"Бегущие"

Утро было самым обычным: я проснулся за десять минут до будильника, как всегда повалялся немного в кровати и впустил кота, который уже мяукал под дверью, услышав шевеление в комнате. Кот стрелой проскочил внутрь, запрыгнул на постель и тут же перевернулся кверху пузом — мол, гладь, хозяин. Я привычно почесал наглой шерстяной скотине живот и за ушами, чертыхнулся в очередной раз на слинявшую на подушку шерсть и пошёл варить кофе. До выхода на работу оставалось сорок минут — как раз время умыться, позавтракать и собраться.

Стоя в душе, включил радио — передавали новости. Опять задержали кого-то из «бегущих». Я подумал, что это становится привычным. А ведь когда первый раз увидел «бегущего» две недели назад, то был в шоке. Все были… Тогда мы просто подумали, что человек, которого привезли к нам в участок на допрос, сошёл с ума, раз попытался покинуть город в контейнере для топлива, и чудом был обнаружен пограничной службой. Но день за днём с ума сходило всё больше людей и, так или иначе, они пытались выбраться за пределы города любыми способами. Тогда-то им и дали имя — «бегущие». Их было пока немного, но помешательство становилось массовым, и это тревожило. За две недели я уже услышал достаточно безумных историй побега и столько же не менее безумных им оправданий, а сколько же ещё впереди?

Разболелась голова — я пропустил время приёма эстаразина. Проглотив таблетку и быстро впихнув в себя тосты, я оделся, погладил кота, вышедшего меня проводить, и отправился работать.

На улице было жарко, но офис встретил привычной прохладой и суетой.

— Кэп, у нас ещё двое помешанных… — поприветствовал меня коллега и напарник. — Будем разговаривать?

— Позже.

Сначала я направился в свой кабинет. Голова и не думала проходить, что было странно — эстаразин обычно действовал почти мгновенно. Окно кабинета оказалось приоткрыто — уборщица оставила на проветривание. По подоконнику прыгал воробей, периодически останавливаясь и с интересом разглядывая стекло. Я начал наблюдать за ним и поймал себя на мысли, что никогда не видел, как птицы что-то ели. Странная мысль. Опасная. Мысль «бегущих». «Чёрт, наверное, я слишком много с ними общался в последнее время. Надо бы попросить Брэда провести сегодняшний допрос в одиночку».

Кофемашина снова сломалась, а это означало, что курить придётся или без кофе, или бежать за километр в кофейню и обратно. Я выбрал второе, но пока дошёл до крыльца, начался дождь, а промокать совсем не входило в мои планы. «Что ж, кофейня явно откладывается. Ну и ладно, всё равно времени нет». Я вышел наружу, оставаясь под защитой стеклянного козырька, привалился к тёплой стене здания и затянулся, однако сегодня мне это не доставило удовольствия. Может, дело в отсутствии кофе или болящей голове… я попытался расслабиться и послушать дождь: обычно его шум меня успокаивал. Вот только сегодня всё было как-то наперекосяк. Я смотрел за тем, как капли падают на горячий асфальт и тут же испаряются, и вдруг подумал: «Странно, почему нет запаха озона?» Эта мысль также была непрошенной и напугала меня. «Я что тоже схожу с ума? Начинаю думать, как «бегущие». С этим нужно было разобраться и как можно скорее. «Проведу допрос и пойду в медпункт. Пусть сделают что-нибудь».

Брэд как назло куда-то испарился, поэтому в комнату для разговоров я вошёл один. «Бегущий» сидел напротив меня. Всё как обычно — красные, воспалённые глаза, растрёпанные волосы, сумасшедший взгляд… От него тянуло помоями, и я невольно поморщился. Заглянул в документы и присвистнул: неудивительно, парня достали из мусоросборника. Ему повезло, что диспетчер заметил странное шевеление, не то отправился бы паренёк прямиком в мусоросжигатель. Никому не пожелаю такой смерти. По документам помешанного звали Дэннис, и ему было двадцать лет. Ещё три дня назад он исправно посещал занятия в Университете, гонял футбол и подрабатывал у отца в автомастерской. Ни одного привода в полицию, отличные характеристики, хорошая семья… Я смотрел и не мог понять, всё крутил в голове: «Хороший возраст, вся жизнь впереди… Что же случилось, Дэнни?». Настроение было хуже некуда, и я почему-то изрядно нервничал. «Надо было всё же дождаться Брэда».

— Куда вы меня отправите? В психушку? — Голос у парня был тихий, но в нём слышался вызов.

