Скопировала с какой-то вашей заброшенной избушки.
Выбрав кинжал и топорик, Сергей сдвинул ногой остальное к стене. Подумав немного, он снял ремень с колчана и обернул его несколько раз вокруг правой ноги выше икры и просунул туда кинжал. Более широкий ремень он снял с ножен меча и застегнул на поясе для топорика.
— Пожалуй, я готов. Пойдем?
— В кладовке должна быть корзинка для фруктов.
Она нашлась в самом низу кучи всякого хлама. Завалялась там также алюминиевая армейская фляга, которую Сергей пристегнул к поясу потому, что так было правильно.
Две черные, матово отсвечивающие фигуры почти одного роста, одна из которых была удивительно изящной и тонкой, вышли из старинной избушки, щурясь в розовых лучах заходящего солнца. Невесомые волосы Бьянзли были подхвачены как дым вечерним бризом и короной взметнулись от бледного лица, сделав ее похожей на ведьму.
Они спустились с холма, по пути расчищая тропу от нависающих веток кустарника. Потемневший лес чуть притих, и приятный ветерок выдувал между ананасовых стволов дневную духоту.
Прямо из-под холма вытекал прозрачный ручей. Сергей опустился на согнутых руках, припал губами к воде и напился.
— Известковая. Похоже на пещерную воду, — определил он, — но неплохо.
Бьянзли встала на четвереньки, но так пить было для нее слишком непривычно, и она только макала нос в воду.
— Черпай рукой, — посоветовал Сергей, — мы теперь должны уметь пить как звери.
Вот это ей отлично удалось.
Она уже вставала, как из-под камня, откуда вытекал ручей, вытянулись по воде розовые струи.
— Смотри, Сережа!
— А ведь это кровь… — он нахмурился и вздохнул, — выходит, я отгадал. Прямо под нашим домом пещеры, и там сейчас пируют какие-то твари. Думаю, что здесь в лесу есть где-нибудь еще выходы. Воду отсюда пить больше не станем. Нужно найти другой источник подальше.
— С водой проблемы нет. В этом лесу много ручьев.
Они пошли вглубь леса, и теперь уже Бьянзли держала Сергея за руку. Ей стало не по себе. Сергей остановился и повернулся к ней.
— Слушай, Бьянзли, может быть, вернемся за твоим кольцом и сначала наведем здесь порядок?
— Я уже повесила кольцо и теперь поздно, — она явно трусила, но с наивной надеждой посмотрела на него, — давай как-нибудь отобьемся?
Сергей посмотрел в ее глаза и понял, что будет защищать эту женщину от всего на свете.
— Я постараюсь, — он ласково улыбнулся ей и чуть сжал ее руку.
Лиловые бананы оказались кисловаты, а вот ярко-красные груши, свисающие прямо с лиановых лоз, были превосходны. Их мякоть по вкусу напоминала хурму, но сок был густым и содержал ароматное масло. Они набрали их полную корзину.
Чистый, широкий ручей протекал недалеко, вдоль холма, и там Сергей промыл и наполнил флягу.
Вечерние сумерки постепенно сгущались в лесу, но так приятно было бродить здесь с этой женщиной. Сергей болтал какие-то глупости, стараясь отвлечь ее от страхов, и это вполне удавалось, — им стало опять беззаботно. Он совсем разошелся, вытащил топорик из-за пояса и размахивал им, горланя подходящий мотивчик. Его приводило в восторг то, что Бьянзли удачно подпевала ему своим удивительным голосом. На пике этого своего восторга он метнул свой томагавк, неожиданно удачно всадив в ствол ближайшего дерева. Когда он выдернул топор из древесины, оттуда обильно потек сок. Сергей попробовал. Это была приятная, слегка сладковатая жидкость. Он тут же вылил воду из фляги и нацедил в нее древесного сока. Нужно было возвращаться, чтобы успеть до темноты заделать дыру в комнате.
Верхний край солнца над деревьями был виден уже только с верхушки холма.
— Бьянзли, сколько у нас здесь земных часов в сутках?
— Двадцать один и одиннадцать минут.
Сергей немного подумал. Его часы показывали три часа ночи. Он поставил их на десять.
— Буду по утрам переводить на два часа сорок девять минут вперед, — решил он, — хотя вряд ли нам здесь потребуется знать время точнее, чем видно по солнцу.
Они вошли в домик, и Сергей поставил корзину на стол.
— Я пойду срублю дерево, а ты нарви травы, чтобы не спать прямо на досках.
Сергей вытащил из груды амуниции настоящий боевой топор. Прихватив еще и кастрюлю, он спустился к подножию холма, и выбрал дерево, подходящее по толщине для того, чтобы заткнуть дыру.
Рубить деревья было не очень привычным делом. Он выдохнул и широким замахом с чавкающим звуком всадил лезвие в податливую древесину. Сделав глубокую зарубку, он подставил кастрюлю и заполнил ее соком до краев.
На деле срубить ананасовое дерево оказалось гораздо легче, чем он предполагал. Разрубив ствол пополам, он поволок тяжеленный обрубок к домику. Отдыхать приходилось каждые несколько метров, и он дышал как лошадь на скачках. Пот ощущался только на открытых частях тела. Под костюмом было вполне комфортно, и это здорово помогало.
Сергей затащил бревно в спальню и увидел, что на кровати едва помещается целый стог травы, накрытой сверку несколькими кусками материи. Бьянзли яростно утрамбовывала ее, прыгая на четвереньках и перекатываясь. Зрелище было очень увлекательным, но в комнате становилось все темнее и нужно было спешить.
Сергей расширил дыру и впихнул в нее бревно, рассчитывая, что торчащая чешуя не позволит уже вытащить его никакой силе. Бревно ухнуло вниз и плотно застряло в изгибе хода. Сюда могло поместиться еще одно.
