Пока живёт любовь

1.

Маленький уголок мира погрузился в чудесный летний вечер.

На дачном дворе собралась весёлая, дружная компания. Сплошь однокашники, годом ранее выпускники журфака, ныне креативные энтузиасты, жизнерадостные авантюристы страждущие преуспеть на издательском поприще.

Сегодня, предав забвению все насущные дела, пятеро друзей собрались на загородной даче Стаса — души компании и, пожалуй, основного инициатора подобных побегов из повседневной рутины, прочь от городского смога и злого шефа. Пятнадцать километров от города на электричке — и вот, незамысловатым манёвром, субботний вечер принял очаровательный оттенок самобытности и уюта: источающий соблазнительный аромат шашлык, шкварчащий в жаре мангала, море хмельного пива, и старые добрые аккорды шестиструнной. Ребята сидели у костра, шутили, смеялись, Стас — младший хозяин дачи, ибо старший, отец молодого человека, играл на гитаре, а друзья, сидя на круглых брёвнах, окружили небольшой костер на камнях. Стас ловко срывал с шести струн аккорды Сплина «Пой мне ещё», и все без исключения подпевали другу, вопреки вокальным данным, или же их отсутствию — никому здесь не было никакого дела до этого, все просто веселились и здорово проводили время.

Жар от костра припекал кожу девушки шатенки с поэтичным изысканным именем — Натали, а ей хотелось глотнуть свежего воздуха августовской ночи. Она бросила маленькую щепку в костёр и, поднявшись на ноги, отошла к беседке, где Руслан был занят приготовлением очередной порции сочного мяса.

Руся обнял свою девушку за талию, свободной рукой переворачивая мясо на шпажках.

— Буквально пару минут — и готово.

— Не думаю, что кто-то осилит ещё хоть кусочек! — усмехнулась девушка, машинально отряхивая пепел с рукава клетчатой рубашки парня, закатанной до локтей.

— Толян навряд ли с тобой согласится. Бублик! — весело окликнул Руслан, друга, — Моя зая не верит, что ты способен умять ещё, как минимум шпажки три!

Тучный парень, по прозвищу, присвоенному приятелями — Бублик, похожий на зажиточного купца на Руси, обернулся на пару у мангала, и широко улыбнулся, произнося низким грудным голосом:

— Обижаете, Натали! Спешу вас заверить, что намерен это сделать во что бы то ни стало!

От барской манеры сказанного, с оттенком хмельного пенного напитка в тоне, все непроизвольно рассмеялись.

Руслан, посмеиваясь, зарылся в длинные каштановые волосы девушки, лицом, и Натали ощутила его тёплое дыхание на шее, уже такое родное, привычное, но вечно тревожащее шёлкокрылых мотыльков в животе. Близкий шёпот коснулся девичьего ушка:

— Скажи мне: «да»...

Слегка зардевшаяся от явленной нежности, Натали не придала особого значения, скользнувшему в воздухе химическому запаху, что походил на эмальную краску или ацетон, и замотала головой, зная, что это случится много позже. Да, он был ей очень дорог, молодые люди встречались больше пяти лет, и вот уже год живут вместе, так что Натали встречая карие, как тёмный кофе, глаза парня, и растрёпанные русые волосы, каждое утро, счастлива и так — этого достаточно. И свадьба не то, что случится сейчас. Девушка всё не может решиться, полагая, что они не готовы. Ведь только-только окончили учёбу — и полугода не прошло, как сумели устроиться на нормальную работу, ещё совсем не встали на ноги. Им некому помочь, есть только Руслан — выросший в неблагополучной семье, ежечасно кляня своего пропивоху отца, и бесхребетную мать; и Натали — приезжая из деревни в большой город, дабы добиться хоть чего-то в этой жизни.

Ей было искренне больно ему отказывать, но Натали уверена, что поступала правильно.

Руся крепче стиснул девушку в талии, игриво шепча о том, какая же она упёртая коза, вызывая у Натали улыбку, пусть и немного грустную.

