Сказочки

ЧЕМ ВЫШЕ

Жил человек в городе. У него был дом, семья, друзья, соседи, знакомые, сослуживцы. И много-много просто случайных встречных. Но этот человек перебрался в горы и стал там строить дом. Из камней.

— Зачем ты это делаешь? — спрашивали его. — У тебя же есть дом. А здесь нет никого.

— Там внизу слишком шумно и тесно. И к тому же, отсюда я буду видеть весь город.

Теперь он жил один. К нему только время от времени заходили пастухи и альпинисты.

Но и здесь ему не понравилось, и решил он переселиться на самую вершину.

— Ты совсем с ума сошел! — сказали ему. — Там же вообще никого!

— Ну и что, — усмехнулся он. — Зато мне оттуда будет весь мир виден.

И он забрался на вершину. До чего же здесь холодно! И никого нет. Даже орлы сюда не залетали. Одни камни и лед.

Сидит этот человек на самой вершине и трясется от холода и голода. Но и вниз не спускается. Он единственный. Смотрит он с презрением вниз, хотя ничего и не видит. Но и люди не видят его. Потому что тучи окутывают гору.

КОТ НА ЛУНЕ

Сидит Кот на Луне. Вопит благим матом. Мяу! Мяу! Мяу! Без перерыва.

— Ну, чего ты воешь? — спрашивают его космонавты.

— Да как же мне выть? — плачет горькими слезами Кот. — Здесь же нет ни одной мышки. Даже и не пахнет мышами.

— Да чего тебе эти мышки дались? Зато у тебя всемирная слава!

— Да не хочу я вашей славы. Зачем она мне? Я хочу жить так, как я люблю жить. Понимаете ли вы хоть это?

И он с такой укоризной посмотрел на космонавтов, как на неразумных детей, которым не понятны простые истины.

ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ

Сидит Лев на лужайке на троне.

— Вот я царь зверей, — говорит он. — Все меня боятся.

— О! да! — закричала разномастная свита.

— Но никто меня не любит. Нет у меня ни одного друга.

— Да что вы, ваше величество!

И стали придворные льстецы распинаться, как сильно они любят его.

— А ведь ты первый пнешь и плюнешь на меня, когда я настолько одряхлею, что не смогу даже хвостом пошевелить, — сказал он Шакалу, главному царскому лизоблюду.

— Я? — запищал Шакал. — Да что вы, ваше величество?

— Не надо! — махнул устало Лев лапой. — Чем больше тебе дано, тем большего ты лишаешься.

Но придворные лишь недоуменно переглянулись: о чем он.

ПОЛИТИК

— Купите мне слона! — заявил за обедом Витенька родителям.

— Ты чего, сынок? Какого слона?

— Слона! Хочу слона! Купите слона! — закатил Витенька истерику.

— Ну, Витенька, подумай, где же мы его разместим! Да и денег у нас таких нет. И прокормить не сможем, — уговаривали его родители.

— Ну, тогда жирафа!

— Час от часу не легче!

А Витенька воет волком.

— Купите мне крокодила! Если не купите крокодила, я ничего есть не буду.

— Но, Витенька!

— Послушай, сынок! — подобострастно сказал папа. — А может, щенка? Хорошего! Породистого!

Теперь Витенька на зависть всем ребятишкам прогуливается по двору с щенком.

— И как тебе удалось выпросить его у родителей? — удивляются они, потому что им родители щенков не покупают.

А Витенька хитро сощурит глаза и важно отвечает:

— А надо быть политиком.

— А как это?

— Долго объяснять, — высокопарно отвечает Витенька и шествует важно по двору дальше.

РУЧЕЕК

Бежит Ручеек. Звенит его звонкий голосок: «Ах! Как хорошо! Какое синее небо! Какое яркое солнце! Как весело заливаются птицы! Ох! Какой я счастливый!» Вскоре он увидел впереди огромное водное пространство. «Виват! Море! Настоящие штормы и дельфины, бригантины и акулы, пираты и отважные мореплаватели! Вот это здорово!» Но почему-то в море не оказалось не только ни одной акулы, но даже самой мелкой рыбешки. Да и вода была совсем не соленая, а какая-то затхлая и грязная. Всюду плавали пластиковые бутылки, пакеты из-под чипсов и прочий мусор, а на дне были не водоросли и камни, покрытые мохом, а ржавые железяки, битое стекло и обломки кирпичей. Вот так часто и бывает. Попадется что-нибудь на нашем пути, мы уже и думаем, что это море или даже океан. А оказывается, что это всего-навсего большая-пребольшая лужа.

ЛИСТИК

Порхает Листик над землей и восторгается: «Я лечу! Я птица! Я могу подняться до самых звезд! Эй, вы! Орлы и чайки! Вы слышите меня? Я такой же, как и вы!» Но в это время он упал на землю. Огляделся. Фу! Вокруг него лежали сухие, морщинистые, перекособоченные черные и грязно-коричневые листья.