— Ты вспотел! — воскликнула Бьянзли, — спрыгнув с кровати, — как ты вообще затащил это на холм?
— Да, я слегка не в форме, — признал Сергей, — Но, думаю, второе бревно мне дастся легче.
— Я помогу тебе!
— О, Бьянзли! Таскать бревна!? Доверься, я вполне с этим справлюсь сам.
— Пойдем! Запомни, мы здесь — на равных.
Очень непривычно было слышать такое от женщины.
Сергей так и не понял, то ли ему действительно помогла смешно упирающаяся длинными ногами Бьянзли, то ли ее присутствие так стимулировало или же организм начал приспосабливаться к такой работе, но это бревно, действительно, далось гораздо легче. Скорее всего, подействовали все три фактора.
Они вышли наружу. На светлом еще небе начали появляться первые звезды.
— Костер сейчас бы разжечь, — размечтался Сергей, — у нас спички есть?
— Представь себе, я тоже только сейчас вспомнила про это, — Бьянзли огорченно вздохнула, — такое и не предусмотреть! У нас нет ничего, чем можно добыть огонь...
— А ночью хоть светло? Луна здесь какая-нибудь есть?
— Мне предлагали закружить здесь несколько лун, это было бы так романтично, но, знаешь, чем легче дается постановка, тем менее эффективен результат, и я решила...
— Понятно, — Сергей задумался, перебирая известные способы добычи огня. Внезапно у него появилась слабая надежда.
— Бьянзли, а на случай травм или болезней ты тоже ничего не предусмотрела?
— А вот и предусмотрела! — она гордо тряхнула облаком своих волос, — В кладовке есть целый мешок ваших лекарств. Я, конечно, не разбираюсь в них, поэтому просто набрала то, что в аптеке было.
Она вытащила волоком из избушки действительно не маленький мешок, и Сергей нетерпеливо принялся выкладывать содержимое.
— Так, рыльца кукурузные, шесть пакетов...
— Я подумала, что их нужно много, раз пакеты такие большие...
— Горшок подкладной — совершенно необходимая нам вещь!
— Вот видишь! — она гордо улыбнулась.
— Три коробки хвойного экстракта! Надо будет высыпать его русалкам в озеро… Так, клизмы, соски, фталазол… — он быстро выгребал все пока не нашел марганцовку, флакон глицерина и бутылочку с борным спиртом.
— Ну вот, Бьянзли, кажется, теперь у нас будет костер.
— А зачем лекарства?
— Знаешь, я когда-то был мальчишкой.
— Я почти уверена в этом.
— А у нас практически не бывает мальчишки, который бы не прошел период увлечения пиротехникой. У меня же этот период не прошел, а трансформировался в мою первую профессию. Короче, я знаю, как с помощью лекарств разжечь костер. Осталось только набрать дров.
С сухим кустарником проблем не возникло. Мало того, Сергей обнаружил, что некоторые виды кустов были со смолистой древесиной.
Из мелких веточек Сергей сложил шалашик, насыпал кучку марганцовки у его основания, смочил ватку борным спиртом и подвинул ее под ветки. Затем накапал глицерина на марганцовку.
Бьянзли присела рядом и с любопытством наклонилась, чтобы лучше рассмотреть. Над кучкой завился дымок, начало потрескивать, искрить и, внезапно, все загорелось. Бьянзли с восторгом посмотрела на Сергея. Ему удалось удивить инопланетянку!
— Как здорово, Сережа! Но какие же страшные лекарства у вас на Земле, ими даже огонь можно добыть!
— О, не только огонь, — засмеялся Сергей, гордый за себя и за земную медицину, — у нас тут есть компоненты для неплохой взрывчатки! — и он начал подкладывать в огонь более крупные ветки. Отблески огня заиграли на матовых костюмах переливчатыми бликами.
— Слушай, что-то в лесу совсем тихо стало, — заметил Сергей.
— Здесь птицы и большинство зверей засыпают после заката.
— А у нас ночью кузнечики громко стрекочут, — вдруг вспомнил Сергей.
— Я знаю, — Бьянзли ласково улыбнулась ему. Они помолчали.
— Бьянзли, пока еще что-то видно, давай сбегаем к ручью, умоемся после таскания бревен?
— Хорошая идея, — согласилась она, и две длинные черные тени метнулись от костра вниз по склону.
Глаза скоро привыкли к лесному мраку, и Сергей заметил, что инопланетные костюмы мерцают призрачным светом. Их фантастические силуэты мелькали между стволов и следом раздавались сердитые вскрики. Он чуть было не попал в темноте в ручей, но Бьянзли схватила Сергея за руку, и они остановились. Она повисла у него на шее, порывисто дыша.
— Давно я так не бегала!
— Устала? — Сергей осторожно придерживал ее, пытаясь разглядеть лицо.
— Сейчас искупаемся, и все будет отлично! — она отстранилась, светящийся силуэт ее костюма описал дугу, уменьшаясь в размерах, упал на траву и раздался легкий всплеск.
— О-о-о! Как хорошо!
Сергей зашел в ручей. Тот был неглубоким и довольно холодным.
— Эй! — крикнула Бьянзли, — костюм-то сними!
Сергей безуспешно попробовал сделать это.
— Не получается...
Она встала, подошла и просунула пальцы между его шеей и второй кожей, — теперь просто снимаешь и...
— Ясно, спасибо! — Сергей без проблем освободился от костюма и лег в воду на песчаное дно. От холода невольно перехватило дыхание. Рядом счастливо повизгивала Бьянзли.
— Слушай, почему вода здесь такая холодная?
— Горная.
После такого купания казалось, что по всему телу идет приятная волна горячего покалывания.