Под шумный аккомпанемент возгласов друзей порция мяса с пылу с жару, радуя пикантным ароматом, нашла приют на огромном блюде посреди накрытого стола в беседке. Дружная компания вмиг окружила яства, и принялась вершить пир, поднимая бокалы в тосте за крепкую дружбу, пока Стас доигрывал песню Сплина, не желая прерываться.

Руслан, застряв взором под своими ногами, не решался подняться в беседку, держась за перила. Пальцы в костяшках побелели, взгляд стал мутным, парень тряхнул головой, рассыпая русые волны чуть длинноватых волос. Натали, будучи внимательной к своей половине, тотчас же насторожилась, и выскользнула из-за стола.

— Русь, ты в порядке? — обеспокоилась девушка, поднося руки к его лицу.

Парня повело, едва тёплые ладони успели его коснуться.

Он схватился за перила беседки, но не удержался и упал без сознания.

Аккорды резко оборвались, словно медные тросы, а сердце обескураженной и напуганной девушки, пропустив пару ударов подряд, рухнуло в ад.

2.

Потрясение пригвоздило девушку к одной точке. Не в силах шелохнуться, она с первобытным ужасом смотрела на Руслана, припавшего к холодной земле. Секунда длилась вечность для девушки.

Первым оправился от шока, Стас. Недолго думая он ринулся к другу, всё пытался привести его в чувства, но без толку.

Больше часа они дожидались когда «скорая» доберется до них, сквозь пригородные дебри, и доставит Руслана в больницу.

Парни перенесли Руслана в дом, и уложили на диван. Натали, осторожно присев рядом, положила его голову к себе на колени. Руслан был без сознания, еле дышал, и девушку разрывало на части от дикого страха, сводящегося лёгкие удушливой судорогой. Девушка прикасалась к его бледному пепельно-серому лицу, дрожащими руками, и не чувствовала тепла. Парень был ледяным. Очень холодным и бледным. Любимые губы, казалось, слились с этой серой золой, маской покрывающей лицо Руслана. Натали была не в силах поверить, что всё это произошло на самом деле, просто не могла увериться, что это правда, что это не кошмарный сон.

«Что же случилось?» — проносились мысли в уме девушки: «Всё было так прекрасно, это был чудесный субботний вечер...»

Вечер, превратившийся в ночь страха. Всё произошло столь быстро, что Натали была совершенно сбита с толку, просто лавина шока погрузила девушку под тяжёлыми волнами. Обречённая и беспомощная, она ничего не могла сделать, никак не могла помочь, всё, на что была способна — это прикасаться к его лицу, уверяясь в том, что он дышит, сама, стараясь дышать по возможности ровно, и не поддаваться рыданиям, от невозможности помощь родному человеку.

Напряжение, подобно канатным тросам меж бурлаков и огромного судна, тянуло за нервы всю компанию. В доме, погружённом в непроницаемую тишину, никто не мог обронить громкого слова, боясь строить страшные догадки, пока не станет известна причина. Лишь слабый шёпот ветром гулял в помещении. Хмурый и сосредоточенный Стас, взъерошивание пшеничные волосы, присел на корточки перед девушкой. Заглянув в её лицо, поймал потерянный взгляд золотисто-карих глаз.

― Ты уверенна, что он не был настолько пьян? Может он просто отключился?

Натали покачала головой не в силах побороть немоту, сковавшую её горло.

Мгновение, Стас колебался, метая тревожный взгляд от карих глаз девушки, к пепельному лицу друга.

― Тебе же и самому прекрасно известно, что Руся всегда знает меру, ― прошептала Натали, сквозь ком в горле, нервно поглаживая русые пряди, шёлковых волос.

Прибывшая бригада медиков, оказалась немногословной. Но от вопроса доктора о запахе ацетона, Натали пронзило горьким чувством вины. Ведь она ощутила это, но не придала значения. Всё что удалось выпытать у врача:

— Подозрение на диабетическую нефропатию.

— Что? Диабетическую? — зацепилась девушка за знакомое слово, хотя ума не могла приложить, о чём конкретно толкует доктор. — У него, что… диабет?

