с любовью твоя смерть

Ворвались в дом, скрутили, кричат. Говорят, что я маньяк, но я не помню. Значит, они врут я обычный человек. Отвезли в отделение, долго допрашивали, обследовали. Я умолял отпустить меня домой. Они не слушали, врачи говорят, что у меня уникальная болезнь. И хотят мой мозг. Эти хотят получить признания. Я нечего не совершал. Отпустите меня домой!!! Я нечего не помню я, нечего не знаю. Пожалуйста, пустите меня домой, умоляю!

В камеру зашел мужчина среднего роста в джинсах и футболке белоснежные до плеч волосы и разного цвета глаза он наклонился ко мне.

— Пьетро О'Лири вы знаете, что чем дольше будете молчать, тем хуже будет вам — я забился в угол, повторяя — я нечего не помню, я нечего не знаю, я никого не убивал! Прошу отпустите меня! Я не понимаю, что происходит, отпустите меня — ныл я.

— хорошо, но это будет эксперимент, если вы в течение трех месяцев нечего не вспомните мы отправим вас в псих диспансер.

— хорошо — я мог бы и не соглашаться, тогда бы меня замучили бы здесь до смерти. А я хочу еще жить. Ох, как хочу.

— я согласен. А вы будете за мной присматривать? — спросил я у него.

— да я ваш наблюдатель и я вам очень сожалею, но вам не повезло — ушел он. После пришли надзиратели. Ново связали и вытащили дали на выходе личные вещи и подтолкнули меня к выходу. Там меня ждал тот человек. На этот раз, к его наряду добавилась синяя куртка, черную он протянул мне, что то, объясняя, мы вышли на улицу. Шёл крупными хлопьями снег. Я ловил их ртом. Как красиво!

— итак, кто ты? — спросил мужчина.

— не знаю! — мы сидели в уютном маленьком кафе. Он сверлил меня угрюмым взглядом. Мне хотелось опять забиться в какой ни, будь угол. Ну почему от меня не могут отстать?

— тогда представлюсь, мое имя Генри Рутт я следователь по особым делам тебя мы искали 5 лет. Именно я предложил этот эксперимент. Я даже не знаю, врешь ты или нет, но советую сотрудничать, нечего хорошего для тебя уже не будет, но ты можешь смягчить свой приговор. Я помогу тебе вспомнить, но не для тебя, а для следствия. Итак, что ты помнишь свое самое первое воспоминание? — я задумался глядя в потолок.

Свет померк, я слышу крик. Зов! Кто — то следит за мной! Надо бежать! На охоту! Я открываю глаза. А в дом уже ворвались, какие то люди. А дальше до этих событий. Ну, хоть что — то должно было быть? Но дальше темнота

— только как вы ворвались в мой дом. Я больше нечего не помню! Даже кто я сам! — я умолк отворачиваясь, стал пить через соломинку свой молочный детский коктейль.

— совсем? — уточнил Генри, я кивнул.

— а дело то все чудеснее и чудеснее — я приподнял уголки губ.

— Алиса в стране чудес? — он недоумевающе покачал головой.

— а это ты помнишь. Может твоя любимая книжка?

— нет! — Генри заказал себе кофе и долго смерил меня своим хищным взглядом и изрек.

— как, же жаль тебя, хотя нет, убийцу не жаль! — я невольно усмехнулся, да особенно убийцу, который нечего не помнит, этот мужчина начинает, раздражать

— тебя зовут Пьетро? — я лег на стол точнее положил голову ну же память где ты? я… я… не знаю!

— сколько раз мне повторять, чтоб от меня отстали? пожалуйста, раз вы зовете меня так, значит да? или вы его придумали да ведь? — Генри едва кивнул. Такой деловой вид, наверное, он еще и психолог.

— я же говорю, что не знаю! — передразнил он меня, в точности имитируя мой тембр голоса, я брезгливо поморщился вот сволочь...

— хорошо. Я не Пьетро. Я Луи? Людвиг? Франк? Лично мне нравится Вольф и Альфред. Генри, а знаешь знакомое имя! Я тебя раньше не знал? — потянулся к нему ехидно улыбаясь. Может если сотрудничать с ним они от меня, отвалят? Хотя сильно в этом сомневаюсь. Но попробовать то можно. Он спокойно попивал свое кофе.

— мы тебя ловили 5 лет. Я думаю, ты прекрасно знал всех-с презрением, проговорил Генри.

— А лично? — я оторвусь на нем за мои пытки и бессонные ночи

— Нет. Кстати все имена, что ты назвал, так звал и твоих жертв. Ты назвал имена чисто случайно? — тут я уже удивился вот блин. Я, правда, случайно...

— да. Из тысячи имен. Ты назвал именно имена своих жертв? — я закатил глаза к потолку.

— пожалей меня

— ты зарезал 20 человек. И просишь снисходительности? Странный ты человек. Хотя я бы тебя человеком не назвал.

— А с чего я бы вдруг все забыл? Я болен? Но чувствую себя здоровым

— Прям, волшебная страна у тебя в голове я скажу. Ты словно Алиса, которая бродит, а нет, не то сравнение. Извини — он кинул мне стопку фотографий. Я взял первую попавшуюся. На ней парень чем — то похожий на самого Генри только моложе.

— ты его убил, помнишь это? Нет, я так и думал — я печально поднял голову, непонимающе смотрел.

— это твой родственник? — он, отвел глаза, взяв в рот сигарету. Да вспомнив, что находится в кафе со злостью, отбросил.