— Теперь будем сохнуть? — спросил Сергей.
— Надевай костюм, он сам тебя высушит.
Сергей поднял свой мерцающий лоскут, нащупал отверстие и продел через голову. Ничего не происходило.
— Бьянзли! Поверь, у меня на самом деле не получается уговорить эту шкуру! Может я такой тупой...
Она подошла, сняла лоскут с его шеи.
— Ты пытаешься надеть его вверх ногами!
— А где у него ноги!?
— Не переживай, научишься! — она одела его в кожу и потом нежно коснулась губами подбородка, — Это чтобы у тебя не возник комплекс неполноценности!
Домой они возвращались, почти на ощупь в темноте, обнявшись. Сергей чувствовал под своей ладонью ее тонкую талию и мышцы, играющие с каждым шагом. Он был мужчиной, и это его волновало. Но рядом была вовсе не обычная земная девчонка. Отношения с ней не могли быть простыми. И он не желал становиться беззащитным, поддавшись ее обаянию.
С дровами повезло: загорались легко, горели долго и от них исходил ароматный дымок. Костер горел ровно и надежно. Сергей добавил новых веток и от этого небо совсем потемнело, только длинные ряды ползущих в сторону заката облаков еще отсвечивали медно-красным светом. Пламя красиво окрашивалось по краям в интенсивно красный цвет, чему не находилось химического объяснения. От яркого света непроницаемо сгущалась темнота вокруг.
Сергей вынес корзину с фруктами, арбалет и скамейку, и они уселись на нее около костра.
Воздух все еще оставался теплым, но без духоты. Сергей взглянул на небо, густо усыпанное звездами, многие из которых были непривычно крупными. Рядом сидела, прижавшись к нему плечом, инопланетянка, с которой он едва познакомился, но уже доверившая ему свою жизнь. Отблески костра делали ее лицо нереально-фантастичным, а ее бездонные глаза вмещали все звездное небо. Он подумал, что эту картину запомнит на всю жизнь.
Он заставил себя не увлекаться и переключился на более ироничное настроение, выбрал в корзинке и протянул ей плод. Она хотела было взять, но он, дразня, чуть отвел руку. Она скосила на него глаз и снова потянулась, но плод опять отпрянул. Третью попытку Сергей позорно прозевал, настолько стремительно ее пальцы выдернули фрукт из его руки, так, что Сергей обомлел:
— О… да ты хищница, Бьянзли!
Она улыбнулась, впившись зубами в мякоть и заурчала как зверь.
— Кажется, это наш последний перекус перед сном?
Они съели несколько плодов и просто сидели, наслаждаясь чудесным вечером.
По лесу прокатился не очень далекий протяжный вой. Подхваченный то ли эхом, то ли другими тварями, он превратился в такой жуткий и завораживающий стон, какого Сергей не мог представить в мире звуков.
— Что-то очень серьезное… — почти шепотом вымолвил он.
— Это василиск, — тихо сказала Бьянзли, когда все смолкло.
— Нифиг… — ошарашенный Сергей нащупал внизу арбалет и поднял его с земли.
— Какой он хоть из себя?
— Размером чуть больше тебя. В него наверняка трудно будет попасть стрелой — он очень подвижен. В морду лучше не глядеть — слишком ужасная. Мне было не по себе даже когда видела пространственную копию.
— Зачем же было устраивать здесь такое?
— Весь этот набор придумала не я. Его рассчитывали специально для меня, — вздохнула Бьянзли.
— Какие у него повадки? Может он сейчас напасть?
— Пока горит костер, — нет.
Сергей со второй попытки натянул тугую тетиву, вложил стрелу и прицелился в дверь избушки. Раздался короткий резкий визг, и приоткрытая дверь захлопнулась.
— Силища! — восхитился Сергей и, подойдя, попытался вытащить стрелу, но наконечник вошел в дерево на две трети и даже не шевелился.
Немного успокоенный таким эффектом, Сергей вернулся к Бьянзли. Она прижалась к нему, он обнял ее сзади, и они молча сидели, пока где-то рядом не раздался новый душераздирающий стон, от которого застыла кровь. Все остатки беззаботности растаяли.
— Пойдем в дом, Бьянзли, — Сергей встал, — здесь уже больше не комфортно. К тому же я давно не охотился на василисков...
Он собрал охапку заранее подготовленных смолистых веток и зажег от костра пару из них.
Они вошли в дом. Сергей воткнул горящие ветки в стену между бревен.
— Слушай, — Сергей замялся, потом усмехнулся пикантности ситуации, — я думаю, что твоя инопланетная физиология не настолько сильно отличается от моей, чтобы перед сном не возникла необходимость...
— А там, в темноте, нас ждут, — закончила Бьянзли.
— Не будем делать из этого проблемы, я-то неуязвимый, пошли, постою рядом с факелом.
Никаких особых сложностей, действительно, не возникло. Они вернулись, Сергей задвинул засов и поджег несколько новых веток на стене.
— Ты боишься темноты?
— Нет, — Бьянзли сидела на кровати, поджав под себя ноги. Ее огромные глаза смотрели на него с каким-то любопытством.
Опять интерес исследователя? Сергей задумчиво разложил оружие. И что от него ждут сейчас? Только не надо домысливать то, чего нет на самом деле.
Он забрался на кровать и демонстративно уселся перед ней в той же позе. Она молча смотрела на него, только глаза чуть сузились. Может быть, это была какая-то медитация?
— Почему ты выбрала именно меня?
— Вот так захотела, Сережа, — помолчав, сказала она тихо, — когда понаблюдала за тобой, почувствовала твою душу мне сразу все понравилось, и я поняла, что могу тебе простить даже серьезные промахи.
Сергей задумался на пару секунд.
