Глава 2

Дворец Конгресса Федерации, построенный на месте бывшего офиса ООН в Нью Йорке

был величественным и помпезным сооружением, с большим куполом и огромными

лестницами, пафосными колоннами и отделанными мрамором внутренними помещениями.

По мнению адмирала Шварцкофа единственное что ему не хватало — надписи на входе:

«Оставь надежду всяк сюда входящий»

Каждый раз, когда адмиралу приходилось бывать в этом притоне интриганов и

взяточников, циничных ублюдков или просто воинствующих идиотов, он чувствовал себя

персонажем «Божественной Комедии», оправляющегося на экскурсию в ад… временами

напоминающий сумашедший дом

У парадного входа громко выкрикивала свои нелепые лозунги и трясла плакатами толпа

чернокожих граждан США, возмущенных тем, что борьба с расизмом, продолжающаяся

уже несколько столетий, так и не привела к заметным успехам. Почему-то никто из

активистов не требовал отмены пособий по безработице — по твердому убеждению

Шварцкофа единственного средства, способного повысить благосостояние и уровень

образования обитателей гетто

«Я понимаю что приходится поддерживать иллюзию демократии, но разве нельзя

вразумить этих придурков хотя бы не бросать обьедки и пустые бутылки на газон» —

мысленно чертыхнулся военный

Впрочем заседание Комитета по безопасности, где адмирал должен был выступить с

докладом, его несколько удивило…

Профессор Якобсон, в свои восемьдесят с лишним сохранявший ясность ума и бодрость

духа, расказывал о весьма страшных вещах

— Господа, я полагаю вам известно о том, что рост числа раковых заболеваний, диабета,

врожденных патологий идет в геометрической прогресии, и огромные расходы на

медицину позволяют только смягчить последствия, причем лишь для нескольких самых

развитых стран…

Сенатор Харриер, подтянутый мужчина средних лет с лицом плейбоя из второсортной

мелодрамы, перебил старика

— Федеральный бюджет на грани пропасти, профессор! Мы не можем себе позволить

новых расходов в этой сфере!

— Я понимаю — согласился Якобсон

Биолог вознаградил собравшихся тяжелым и мрачным взглядом

— Но результаты последних исследований говорят о том что это — верхушка айсберга.

Можно сказать, лишь симптомы заболевания… А причина

Якобсон вывел на монитор графики демографической статистики

— Взгляните! В последние годы уровень рождаемости падает даже в Африке или

мусульманских странах.

— Не вижу что тут плохого! — заявил нервный коротышка в очках с золотой оправой

Профессор с сниходительной улыбкой взглянул на сенатора Пиотковски

— Причины этого явления не связаны с изменениями в общественных отношениях. Но

связаны с теми неприятными фактами, которые я озвучил ранее. Речь идет о потере

стабильности генокода хомо сапиенс! Частота мутаций выросла на порядок за считанные

десятилетия! Врожденные болезни и патологии — не самое страшное. Уже через

несколько поколений большинство людей не смогут завести потомство, поскольку их

гены будут слишком различны

Пиотковски вновь прервал ученого

— Профессор, по вашему это как-то связано с появлением красноглазых?

Якобсон на секунду задумался, затем изрёк:

— Мутации это главный двигатель эволюции. Девочки, родившиеся с генетической

аномалией, которую почему-то назвали в честь моей скромной персоны, являются ярким

примером позитивных мутаций. Думаю, не стоит повторять о их превосходных

особенностях физиологии и психики…

— Они просто животные! Если бы не угроза с стороны Марса, следовало бы убивать этих

красноглазых маньячек сразу после рождения! — взорвался Пиотковски

«Вместе с их родителями — ты наверняка это хотел сказать, безмозглый осел».

Шварцкофу стоило немалых усилий не поддатся внезапно возникшему желанию

раскроить череп сенатора хрустальной пепельницей

— Господин Пиотковски! Прошу вас тщательнее выбирать выражения, иначе вас могут

неправильно понять! — все же не сдержался адмирал

— Как например? — криво улыбнулся сенатор

— Если бы эти ваши слова стали известны личному составу Космических Сил, наверняка

это весьма обрадовало бы марсиан

Пиотковски не нашел что ответить, лишь смерил адмирала злобным взглядом

— Генокод красноглазых так же весьма необычен — невозмутимо продолжал профессор

— Исследования группы Краузе из университета Маринерполиса окончательно

поставили точку в споре о том, являются ли красноглазые отдельным биологическим

видом. Проведены первые успешные опыты по соединению генов красноглазых с генами

хомо сапиенс и… прочих групп людей, появившихся в последние десятилетия в ходе

развития генной инженерии. И у человечества есть надежда избежать коллапса!

Потиотковски подозрительно уставился на учёного

— Господин Якобсон, скажите прямо, вы наверняка получали хорошие гранты от

Дитренгеберов?

— К сожалению нет

Харриер сердечно поблагодарил старика за важную информацию

— Боюсь, такая система коррекции генов, которая развита на Марсе, у нас совершенно

неприемлема, по политическим, экономическим и социальным причинам. Кое-какие из

озвученных сейчас… весьма неприятных фактов следует направить в федеральное

министерство здравоохранения с требованием разработать решение с учетом наших

возможностей — сказал он, закрывая заседание

Шварцкоф уныло сидел в кабинете Харриера, с мрачным видом потягивал кофе и

разглядывал висевшую на стене картину с изображениями величественных развалин

времен Империи Италика

— Якобсон очень интересный человек — начал сенатор

— Ему осталось от силы несколько месяцев. Профессор отказался от курса интенсивной

терапии, заявив что несколько лет существования в полурастительном состоянии его

совсем не прельщают

— Я его прекрасно понимаю — проворчал адмирал

Харриер усмехнулся

— Ну, ваши модификации гарантируют что вам делать такой выбор предстоит ещё не

скоро… Скорее всего это главная причина ваших конфликтов с Пиотковски и его кликой.

Возможно он и самому себе не отдает отчет в истинной причине своей ненависти к вам,

но сегодня у меня на многое открылись глаза…

Потом сенатор перешел прямо к делу

— Адмирал, после того как нам удалось нейтрализовать Николая Пушкарева, агента

влияния марсиан в Тартарии…

— Не думаю, что это сильно изменит ситуацию…

Шварцкоф бесцеремонно налил себе виски двадцатилетней выдержки, бутылку которого

сенатор держал для гостей

— Без сомнения в Маринерполисе знают о всех этих генетических катастрофах, о

которых говорил профессор, получше нашего. Возможно, они просто выжидают, что бы

подмять всю Федерацию под себя без особых хлопот!

Харриер нахмурился

— Им можно ждать, а нам нельзя, как мы сегодня ещё раз смогли убедится! Я надеюсь

на вас и ваших людей! Это дело нельзя оставлять незавершённым!

Шварцкоф сделал ещё глоток

— По последним отчетам, операция в решаюшей фазе…

Харриер вскочил с кресла и прошелся по кабинету, явно успокаивая нервы

— Мне это не нравится, совсем не нравится, адмирал! В самых серьезных делах нам

приходится полагатся на мафию, потому что федеральные разведывательные службы

утратили профессионализм, а многие их сотрудники окончательно разложились, по уши

завязнув в наркобизнесе или политических интригах! И с этим никто ничего не может

поделать…

Шварцкоф подумал, что для него это не так уж и плохо… Или Харриер всё же знает о…

семейных неурядицах?

Непрошенные воспоминания окончательно испортили настроение флотоводца…