Натали была вне себя от стенаний и негодования, пытаясь сутяжно размышлять, но выходило крайне скверно. То, что ей было известно об этом заболевании, никак не вязалось с тяжёлым состоянием парня. Это просто звучало, как ошибка, ведь Руслан никогда не жаловался на недомогание, казалось, он был абсолютно здоров. Но все попытки убедить в этом врача, сошли на нет, важным было лишь поскорее доставить Руслана в больницу, для тщательного обследования, чтобы выяснить истинные причины негаданной беды.

***

Больничный коридор, приёмного отделения, пропитанный запахом хлорки и медикаментов, был наполнен людьми, докторами, санитарами, даже в столь поздний час — подтверждение тому, что зло не дремлет.

Руслана сразу же увезли в реанимацию, а Натали со Стасом мерили коридор шагами, в ожидании, когда, наконец, им скажут хоть что-то.

Родственников девушка не стала тревожить на сей счёт. К тому же, родителям Руслана, вряд ли есть дело до своего отпрыска, а своим ни к чему, всё это знать, на ночь глядя.

Вот только она и сама не представляла, что случилось с парнем, и чувство, доселе светлое и трепетное, отдавалось болью в сердце. Тот момент, в котором более невозможно отрицать и скрываться от истины за стенами разумного — всего предугадать нельзя, и вовсе не всё на свете можно распланировать. Руслан, совсем не входил в её планы, но она влюбилась в него с первого взгляда, стоило ему появиться на её горизонте. Парень в те времена был тем ещё заморышем, и девушке было весьма удивительно увидеть среди вышколенных первокурсников журфака, мнящих себя пижонами и кокетками, субъекта озлобленного на весь мир — это читалось в его тёмном взгляде, он был угрюм очень тощим, русые волосы, не стриженые, навскидку, около полугода, подвивались на концах. Одетый в обычную серую толстовку и джинсы, спрятав руки в карманы, он бирюком смотрел на всех вокруг. Руслан казался нелюдимым. Они попали в одну группу, и оказалось, он вовсе не был социопатом, хотя впечатление таковое создавал, просто парень был довольно серьезным, решительным, он вмиг начал много учиться, и Натали поняла — они из одного теста. Также, как и Натали, молодой человек хотел выбить из этой жизни свой счастливый билет. Девушка, конечно, не была писаной красавицей, тогда на первом курсе, она была довольно пухлой, фигура весьма пышной — кровь с молоком. Статные черты восточных предков, тогда не особо-то бросались в глаза. Она навряд ли могла обратить внимание Руслана на себя, как она полагала. Но оказалась неправа.

Однажды, они попали на одну студенческую вечеринку в общаге, и как-то очень даже скоро нашли общий язык.

« — Натали? Нет, серьёзно? — увлечённо допытывался Руслан, — И по паспорту тоже?

— У меня дедушка армянин, — тихо призналась девушка, — Родился в Ташкенте, но в армянской семье. Имя не то чтобы армянское, но это именно он настоял, чтобы меня так назвали. В честь его сестры.

— То-то я думаю, откуда в тебе восточные черты… — улыбался парень, — Всё — решено! Не буду звать тебя Наташей, только Натали — красиво звучит. А ты простая. Это хорошо, простые люди всегда честнее, — сказал Руслан, в тот вечер девушке».

Лишь позже, узнавая друг друга ближе, Натали поняла, откуда эта потаённая злоба в нём. Девушка была в ужасе, когда открываясь ей, Руслан рассказывал о своём детстве, своей семье, о побоях, гонении из дома, о компании, с которой Руся связался в свои четырнадцать, в связи с чем в пятнадцать лет, его чуть было не отправили в колонию для малолетних. Натали была всерьёз поражена, и тем, что несмотря на все эти беды и невзгоды, парень сумел взяться за ум, к тому же, сохранить в себе нечто очень человечное: он всегда крайне хорошо относился к людям, которые этого заслуживали, и презирал людей лицемерных. Он старался сдерживать свою агрессию, и по пустякам никогда не распускал руки. У Руслана было очень острое чувство справедливости. Он был замечательным парнем, возмужав с возрастом, стал, пожалуй, отменным примером мужества и сильной воли, немудрено, что девушка влюбилась в него, лишь едва разглядев зачатки этих качеств в неулыбчивом парне восемнадцати лет. И важная истина заключалась только в одном — Натали просто чертовски любила его, и была уверена, что будет любить и дорожить им, не смотря ни на что, никогда не покинет, не предаст, всегда подставит плечо, будет хранить семейный очаг, которого он был лишён с самого детства. Ведь что такое любовь? В армянском языке есть такое выражение, приравнянное по смыслу к трём заветным словам: «Я тебя люблю». «Я возьму на себя твою боль» ― вот, как звучит эта фраза на русском. И она с радостью бы взяла на себя его боль прямо сейчас. Хотя, уже и не могла не о чём думать, ни говорить. У неё просто не было сил, их все отнял безудержный страх.

