Информация, полученная при встрече с Павлом Ренке, заинтересовала Михаила. Он принял решение встретиться с таинственными людьми, которые его разыскивали. Михаил нашёл аптеку на Госпитальной улице, которая располагалась на первом этаже двухэтажного кирпичного дома с высокими окнами и четырёхскатной крышей, покрытой железом. Зайдя в аптеку, Михаил сразу почувствовал резкий специфический запах смеси травяных настоек с запахом душистого мыла и духов.
За стойкой высокой стеклянной витрины, заставленной банками с дамской косметикой, духами и мылом разных сортов, находился моложавый подтянутый мужчина средних лет, с усами на лице и залысинами на коротко подстриженной голове. Он был одет в дорогой, хорошо сшитый коричневый костюм, из–под ворота которого, выглядывала свежая накрахмаленная рубашка с галстуком бордового цвета. Позади него до самого потолка возвышались стеллажи с бутылками и пузырьками спиртовых настоек трав и банками с мазями и пиявками. На них стояли также бутылки с несколькими сортами вина, очевидно заменявшего витамины.
Увидев вошедшего посетителя, мужчина приветливо улыбнулся и спросил: «Что вы хотели приобрести, товарищ? Может быть, я смогу вам что–то посоветовать?». Михаил, внимательно разглядывая витрину с вином, сказал ему: «Мне нужен Иван Семёнович». «Да, это я, а по какому, простите, вопросу?» – настороженно спросил аптекарь. «Я Калич, меня разыскивали знакомые вам люди. Где я могу встретиться с ними, если, конечно, они этого захотят?» – ответил Михаил. Аптекарь внимательно посмотрел на Михаила и затем учтиво спросил: «Простите, но кто вам сказал, что с вами кто–то непременно должен встретиться? И кого вы представляете?».
Михаил внимательно посмотрел на своего собеседника и после небольшой паузы решительно заявил ему в ответ: «Я представляю сам себя. Ваш адрес я узнал от Павла Ренке. Или назначайте встречу, или я пошёл, и мы навсегда забудем о нашем разговоре». Аптекарь в нерешительности молчал в ответ, но Михаил заметил, как от волнения у него появилась испарина на высоком лбу. «Ну, хорошо, если вам нечего мне больше сказать, то желаю здравствовать!» – сказал Михаил и направился к выходу из аптеки. «Постойте, молодой человек. Вы приходите сюда завтра в 8 часов вечера» – сказал ему вслед аптекарь. «Я подумаю» – ответил Михаил и, не оборачиваясь, вышел на улицу.
На следующий день Михаил всё же пришёл в аптеку в назначенное время, оставив для страховки на улице Сергея Краснова с братьями Белокобыльскими. Аптекарь его провёл в подсобное помещение, где Михаила ждали два человека, опрятно одетые в дорогую гражданскую одежду, под которой трудно было скрыть их военную выправку. «Здравствуйте, господа! Я Мишка Калич» – представился Михаил. «Николай Петров, а это мой товарищ Владимир Кузнецов» – ответил старший из них, внимательно разглядывая Михаила. «Мы с вами раньше, случайно, нигде не встречались?» – спросил он Михаила, не отрывая внимательного взгляда от него.
«Это вряд ли» – не моргнув глазом, ответил Михаил, хотя он сразу узнал в якобы «Николае Петрове» полковника Карла Ивановича Гоппера, бывшего командира 21–й Яицкой стрелковой дивизии Южной армии генерала Павла Белова, воевавшей на Южном Урале. Михаил впервые встретил его в Омске ещё в октябре 1919 года в приёмной у Колчака, когда полковник перешёл на службу к французам, и был назначен командиром Имантского латышского полка, подчиненного их командованию. Михаил знал, что ещё в 1920 году полковник Гоппер из Владивостока вместе со своим полком вернулся в Латвию. «Очень интересно, что нужно этому латышу у нас на Урале?» – подумал Михаил.
«Мы хотели бы знать, милостивый государь, какими силами и ресурсами вы располагаете на сегодняшний день?» – обратился к Михаилу Гоппер. «Позвольте узнать, а кто это – «мы», и с какой целью интересуетесь?» – спросил в ответ Михаил. «Да этот бандит не так–то прост, как я предполагал. Знакомое лицо, где я его мог видеть?» – мучительно вспоминал про себя Гоппер. «Мы с товарищем представляем на Урале «Народный союз защиты родины и свободы» под руководством Бориса Викторовича Савинкова, ведущий активную борьбу против большевистского режима. Наша организация имеет весьма широкие связи за рубежом и поддерживается правительствами многих европейских стран. В России мы имеем сеть подпольных организаций, готовых выступить в решающий момент против большевиков. Если вы готовы присоединиться к нашей священной борьбе, то мы окажем вам всю необходимую помощь» – многозначительно произнёс полковник.