— я тебе лично шею сверну. Нет, что ты я шучу я тебя, закажу. Нечего руки об тебя марать. Ты согласен? — так вот почему он так ко мне относится, он думает, что я убил его родича, но я же не убивал, я это только знаю, но почему когда я взял фотографию на душе вдруг похолодело. Словно сама зима заползла ко мне внутрь. Вырывая все чувства.

— мне жаль, но я не виноват в том, что произошло с твоим родственником-он вскочил и со всей силой ударил по столу он был зол. Я вздрогнул от неожиданности.

Он прожог меня злобным взглядом. На который способны только звери, что побывали в капкане и, вырвавшись, убили своих обидчиков. Я испугался, правда, как трус.

— что ты можешь знать про сочувствие ты безжалостный убийца, и я думаю, ты врешь про свою потерю памяти, но я помогу тебе вспомнить не для тебя, а для твоих жертв. Пусть тебе сняться кошмары. Пусть этот груз вины тяготит твою жизнь — сказал он уже спокойным тоном обратно присев на свой стул

— если я и вправду убийца, то чувства вины и совести у меня нет, а я сожалею за всех этих убитых, но я впервые их вижу — я нашел свое спокойствие

Генри присел на свое место. Заказал еще кофе, выпил три чашки, успокоился окончательно и вновь приступил к опросу моему.

— документы что мы нашли у тебя, были подделаны и все данные также, так что установить твою истинную личность невозможно. Вот самая правдоподобная версия — он достал из неизвестно откуда взявшегося портфеля синяя папка с номером 133, открыв ее. Там моя фотография и мои личные сведения, если эти дела вообще настоящие он педантичным голосом зачитал негромко.

— Вильям МакДжайс года рождения 1979 в городе Нью-Джерси. Мать Ариетте Джонс Отец неизвестен Братья Уильям, Джузеппе, Серафим. Вам что — то навевают эти имена? — я покачал головой он угрюмо, продолжил опять мимо?!

Пустая комната за место картин на стенах висят пустые рамы, стены обшарпаны, словно в последний момент я решил сделать ремонт и этот человек напротив Генри, что ему надо?

Красный цвет на моих руках может я художник? А может эти люди ошиблись? И я никакой не убийца. А им лишь бы повесить на кого ни, будь, Генри изучает меня, гипнотизируя, мы ушли в мою квартиру сели за стол на кухни нет, не квартира это был, дом двухэтажный дом с черной крышей и красными замками как я мог забыть, что здесь живу? Не мог...

От уколов болит задница как, я мог позволить? В доме холодно, кажется, холод пронизывает, изнутри замораживая сердце. Когда Генри сидел на кухни я пошел искать чайный сервис. Вдруг найду. Зашел в первую комнату высокий потолок, окрашенный в черный и множество маленьких светильников если ночью их зажечь, то по-лучится подобие звездного неба. Наверное, красиво! В углу комнаты лежала по жёванная тетрадка как ее пропустили, когда обыскивали дом? Я нагнулся, подобрать ее открыл, обычную тетрадку в клеточку там неразборчивым почерком было, что то написано я прищурился, пытаясь разобрать свой почерк как я, мог это написать? Это даже не мой почерк или мой? И вслух зачитал:

Как не хочется же вспоминать дни, минувшие вечности.

Убей меня, убей её!

Убей меня, убей её!

Убей меня, убей её!

Убей меня, убей её!

Убей меня, убей её!

Что за бред? Меня окликнул Генри. Я обратно спрятал тетрадь.

Ему не нужно знать он странный. Что он хочет от меня? Правда ли хочет помочь мне? Или он преследует свои личные цели? Но для чего это ему? А ты знаешь что впереди? Я так и не найдя сервиз вернулся обратно на кухню Генри встретил меня насмешливым взглядом и ехидно поинтересовался.

— что заблудился в собственном доме? — я презрено посмотрел на Генри и фыркнул, уселся за стол.

— да ладно если честно твой дом уже был пуст, когда мы к тебе во-рвались, а ты зачем то пришел? Не говори, что будет, там я не по-верю — я уставился на солянку ангелочек, а рядом стоял чертенок. Такая насмешка на их лицах но к сожалению не вызывала никаких эмоций просто соломки просто ангел и черт но ведь это мои вещи я должен, что то испытывать или нет?

И я его старался игнорировать, не получилось, я запустил пальцы в волосы и слегка дернул, что у меня в руке остался клок волос.

— ты меня слышишь? Тебе плохо? Хочешь, кого ни будь убить? — педантично спросил он, заглядывая мне в глаз. Я угрюмо посмотрел на него

— да иди ты нафиг! Я убийца, а не ребенок! И что ты тут сидишь? Я же убийца вот и думай, как меня засадить меня за решётку ну при-думай!

Это не ко мне я лишь как помощник, а не следователь или дознаватель попробуй хоть немного мне доверится хорошо? — он стал серьезным, отложил чай и достал из кармана джинсов кулон в форме крылышек на цепочке и протянул мне. Я изучил, предложенную мне вещь золотые крылья мужчина бы не стал такое носить. Что опять одна из личных вещей моей якобы жертвы?

— а говоришь, хочешь мне помочь, а снова подсовываешь мне улику? Или нет, думаешь, я вспомню этот кулон тут вы меня, и упеките за решетку да? — Генри вздохнул, покачал головой.

— этот кулон ты сжимал в руке, когда мы нашли тебя. И этот кулон не принадлежит не одной из твоих предполагаемых жертв. То есть он твой! И я же просил мне доверять ну ладно, если хочешь, можешь оставить себе — я послушно сжал ладонь от него тепло!