Стас, в очередной раз отписавшись друзьям сообщением, заломив руки за шеей, наворачивал уже сотый круг по коридору, пока девушка ловила взглядом каждого проходящего мимо врача, в безудержной надежде, что хоть один из них, принесёт им весть о Руслане. И в диком страхе, что весть окажется неутешительной.

Стрелки часов двигались слишком странно, нарочито медленно, словно кто-то удерживал их в узде. Время шло к рассвету, Натали вся уже извертелась и исходилась, когда к ребятам стремительно подошла женщина блондинка, стриженная под каре, в бирюзовой больничной форме и с планшетом для бумаг.

— Вы родственники Давыдова? — уточнила докторица. Лицо Натали пару мгновений носило маску неясного смысла. И если до этого момента она просто безумно переживала, то сейчас девушка была в паническом замешательстве, ведь на бейдже врача, помимо фамилии и инициалов, «Л.Б. Ткач», значилось так же: «хирург-трансплантолог».

— Что с ним? — скоропалительно потребовала Натали, с благоговейным ужасом взирая на женщину хирурга средних лет.

— Вы, жена? — отстранённо спросила Ткач, обращаясь к Натали.

— Нет… Да — мы в гражданском браке, — мигом исправилась девушка. В льдистых глазах хирурга пронеслось мимолётное сочувствие, что скрылось под коркой педантичного льда.

— Хорошо, — кивнула Ткач, — вам следует пройти со мной. Другие родственники есть? — спросила она следом, цепко считывая данные из карты пациента, направляясь в конец коридора приёмного покоя.

Натали бросив взгляд на остолбеневшего хмурого Стаса, нагнала женщину, идущую быстрым шагом; повернув за угол, они вышли в отделение больницы, и устремились к лестнице.

— Есть, но они не общаются, — ответила девушка, спеша вверх по ступеням за врачом.

Миновав лестничный пролёт и оказавшись на втором этаже, они направились к кабинету в дальнем конце холла — к ординаторской хирургического отделения.

— Куда?! А бахилы! — немедленно вскинулась худосочная медсестра на посту, прежде чем увидела Ткач.

— Маришь, не сейчас, ладно? — на ходу отмахнулась Ткач. — В ординаторской разберёмся.

Сестра лет тридцати, всё же всучила девушке хлопчатобумажную накидку, замещающую больничный халат и синие целлофановые бахилы.

— Присядьте, — распорядилась Ткач, проходя вглубь просторного кабинета в пастельно-лимонных тонах, больше похожего на комнату отдыха.

Натали осторожно подошла к светлому диванчику из кожзаменителя, пока женщина хирург искала что-то среди бумаг на столе, и приложила пару листов к имеющимся на планшете, присела и, натянув бахилы поверх кроссовок, набросила накидку, совершенно не отдавая отчёт действиям, просто всё сделала по инерции.

— В общем, так: первичный диагноз подтвердился, — почти безучастно провозгласила Ткач, сев на стул супротив девушки, но не успела продолжить, как Натали обескураженно затараторила:

— Как это? Он же не диабетик!

— Анализы подтвердили диабет первого типа, — стояла на своём женина, — Тот самый инсулиновый диабет.

— Но из-за чего?

— Диабет не самое прогнозируемое заболевание. Он может развиться на фоне любых проблем, и даже без явных причин, независимо от возраста. Суть проблемы на данный момент несколько иная. Мы собираем консилиум и решаем, как нам поступить. Дело в том, что нам удалось избежать комы, но у молодого человека отказали почки.