«Да мы, как будто, и так особо не нуждаемся. Предоставленная вами помощь, насколько я понимаю, будет не безвозмездной. Когда можно ожидать наступления вашего «решающего момента», и что мы должны будем делать?» – задал прямой вопрос Михаил. «Это будет полностью зависеть от численности вашего отряда и его боеспособности. Вы хотя бы можете в общих чертах проинформировать нас, с кем мы всё же имеем дело?» – также прямо спросил Гоппер. «У меня несколько вооружённых отрядов небольшой численности, действующих в разных районах области» – ответил Михаил.
«Замечательно, это как раз то, что нам нужно! Если мы с вами договоримся, то вашей задачей будет нападение в форме красноармейцев на отдельные населённые пункты, с целью вызвать ненависть к коммунистам местного населения. Затем нужно организовать и возглавить его на вооружённую борьбу против большевиков. Причём, чем беспощаднее будут ваши рейды и чем больше будет жертв среди населения, тем лучше. Всё награбленное, естественно, вы можете оставлять себе, а мы будем оказывать регулярную помощь оружием и деньгами. Опять же, вам лично и вашей семье, если таковая имеется, мы гарантируем, в случае возникновения опасности, эвакуацию и безбедное существование за рубежом» – заверил полковник.
Михаил, осознав отведённую ему роль, переменился в лице. Он, прямо посмотрев Капперу в глаза, твёрдо произнёс: «Я понимаю, что латышскому полковнику Гопперу наплевать на жизни простых уральских рабочих и крестьян, а также их семей. Только неужели вы рассчитываете, полковник, что мы за ваши 30 серебренников согласимся хладнокровно убивать своих беззащитных соотечественников, чтобы проложить их трупами дорогу к власти таким, как вы, с вашим террористом Савинковым. Мой вам дружеский совет, Карл Иванович, – уезжали бы вы отсюда в свою Латвию, и не портили бы своим присутствием чистый лесной воздух на Урале, а мы уж здесь как–нибудь сами разберёмся».
«Да кто вы такой, чёрт вас побери?! И как вы смеете со мной так разговаривать? Капитан, этот человек с полученной от нас информацией не должен отсюда выйти» – обратился полковник к своему сопровождающему, который вынул из–за пояса револьвер и направил его на Михаила. «Предусмотрел, полковник! Дом окружён верными мне людьми» – спокойно произнёс Михаил. Затем он, не спеша, достал из нагрудного кармана часы и посмотрел на циферблат. «Если я не вернусь через семь минут, то сюда придут мои ребята, и поверьте мне на слово, полковник, живыми вам от них не уйти. Армейская разведка, надеюсь, что вы понимаете, о чём речь» – всё также спокойно пояснил ситуацию Михаил.
Капитан взвёл курок револьвера, затем вопросительно посмотрел на полковника Гоппера. «Отставить, капитан! Я не знаю, кто вы, но надеюсь, что наш разговор останется между нами. Жалко, что мы не поняли друг друга. А теперь можете уходить, дальнейший разговор не имеет никакого смысла» – с сожалением в голосе произнёс Гоппер. «Вот так–то лучше. А над моим советом вы хорошенько подумайте, полковник» – сказал Михаил и направился к выходу. «И всё–таки я узнал его. Это начальник охраны адмирала Колчака, кажется бывший полковник» – сказал Гоппер сопровождавшему его капитану. Михаил, услышав его слова, обернулся и сказал на прощание: «Только не бывший полковник, а самый настоящий. Я перед большевиками никогда не капитулировал и войну с ними не закончил. Заметьте, Карл Иванович – с большевиками, а не со своим народом».
Не пройдёт и года, как основной состав «Народного союза защиты родины и свободы», который действовал на территории СССР, будет уничтожен ОГПУ в ходе известной операции «Синдикат–2». Операцией руководил лично Ф.Э. Дзержинский. Руководитель союза Борис Савинков в августе 1924 года был арестован в Минске и приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу, затем заменённому 10–летним сроком заключения. Но 5 мая 1925 года он погиб в тюрьме ОГПУ на Лубянке, выбросившись из окна 5–го этажа. Карл Иванович Гоппер, скрывавшийся в Латвии, 30 сентября 1940 года был арестован сотрудниками НКВД и расстрелян в пригороде Риги.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.