Пытаясь вспомнить, я открываю глаза обшарпанные стены, но в руках я нечего не держал

— ты можешь это исправить это в твоей власти! — я только сейчас понял, что Генри уже минут пять что-то увлеченно рассказывал. Я еще раз разглядел кулон, на левом крылышке была надпись мелкими буквами готическим шрифтом

"Ты знаешь, глубины подсознания таят еще большие тайны, чем космос"

Прищурившись, я прочитал эту надпись.

— что такое? — заинтересовался Генри.

— мужчины не носят кулоны в форме крылышек это не моё.

— а с этого момента говори! — аж подскочил на месте Генри, его глаза загорелись интересом. Я пожалел, что высказал свою мысль.

— я точно знаю это не мое. — уверенно проговорил я.

Генри фыркнул, отвернулся.

— ну, я не знаю! Я не знаю! И не сказал бы тебе, даже если бы знал. Проверь по своим источникам, кому мог принадлежать этот кулон? — я вновь передал кулон Генри. Он нахмурил брови и медленно повернулся ко мне всем корпусом, глупо улыбаясь и резко помрачил.

— это твоё. Я не знаю, почему ты таскал женское украшение. Но этот кулон мог принадлежать только тебе. Отдай обратно! — я вырвал у него кулон и прижал к себе. Словно это самое драгоценное сокровище, что было у меня в прошлой жизни. Генри довольно хмыкнул.

— я так и знал!

— чего тебе надо? Я же повторяю, что нечего не помню — вновь заныл я.

— у тебя заело что ли? Переключи пластинку — раздраженно про-бормотал Генри. Я встал и направился в другую комнату. На этот раз Генри пошел за мной. Уже темнело. Надо где-то спать, а что-нибудь похожие на кровать я не наблюдал

— ну, вот опять ты специально да? — когда на меня упали ящики. Что до этого, мирно стояли на верхней полки под крышей.

— я здесь не, причем видно придется спать на полу! — пожал плечами Генри и усмехнулся

— да… ты!

— да что же такое ты без памяти и имени молчи, кому говорю? — я про-игнорировал его и пошел дальше просмотрел все комнаты. Осел, на пол обхватив голову руками, Генри стоял рядом и угрюмо смотрел на пустую комнату, заметил на стене часы

— так это уже интересно! Нет, правда! — подошел к ним, это были старинные часы с кукушкой там еще ящик внизу, был. Генри снял часы с гвоздика, осмотрел со всех сторон, открыл дверцы и восторженно ахнул. Я поднял голову, он продемонстрировал, мне то, что там лежало. Ежедневник в кожаной обложки.

— и что это? — мрачно спросил я, но интерес все же возник

— откуда мне знать? Подойди, посмотри сам — я послушно встал и осторожно взял в руке ежедневник — открывай уже!

Я нечего не смог разобрать. И мы решили попробовать разобрать завтра. А на сегодня хватит тайн и мы пошли спать легли прямо на пол, на матрасы что были в ящике.

Мне снилась кровь кругом трупы, и я в лужи крови. Мрачный под-вал и кругом кровь я стою над трупом трёх мертвецов. Вырваны глаза, и я держу их в руках, я слышу тихие шаги, оборачиваюсь, иду вслед за жертвой.

Что за сны такие? Говорят это воспоминания прошлого. Я даже во сне думаю? Странно я вижу сон и могу его сам же комментировать?

Генри проснулся и сонно поплелся к лежащему убийце. Поморщился, но решился

— не хотел бы я будить тебя, но придется! — дотронулся до плеча, я слабо её оттолкнул, он затряс меня, я нехотя проснулся, но увидел его хмурый взгляд, у нас горел слабый свет одинокая лампочка. И притворился снова спящим

— да что за соня мне попался, а ну подъем! — более бодрым голосом сказал Генри. Я соизволил открыть глаза.

— я, что кричал? — удивился я, иначе с чего бы он стал меня будить?

— да и ты мешаешь мне спать. Кричи в следующий раз потише окей? — я кивнул и отвернулся к стенке

— ну что дальше спим?

— тебе что-то снилось? — сложил он руки на груди и скрестил ноги

— а что снится убийцам? — с усмешкой сказал я. Не думаю, что он поймет

— то же что снится хищникам — и направился обратно к своей само-дельной кровати.

Я снова уснул. Люди мне снились люди много людей. Большой многолюдный город. Все спешат кто куда. Я один стою. И высматриваю себе добычу. Кого я возьму, может вон того? Нет, не пойдет. А вон та? Тоже нет. Ну, я терпелив.

Сон меняется.

Снова подвал, девушка, прикованная к батареи она кричит она вырывается, окровавлена, рвется наружу. Я протянул руку к ней, коснулся её лица, по щекам слезы из носа кровь она прекрасна в этом состояние, почему же она кричит, я заношу нож, она кричит ещё больше, надрез над шеей и что так орать?

Вдруг сон снова поменялся. Другой подвал человек в маске наклоняется к маленькому мальчику, погладил его по голове. Мальчик дрожит от страха.

— не бойся! — шепчет человек

Резко встал все та же ночь. Генри мирно спит. Опять этот сон, почему мне снятся подобные сны? Я не впечатлительный, но убийства могут сниться и другим людям я не особенный они снятся другим. Просто меня достали тем, что я маньяк вот и приснилось. Я осторожно опустил голову обратно на подушку, закрыл глаза, сознание плывет, погружая меня в волшебный мир снов.

Красные маки повсюду красные маки я один на поле среди маков. Пригревает теплое по-летнему солнце. Я лежу среди маков мимо меня, пролетает бабочка садиться на соседний цветок черная бабочка на красном цветке. Поистине красиво меня зовет тихий женский голос. Встаю, оглядываюсь по сторонам, никого нет. Без этого запаха я не мыслил себя снова голос, где то вдали зовет меня к себе. Кто ты? Почему ты?

