* * *

— Ну что вы Демьян Вельзевулович грустить снова принялись? Неужто не рады подарку батюшки и матушек? Они уж всю Преисподню обползли, чтобы вам с подарком ко Дню Падшего Херувима угодить.

— Это скучная и страшная игрушка, Вампирина Родионовна!

— Ну уж страшная! Скажете тоже… Для пятьсотшестнадцатилетнего бесенка и страшная. Что же вас напугало?

— Я играл, как вы мне и говорили — в «цапки-царапки» с этими розовыми лепешками…

— Ну…

— Все неплохо было, только над кроваткой стал свет зажигаться, понимаете? Желтый противный свет, у меня внутри от него все потеплело…

— Ну, так и должно быть! Это же специально так, чтобы играть веселее было, вроде взаправду наверх вылез, понимаете?

— А потом эти лепешки вдруг исчезли!

— Тоже верно! Вы зря волнуетесь, такими игрушками и матушки ваши играли, и батюшка, да многие! Вы мне вот что скажите: розовые рожи под кровать уже заглядывали?

— Заглядывали. Отвратительные такие…

— Неужто никто не понравился на ком можно было бы прокатиться? Ну или порезвиться на худой конец.

— Куда же с ними кататься, если у них везде свет там? И потом, вы сами говорили, что наверх выползать опасно.

— Ну так это если самому, а верхом на человеческой душонке очень даже забавно и познавательно. Могли бы уже наверху гулять во-всю.

Бесенок помолчал виновато, а затем склонившись над одним из восьми ушей Вампирины Родионовны тихонько заговорил:

— Ну, вообще-то я гулял уже немножко, а потом убежал, я думал что вы ругать меня станете и матушкам расскажите…

Нянечка хохотнула.

— Дык я бы может и рассказала, да нечего! Но теперь-то я их порадую, всех троих! Выкладывайте!

— Ага — хрюкнул бесенок — только вы мне сперва ответьте: а эти, как вы их называете люди, они тоже так играют? Ну, как я? У них это тоже игра такая?

— А как же, Демьянушка! Все играют. Мы как будто игроки в разных командах. Соперники, почти. Ну полно-те, говорите уже где вас бог носил?

Демьянушка принялся рассекречиваться не обратив внимания на слово «почти».

— Ну, я это… — он достал из кармана надкушенное кадило.

— Ну дела! — Няня всплеснула тентаклями, — неужто и Бармалей с кадилом приходил? Ну, ничего, для первого раза и то хлеб.

— Он оказался самым сговорчивым — пожал плечами бесенок, — вот я и подумал…

— Подумал — это хорошо, только в следующий раз кого повеселей выбирайте, а то с «этими» еще прийдется встречаться, по службе, так сказать. Лучше уж кого поневинней да почище оседлать, поверьте моему черноблудному опыту.