Все краски сошли с лица девушки, она машинально прикрыла рот ладошкой, и в её сиплом шёпоте задрожали слёзы:

— Что?...

— Требуется пересадка, — подвела итог хирург.

Не до конца осознавая диагноз, звучащий как приговор, девушка не могла больше удержать слёз, и солёные капли потекли по щекам, мощным потоком от коловращения в душе, что адской мельницей закручивало водоворот.

— Подождите, — решительно не могла смириться Натали, — а как это может быть связанно?

— При диабете первого типа, возможна нефропатия, она представлена в виде поражения сосудов, находящихся в почках, — спокойно объясняла Ткач, параллельно черкая что-то в карту, — Это в большинстве случаев происходит при поражении организма диабетом. Параллельно формируется почечная недостаточность. У вашего юноши острый случай, повезло ещё, что не закончилось всё летально. Пока что он зависит от искусственного жизнеобеспечения, но затягивать с трансплантацией не стоит.

Прохлада ординаторской, была ничтожна в сравнении со вспыхнувшем пламенем — всё внутри сотрясалось от нахлынувших эмоций, распаляя агонию в душе девушки, что была не в силах принять подобную участь.

— И сколько стоит пересадка? — спросила Натали, сквозь судорожное дыхание, вот-вот готовое вероломно предать.

— Немало, я вам скажу. Есть возможность дождаться донорского органа, но процесс очень длительный, и не факт, что успешный. Доноров никогда не бывает в избытке.

Отчаянной птицей билось сердце в груди несчастной девушки — раненной и заточённой в клетке жестокого приговора судьбы. Стремясь на волю из плена близкой скорби, Натали внезапно сломала прут и смутно увидела путь из беспросветного горя.

— А какие требования к донору?

Крутя авторучку в пальцах, Ткач вздохнула, скорее от усталости под конец рабочей смены.

— Здоровая почка.

Не обращая внимания на скудную реакцию хирурга, в целом понимая, что за годы работы врачи, если не черствеют сердцем то, по крайней мере, пропускают чужие невзгоды мимо себя, девушка попыталась сформулировать маршрут, что вдруг просиял для неё лучиком надежды.

— То есть, если я пройду какое-то обследование и подойду, как донор, вы сможете сделать операцию?

Натали затаила дыхание в ожидании ответа. Женщина весьма проницательно смотрела на испуганную, но хватающуюся за спасительную соломинку, девушку.

— Разумеется. Вопрос в том, готовы ли вы к таким кардинальным жертвам? Жизнь с одной почкой, возможна, но в разы осложняется.

Готова ли она?

Девушка провалилась под толщу льда, на долгое мгновение. Жизнь грозила превратиться в букет воздержаний. Конечно же, она могла представить скольких удовольствий лишиться: особая диета, физические ограничения, жизнь станет совершенно иной. На мгновение даже скользнула инстинктивная мысли, о том, сможет ли девушка иметь детей! Решимость оказать помощь любимому схлестнулась в сражении с сотнями сомнений и страхов. А вдруг, всё тщетно? Вдруг, он не выживет? Или девушка, вообще, не подойдёт, как донор? Натали была уверенна в своих чувствах, но что вселяло ей уверенность в преданности Руслана? Пять лет — немалый срок отношений, но многое живут в браке и четверть века, что не мешает их путям разойтись. Не оставит ли он её спустя время, не променяет ли на другую? Она не могла этого знать, но оставить его сейчас не могла тем более! И пусть была не в силах забрать боль любимого мужчины, но могла разделить с ним непрошеное несчастье во имя хрупкой веры в счастливый исход внезапной и опасной, как чёрная дыра в пространстве, трагедии. Беды, что рисковала поглотить одно из самых прекрасных явлений в жизни девушки — любовь. Жертва ради любви, казалась единственно верным выходом прямо здесь и сейчас. А дальше будь что будет, оценит ли он по достоинству выбор девушки, будет ли зол, или вовсе забудет со временем — не имело значения. Оставалось только надеяться, на успех операции.

3.