Бабочка взлетела, полетела в небо. Куда же ты? И тут мелодия из далекого забытого детства. Все ли помнят колыбельную, что пела на ночь мать? И если не пел её никто тебе. Помнишь ли ты момент, когда впервые увидел мать? Я не помнил нечего. И только эти маки давали надежду.

— милый иди сюда! Смотри, какое облако оно похоже на котенка, а то на звездочку, а это? — я пошел на голос такой знакомый я посмотрел на небо

— на ангелочка

Я кричал во сне и ходил да я лунатик, сидел над тарелкой, склонив голову.

Я не хотел этого делать может быть меня заставили? Меня подставили я жертва обстоятельств да! Кто — то позвонил в дверь, я по-плелся открывать. Там стояла смешная девушка рыженькая. А во-круг цветы, цветы. Аааа мой кошмар! В руках неё букет маков и лилий.

— дядя приветик. Ты где пропадал? — я удивлено уставился на неё. Два хвостика забавно торчали создавая эффект маленькой девочки. Белые цветы на могиле мои любимые веснушки по всему лицу ореховые глаза, хитро прищурившие широко улыбалась.

— ты кто? — спросил я у неё. Оная всучила мне цветы и крепко обняла.

— ты что я Веселина! А что я? Я нечего! Вот! Это подарок к твоему дню рождения ты забыл? Дядя ты что? Забыл?

Генри выглянул из кухни и так же застыл в неподдельном изумлении.

— это кто? — тихо спросил Генри, аж тарелка выпала из рук и с грохотом разбилась на две части, жаль у меня и так мало посуды.

— я Веселина племянница вот этого — ткнула в меня острыми коготками желтого цвета. У меня были братья и сестры?

— но у него нет родственников — протянул Генри, подходя ближе

— а вот и есть я его любимая племянница — Веселина восторженно забежала в дом немного, разочарована отсутствием вещей.

— да бред это не может быть! Она, наверное, мошенница — прошептал Генри мне на ухо, скептически наблюдая на "племянницей". Я смотрел на жизнерадостную Веселину. Как ей подходит имя, как жаль я её не помню.

— а она мне нравится, а ты чего такой кислый? — посмотрел на Генри, он поморщился, продолжая, смотреть на девицу.

— я узнаю кто это и докажу тебе что она обманывает тебя — вышел хлопнув дверью.

— чего вы такие зануды? Давайте играть! Мля, а где все? А куда это он? А кстати кто этот симпатичный мужчина? Твой новый друг? — подошла, обхватив меня за шею.

— а вот это правда странно, как и твоя Веселина — услышал я голос Генри из-под двери.

— Ну, почти — неуверенно сказал я.

Генри ушел сразу после прихода Веселины сказать ему, что выяснить, кто она такая бессмысленно она же азартна и любила подделывать свои документы и данные, откуда я это узнал? Из того само-го дневника в котором я не смог нечего прочитать. Это и правду мой. Веселина села на стульчик, с розовыми бантиками сказав, что этот стул её и стала мне читать, она очень удивилась, что я не понимаю свой же почерк, из него же я узнал, что я любил наблюдать за людьми. Вообще — то так я и познакомился с Веселиной. Я преследовал ее, она жила в детском доме и я ее забавлял, после я взял ее к себе, но попросил не называть меня папой, так как это меня раздражало. Веселина была рада вырваться из этого ада, а я ее баловал. Иногда приводил незнакомых ей людей.

А после они бесследно исчезали, но она не считала это странным. Веселине нравилось играть в эту игру. Оказывается, я любил играть по — взрослому.

— а где все вещи? Дядя это тоже те гады вытащили, надо потребовать чтобы вернуть, а то даже кровати нет — недовольно пробурчала Веселина, заглянув в спальню, показала мне еще один мой тайник. Там еще одна тетрадь, на этот раз с рисунками. Лучше бы я их не смотрел.

Там на одной странице живой человек изображен, на другой один из способов убийства, а на третьей уже мертвый. Веселина говорит, как сама помогала мне рисовать с натуры живых людей. А вот про мертвых она не знала для чего я их рисовал. Тот кулон оказался, принадлежит Веселине. Она сама мне его отдала, когда уезжала на курсы. Не могу понять я убийца или нет? Веселина не могла бы заметить, что я убиваю людей. Или она все знает, но не хочет говорить мне?

Веселина принялась рассказывать, где она была и что видела. Даже сувенирчик, привезла какой — то маленький валенок и странную тетрадку, где нужно писать наоборот. Она так же сказала, почему, я держу ложку в правой руке? Когда я левша, должен держать в левой. Я поменял руку а, правда, удобнее. Она придумала, как будет праздновать свое день рождения оно через 3 недели и мое через 2 месяца.

В дверь снова постучали, я открыл дверь, на пороге топтался болезненный парень бледный и худой, будто сейчас умрет прямо на пороге. Блеклые рыжие волосы и печальные синие глаза. Тут кругом рыжие? Я тяжко вздохнул.

— ну, а ты кто? — задал трепещущий вопрос у парня.

— Луис, я у вас работаю — ответил он, проходя внутрь, поздоровался с Веселиной.

— кем? — опешил я.

— кем угодно — уселся напротив Веселины.

— что значит, кем угодно? — недоумевал я, нависая над столом, Луис потер подбородок.

— что попросите то и сделаю. Абсолютно все — как-то печально сказал Луис

— уу какой ты бедный! — взвыла Веселина — надо тебя чем ни будь покормить нечего я найду для тебя еды. Ах, да дядя нечего не пом-нит. Дядя, Луис круто попал на деньги и повяз в долгах по самые уши вот и решил продавать свое тело. А ты как раз его и купил — хихикнула Веселина, обхватывая за шею Луиса.