— Бывает какое-то сродство душ?
— Душа — неподходящее понятие. Поверь на слово: я знала, как выбирать.
Перед Сергеем сидело совершенно чужое, неземное существо, но так доверчиво отдавшее свою судьбу в его руки, что он готов защищать ее от всего на свете. Осознание этого немного ошеломляло.
— Тебе, наверное, сейчас не до разговоров?
Она согласно кивнула.
— Знаешь, у вас есть такие короткие смешные рассказы — анекдоты, — она улыбнулась, — расскажи что-нибудь!
Он фыркнул от неожиданности. На миг показалось, что перед ним скучающая земная девушка.
— Анекдот?..
Она улыбнулась, а он толком не знал, что рассказать.
— Ну вот… Однажды на вершину полезли два альпиниста. Ну это такие люди, Бьянзли, которые выбирают самые непролазные пути, чтобы проверить, все ли еще любит их судьба.
— Я знаю! — она улыбнулась.
— И один говорит другому, сглотнув: "Джон, если у тебя подогрелась на животе наша последняя котлета, то не подходящее ли это место, чтобы съесть ее?". "Знаешь, Дик, я забил ее в стену, когда закончились крючья".
Бьянзли только сверкнула глазами, коротко вздохнула и, как большая кошка, блестя черными точеными боками, переместилась к нему, обняла сзади и положила голову на его плечо. Сергея переполнила волна нежности, и он даже не сделал попытки сопротивляться этому.
— Бьянзли, — проговорил он тихо, — мне почему-то ужасно жалко тебя… Я буду защищать тебя, как только смогу...
Она улыбнулась в полумраке, и ее тонкие пальцы коснулись его головы, ласково скользнули по шее. И это было похоже на то, как мать благодарит своего сына, который пообещал вступиться за нее.
— Послушай, я не хочу, чтобы у меня была эта подстраховка! — он начал снимать кольцо.
— Стоп, Сережа! — воскликнула Бьянзли, — Это не я придумала такие правила и ничего с этим нельзя сделать. Если ты снимешь кольцо — на этом все и закончится.
Он молча сжал ее руку.
— Давай спать, — прошептала она.
Они легли рядом, обнявшись. Он, ни о чем больше не думая, зарылся носом в ее пахнущие тонкой незнакомой свежестью волосы и нежно гладил ее голову.
Последние события ярко представали перед ним, как это бывает, когда болен и с высокой температурой. Все, что случилось, начинало казаться далеким и нереальным.
Никто не ломился в дверь. Они заснули.
Оба проснулись от холода почти в полной темноте. Только густо усыпанное крупными звездами небо светило из окна примерно с яркостью земной луны. Что-то тихо возилось прямо за дверью. Несмотря на холод, после сытных плодов хотелось пить.
— Хочешь древесного сока? — прошептал Сергей.
— Да.
— Он налил в кружку из кастрюли. Потом напился сам и вернулся на кровать. Бьянзли закутала его и себя материей, и прижалась к нему всем телом.
Они уже засыпали, когда раздался ужасающий стон. Снаружи на дверь навалилось тяжелое тело, и дерево затрещало, раздираемое когтями. Бьянзли изо всех сил стиснула Сергея. Она шумно и горячо дышала ему в затылок.
Потом за дверью все затихло, но вскоре в самой комнате явственно раздалось нетерпеливое звериное дыхание. Замирая от ужаса, Сергей повернул голову и увидел рядом два оранжево светящихся глаза. Он с трудом сглотнул, совершенно растерявшись, а потом вдруг сообразил, что глаза выглядывают через железную решетку окна.
Сергей медленно вытянул руку, загораясь яростью за свой страх и нащупал арбалет. Как только он его поднял, глаза исчезли.
Весь остаток ночи василиск то скребся в дверь, то стонал так невыносимо, что к этому невозможно было привыкнуть, то шумно дышал в окно.
Наконец чуть посветлело, закричали проснувшиеся птицы, и кошмар закончился.
Сергей и Бьянзли заснули и отсыпались, пока солнце не протянуло к ним лучи через окно вместе с душным ароматом лесных плодов.
Сергей проснулся первым. Бьянзли лежала на спине как ребенок, чуть приоткрыв губы. Некоторое время он смотрел на нее, потом ему пришла в голову банальная мысль незаметно ее поцеловать. Осторожно приблизившись, он коснулся губами ее удивительно нежной щеки. Бьянзли вздохнула и что-то прошептала на незнакомом языке.
Сергей улыбнулся, перевел часы на два часа девять минут вперед и попытался слезть с кровати, не разбудив ее. Но она открыла глаза, увидела его и протянула руки. Они обнялись, без слов поздравляя друг друга с началом нового дня. Он почувствовал сильное влечение и в безотчетном порыве очень нежно поцеловал ее. От этого все слегка поплыло, и он с волнением пытался представить, что сейчас будет. Может быть, их костюмы достаточно интеллектуальны и станут проницаемы для возбужденной плоти? Но этого не случилось. Бьянзли просто счастливо улыбалась, почему-то ласково почесывая его за ухом, а потом непринужденно освободилась и встала.
Засов на двери не поддавался. С трудом сдвинув его топором, Сергей вышел и тихо присвистнул. Дверь оказалась процарапанной чуть ли наполовину. Еще одна такая ночь, и василиск может выйти победителем.
Во дворе под пеплом слабо дымились еще горячие угли. Низко над травой летели к лесу редкими стаями большие голубые бабочки, похожие на колибри. В чистом прохладном воздухе сквозь приторный аромат пробивался еле заметный смолистый запах, как в еловом лесу. Утреннее солнце светило спокойно и ласково.
Сергей настрогал кинжалом тонких щепок и, убрав пепел, принялся раздувать огонь. Вскоре щепки густо задымили и вспыхнули.
