Не все кошки живут девять жизней

***

Выйдя из душа, я увидел ее, сидящую на кровати. Махровое полотенце, которым она обмоталась, сползло с одного бока, оголяя часть левой груди. Коричневой стелой в темноте выпирал сосок, покрытый мурашками от холода. Для меня он был притягательнее, чем свет для мотылька.

Я набросился на нее молча. Повалил на спину, после чего началась борьба за главенство сверху под страстные пробы друг друга губами и языками. Через две минуты мое тело было побеждено, и Кошка возвышалась надо мной, медленно вбирая в себя мою плоть. Мы начали набирать темп раскачиваний, заставляя пружины дорабатывать то, с чем не справлялись наши тела. В один момент ее когти пронзили мою кисть в агонии из страстей. Она извивалась, как змея на углях, заставляя меня двигаться быстрее и быстрее, в ритм с каждым ее движением. С утробным рыком, я взял ее на руки, поднял с кровати и с силой упер спиной в стену. Над моим ухом пронеслось шипение от боли, сменившейся наслаждением. Кошка, решив инстинктивно отомстить, воткнула свои зубы мне в плече и начала сжимать челюсть. В тишине, нарушаемой тяжелым, прерывистым дыханием страсти, стало слышно, как рвется моя кожа.

Мой мозг — огромный мыльный пузырь — наполнился электрическим потоком блаженства и наслаждения. Стараясь не останавливаться, я, в такт движениям, прохрипел:

— Е… Еще… Сил… Сильн… Еще сильнее!

Ее резцы начали проникать в мясо. Давай же, кошка, покажи лицо своего хищника — сквозь мышцы, пожиная плоть, до самых костей!

Моя кровь, рывками добралась до начальной точки страсти и, смешавшись с ее соком, избрала в качестве пути мою левую ногу. Спустя пару минут, я почувствовал капли из безумного коктейля на полу.

Пришла пора и моему зверю вылезти наружу.

Под ее всхлипы я начал увеличивать амплитуду вхождений. Мой демон брал кошку злобно, жестко проталкивая себя в ее недра. Он желал насладиться чужой болью, слабостью, страстью. Тело разрывало противоречие агонии и безумного удовольствия. Мимолетным призраком в голове пролетела мысль, что я, все же, больной, раз наслаждаюсь подобным.

Порог желания пришелся взрывом в месте столкновения наших тел. Пламя ударной волны поглотило наши нервные системы без остатка. Я чувствовал, как дрожит ее тело от полученного оргазма.

Не в силах больше удерживать, я опустил ее на ноги, уперев голову в стену. Пот стекал ручьями по моей вздымающейся спине, а легким словно было мало воздуха — в попытках отдышаться они вбирали внутрь больше и больше.

Кошка, изредка вздрагивая, с грудным выдохом сползла на пол, где образовалось целое море из крови и нашего сока.

Отдышитесь, Саманта, вы заслужили это право, последний раз в жизни.

***

Вновь приняв по очереди душ с еле теплой водой и слабым напором, разместившись на диване, мы выпили вино, забив нашу усталость им и остатками сыра.

Саманта свернулась клубочком, предоставив мне лицезреть ее спину. Каждый ее позвонок натягивал кожу так, словно пытался выскочить из этого плена наружу.

— Обними меня, пожалуйста. — раздался шепот Кошки.

Я лег на бок, пододвинувшись к ней, и положил правую руку ей на бедро. Она взяла меня за тыльную сторону ладони и укрылась ею, словно одеялом, предложив моему безымянному пальцу наряду с мизинцем ощущать каждый удар ее хрупкого сердца, когда как остальные покоились на ее левой груди.

Тук-тук отбивали ее жизненные куранты по моим фалангам, равномерно пропуская через себя кровь. Я уткнулся головой в ее шею, прижавшись к ней губами. От нее исходило тепло, как от кружки с молоком, подогретым для младенца. Она дышала медленно и глубоко в такт ударам сердца — один вздох и четыре удара, выдох — другие четыре удара. Не заметно для меня мое дыхание поравнялось с этим ритмом спокойствия. Мои зубы слегка впились в ее шею. Отдай мне его, Кошка! Я хочу забрать все твое тепло, все без остатка.

И она отдала.

Сколько прошло ударов? Тысяча? Десятки тысяч? Сотни?

В конце концов сердце начало давать осечки, заикаясь, ступая, пытаясь продолжать нести жизнь, сквозь надвигающийся вечный сон. Саманта дернулась на вздохе, ощутив болезненный укол в главной мышце человека, сбив дыхание. Она стала прерывисто втягивать в себя воздух, удивленно раскрыв глаза. Я прижал ее ближе к себе, стараясь не упустить последние крохи тепла ее тела. Тук-тук — набатом прозвучали последние удары ее существования. И вот уже мертвая Кошка лежала рядом со мной на кровати, остывшая, замершая калачиком, с моей рукой на своей такой же безжизненной груди.