— а разве это разрешено? — удивился я.

— нелегально. Да не делай такие глаза я, по крайней мере, не видела, чтоб вы, чем ни будь таким, занимались. Ты говорил, что никогда не будешь делать с ним нечто подобное. Так что он выполнял всю работу по дому. Кстати жил он тоже здесь. Оставим его, а? — мило улыбнулась Веселина, я тяжко вздохнул, делать нечего.

— ладно, оставь.

Веселина восторженно расцеловала Луиса, он смущено улыбнулся. В комнату снова ворвался Генри и заорал.

— не зря я говорил бежать надо. Нет, же никто не поверил?! А?! это я не вам. А вы на допрос завтра — указал он на Веселину и Луиса.

— какой допрос? — удивился Луис.

— вас спросят кое, — какие вопросы.

— я пас. Я так не играю. Ты с другими играл? — обратилась Веселина к Генри и чмокнула его в щечку. Тот очень странно посмотрел на неё и на всякий случай отошел от Веселины.

— а это кто? — кивнул Генри на Луиса.

— какие люди! Ой, люди ли они? — ребячась, прыгала Веселина вокруг Генри — какой интересный тип. Дядя, а он симпатичный. Не волнуйся, Луис я вся твоя — Генри подошел ко мне и шепотом поинтересовался лично у меня.

— так что этот парень… — тут раздается крик. Веселина запустила в Луиса нож

— не надо кидать в меня! Я не мишень. Могу бросить обратно! — перехватил руку Веселины, отчего нож она выронила.

— мазохисты...

Луис с Веселиной уехали в прокуратуру. А я устроился поудобнее на полу и читал свой дневник, который Веселина мне показала, как расшифровать.

23.04.12.04

Я подвесил ее. Из нее как я и предполагал, вышла отличная марионетка. Но Луис, помогая мне, я захотел сделать марионеткой и его, но я не могу. Для этого придется же проткнуть нитями сухожилия, а это больно. Запер его в комнате Веселины. Но сам не могу уснуть, чтобы мне придумать? Но пред моим взором он уже безвольная кукла. Зашел в комнату, Луис почувствовал неладное, забился в угол и кричит — не надо! Врывается Веселина, умоляет его не трогать. Я подумав сделал не нити, а веревку, я привязываю его. В итоге он живой и цел. Веселина за всем наблюдает, чтобы я не переусердствовал, не доставлял ему лишнею боль, но все равно я сломал Луису руку, и растянул ногу, теперь я месяц его не увижу, да и Веселина злая...

Пришли с допроса Луис и Веселина чуть позже к ним присоединился Генри, недовольное лицо он был зол. Как же так? Вы жили с ним и не могли понять, что он убийца? Не поверю! Не может быть такого! Кричал он. Да судя дневнику, они прекрасно все знали, да-же помогали, может, хотят защитить? Нет, не надо это знать, Генри сам догадается, что они ему соврали. И что с ними будет, если они на допросе дали ложные показания? Нечего хорошего. Значит я все-таки убийца?! Я сидел на полу, уставившись в одну точку, где ползал таракан, смотрел на меня, и тоже знал, наверное по трупам лазал жертв моих. Зашел Луис, поглядел на меня, подошел ближе, и тихо спросил.

— будут указания? — я поднял голову, ухмыльнувшись, покачал голо-вой.

— нет, нечего, можешь выполнить поручения Веселины — разрешил я ему.

— о, спасибо — от чего-то обрадовался он.

— скажи только, честно, кем я был? — Луис долго взором проникал в меня, пытаясь найти подвох. Думал, проверяю его на смекалку, ну, да, ты же идиот, которого надо было расчленить и съесть!

— очень плохим человеком, а больше вам и не следует знать — печально сказал он, я попытался взглянуть ему в глаза, но их старательно отводил, что же я такого сделал? Что меня считают чудовищем и врагом Љ 1!

— я обижал тебя? — на этот раз Луис растерялся, было откроет рот, да так и не может вымолвить словечко, он помрачил, и я понял, что все-таки, да. То есть игры в марионетку было не единичным случаем, и это был самым гуманным.

— прости меня, я раскаиваюсь, но знаешь ведь я не помню той жизни, я вообще нечего не помню, даже своего имени — Луис сочувственно пожал плечами и вышел из комнаты. Наверное, не простил, и правильно, я бы тоже не простил!

За ним пришел генри.

— они молчат, будто ты им папочка родной, сдавать не хотят, ну, а ты, что-нибудь нашел? — он знал про дневник, что же не отнес на экспертизу? Они бы точно там расшифровали почерк и прочитали, что здесь происходит? Почему если они знают не сфабриковать дело, и не посадить меня? Столько улик, а им еще что-то нужно, не понимаю, может это они на самом деле маньяки? А я их жертва, и почерк, поэтому не узнаю.

— нет — коротко ответил я, Генри задумчиво кивнул и ушел. Я снова принялся читать дневник, но на следующей странице, были написаны всего три слова на всю страницу

Убей меня я...

Я пролистал, на остальных трех

Я не хочу...

Я не хочу...

Дальше шло

Я убью тебя...

Я убью тебя...

Незаметно для себя, я заснул. И я стою над чьим-то телом в руках у меня, его сердце оно еще бьется, жертва подвешена, и с нее содрана кожа. Я провожу рукой по обнаженной щеке, очищенной от несовершенства кожи, вот ты какой настоящий кусок мяса с душой внутри. Добраться бы и до души. Оборачиваюсь, сидит парень, за-кованный в цепи в глазах ужас. Вложил ему в ладонь сердце его недруга, он отпрянул с криком, я наклоняюсь к нему, шепчу

— если ты все забудешь, задумаешь для того же я тебя отпущу, ок?

