Глава I. Активация

Проснувшись, никогда не знаешь, куда приведет тебя очередной день. Даже если он начинается как сотни других.

Лог-файл пробуждения моментально стирается системой за ненадобностью. Где-то на подкорке мозга записан весь порядок автозагрузки просыпающегося организма, и этого вполне достаточно, чтобы, вставая с кровати, не задумываться, как включить обоняние, зрение, как привести в движение конечности, какую ногу первой опускать на пол и так далее.

По дороге в ванную привычно щелкнул пультом. Плазменная панель пожелала показать очередную серию реалити-шоу «Радиус действия» — последнее, и достаточно модное, судя по сегодняшним рейтингам, изобретение сумасшедших телепродюсеров. Он не любил смотреть все эти уникально-однообразные live-show, но и переключать не стал. Тишина слишком голодная охотница, чтобы позволить ей оторвать кусок твоей свободы. В тишине в мозг лезет непозволительно много самых разных мыслей.

Первая реакция на первый звонок на мобильник – раздражение. Где-то на кухне заиграла не модная, но любимая мелодия. «Пусть звонят. Не буду брать», капризничал внутренний голос, вынуждая сильнее нажимать на зубную щетку. Журчала и шипела вода из крана. «Пусть хоть обзвонятся. По независящим от меня причинам, на этом свете я более не в состоянии ответить».

Кап! Капля упала на край раковины и раскололась на сотни крохотных кристалликов. Рубиновое пятнышко – вместилище жизненной силы — разбилось о мертвую керамику современной сантехники. Он опять плохо спал в эту ночь, и теперь кровь пошла носом. Холодная вода из-под крана не несла облегченья. Харкнул кровью.

Помучавшись в ожидании, аппарат сдался и умолк. Его владелец даже испытал облегчение; он был не в духе, и объясняться с кем-либо с утра было не только нежелательно, но и попросту затруднительно.

К сожалению, избавление/уединение продлилось недолго – буквально через полминуты зазззвенел телефон в коридоре.

«Мята. Ненавижу мяту!», думал он, шлепая к тумбочке в коридоре. Ментоловая зубная паста жжется вокруг губ.

— Да? – нотки раздражения зазвучали в голосе.

Молчание.

— Алло?

Только чуть слышный треск и редкий писк. А затем гудки.

Озадаченный возникшим чувством, что разговор состоялся, Рифф опустил трубку.

Дверь открылась и белый, нестерпимо яркий свет иглами впился в глаза. Когда боль несколько утихла, Рифф попытался медленно их открыть. Слезы хлынули градом; пришлось часто моргать, чтобы избавиться от эффекта расплывчатой картинки.

Он стоял на открытой площадке. Через секунду до него дошло, что это крыша. И здание, на самом верху которого он очутился, было самым высоким в радиусе километра. Он понял это потому, что внизу одинаково-прямоугольных серо-секлянных коробок было много, очень много, они почти лепились, налезали друг на друга; и все эти здания были на десятки, и сотни этажей ниже. И он стоял на самом краю небоскреба, на парапете шириной сорок сантиметров. На вершине, на грани…

Дыхание перехватило, и сердце заколотилось в бешенном ритме, оглушающими, способными разорвать барабанные перепонки, басами отдавалось в голове.

— Вам не стоит этого делать! – внезапный окрик за спиной отвлек Риффа от созерцания окрестностей.

Короткий порыв ветра налетел слева и Рифф пошатнулся, поворачивая голову.

Пятеро в одинаковых комбинезонах и касках с яркими полосами светоотражателей. Спасатели. И тот, что говорил с ним, стоял отнюдь на впереди всех. Гораздо ближе стоял другой. Короткого взгляда на него хватило, чтобы потом описать в двух словах. Про таких говорят ничего особенного, но про этого можно было сказать самый обыкновенный. Даже стандартный…

— У Вас есть тысячи причин не делать ЭТОГО! – слова. – Как Вы сюда попали?

Конечно, Рифф не помнил, как попал сюда. Само это здание он видел только по телевизору, но не смог бы сейчас припомнить, что в нем располагается и на какой улице оно находится. Он вообще не представлял, как такое возможно, ведь на каждом этаже высотного здания не меньше дюжины обязательных сторожевых псов-секьюрити с табельным оружием. А он стоял на крыше, де за безопасностью следят настоящие охранники, которые регулярно тренируются и проходят тренировочные лагеря, которые действительно несут вахту, а не дремлю перед телевизором или компьютера в комнате охраны. Просто пробраться внутрь такого здания практически невозможно, не говоря уж о том, чтобы забраться на самую крышу, миновав самые верхние этажи с офисами наиболее важных лиц, и, соответственно, наиболее защищенных от неавторизованных проникновений.

И еще он понимал, что о его нахождении здесь знает очень ограниченный круг лиц. Служба безопасности на ногах, враг известен, цель определена, но и один офис не прекратил своей работы, ни один сотрудник не поднялся со своего места и не покинул здания, чтобы присоединиться к толпе уличных зевак, возбужденно переговаривающихся на противоположной от здания стороне улицы. Работающие в этом здании не выйдут поглазеть на бесформенную тушу в луже крови, которая совсем недавно была дерзким нарушителем спокойствия на крыше вот-здесь-я-работаю!-здания. И это обстоятельство отчего-то настораживало.

— Если Вы хотите что-то кому-то доказать, то это можно сделать по-другому. Успокойтесь. Не двигайтесь, и мы поможем Вам уйти отсюда.

И действительно, что он тут делает? Зачем стоит у порога бесконечности?