***

Одевшись, я решил осмотреть ее сумочку, внутри, после произошедшего что-то клевало, не давая покоя.

Так, сперва оденем перчатки, чтобы не было ненужных следов. Теперь можно покопаться в тайнах этой суки.

Хотя нет.

Мертвой суки, еще одной, заслужившей кончину дней в столь молодом возрасте.

Что у нас тут? Косметика, средства личной гигиены, какие-то безделушки. Нет, этот хлам нам без надобности. Кошелек! Подойдет.

Внутри было несколько мятых купюр разного достоинства, множество цветных пластиковых карт и водительское удостоверение на имя Саманты Кроуз. Мое лицо покрыла улыбка. Воспоминания нашего первого общения начали крутиться в моей голове. Дорогой фитнес центр для привилегированных личностей сего мира, две соседние беговые дорожки, среди пяти или шести, на одной из которых была она, а на второй — я. Как же легко было завести это знакомство, при условии, что у меня было четко поставленное задание и все данные на эту милую девушку. Пара комплиментов о ее физической подготовке, и мы радостно щебечем о всей своей жизни приятному незнакомцу. А вот дальше все было куда сложнее — походов в рестораны и напора вылилось такое множество, что был момент, когда я подумывал о провале задания. Дошло до того, что, стоя у зеркала, мне пришлось удостовериваться в своей привлекательности. Но все было идеально: крепкая фигура, аккуратная внешность, ухоженный вид. Тем более, что с ней я был примером для подражания. Впрочем, фирма не позволяет допускать огрехи в процессе выполнения задания. Когда мне присылают новый контракт, я должен быть готов пойти на все, чтобы добиться положительного результата. Этот не был исключением — влиятельная фигура сего мира, мистер Кроуз, обратился к нам с целью уличить его супругу в неоднократных изменах и применить к ней соответствующие санкции. Что ж, не он первый, не он последний. Его известили о правилах игры, и он должен был быть готов к исходу работы над контрактом. А мне пришлось красиво подкатывать к его жене.

Такие дела всегда поручали Инкубу, за то я и ношу это прозвище — вид демона, искушающего женщин и пожирающего их души.

Я давно с ним уже свыкся и сжился. Нет человека из Фирмы, называющего меня иначе. Мое имя уже забыто всеми настолько, что мне самому иногда требуется время для определения себя. Впрочем, многие в этом мире так или иначе хотят забыть свое истинное имя, пусть на время, нарекая себя другим. Вот и Саманта, когда я спросил, как к ней обращаться, предложила Называть ее Кошкой, ведь так делают все друзья. Разумеется, из исходных данных подобной информации не исходило. Во-первых, у нее не было настоящих друзей. А во-вторых, никто не давал ей прозвище Кошка по первой причине. Замкнутый круг. Слегка нахальная, во всю пользующаяся своим положением, женщина, не лишенная красоты, но совершенно одинокая, если не считать мужа, который пропадает на работе днями, когда как супруга была одна.

Мужа Фирма проверила тоже, и он был чист в своей моральной свободе и поступках. А вот чем занималась Саманта, мне предстояло узнать самому. Но здесь уже я пользовался своими методами, суть которых была проста: если она легко легла с другими, за спиной у мужа, то ляжет и со мной. А условия контракта всегда таковы, что заказчик не узнает подробностей работы.

Поэтому муж не узнает, как она сорвавшись на втором десятке свиданий, каждое из которых проходило под фон моих речей о семье, детях, страсти и вечной любви. Не будет ему известно, что, чуть не отдавшись мне в уборной ресторана, она согласилась с моим предложением потерпеть, после чего я привез ее в дешевый мотель у дороги.

Данное заведение было одним из десятка других, которые я использовал или собирался использовать подобным образом.

Правда, мне потребовалось заплатить чуть больше тому мужику на оформлении. Все ради того, чтобы молодую пару, так жаждущую любви, никто не беспокоил своим нахождением в соседних номерах. Тогда мысль об использовании Саманты, как игрушки, созрела в моей голове. Вернувшись к машине, взяв ее за руку, я убедился в своей правоте — она хотела меня, через дрожь, бьющую ее руки и ноги, через страх неизвестности, несмотря ни на что.

Мы зашли в номер, где было несколько элементов мебели: двухместная кровать, прикроватный столик с одной ее стороны, я сразу назначил ее своей, тумба с небольшим телевизором и одинокая вешалка в углу комнаты, напротив которой сиротливо выглядывала приоткрытая дверь в ванную комнату.

Пока я доставал из пакета вино, сыр и пару бокалов, прихваченных из ресторана, Саманта использовала душ по применению. Вышла она, будучи одетой в чулки и нижнее белье, швырнув свое платье к вешалке. После этого, она сразу же перешла в атаку — мое одеяние стало слетать с меня с такой скоростью, что мне оставалось только молча удивляться. Кошка заставила меня лечь на кровать и принялась расстегивать мои брюки. Закончив с этим делом, она начала приносить мне наслаждение. Глядя в потолок, я перебирал мысли о таких вот, как она, шлюхах, сперва дающих обещание любить, а после с таким рвением его нарушающих.