Голос Луиса разбудил меня, он стоял в одних трусах, волосы торчком.

— извините, но вы кричали — проговорил он и снова отправился спать, я поморщился от света, что включил этот помощник, наугад открыл дневник.

26 апреля

Я чуть не убил Луиса, что он вечно лезет, когда его не просят, теперь благодаря мне у него шрам на левой руке, подарок на долгую память. Я стал забывать события, захожу в комнату и уже забыл, для чего приходил, не мог вспомнить, как зовут Луиса, долго тыкал в него пальцем. Порка он не догадался, и не стал, понимать чего я от него хочу, может обратиться к врачу? А то я думаю, будет только хуже. Что же делать?

Кстати я расквасил нос одному парнишке, он приставал к Веселине, я предлагал его убить, но племянница отказала. Говорит, что тот сволочь это факт, но он достоин, жить, я полностью не согласен, мерзкий тип подвид человека.

Мне ужасно везет, потому что приехал этот парень вместе с Веселиной, сказал, что принес тетрадь, а в глазах то непостижимое желание, он держится со мной на дистанции, будто я его сейчас съем, а интересно мог?

— ты что тут делаешь? Уходи! — крикнула с места защиты Веселина.

— говорю же, тетрадь принес, забери — протянул руку с черной тетрадью, Веселина выхватила тетрадь и указала гостью на дверь.

— а теперь вон! — парень ухмыльнулся, но только приблизился.

— а что если, нет? — показал он язык, он дразнит ее, и он дразнит меня, хотя мне не хочется сейчас убивать, совсем, это странно, да?

— может, сходим куда куколка? — подмигнул он Веселине, Генри по-просил его выйти, он опасался, что я нападу на подростка, а у меня появилось желания, легкое возбуждения, желание сделать с ним что-то плохое...

Тем же днем я снова потерял память, очнулся, а со мной рядом лежит труп этого подростка и воспоминания

— что же мне сделать с тобой, чтобы ты отстал? — сказал я ему, когда догнал.

А после темнота, и вот и труп, и понимаю, это сделал я! Что ж делать? Признаться Генри? Может рассказать Веселине и Луису, и что они сделают? А может, он жив? Я не хотел, но этот щенок сам напросился! Я нащупал пульс, нет, все-таки мертв. Да точно, то чувство такое сладкое, я хочу еще, раз окунуться в это сказочное чувство. О Боже, о чем я говорю? Как маньяк какой-то! Я не думал, что все так получится, что мне делать? Да надо спрятать труп, оттащить его и закопать в сырой земле. И тут наткнулся на Веселину, она следила за мной, положила руку на плечо, встряхнула.

— спасибо — улыбнулась она своей солнечной улыбкой.

— я сердце бы тебе отдал, лишь бы ты не плакала — пафосно сказал я, она обняла меня, все-таки странная.

— конечно дядюшка.

Генри решено было нечего не говорить, я снова достал ту первую тетрадь, открыл последнею запись, изумился, там было послание самому себе. Я тот прежней писал себе сегодняшнему. Это получается, я знал, что потеряю память? Написал себе, на странице было написано кривым почерком, как если бы я куда-то спешил. Оборванные углы, наверное, я волновался, и сама надпись, что значило

Я знаю, какого это нечего не помнить, боюсь это случиться завтра, не пугайся, когда к тебе нагрянет полиция, это я их вызвал, они помогут, тебя не засадят, Генри не даст, он поможет тебе вспомнить. Извини, я не могу сказать, как нас зовут у меня, было так много имен, но я часто звался Пьетро или Арлекин. Да мне нравятся эти персонажи, я чувствую приближение учителя, надо бежать, пока не поздно, когда убьют Сэмми, следующим будешь ты, но я всегда был его любимчиком.

Его? Чей это я был любимчиком? В окно что-то стукнуло, поднял голову, это птица ударилась о стекло, говорят плохая примета. Стоп я начинаю вспоминать? Что еще? Из жизни прошлой? Нечего? любимчик? Я закрыл глаза, но чудесного возвращения памяти не про-изошло, значит только отрывок. Я направился в подвал, Генри говорил там я держал своих жертв. В том, что они у меня были я уже не сомневаюсь. Мрачный подвал, на стенах цепи, я взял с собой фонарик, слабый свет, направляю на небольшой кусок стены, цепи, здесь повсюду цепи. А где-то кровь, как ее не заметили криминалисты? Кто-то попросил их не искать? Очень странно, меня преследовали, а теперь замолчали? Чей же это голос, что звал меня за собой, да я его вспомнил. Звонкий, мягкий, приятный голос, вроде мужской, но кто же ты?

Я отыскал все дневники, что находились в доме, всего их насчитывалось 5. В одном я описывал убийства и свои чувства. Кто-то следит за мной я это чувствую! В других описывал свое отношения к людям, но и был тот где, записаны мои детские воспоминания. Он был написан не мною, красивым почерком с рисунками, меня там называли бутончиком. И нарисованы на обложке его глаза. Кто же это там? чьи глаза? Я прикрываю веки, откидываюсь на стенку. Кто же я? Жертва или убийца?

Там так же описывались зверские издевательства над другими детьми, он учил их жизни, некоторые умирали, разбившись, упав с крыши, другие повеселись, только выжившие могли стать его учениками. Он мучитель? Наблюдатель?

Что же стало с моей памятью? Почему я нечего не помню? Почему Генри мне помогает? Кто они все? Я не хотел это случайность, я не убивал этого парня, мое первое убийство. Здесь написано, я был счастлив как ребенок, в общем-то, и был ребенком.

