У рыси четыре ноги

Та зима была очень холодная. Вьюги начались рано и уже к концу октября на городе лежало белое покрывало пушистого снега.

Я жмурился на белый искрящийся на солнце снег и часто приходил домой со слезящимися глазами. Мама сначала смеялась, ласково называя меня кроликом, но спустя пару месяцев даже Витька перестал надо мной подтрунивать.

«Дегене-чего???» — переспросил я в кабинете у врача — «Подожди» — взволнованно сжала мою руку мама, продолжая слушать доктора, который сыпал мудреными терминами. Только дома до меня дошло то, что сказал и даже несколько раз повторил врач: страшное, противное, липкое и такое обзывательское слово… Очки.

Спустя неделю после похода к доктору, мы с Витькой сидели делали уроки, когда услышали шубуршание пакетов и веселый голос мамы в прихожий. Витька посмотрел на часы, а я посмотрел на Витьку: 8 часов вечера, в это время голос мамы отличался обычно всем, но только не весельем.

Мама зашла в комнату, сияя как лампочка, но глаза смотрели настороженно, пытаясь понять наше расположение духа: «Смотрите, я купила Боньке очки!». Витька придвинулся ко мне поближе и сочуственно приобнял за плечо. Витькина рука была сильная, крепкая и горячая, а очки, лежащие на любимой маминой ладони, которой она ласково гладила нас на ночь по головам… которой ловко разливала блинчики по сковородкам… очки были очень некрасивые, с закругленными толстыми стеклышками и тонкой грязно-серой оправой.

«Я не буду их носить» — исподлобья и снизу посмотрел я на маму. «Никогда» — добавил я для полной убедительности со слезами в глазах, а Витька еще крепче сжал моё плечо и внимательно посмотрел на маму.

«Боня...» — я понял, что дело серьезное. «Боней» Витька называл меня пару раз за последний год. Первый раз, когда я на роликах на полной скорости влетел головой в столб, а второй, когда простудился на улице с хулиганами и лежал в кровати с высокой температорой.

«Бонька» — подмигнул Витька — «У рыси четыре ноги, а у тебя будет четыре глаза, это же круто!».

«Ну и носи их сам!!!» — зло закричал я, выбежал из комнаты и забился под кровать мамы, уже оттуда продолжив — «Эти… эти очки… есть же красивые очки! Есть же цветные!!! А ты купила самые-самые уродливые! Самые! Самые!!!!!» тут я не выдержал и горько заплакал.

Утром я проснулся с опухшими красными глазами, Витькино лицо расплывалось, мамино тоже, в школе была контрольная, а мама со мной не разговаривала. Зло схватив очки со стола и рюкзак со стула, я выбежал из дома. За гаражами, около школы, я впервые примерил очки. Мир вокруг сразу преобразился, я осторожно заглянул в лужу и увидел самое уродливое лицо на земле. «Дегенерат» — лампочкой вспыхнуло в голове! Даже врач сказал, что меня будут обзывать!!!

Я заплакал, горько прижавшись к холодной стене гаража, периодические заглядывая в лужу. Очки не исчезали и краше не становились. Уши чесались, на нос давила железная дужка, стекла запотели от слез и в тот момент я точно знал, что несчастнее меня на земле нет никого. Вообще никого.

Контрольную я пропустил. Пропустил и все последующие занятия на неделе… железные стены гаражей становились все холоднее и никакие игры на телефоне не радовали. Домой я приходил в очках, мама деланно ими восторгалась, а я ни с кем не разговаривал. Ни с мамой, ни с Витькой, ни с бабушкой. Я мысленно и с врачом не разговаривал, представляя как он что-то рассказывает маме про мое «денегечегототам», а я демонстративно встаю и гордо ухожу из кабинета. И дверью хлопаю. При маме дверью хлопать было нельзя, ибо это означало бы твердый и немедленный нагоняй. Нагоняя я не хотел, не смотря на все мое поникшее состояние.

Третья четверть близилась к концу, когда однажды входная дверь открылась и тут же очень быстро и резко закрылась… С громким хлопком. Мы с Витькой поёжились. «БОГДАН!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!». Я вжал голову в плечи. «СЮДА!!!!!!!!!!!!!!!!!!». Этого «сюда» я ждал с той самой памятной контрольной работы и все удивлялся, что целых три недели сидения в гаражах все еще сходили мне с рук.

Мама сидела в кресле и смотрела на меня грустными опухшими глазами, совсем как кролик, которым меня недавно называл Витька. Витька выглянул из-за косяка детской: «Я тут дужки очков смотрю в интернете… может, если мы купим другую дужку, Бонька согласится носить очки?».

На следующий день пришла бабушка. Они долго что-то записывали с мамой… записывали и подсчитывали, бабушка ушла на балкон считать количество корней помидоров, а мама закрылась в спальне и оттуда скрипела матрасом.

Ну, а еще на следующий день в нашей квартире поселились «Мистеры Очки» — как окрестил их Витька. Красивая синяя дужка блестела, стеклышки переливались, а мое отражение в зеркале сразу стало каким-то важным. «Мистер Бонька в Мистер Очках!» — подпрыгнул Витька и обнял маму, рассматривающую мое отражение вместе со мной.

«Проводи его завтра в школу, Витя» — серьезно попросила мама, я хотел сначала возмутиться, но потом стыдливо замолчал. «Обязательно!» — подмигнул моему отражению Витька — «Тем более у меня для Мистера Боньки сюрприз!».

Сюрприз мне снился всю ночь, а еще снилось мое важное отражение в зеркале, подмигивающее лицо Витьки и красивые Мистеры Очки.

Утром я поднялся рано и долго рассматривал себя в зеркале. «Сами вы денеге» — мысленно сказал я врачу, гордо поднял нос и мысленно же хлопнул дверью. Диалог я вёл уже в Мистере Очках. В них же вприпрыжку бежал за Витькой… Бежал по лужам, в которых отражалось мое новое отражение, бежал мимо гаражей, в которых просидел почти месяц, бежал по школе, с нетерпением ожидая обещанного сюрприза Витьки.

В коридоре перед классом я замешкался и посмотрел на него, а он привычно подмигнул.

Я зашёл в класс и первое, что увидел, был яркий луч солнца, отразившийся в стеклышке Очков, а второе… второе разглядеть я сразу не смог: помешал толчок Витьки, весело подскочившего сзади и втолкнувшего меня внутрь.

Лилия Павловна рассмеялась, за ней прыснули все ребята. Ребята, стоявшие на двух ногах и весело смотрящие на меня тридцатью парами четырех глаз.