Глава 7. Девчонки бывают разные: вредные, чистые, грязные...

Знойное марево колыхалось над лесом. От удушающей жары обитатели Семиречья прятались в своих жилищах. лёгким воздушным покрывалом укутала окрестности. Спала в хижине и Загрызайло. От её храпа дрожали расставленные на столе зелья, легонько позвякивая стенками сосудов друг о друга. Ведьма собиралась проспать до наступления ночи, чтобы заняться любимым делом — пакостями. Ведь самое страшное колдовство и злые дела лучше всего удаются в темноте. Все ведьмы это знают так же хорошо, как и свои бородавки. А что плохого можно натворить днём? Вдруг получится что-то хорошее? Например, зелье вежливости. Тьфу! Или, ещё хуже, сделаешь доброе дело просто так. После такого и выгнать могут свои же. И станешь обычной старушкой без капельки волшебства.

Нет, ТАКОГО ни одна злодейка не захочет. Поэтому Загрызайло, оставив на время гадости-сладости, оглашала стены лачуги могучим сопением. И жутко разозлилась, когда её сон прервали самым наглым образом. От её перекошенного в злобном оскале лица Дубс невольно отшатнулся и слегка позеленел.

— Если ты меня разбудил из-за ерунды, — прохрипела "милая" бабка, грозно надвигаясь на оробевшего тролля, — то....

— Я принёс человеческого детёныша, — поспешно сказал Дубс. И, схватив Милу за воротник, поставил её перед ведьмой.

Загрызайло схватила девочку за руку, собираясь утащить к себе в каморку, но Мила укусила её и вырвалась. Старуха в первое мгновение опешила, не ожидая от ребёнка сопротивления, но потом, разозлившись, подступила к девчонке и попыталась схватить её. Однако Мила скорчила самую свирепую рожицу и бросилась наутёк. Она заметила в глубине домишки котёл с варевом и решила, что её снова собираются мыть. А ведь она только позавчера купалась! Чистая она, вот! И вообще вода вредна детям! Это Мила знала твёрдо. И поэтому решила спасаться бегством из такого гадкого места.

Загрызайло рассвирепела. Она крикнула троллю:

— Что ты стоишь? Лови её!

— Зачем?

Ведьма чуть не захлебнулась от ярости:

— Как это "зачем"? Я же сказала, мне нужен человеческий ребёнок!

— Она не человек. Она тролль, — заявил Дубс уверенно. — Люди поймали её и заставляли мыться. Потому и не выросла.

— Она человек! — завизжала ведьма. Но Дубс посмотрел на Милу и покачал головой.

Злодейка свистнула, и вороны спустились к ней. Она что-то произнесла на каркающем языке — и острые тени метнулись вслед Миле. Загрызайло не могла воспользоваться заклинанием: девчонка нужна ей живой.

Услышав хлопанье крыльев за спиной, девочка обернулась и увидела чёрное облако перьев и угрожающе-острых клювов. Неподалёку она заметила выложенный из камешков круг. В нём ведьма проводила свои зловещие ритуалы. Подбежав к этому месту, наклонилась, взяла камешек и бросила в надвигающуюся тучу птиц. Затем ещё и ещё… Острая галька, попадая в крылья, ранила воронов и они бессильно опускались на землю. Обнаружив, что случилось с её верными слугами, ведьма от злости затопала ногами.

В это время показался возвращавшийся с болота Грызл. Он нёс два ведра самой лучшей грязи. И был очень доволен тем, что избавился от гадких шишек. Загрызайло крикнула ему:

— Лови её!

Грызл прогудел:

— Я поймал много жаб. Они в ведре.

— Какие жабы, остолоп?! — разъярилась ведьма. — Девчонку лови!

Тролль понял: Загрызайло снова забыла его имя и приняла за четвероюродного племянника Остолопа. Чтобы напомнить ей, кто он, сказал:

— Я — Грызл.