«Бип», «бип», «бип»… ― этот монотонный писклявый звук, долгие недели служивший Натали связью с реальностью часто являлся во снах. Под него она закрывала глаза и открывала их, тоже под этот звук кардиометра. Долгие недели она была опустошена, переживая свой курс восстановления и питая надежды на исцеление Руслана. К несчастью он ушёл в кому во время операции, но девушка не сдавалась.

«Он бы не сдался!» — не прекращала убеждать себя Натали.

Восстановившись после операции, благодаря профессионализму, проявленному врачами, и при поддержке друзей и родных, Натали буквально прописалась в палате Руслана. То и дело, проводя бесконечные часы в кресле рядом с возлюбленным, пронизанным трубками, и окружённым аппаратурой, девушка открывала и закрывала глаза, в жажде, увидеть, наконец-то, что он пришёл в себя. Но желание не спешило сбыться — разочарование и боль твердили девушке, что он в коме, и когда очнётся неизвестно. Может сейчас, а может через пару часов или, быть может, лет. Слёзы, казалось, исчерпаны, но всё равно они бравурно текли по щекам, выжигая глаза горькой солью, пока девушка молила всех кого только возможно, только бы вернуть свою половинку из ловушки сознания.

Совесть шептала девушке о том, что всё это её вина: не уследила, не заметила, не сберегла… Все былые ссоры и обиды, виделись дутыми — страх потери сбросил всё одним махом, как ртуть на градуснике.

Жизнь в режиме ожидания казалась Натали беспросветным лимбом, где каждый новый день повторял предыдущий. Безрезультатное копание в себе, в попытках успокоить беспринципную вину, что пуще ядовитой змеи отравляла мысли. Бесконечные игры в гляделки на эшафоте, где тончайшая ниточка связи протянута под остро наточенным лезвием гильотины. Вот она вновь закрыла глаза, и снова открыла, но ничего не меняется — он в коме.

Завяли белые астры в вазе на тумбе, а он где-то между жизнью и смертью, на другом конце тончайшей связующей нити.

Неделя, за неделей.

Но она ждала, научилась ждать. Реально ждать. Это был жестокий урок. И однажды, спустя полгода тягостного ожидания, воздаяние за жертву во имя любви, отыскала двух половинок.

Осторожно, касаясь бритвенным станком родного до ужаса осунувшегося лица, девушка пыталась устранить густую тёмную щетину. Золотистая кожа парня, всё ещё была сильно бледной, но уже не выглядела мертвенным серым пеплом. Чёрные ресницы немного задрожали — такое уже случалось, и девушка мигом отстранилась от парня, едва успев добрить. Аппаратура пронзительно засигналила, вздымая в девушке торнадо из страха и надежды; сбежались врачи, и Натали пришлось покинуть палату. А спустя около часа тревог и жалящих ядом, мыслей, ей сообщили радостную весть: Руслан вышел из комы.

Миновало более трёх лет, и всё это казалось кошмарным сном, от которого судьба сумела разбудить двух половинок, и вернуть к жизни из смиренного существования, где вселенная сужена до размера безвольной ладони любимого человека, примерившего на себя роль тряпичной куклы.

Потягивая зелёный чай, у окна на кухне, ставший обыденным напитком заместо утреннего кофе, Натали, размышляла о том, правильный ли выбор она совершила.

Любимые руки, обнимающие девушку за талию, являлись ответом.

Стоя за её спиной, Руслан проследил кончиками пальцев линию рубца на пояснице под покровом тонкой ткани футболки. Чувство вины за страдания, причинённые девушке, терзали ежедневно, ведь он знал, что всё могло быть иначе. Незадолго до страшной катастрофы в их жизни, он действительно неважно себя чувствовал: головокружение, слабость в ногах, порой внезапные приступы дрожи в руках, но признаться в том, что нездоров, он не решился даже себе. Идти к врачам, из-за каких-то лёгких помутнений? Что за вздор! Руслан всё списал на переутомление и стресс. Работа в топовом глянцевом журнале — не из лёгких, особенно когда ты всего лишь в низшем звене редакторов. Обрати он, в ту пору, внимание на своё состояние, диагноз — диабет первого типа, естественно бы утвердился, и пожизненная зависимость от инсулина с ежечасным подсчётом углеводов в потребляемых продуктах, не растаяла бы по волшебству, но затянувшейся петли страданий можно было бы избежать. И она об этом знает, конечно же, он признался в своём упущении ценой в полноценную жизнь любимой.