Может, поверить спасателю и уйти отсюда?

Так не хватает опции Save/Load!

Не особенно он торопился умирать. И уж конечно, не таким способом — разлетевшись на десятки сотен тысяч крошек от лобового столкновения с асфальтом внизу. Кровавую лужу уже к вечеру отмоют шампунем не оставив и следа, но люди ещё какое-то время будут стороной обходить «место приземления» очередного Икара.

Хотя, несколько мгновений полёта!?…

Говорят, что решиться на отчаянный шаг проще, когда стоишь на краю пропасти. Но почему-то никто не говорит, что по ту сторону тебе абсолютно не гарантированно место. И Рифф совершенно точно не был еще готов принять такое, несомненно, судьбоносное решение.

— Мы можем помочь тебе. Позволь нам помочь тебе.

Рифф улыбнулся. Всё вокруг стало на миг не особенно важно.

…Не делать ЭТОГО, как сказал спасатель. «Почему люди не говорят умереть, ну, или, хотя бы, расстаться с миром живых (тот еще эвфемизм!)? Почему не называют всё своими именами? Всегда ЭТО. «Вот и с сексом та же история. Забавно». Само слово смерть способно иногда отвратить свое наступление вернее, чем все увещевания почасовых психотерапевтов.

— Всё будет в порядке!

Как хочется верить обещаниям. Но опыт подсказывает, что Хаос лишь ненадолго уступает место Порядку.

— Как прекрасен вид на город, неправда ли? Давайте вместе полюбуемся им!

Еще один прием из числа «плавсредств» для самоубийц. «Какой вежливый! Неужели они в серьез думают, что я полез сюда смотреть на панораму города? А зачем я сюда полез?»

…Рифф даже не понял, как оказался в воздухе. Может, оступился, может, неудачно повернулся и потерял равновесие, может, новый порыв ветра оказался слишком сильным… Может (а вдруг правда?), спасатели допустили роковую ошибку? Удерживая в воздухе равновесие, он оглянулся через плечо, и увидел как на помощь ему рванулись люди. И впереди тот самый, стандартный. Медленно, слишком медленно…

А земля меж тем стремительно неслась навстречу. Потоки воздуха рвали одежду прямо на теле. Глаза снова нестерпимо жгло. Черно-серая плоскость мчалась навстречу.

Автомобили сотрудников на корпоративной парковке, машины скорой помощи, полиции и пожарной охраны уже не казались ему такими игрушечными. И толпа прохожих, которые уже вовсе не прохожие, а самые настоящие зрители, с попкорном и напитками в руках. Лучшие места у тех, кто ближе остальных оказался к заветной красно-белой пластиковой do-not-cross-police-line ленте. В решающий момент женщины закричат, закроют глаза и для верности отвернутся, кто-то упадет в обморок, но никто не уйдет, пока полиция и телевизионщики (разве могли они упустить шанс сделать такой классный репортаж?) будут здесь. А когда сеанс объявят завершенным, все тут же разойдутся каждый свой дорогой.

Момент падения повторят в семичасовых новостях не один и даже не два раза. И рейтинги взлетят до заоблачных высот, ведь люди [жа]ждут зрелища. Сойдет и чужая смерть, лишь бы покровавее.

Свист проносящегося воздуха, и хлопки одежды бьющейся о тело. Полутораметровые декоративные деревца, аккуратно подстриженные садоводом, краснодипломником столичного архитектурного, не нашедшего лучшего применения своей профессии ландшафтного дизайнера, они торчат из безупречных бирюзового цвета газонных квадратов, по строгой схеме, чередуясь с такими же низкими хайтечными фонарями, среди фигурного кирпича, которым выложен, такой же безупречно-геометрический периметр самого здания.

Полет успел показаться необычайно захватывающим, безумно приятным.

Вы когда-нибудь хотели отправиться в свободный полет? Просто взмыть ввысь, не думая ни о чем, забыв про законы аэродинамики и физики палача Ньютона? Знал ли он, что сделают с грезящими небом людьми его немилосердные выводы, приказы падать? Знал ли он, на что обрекает человечество?

Рифф часто мечтал, еще чаще ему снилось, как он расставляет руки, и его тело подхватывают теплые потоки воздуха, отрывая от земли. И паря в высоте, он наблюдал за суетой города, за крошечными автомобилями и людьми снующими туда-сюда по каким-то своим важным делишкам. Такие маленькие с такими мелочными. Но важными, самыми важными, составляющими их Жизнь. Отягощенные ими, они никогда не узнают, каково это, пронестись над присыпанными сахарной пудрой-снегом пиками неприступных гор. Прошелестеть листвой утреннего леса, едва просыпающегося после тихой ночи. На бреющем пролететь над темными волнами синего моря, задевая пальцами ног воду, ловя ртом соленые брызги, вместе с дельфинами промчавшись по лунной дорожке до самого ее конца…

Однажды испытавший чувство полёта никогда не сможет ходить по земле и смотреть под ноги. Он будет смотреть в небо…

Небо. Полет…

…И только потом всёзатмевающий ужас завладел его разумом и мгновенно охватил все тело…

Свист и рваный шелест на тысячную долю секунды сменился всезаглушающей нотой человеческого вопля. Замершей в вечности нотой кричащих зевак за бумажными лентами-ограждениями…

Вспышка черного света…

И пусть земля тебе будет пухом.

Выхода нет.

Запасный выход – Выдернуть шнур, выдавить стекло.

— Добро пожаловать! – поприветствовал мягкий женский голос.