В комнате было темно, я и не заметил, как стемнело. Веселина, наверное, спала сном младенца, Генри уехал, теперь мой черед, но мне страшно, а вот Луис. Где же он? Я встал с пола, направился бродить по мрачному дому, как я ожидал, Веселина спала на мат-расе почти на полу. Пижама с утятами и забавные косички, и волшебники кругом и мошенники туда-сюда. В остальных комнатах царила пустота, не считая скрежета в углу, но это, наверное, крыса. Наконец я обнаружил парня в закрытой ранее комнате. Не помню ее. Я не помню, опять я за свое? Тихо вошел в комнату.

— Луис? — он обернулся, я заметил мой помощник, что-то читал, свеча себе фонариком над книгой.

— да — вяло проговорил Луис, опуская книгу на колени, повернул ко мне голову.

— я тебя потерял — а ведь все так хорошо начиналось, он слегка улыбнулся.

— да я люблю прятаться по углам — признался он, обхватывая себя руками, его била мелкая дрожь, от холода может?

— и читать? — присел рядом с ним, но между нами все же была дистанция, ему хотелось бы чувствовать себя в безопасности. Особенно в моем обществе, хотя я не вижу, что он бояться.

— ну да, сегодня это сказки Гримм, занятные такие. А вы же не помните, вы их тоже любили, еще Леру "Призрак оперы". Не знаю, есть ли она где-то тут? — говорил он тихо и спокойно, как если бы мы были хорошими приятелями, и я решился задать вопрос, терзающий мне душу все это время.

— я убийца? — повернулся к нему, чтобы заглянуть в глаза, я не читал в них страха, наоборот удивление и скрытый интерес.

— да, но вы им стали не по своей воли. Вы слышали, наверное, раз в 15 лет в нашем городе пропадают дети в возрасте от 5 до 7. Как вы думаете куда они потом попадают? Половину убивают, а другая-то половина живет? А может, конечно, их всех сразу убивают, мне кажется вы один из похищенных.

— с чего ты взял? — заинтриговал он меня, в ответ на мой вопрос, он достал старую газету, на первой странице была надпись, о том, что пропал ребенок, мальчик 5 лет, пропал, судя по дате 20 лет назад.

— похож на вас? — и правда, похож? Я пропавший ребенок, исчезнувший 20 лет назад, и почему я жив? Где я находился все те годы? И кто меня похитил, кому я нужен? Я смогу узнать кто мои родители, но примут ли они меня?

Я с благодарностью улыбнулся Луису.

— спасибо, только ты помог мне — Луис смутился, он предупредил меня, что Генри затевает что-то, он не знает можно ли ему доверять?

— а Веселине? — вспомнил про нее, ведь она тоже странно себя вела, мало ли кто она на самом деле.

— только Веселина любит вас, она сделает все, что вы попросите, ну в пределах разумного конечно. Кстати вы слышали, в городе появился убийца, он убивает всех без разбора, и я думаю это из-за вас, он ищет вас! — чуть повысил голос Луис, он был слишком взбудоражен, будто это касалось и его, он смотрел на меня, таким обеспокоенным взглядом. Я опустил голову, положив локти на свои колени, уставился в пол, еле заметно мотнул волосами.

— я должен с начало узнать, кто же я. Ты хороший парень для чего тебе продавать себя? — Луис отвел глаза, вмиг помрачив, не зная, что же ответить, я мимолетом взглянул на него.

— мой тебе совет всегда держись Веселины, она не даст тебе пасть низко — он прикрыл газа, как бы соглашаясь.

— жаль вам никто не поможет — угрюмо проговорил Луис.

— ты мне помог, а дальше я сам. Боюсь, настал, моя очередь проходить экзамен, пожелай мне удачи! — я скрестил пальцы, поднимаясь, повернувшись к Луису, он вскинул голову, в его глазах вновь засияла надежда, он тепло улыбнулся, мягко проговорив.

— удачи, Арле!

Одевшись и взяв с собой нож, я пошел на улицу, была ночь около полуночи. В темноте мои воспоминания медленно возвращались. В городе, где я жил был маленький населенный пункт, так вот живых в нем никого нет! Знакомый почерк, я узнаю его, чувствую он где-то здесь. Это как зверь чует чужака на своей территории, луна светит прямо на меня. Что с памятью моей стало? Я здесь был, да только позабыл, вот кто-то сзади, ткнул железной арматурой, я резко раз-вернулся. Вот он мой учитель, мужчина лет 40 очень молодо вы-глядел, не знаю, почему подумал, что ему 40? Вспомнил? Русые волосы, карие глаза, улыбка палача.

— ну, здравствуй! — ласково проговорил он, я отступил, весь напрягаясь, он опасный тип, надо быть наготове.

— ты маньяк? — затаив дыхание сказал я, он усмехнулся, припустив голову, его взгляд из-под бровей взбудоражил мою память.

— вообще-то ты, я же просто воспитатель, учитель. Мне не хочется тебя убивать, лучше поговорим, а затем разойдёмся? — мягко предложил он.

— вы так просто не уйдете, пока кто-то не умрет из нас. А теперь рас-сказывайте, кто же я такой — потребовал я, мужчина улыбнулся, по-игрывая куском арматуры, начал свой рассказ.