Внезапно сзади раздалось странное фырчанье. Сергей хотел обернуться, но на его плечи навалилась неожиданная тяжесть. Он резко вывернулся и чуть было не всадил кинжал в Бьянзли… Он побледнел, отбросил оружие и, схватив ее за плечи, хорошенько встряхнул. Бьянзли только растерянно и виновато молчала. Он обнял ее.
— Глупо пошутила, Сережа, прости, вспомнилось как ты меня вчера дразнил у костра...
— Ладно, будем считать проверкой на готовность… Не выспалась?
— Еще не привыкла к такому… Пойдем умываться? — она клюнула его в подбородок и, повернувшись к солнцу, соблазнительно потянулась зажмурившись.
— Совсем как кошка! — не удержался Сергей, — Говорю же — хищница! Пойдем умываться. Есть хочешь?
— Я и вчерашними фруктами сыта буду, это ты вот — точно хищник, привык есть мясо.
— И что, ты совсем мясо не ешь?
— Живое не ела еще ни разу в жизни, только синтетическое.
— А грибы в твоем лесу водятся?
— Сам ты их не найдешь, но я помогу. Еще можно русалок попросить рыбы наловить...
— Отлично, тогда берем корзину.
Они спустились в лес. Трава еще не высохла от росы. Было довольно скользко. Пока они шли к дальнему ручью, где купались ночью, их несколько раз забрасывали огрызками утреннего завтрака с верхних ветвей. Но когда один из переспелых плодов больно разбился о макушку Сергея, он с воем схватил корягу и метнул ее вверх. В верхнем мире будто только и ждали со скуки, когда же он обратит на них внимание. Под взрыв радостного визга вниз обрушилась плотная лавина фруктов.
— Бежим! — заорал Сергей. Но Бьянзли уже опережала его, и ее черное гибкое тело мелькало за ближайшими деревьями.
Он догнал ее у ручья. Очень неплохая прыть для такого нежного существа!
— На обратном пути будет что собрать! — возбужденно прокричала она, — Мы сможем навялить эти фрукты на солнце!
Сергей наклонился, чтобы смыть с волос фруктовую мякоть.
— Бьянзли, признайся, ты обучалась домоводству на Земле? Откуда такая хозяйственность?
— Не обучалась! Но это же очевидно!
Они умылись.
— Надо же, привык по утрам зубы чистить, и теперь кажется, что чего-то не хватает.
— Открой рот! — Бьянзли достала из своего кармашка что-то, положила ему в рот и со смехом захлопнула его челюсть, надавив на макушку и подбородок.
— Глотать не надо!.. Так, теперь выплюнь!
Сергей выпустил изо рта целый столб радужных шариков. Запахло свежестью.
— И?
— Больше тебе никогда в жизни не потребуется чистить зубы. Симбиотические бактерии будут следить за порядком.
— Как здорово! Спасибо, Бьянзли! Ты знаешь, на Земле с зубами почти у всех проблема. Слушай, если эти бактерии будут жить у меня во рту то, получается, я могу их и другому передать?
— И как ты это собираешься делать?
— Конечно же, поцелуем.
— Ну… это должен быть очень долгий и очень интимный поцелуй.
— Тогда жаль, — разочаровано вздохнул Сергей, — врачебной практики не получится.
— Давай грибы искать! Они у ручьев растут.
Вскоре она подозвала его к замшелому стволу, наклонившемуся над водой. К его основанию прилип большой лилово-красный шар, размером с футбольный мяч.
— Нормальный грибочек, — оценил Сергей, — его одного нам хватит. Он отщипнул кусок и понюхал. Здесь неожиданностей не было: гриб пах привычной, качественной грибной свежестью.
Когда они проходили под местом фруктопада, все было уже тихо. Видимо завтрак окончился.
— Они что, строго по часам живут? — удивился Сергей.
— Здесь времен года нет, и день всегда имеет одну и ту же продолжительность. Проснулись, не спеша покушали. И так каждый день.
Выбрав наименее разбитые плоды, они быстро заполнили корзину, которую Сергей поставил себе на голову для экзотики и вообще так оказалось очень удобно ее нести. Бьянзли шла перед ним. Она проткнула гриб сухим прутом насквозь и несла его на плече как узелок.
О, она знала все женские повадки или они были у нее врожденные. Как бы невзначай все ее движения были выразительно грациозны, она напевала симпатичный инопланетный мотивчик своим чудесным голосом с диапазоном от звонкого птичьего свиста до милой хрипотцы.
Сергей плохо еще чувствовал ее внутренний мир, но внешними качествами она легко его очаровывала. "Нет, старик, ты же не ловишься на блесну" — сказал он себе вполне уверенно. "А ты слушай не ее голос, а как она поет" — возразил какой-то новый Сергей, который родился этой ночью. И у старого Сергея не осталось доводов оставаться безучастным.
— Бьянзли, а можно каверзный вопрос, в духе интервью наглого журналюги?
Она слегка напряглась, как обычная земная девчонка, и мелодия растаяла в воздухе.
— Оставляю за собой право не отвечать.
— О, не волнуйся, я не буду спрашивать, сколько тебе лет — любой твой ответ в диапазоне от 15 до 1000 лет ничего мне не скажет.
— Почему же не спросить? Мне около восьмидесяти ваших лет. У нас очень долгое развитие.
— О! — старый Сергей торжествовал. Но новый Сергей тоже посчитал это плюсом: при таком возрасте и такая внешность!
— Не можешь поверить? — Она улыбнулась через плечо, — Щенячий возраст у нас. Так что за вопрос ты хотел мне задать?
— Уважаемая Бьянзли...