— Куда я попал? — возмутился Листок и стал с упоением рассказывать, как он летает.

А когда его восторженный голос наконец-то замолк, старый сморщенный листок проговорил:

— Что ж ты думаешь, что мы всю жизнь вот такими и лежали здесь? Каждый из нас тоже познал счастливые мгновения полета. Каждый из нас висел когда-то на дереве, пока холодный осенний ветер не сорвал нас и не бросил сюда на землю.

Лежит себе Листок под деревом, сохнет и чернеет. А сверху летят все новые и новые листочки. Такие восторженные и хвастливые. Пока…

СНЕЖИНКА

Порхала Снежинка и нахвалить себя не могла:

— Какая я красивая! Какие изумительные формы! Разве еще есть в мире подобная красота?

А рядом с ней летела другая Снежинка и тоже любовалась собой и нахваливала себя. И третья, и двадцатая, и трехсотая… А потом все эти снежинки упали у крыльца дома. И получился сугроб. Вышел хозяин, взял лопату и перебросал сугроб за ограду. И не увидел никакой красоты снежинок. А всё потому, что их было много-много-много. А поэтому это были не снежинки, а просто сугроб. То есть куча снего.

ИВАНУШКА-ДУРАЧОК

Жил да был Иванушка-дурачок, полеживал он себе на печке да бока грел. Но времена-то уже наступили иные: никто на печках не путешествует да и печек таких почти не осталось. Люди путешествуют на автомобилях, самолетах, кораблях, а то и на космических ракетах.

— Эх-хе-хе! — вздыхает Иванушка-дурачок. — Надо и мне шагать в ногу с научно-техническим прогрессом. Хватит бока-то мять!

Достал он кубышку и купил турбореактивный двигатель да и поставил его в печь. Закрепил как положено.

— Вот и я приобщился к прогрессу! — обрадовался Иванушка, любуясь модернизированной печью.

Повернул он ключ зажигания. Как затрясется печь, как заходит ходуном! А затем, как грохнуло, брякнуло, бахнуло и развалилась печь на мелкие осколочки. Самого же Иванушку-дурачка подхватило воздушной волной, понесло и так шмякнуло о землю, что и последние мозги ему бы выбило, если бы они у него были. Хоть в этом Иванушке повезло.

— Ну, ты и даешь! — говорят ему люди. — Ты и, правда, Иванушка — дурачок! И как ты только додумался? Ну, так тебе, дураку, и надо!

И смеются… Бывает и мы, как Иванушка-дурачок, стараемся угнаться за прогрессом, а сами двумя ногами стоим в прошлом. Вот так и получается: то брякнет нас, то шмякнет, то непонятно куда воздушной волной отнесет. А нам хоть бы что!

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И АРНОЛЬД ЧАН ВАМ ДАММ

Гуляет Илья Муромец по аллее, дышит свежим воздухом, наслаждается пением птиц и никогошеньки не трогает. Тут ему навстречу Арнольд Чан Вам Дамм, супер-пупер-сверх-звезда. Весь такой, как на пружинах, в наколках, сережках, кольцах. Вау!

Увидел он Ильюшеньку. Презрительно сморщился и плюнул себе на кроссовки.

— Это ты что ли Илья Муромец? — цедит он сквозь зубы. — Сейчас посмотрим, какой ты богатырь. Кик-боксинг! Ия!

Завизжал супер-звезда, как поросенок. И серия молниеносных ударов — в корпус, по голове, по рукам, по ногам. Ия!

— Да ты чего это? — спрашивает Ильюшенька. — Никак приболел, парнишка? Что ж ты так визжишь-то?

— Айкидо! — пищит Арнольд Чан Вам Дамм.

В воздухе переворачивается и пятками в нос, в лоб, в солнечное сплетение.

— Да хватит! Хватит, малой! — пытается его урезонить Илья. — Ну, чего ты? Ну, довольно же!

А того уже не остановишь: то карате у него, то дзюдо, то тайский бокс, то вообще черт ногу сломит.

Визжит супер-звезда, пот с него ручьями катится, красный, как кумачовое знамя. Чего он только не вытворял. Акробаты отдыхают. Гимнасты бы от зависти лопнули. И ногами-то он Илью молотит и ребром ладони, потом в ход пустил нунчаки, стальные шарики и звездочки, и даже бейсбольную биту.

— Охо-хо-хонюшки! — вздохнул Илья. — Да кто же так дерется, чудак? Вот смотри, как надо!

Плюнул Илья в кулак и звезданул Арнольда Чан Вам Дамма по уху. Тот и покатился кубарем. Подбегает Илья к нему, приложил ухо к груди.

— Фу! Дышит! Хорошо еще, что в четверть силушки ударил, шутейно. Достает Илья Муромец мобильник и давай набирать номер «скорой помощи».