И, низко согнувшись, наклонил свою морду к Загрызайло, чтобы она его хорошенько рассмотрела и больше ни с кем не путала. При этом движении вёдра, которые висели в его лапах, также накренились и из них зловонным потоком начала изливаться мутная жижа вместе со всей живностью, собранной Грызлом. А так как вёдра были огромные, под размер тролля, в течение короткого времени двор был затоплен булькающе-чавкающей вонючей грязью. То тут, то там на поверхности этого месива возникали большие жёлто-бурые пузыри, лопающиеся с громким хлюпаньем. Из них вылетали полуразложившиеся листья, ил и водоросли. Великолепное было зрелище! Грызлу с Дубсом оно очень понравилось. Они с интересом смотрели, как растекается грязь и устремляется к хижине ведьмы. Старуха успела лишь взвизгнуть, когда на неё обрушилась масса слизняков, а затёкшая в рот мутная вода не дала возможности произнести заклинание.

Из дома повалил вонючий дым. Болотная жижа расползлась по комнате и затушила огонь под котлом, на котором варились зелья. Послышался хлопок, другой… и вдруг — крыша хижины сорвалась с положенного ей места и поднялась высоко в воздух, пугая притаившихся на деревьях воронов. Во все стороны разлетались листья, ветки, солома, песок… А грязь потекла вверх! Она поднималась всё выше и выше, достигла верхушек деревьев и не собиралась стекать вниз.

Хватс, находившийся неподалёку от ведьминой лачуги, таращился на такое необычное зрелище. А так как думать троллям было непривычно и даже опасно (у них начинались колики по всему телу и непрерывное чихание), значит, и размышлять не стоит. Хватс направился в сторону так любимой всеми его сородичами грязи. Когда его голова показалась над деревьями, Загрызайло отчаянно закричала:

— Хватс, лови девчонку!!! Живо! И указала пальцем на ребёнка, чтобы тролль точно уяснил себе, кого надо ловить.

Тот посмотрел на подпрыгивающую ведьму (искры от взорвавшихся зелий жгли ей пятки) и перевёл взгляд на Милу. Девочка увидела великана и, осознав, что снова будут ловить, бросилась удирать. Её не заставят купаться, как бы не старались! Хватс попытался схватить беглянку, но маленькая юркая Мила проскользнула между расставленных лап. А так как пробегала она в этот момент рядом с ведьмой, то Хватс вместо ускользнувшей девочки вцепился в Загрызайло. Крепкие пальцы вонзились в её нос, на котором находилась большая бородавка яркого сине-зелёного цвета.

Ведьма очень гордилась таким украшением и тщательно оберегала бородавку. Ведь в ней заключалась вся её колдовская сила. Чем больше гадких дел совершит злодейка, тем ярче становится бородавка и быстрее растёт. А вместе с ней растёт мощь колдуньи. Никому не дозволено прикасаться к носу ведьмы!

А Хватс сорвал бородавку! И вся сила Загрызайло покинула её! Она стала обычной дряхлой старушкой без всякой надежды на возвращение волшебства! Бывшая ведьма издала такой ужасающий крик боли и отчаяния, что на деревьях затрепетали листья.

Теперь все её злодейства потеряли силу. Грязь обрушилась вниз водопадом глины, веток, воды и разной живности. Дом рухнул под обрушившейся на него тяжестью и окончательно рассыпался. А с его хозяйкой начали происходить странные вещи. По телу старушенции пробежала дрожь, оно покрылось рябью, а затем начало сморщиваться. И вот уже на земле валяются лохмотья и дурно пахнущая кучка чёрного песка, которую унёс налетевший порыв ветра.

Тролли ничего не поняли. Они стояли, открыв рот и хлопая ушами, что означало большое удивление. Наконец Дубс сказал:

— А Загрызайло куда ушла?

Хватс с Грызлом ответили:

— Не знаем.

Постояв ещё немного, они развернулись и потопали обратно в лес. Дубс решил захватить с собой Милу. Он считал её маленьким несчастным троллёнком, которого украли люди. Девочка не возражала. Она спросила, будут ли её заставлять купаться, чистить зубы и убирать игрушки. А когда поняла, что эти громадины ненавидят подобные вещи так же, как и она, согласилась пойти с ними.

Живя в пещере, малышка росла и воспитывалась с троллятами и отличалась таким же мерзким характером. Правда, так и не выросла до размеров взрослых троллей. "Нельзя вырасти после таких издевательств", — говорили окружающие и не обращали внимание на её маленький рост.

Прошли годы, и Мила стала королевой. Её уважали все подданные за скверное поведение и дурные манеры и ставили в пример подрастающим. А когда хотели похвалить кого-нибудь, то говорили: "Ты такой же противный и отвратительный, как наша Грязьмилла!"