Она споткнулась, остановилась и с вызовом повернулась к нему. Сергей оказался прямо перед ней и невольно всмотрелся в ее лицо. Ей было не больше двадцати. Она была своеобразно, бесспорно прекрасна и со снисходительным вызовом смотрела на него.
— Сорри, Бьянзли, моя очередь была неудачно пошутить. Итак, мой вопрос, можно?..
— Попробуй, но смотри, ты же знаешь, какая я быстрая.
— Да. Во сколько лет у тебя был первый сексуальный опыт?
На несколько напряженных секунд природа выключила шумы леса.
— Точно не помню, — наконец ответила Бьянзли, — но достаточно рано, примерно в двадцать.
Сергей старался не показывать некоторое раздражающее разочарование.
— Рано — с нашей точки зрения, Сережа. А теперь я пойду сзади, — она с улыбкой плавно обошла его. Они зашагали дальше.
— Я спросил не потому, что навеяло, когда я шел сзади, — начал было оправдываться Сергей.
— Просто теперь моя очередь задать нескромный вопрос.
Сергей даже обрадовался.
— Отвечу, чего бы мне это не стоило.
— Я не буду спрашивать о твоем первом сексуальном опыте...
— А почему же? Он у меня был в детском садике, в пять лет.
— Что??
— Не можешь поверить? Все очень просто. У нас каждый день был тихий час, и нас раскладывали всех в одной комнате. С обеих сторон от меня лежали девочки. Точно не помню, как начался этот интерес, кажется, сначала в игре они были мамами, а я — их ребенком, мне делали уколы и мерили температурку, но иногда мы старались доставить друг другу чисто тактильное удовольствие. Потом это само прошло.
— Совсем как бывает в звериной стае.
— Ну, не знаю. Ты еще не забыла свой вопрос?
— Тебя когда-нибудь бросала любимая девушка?
И это вопрос инопланетянки?? Как банально… Сергей разочарованно вздохнул.
— Ну… Было так, что я не мог добиться взаимности с самого начала, но чтобы мы любили друг друга, и меня вдруг бросили в это время, еще не случалось… Ага, ну конечно, я понял.
— Что понял?
— Ты хочешь знать, что со мной будет в случае, если ты меня приручишь, но через несколько дней нам придется расставаться.
— Не угадал.
— А у меня есть право на уточняющий вопрос?
— Нет, мы уже пришли.
"Я напрягаю ее..." — подумал Сергей и замолчал.
Сергей в первый раз растопил печь во второй комнате. Бьянзли нарезала гриб крупными ломтями, сварила его и, затем, недолго тушила с жирной мякотью фруктов. Соль Бьянзли не забыла на Земле, и блюдо получилось очень вкусным. Где она научилась готовить? Они сидели за столом на скамье, и Сергей незаметно наблюдал как ест инопланетянка. Просто ему было это интересно. Он не нашел в этом ничего необычного.
После завтрака Бьянзли принялась нанизывать плоды на тонкую веревку, чтобы высушить их. А Сергей задумался о василсике.
Он встал перед разодранной дверью. Укрепить ее здесь было невозможно. И тогда он придумал конструкцию ловушки.
Сергей выбрал самую прочную и длинную доску, прибитую поперек забора, которая должна послужить пружиной и отодрал ее. Топором он вырубил небольшое отверстие в стене сбоку от двери в спальню, притащил копье, просунул в отверстие и привязал к доске древко так, чтобы наконечник оказался в месте, где может оказаться царапающий дверь василиск. Прочной веревкой он обвязал доску там, где крепилось копье, и, натянув с помощью блока насколько хватило сил, отогнул доску, привязав натянутый конец веревки к палке у забора. Стоило только сбросить петлю с верхушки палки, как эта мощная пружина сработает. Это следовало проверить.
Длинную тонкую веревку Сергей протянул от петли через верхнюю доску забора через верхнюю полосу железной решетки на окне их спальни.
Бьянзли уже развесила фрукты в тени и с пониманием наблюдала за приготовлениями.
— Дерни из спальни, — попросил Сергей, — а я посмотрю, как это сработает.
Он вошел в переднюю. Кончик копья еле заметно торчал из глубины отверстия, затем с мощным хлопающим звуком метнулся к двери и закачался там.
Бьянзли вышла из спальни.
— Силища. Если только не промажет, то этого точно будет достаточно. Но хорошо бы вырыть еще ловчую яму под дверью.
— Он ее почует. Или сами попадемся.
— Ладно, будем надеяться, все получится. Он вышел и отвязал копье, чтобы не мешало.
— Пойдем на озеро? — предложил он, — может быть, рыбы перепадет.
— Ох, как только я там появляюсь, этот болван как-то пронюхивает и начинает приставать.
— Водяной, что ли?
— Ну да.
— Попробуем извлечь из этого пользу. Кажется, он главный у русалок? Тогда ты приманишь его и попробуем договорится.
Сергей закинул арбалет за спину, а Бьянзли захватила корзинку.
В лесу становилось душно, и перспектива купания в озере радовала.
Деревья расступились, открывая озеро и вздымающиеся сбоку горы. Сверкающие ледники и синее небо отражались в воде.
— Ты сможешь найти мой дом? — спросила Бьянзли.
Сергей посмотрел по сторонам и без особого труда разглядел характерное марево.
— Там! — он махнул рукой.
Они подошли к берегу, проваливаясь по щиколотку в уже горячем песке.
— Искупаемся? — предложил Сергей.
— Я не умею плавать, — Бьянзли улыбнулась, пожимая плечами.
— Я тебя буду учить! — обрадовался Сергей, — сейчас разведаю, как тут у берега. А можно костюм не снимать?
— Можно, но ты не почувствуешь воду.
— Я перед русалками не могу голым...