— Всё зависит от нашего разговора, — я оторвал взгляд от документов и пожал плечами. — Хотя шансов на оправдание у тебя, прямо скажем, мало.

— Тогда смысл оправдываться?

— Смысл есть всегда. Итак, что ты делал в мусоросборнике?

— Вы не поймёте.

— А ты попытайся объяснить так, чтобы я понял! — я начинал заводиться, головная боль, которая поутихла после сигареты, снова стала разрастаться. Я дернулся потереть лоб, Дэннис округлил глаза.

— У вас тоже началось? Да?

— Что началось? — я стукнул кулаком по столу, и парень отшатнулся.

— Голова. Эстаразин. Он перестаёт действовать.

— И что ты хочешь этим сказать?!

— Что вы начинаете задумываться над тем, что раньше казалось обычным. Замечать детали. Такие привычные и несущественные, и такие неправильные… Если выражаться вашей терминологией — становитесь «бегущим», — парень усмехнулся, с презрением произнеся последнее слово. А я застыл на миг и наотмашь ударил его по лицу. Он провел рукой под носом и с удивлением уставился на кровь, как будто впервые её видел, а на меня как-то сразу навалилась усталость. Я никогда раньше не терял контроль, что бы мне ни говорили. А слышать мне приходилось разное. В том числе неприятное, оскорбительное. Я тяжело опустился в кресло.

— Прости. Не понимаю, что на меня нашло.

— Ничего… я понимаю… но, я же прав? Вы видите? Птицы ничего не едят… Самолёты не летают…

— Это не выгодно. Монорельс куда быстрее, — возражение было привычным, но сейчас почему-то показалось мне неестественным.

— Хорошо. А путешествия? Почему никто не путешествует?

— Путешествуют. Просто многим это не нужно. Инстаграм полон фотографий.

— Одних и тех же.

— Не понял…

— Фотографии. Они одинаковые. Люди меняются, а фоны, природа, здания — всё одно и то же.

— На Земле много похожих мест.

— Не настолько похожих…

Мы помолчали. Я переваривал в голове всё то, что услышал, и начинал думать, что всё это действительно странно. О чём думал парень я не знал, но примерно через минуту он снова подал голос:

— Просто… Наш мир — ненастоящий: искусственный дождь, искусственное небо, механические птицы… Настоящий где-то тоже есть, а мы, похоже, живём под куполом. Как в резервации. Почему? Никто не знает. А кто знает, не скажет…

— Чушь!

— Да, что я вам говорю… вы всё равно отправите меня в психушку, а через день-два сами начнёте видеть то же, что и я и захотите уехать, чтобы проверить. Ведь эстаразин уже не действует, уж не знаю почему, возможно иммунитет или привыкание. И скоро это поймут все. Да, потом это конечно же исправят, но не сейчас. И двойная-тройная-четверная дозы не помогут. Уже не помогают. И мы тому — живое доказательство. — Он внимательно посмотрел на меня, и я вздрогнул. Парень прочёл мои мысли про дозу. — А если вы мне не верите, давайте сами. Попробуйте выехать из города, и, если получится, то через десять-пятнадцать километров по моим прикидкам, вы достигнете границы купола.

— Это сумасшествие и полный бред! И ты, Дэнни, ненормальный, — всё это я выпалил, глядя в глаза застывшему пареньку. Он молчал.

Я резко встал, сгреб документы, стараясь сдержать рвущееся наружу раздражение, и вышел из комнаты. «С меня достаточно на сегодня психов».

Кое-как доплетясь до медпункта, попросил таблетку эстаразина, сказав, что забыл выпить свою дома. Врач неодобрительно посмотрела на меня, но таблетку дала. Но она не подействовала, как и предрекал «бегущий». «Может, и в остальном он был прав?»

Я отпросился у шефа, отговорившись срочными делами и поехал домой. Нужно было собрать вещи и забрать кота.

Спустя час я был на границе города, показал удостоверение и сказал, что мне нужны списки всех задержанных «бегущих» и обстоятельства. Пока парень пограничник искал документы, я вышел в туалет, прошёл через заднюю дверь, вывел один из пограничных байков и рванул прямо через ограждение.

Я нёсся навстречу горизонту со скоростью сто миль в час, кот в рюкзаке успокоился и наверняка не высовывал наружу даже уши. Брать его было рискованно, но не мог же я его бросить. За спиной всё ближе и отчётливее гудели сирены, но я почему-то знал, что они не успеют: если граница существует, она должна быть совсем рядом, и я просто обязан узнать правда ли это. Я показал мысленный «фак» преследователям и подбавил газу.

Горизонт постепенно приближался.