— Нат? Ты ведь, знаешь, что это мой косяк?

— Да, — просто ответила девушка, оглянувшись на Руслана за своей спиной, и улыбнулась, встретив пару беспокойных глаз цвета крепкого кофе.

— А если бы изначально знала, пошла бы на это?

— Да.

Развернув девушку к себе за плечи, он настойчиво удержал её взгляд.

— И ты, что же, совсем не жалеешь?

— Нет, — всё также спокойно, с лёгкой улыбкой, ответила девушка, смотря в напряжённые коричные глаза. — И в горе, и в радости — я обещала.

Взглянув на обручальное колечко на безымянном пальце Руслана, Натали, всё же задумалась на краткий миг.

Немало бед понесло за собой наплевательское отношение Руслана к себе: ужасные месяцы отборной боли, как физической, так и душевной и век жизни в зависимости от препаратов — испытание отношений на прочность не из лёгких. Но как она могла сожалеть? Пусть жизнь изменила правила игры, пара была окольцована в священном союзе, став единым целым, а вместе они были сильнее и всё могли преодолеть.

Взор девушки зацепился за циферблат на кухонной плите. Она мигом встрепенулась и стремительно отставила чашку чая на подоконник.

— Время девять! Сейчас же сахар смерь и коли «продлённый»! — живо распорядилась Натали, об инъекции инсулина.

Руслан, криво ухмыляясь, вскинул руки вверх.

— Хорошо, мамочка!

— Русь, ну, что за шутки? Взрослый человек, в конце концов! Должен понимать, что это твоё здоровье, почему так халатно относишься?

Вздохнув, он притянул девушку к себе, свободной рукой заправляя каштановый локон за ушко.

— Да-да, только не ругайся — сейчас всё сделаю. — Взгляд тёмно-карих глаз, блуждал по девичьему лицу, пару мгновений, прежде чем он сказал: — Помнишь, Платоновский миф, о том, что люди сначала были андрогинами, и Бог разделил их на две половинки, которые с тех пор блуждают по свету и ищут друг друга. Так, вот мы с тобой одна андрогина, нет — один андрогин — так вернее.

Засмеявшись, такой аналогии Натали шутливо пихнула Руслана в плечо:

— Иди, давай, «продлённый» ставь, андрогин!

— Нет, ну, что-то есть такое, согласись? — рассуждал Руслан, отходя к столу, где лежали чехлы с инсулиновой шприц-ручкой и глюкометр для измерения уровня сахара в крови.

Любуясь своей босоногой половинкой в одних спортивных домашних штанах, девушка, отчётливо видела почти идентичный шрам в области поясницы супруга, что пробуждал воспоминания о каждой прожитой минуте персонального ада на двоих, но лишь заботливо напомнила:

— И сахар для начала смерь!

Заправив новую тест-полоску в глюкометр, Руслан проколол палец, уже привыкший к ощущению, словно он школьник в поликлинике, на заборе крови. Аппарат отсчитал уровень сахара в крови в цифровом формате, и Руслан на мгновение застыл, не до конца доверяя цифрам на дисплее.

— Нат… а ведь, нормальный сахар, — задумчиво ответил муж, на тревожный взгляд супруги, и расплылся в широкой улыбке, крутя тест-полоску в пальцах. — Кажись, у нас второй «медовый месяц!» — обрадовался Руслан возникшей ремиссии — краткому мигу свободы от вечных инъекций, хотя, как знать — порой, такие передышки от недуга длятся недели две, а порой — месяцами.

Надежда на абсолютное исцеление крайне мала, но пока жива хоть малая кроха спасительного луча — надежда не даст отчаяться. И пока жива вера в лучшее, пока все жертвы дарят второй шанс, пока жива любовь, — вторая половинка не может быть несчастьем, какими бы невзгодами ни была наполнена жизнь.