— Тогда сними до пояса и снизу — до бедер!
Получилось что-то вроде широких интригующих плавок.
Берег полого снижался, и метров через десять Сергей по грудь оказался в воде.
— Бьянзли! Ничего не бойся, можешь заходить смело! — он нырнул, открыл глаза, но кроме мальков и редких стеблей водорослей ничего особенного не увидел. Он поплыл под водой к берегу и вынырнул.
Бьянзли стояла спиной к озеру и держала на прицеле арбалета колченогого водяного. В отличие от Сергея она была вообще без костюма. Картинка была потрясающая — прелестная амазонка и чудище.
— Ну, стрельни, стрельни! — гнусавил тот, мелкими шажками подступая к ней и путаясь при этом в зеленой бородище, — Не балуй с етим-то, Авдотья! Вона, глянь, твой гусь из воды выбрался, оглянись!
Сергей, проходя мимо насмерть стоящей Бьянзли, осторожно отвел в сторону арбалет.
— Привет, дедуля! — он доброжелательно махнул рукой, — Что же ты мою старушку так пугаешь? У меня к тебе дело есть, поговорим?
— А-а… лапоть ты, а не мужик! — водяной досадливо сплюнул под ноги.
— Обижаешь, дедуля, я живу, никому не мешаю.
— Ну и не мешай! — водяной яростно закинул бороду за плечо, открывая ужасающие подробности своей анатомии, с неожиданной силой отшвырнул Сергея в сторону, и снова двинул к Бьянзли.
Ошеломленный Сергей поднялся с песка и, не задумываясь, влепил пинком под зад водяному. Раздался булькающий звук, и чудовище медленно как танк развернулось. Низко пригнув голову, водяной завопил "у-у-у" и начал набирать скорость. Сергей, помня его силу, отпрыгнул в сторону в последний момент, и изо всех сил рубанул сцепленными руками тому по шее. У истребителя заглох мотор и он, вспоров носом песок, так и остался на месте посадки.
— Теперь рыбы не будет, — Сергей, уныло смотрел на тупо мычавшее тело, — ну и силища у него. Если бы он меня схватил...
Поверхность озера у берега вскипела и показалось множество русалочьи голов. Стало шумно и весело.
— Точно, здесь он!
— Что он там делает в песке?
— Опять около нее вертится!
— Бабник чертов!
— Уже не вертится, отвертелся!
— Это парень его так!
— Жалко мы не видели!
— Надоел, пусть здесь тухнет!
— Да, поплыли, девочки!
Весь этот сумасбродный и легкомысленный гвалт явно обладал притягательной силой, которой не зря славились сирены, и Сергей старался не задерживать взгляд на кукольно-смазливых мордашках.
— Эй, парень!
— Что засмотрелся на девочек?
— Подтолкни к нам дядюшку!
— Здорово ты его!
— Тащи прямо за бороду!
— А вы не кусаетесь? — спросил Сергей.
— Ой, он нас боится!
Сергей перевернул водяного, уперся и с трудом поволок его за ноги. Тот моргал одним глазом и мычал. У берега он столкнул тело в воду, и оно как пробка закачалось на воде.
— Спасибо!
— Больше он не полезет!
— Он уважает, когда его так!
— Щас бородой привяжем к коряге!
Русалки подхватили старикана, как-то умудрились стравить из него гадко пахнувший балластный газ, и скрылись в пучине. Сергей брезгливо поморщился.
— Эх, забыл у них рыбы попросить! — он повернулся к Бьянзли, — Пойдем купаться, только арбалет оставь на берегу!
Бьянзли медленно приходила в себя и, наконец, улыбнувшись ему, ступила в воду.
— Я жутко испугалась! — призналась она.
— О, видела бы себя со стороны! Ты, оказывается, вполне способна постоять за себя!
Они зашли поглубже, и Сергей взялся за обещанное обучение. Они барахтались в воде, смеялись, забыв обо всем на свете. Сергей не помнил, чтобы ему было когда-нибудь так хорошо.
Но это продолжалось не очень долго. Внезапно они оказались в центре широкого круга всплывших русалок. Те ухмылялись, хитро подмигивали, еле сдерживаясь от смеха. Вот же попались.
— Как дядюшка, девочки? — улыбаясь хороводу, спросил Сергей.
— Рвется к тебе! Еле держим!
— Мало ты ему!
— Поиграй с нами тоже!
— Скажи, кто из нас самая красивая?
— Да, скажи!!!
Веселая карусель опять начала оказывать притягательное воздействие, и Сергей тряхнул головой, чтобы снять наваждение.
— Да вы все очень красивые! — выдал он неожиданно для самого себя.
Бьянзли точно понимала его состояние, выжидательно улыбалась ему когда он цеплялся за нее взглядом, но ничего не говорила.
— Тогда скажи, кто лучше поет!
— О, да!!!
Русалки принялись извиваться вокруг, выпрыгивать высоко в воздух, блестя чешуей и, демонстрируя свою грацию.
Сергею итак было не просто держать себя в руках, а что будет когда они запоют как сирены? Он с испугом взглянул на Бьянзли.
И тут русалки завыли хором так, что Сергею захотелось нырнуть поглубже от этих совсем нечудесных звуков.
— Стойте! — заорал он, — Я же никого из вас не слышу! Хотите, чтобы все было по-честному?
— Да, по-честному!
— Отлично. Поем по очереди. Сегодня слушаем только пятерых, завтра — следующих, а потом устроим турнир из лучших. Согласны?
— Да! Каждый день будем петь!
— Классно!
— Тогда выберите, кто будет петь первыми.
Русалки ненадолго исчезли под водой и появились снова, выбрав пять претенденток.
— А пока они поют, принесите мне, пожалуйста, несколько рыбин за то, что я вас слушаю.