— ну, хорошо, это началось в далеком моем детстве, когда я учил своих пятерых братьев злу, ну то есть учил воровать, мошенничать, убивать. Понимаешь, наша мама была той еще сукой, мошенница, да и просто воровка. Вот и обучала меня, а затем всех моих братьев пересажали, а страсть учить осталась. Надо же мне было куда-то девать свой талант, мама всегда говорила, что из меня бы вышел отличный учитель. Вот я и решил обучать, создать свой маленький класс. Похищал детей мальчиков от 5 до 7 лет. Поместил вас в дом, который находился глубоко в лесу, те, кому удавалось сбежать, я убивал, слабых неспособных к убийству так же убивал. Да мои методы были жестокими, но эффективными. Не буду раскрывать тебе все, могу сказать лишь одно с тобой я обходился хорошо, ты был простым наблюдателем… — я было открыл рот, чтобы что-то ему возразить, но он поднял руку и указательным пальцем призвал меня молчать, я замолк лучше и правда его не перебивать —… я как раз подобрался к важному моменту. К тебе, твое имя, по-моему, было Дорис Оликмен 7 лет, похищен возле школы. Я использовал зомбированные методы, гипноз, даже не знаю, что действовало лучше, воспитание или то, что я вам полностью промывал мозги? Когда вы были готовы, я стирал вам память, не спрашивай как, вы-пускал в мир. Вы убивали каждый по своему, а через 10 лет экзамен, ну как сейчас, только другие никогда не спрашивали. Ты единственный решил покопаться в своем прошлом, милый мальчик, что тебе легче? — спросил он злорадно, я покрепче сжал нож, стиснув зубы.

— убей меня, да тогда ты сдашь экзамен, он в этом и заключается превзойти своего учителя, того кто загубил так много жизней. Ты мне всегда нравился, Дорис, поэтому я даю тебе этот шанс — оскалился мужчина, но у меня к нему остался еще один вопрос.

— а кто такой Генри? — спросил я, наводя на него нож, он развел руками, передергивая плечами.

— мой младший брат, единственный кто остался на свободе, мама настояла, чтобы он работал в правоохранительных органов. Не беспокойся он тебя поймет. Помнишь, как я учил? — я раскрыл глаза, но все еще неуверенность.

— как мне вернуть память? — поинтересовался я у него, он только подмигнул мне.

— никак, то, что надо ты и так вспомнил — нечего то я и не вспомнил. Что я узнал? Что меня зовут Дорис и меня похитили? Тоже самое я мог узнать и из той старой газеты. А дальше? Я могу убивать, а могу и не убивать. Что бы выбрать? Он улыбается счастливой улыбкой, тогда я решился, поудобнее сжал нож, замахнулся, он был ошарашен, но кажется рад, перерезал ему горло, захлебываясь в собственной крови, он медленно сполз на землю, на устах подобие улыбки, я отступил на шаг. Убежать далеко, чтоб никто не нашел, промелькнула мысль у меня. Тут же мелькнуло ведение, тени прошлого. Кто-то умер из учеников.

— я хочу, чтобы все это был только сон — кричал он до этого, вот все другие дети собрались вокруг него, пихали умершего, смеялись, тыкали пальцем в окровавленное тело, а он поддерживал их, хлопая в ладоши.

— я не могу понять для чего тебе это? — спросил тогда я его, а он по-гладил меня по голове.

— тебе понравятся мертвецы, они идеальны.

Я пошатнулся, пошел прочь. Убийца убит. Ты и я — смерть. Я знаю я плохой человек, очень плохой. Что теперь, куда идти, если брошены все пути? На пути встретил Генри, он пришел за мной, за братом?

— хочешь, покажу, где жил маленький Дорис? — улыбнулся Генри, мы направились по парку к главной улице. Я пошел обратно, туда, что был моим домом. Да досюда он не добрался, живые как я им рад. Множество одинаковых, белых идеальных домов выстроенных строго в ряд. Мы дошли до последнего, единственное, чем он отличался от других, был флюгер, на крыши заржавевший от старости. Примут ли меня. Тем, кем я стал? На лужайке перед домом, сидели на деревянных стульях, пожилая на вид пара.

— это они? — не смотря на своего спутника, спросил я.

— да — просто ответил Генри. Я смотрел на них мои родители, давно потерявшие надежду, снова увидеть меня, нет, я не могу. А в небе сияет моя яркая звезда. Не могу, я не должен им показываться, они будут опечалены тем фактом кем, я стал. Для чего им сын убийца? Разве то, что я пережил, оправдывает меня? Я развернулся.

— что такое? — удивился Генри.

— они не заслужили этого, пусть их сын навсегда останется милым, добрым мальчиком, я же убийца, никогда не отмыть кровь на моих руках, что? — он нагнал меня, умоляющи, посмотрел мне в глаза.

— тогда помоги мне! — попросил он.

— в чем? — недоумевал я, на что он зловеще усмехнулся.

— ты же спец в выборе смерти...

Через 4 года.

— Луис, я же просила отправить документы на аренду еще три часа назад. Я что сама все делать должна? Я, между прочим, ношу твоего ребенка. Ой, не делай такой вид, ну ладно я сама отнесу — весело говорила Веселина, поглаживая свой живот.

— вместе поедим, я тут как раз книгу дописываю, а что было в конце? — сидел Луис за столом и печатал, что-то на ноуте и заинтересовано посмотрел на молодую жену. Он вскинула указательный палец, подошла сзади к мужу, обхватывая его за шею.

— пропал без вести в Вегасе. Ох и отжигает же он в воем Аду. Убийца не оправдан и будет вечно скитаться по Земле — Луис запрокинул голову, любовавшийся Веселиной.

— а назовем сына Дорис? — предложил он, на что Веселина чмокнула его в лоб.

— конечно, мне нравиться.

Где-то в Вегасе. На шикарной иномарке разъезжает очень красивый, видный парень. Остановился перед юной девушкой в коротком синим платье, она села к нему в машину, больше никто ее не видел, как и многих других.