— Тащите ему охулей!
— Нет, мурянок!
— Тихо! Я петь буду! — нетерпеливая русалка замахнулась на подруг и затянула тонким голосом плаксивую мелодию.
Сергей честно прослушал пять песен и сделал выбор. Счастливая русалка бросилась к нему целоваться, измусолила щеки и, оцарапав чешуей, уплыла.
На берег из озера стали вылетать большие рыбины. Они били хвостами, метались и многие выпрыгивали обратно в озеро.
— О, хватит, хватит! — закричал Сергей, — Спасибо, девочки! Продолжим завтра в это же время!
Над озером опять повисла безмятежная тишина.
— Как дети, — улыбнулся Сергей.
— Обманчивое впечатление. Они бывают достаточно непредсказуемыми в таких больших стаях! — сказала Бьянзли, — Если бы что пошло не так, нас могли и на дно утащить.
И тут Бьянзли как бы невзначай негромко запела. Возможно, в сравнении с примитивным пением русалок, но Сергей был моментально очарован. Он не понимал слов, и мелодия была совсем непривычной, но голос лился так чудесно, трудно было представить, что такое возможно. Она вдруг прервалась.
— А мне какое место присудишь?..
— О, Бьянзли… я никогда не слышал ничего чудеснее!..
Она довольно засмеялась.
Они вышли на берег, положили несколько рыбин в корзину и выпустили остальных в воду.
Бьянзли оделась и подняла арбалет.
— Жадные мы все-таки, — сказал он, взвесив корзину в руке, и поставил снова на песок, — Слушай, у тебя волосы от воды совсем спутались. Давай поправлю.
Она подошла и ласково уткнулась лицом ему в грудь. Он вдохнул уже знакомый запах и нежно обнял ее. С резким хлопком выстрелил арбалет и Бьянзли, вздрогнув от отдачи, слабо вскрикнула. Они посмотрели в сторону озера, куда улетела стрела. Все обошлось.
Сергей принялся перебирать струи ее локонов, потом придумал заплести несколько косичек, пока она не подняла голову.
— Пусть высохнут, тогда сами распутаются. Они у меня такие. Пойдем домой.
— Пойдем домой, — повторил он потому, что ему это понравилось, и улыбнулся.
С рыбы сквозь корзину все еще капала вода, и довольно тяжелую и неудобную ношу пришлось нести в руке. Сергей кренился то в одну, то в другую сторону, время от времени меняя руки. Бьянзли следовала позади с арбалетом в руках. Это очень шло ей, и Сергей то и дело оглядывался.
— Бьянзли, сколько ваши люди живут на свете?
— Каждый решает сам. Реальная продолжительность жизни ничем не ограничена.
— Круто… А когда обычно кончается щенячий возраст?
— Это зависит от постановок, которые удается успешно осуществить. Диапазон довольно широк: от тридцати до двухсот лет.
— Я так понял, постановки — это что-то вроде обучения?
— Это становление какого-то типа жизненного опыта. Перед таким становлением в мозгу организуются новые структуры, готовые специализироваться именно в этом опыте. И постановка — не просто абстрактное обучение, а сама жизнь.
— И поэтому у нас с тобой все это сейчас всерьез?
— Это моя и твоя настоящая жизнь.
— Получается, я — не просто временный персонаж в этой игре? — сказал неожиданно для себя Сергей и сразу пожалел об этом.
— Кто может заранее знать, что в жизни будет постоянным, а что временным? — Бьянзли вздохнула.
Сергей немного осмелел.
— А у тебя уже была подобная постановка с кем-нибудь?
— Нет, постановки в принципе не могут повторяться. Новые структуры мозга уже не удалишь безнаказанно. Жизнь не перепишешь заново и не отрепетируешь. В каждой жизни — только один шанс.
Сергей задумался вспоминая.
— В смысле в другой жизни буден новый шанс?
— Конечно, но это будешь уже не ты.
— А душа будет моя?
— А ты помнишь, что мы договорились не загружать тебя этой темой? В религиозном смысле души, конечно, нет.
Дальше они шли, держа корзину с двух сторон. Арбалет Сергей повесил себе за спину. Можно было никуда не спешить и просто наслаждаться текущими мгновениями.
У ручья, вытекающего из-под холма, они остановились, чтобы разделать рыбу. Бьянзли помогала со сноровкой лаборанта-биолога.
— Ты готова в первый раз в жизни попробовать мясо? — спросил Сергей.
— Вполне. Я даже читала на ваших сайтах как готовить уху и вялить рыбу.
— Так вот откуда у тебя кулинарные познания!
Они вошли в избу, и Сергей растопил печь. Бьянзли поставила на огонь кастрюлю с холодной водой и положила туда рыбу.
— Полей, — она протянула испачканные в рыбе руки над полом.
Сергей лил воду на ее тонкие, гибкие пальцы, и ему не верилось, что это реальность, а не какой-то компьютерный фильм.
— У тебя удивительные пальцы, — сказал он, — ни у одной земной женщины таких нет.
Она чуть грустно улыбнулась ему.
— Не хотелось бы, чтобы ты судил обо мне только по внешнему виду!
— Знаешь, это ведь не просто какая-то неживая красота, как на картинках, — он немного помолчал, пытаясь найти слова, и, главное, сказать все достаточно нейтральным тоном — Я думаю, что если тебя просто сфотографировать, то это может оказаться не так уж и красиво. Когда я тебя впервые увидел на листе, то не впечатлился. Именно то, как живут твои пальцы, твое лицо, твой голос — передает мне впечатление о тебе. И это красота скорее не тела, а твоя внутренняя красота.
— О, тогда спасибо, Сережа!
Он улыбнулся.
— Это не комплимент, а констатация факта!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.