Отбросив эти мысли, я осознал, что мне стало скучно, даже при наличии Саманты, столь ярко ублажающей меня.

Мои пальцы, перейдя от медленных поглаживаний ее шеи и плеч, переместились в ее волосы, погрузив в них всю пятерню. Наступало время моего любимого развлечения — я делаю с тобой все, что хочу, а ты меня благодаришь.

Пальцы сошлись в кулаке, после чего моя рука начала плавно, но настойчиво задавать свой ритм. Движения ускорялись, заставляя Саманту усерднее работать над моим удовлетворением. Так продолжалось минут пять. Когда голова Кошки были в нижней точке пути, я резко дернул ее вверх, натянув волосы в струны. Некоторые из них, не выдержав рывка, оторвались, благодаря чего она зашипела. Но так как ее рот был занят, вышло это более чем тихо и невыразительно. Принесенной девушке боли мне оказалось мало, и я рванул в обратную сторону, заставляя ее давиться, откашливаться, пытаясь вздохнуть. Свободная рука гладила по голому женскому телу, болезненно хватая за грудь и соски. К сожалению, моя игра не могла длиться до прихода удовольствия, ибо сценарий выполнения контракта мог быть нарушен. А это было бы непростительной ошибкой с моей стороны.

В очередной раз поднимая голову Кошки, я притянул ее к себе. Саманта повиновалась с покорностью куклы в руках мастера. В момент вхождения мне было наплевать на ее ощущения. Я брал ее, как подобает в подобных ситуациях — Кошка была простой шлюхой для успокоения моих плотских нужд.

Заполнив ее, мой зверь позволил себе улыбнуться.

Контракт был выполнен.

Сценарий плавно перешел к новому акту, в котором нам следовало нежиться на постели, потребляя вино с сыром.

Я закурил и завязал беседу ни о чем. Из меня вытекали романтические и сентиментальные бредни, подобающие наступившей обстановке. В конце концов, хорошие актеры доигрывают роль до конца, не смотря на очевидность финала. Легкими сменами тем беседы я добился от сытой и охмелевшей девушки предложение посетить душевую. Саманта, под моим чутким руководством, выбрала жребий первопроходца, ведь настоящие джентльмены всегда предоставляют насладиться ощущениям женщине, а после уже загребают остатки удовольствия.

Почти все время, пока Кошка плескалась под струями воды, я курил, глядя в одну точку потолка. Дым поднимался двумя волнами: спиралью тянулась серая нитка, исходящая от сигареты, и плотным потоком — из моих легких. К моменту выхода Саманты из ванной, мною было убито почти четыре сигареты. Как благородный рыцарь, я тут же предложил девушке бокал вина, который она чуть не осушила в пару глотков.

Все шло просто замечательно. У меня оставался в запасе час, за который она окончательно захмелеет и расслабится.

***

Огненная струя воды обожгла мое тело, отправив в канализацию следы грехов. Огонь тут же сменился прохладой — сказывался никудышный сервис мотеля — нагревающая печь в соседней пристройке явно не справлялась со своей работой. Чего нельзя было сказать обо мне. Маленькая камера, упрятанная в портсигар, покоящийся на прикроватном столике, запечатлела все моменты измены госпожи Кроуз. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал. А все свидетели, в лице моего начальства, согласятся с судом постфактум.

Саманта могла спокойно набираться сил в предоставленной ей кровати, а я мог закончить формальности, после чего имел полное право неделю-другую обитать где-нибудь в теплом, солнечном местечке. Намылив голову шампунем с ароматом лимона, я принял решение посетить Индию. Заодно можно было духовно очиститься от этой грязи, в которую мне приходится окунать себя по долгу службы.

Я не имел право говорить, что мне не нравится моя работа, в конце концов, у меня не возникало проблем с финансами или различными потребностями. Хорошая одежда, машина, отпуска и жилье высокой стоимости — мне было дано все, что моей душе могло быть угодно. Другое дело — мне приходилось каждый раз погружаться моральной и физически в какую-нибудь грязную тварь, чьи обещания и клятвы ничего не стоят для нее же самой. Реже это были мужчины — пару раз мне приходилось соблазнять гребанных педиков, один из которых оказался честен, а вот другого пришлось убрать при попытке начать акт разврата. Большая часть целей моих контрактов имела женский пол, который так легко со мной сходился в надежде предать человека, называемого некогда любимым. Каждый раз меня чуть ли не на изнанку выворачивало при общении с ними. Всегда такие честные и праведные снаружи, а через пол часа — бесстыжие шлюхи, развлекающиеся в постели с первым встречным. Начальство давно подметило симпатию представительниц прекрасного пола ко мне, первые звоночки были еще на тестах при отборе и рекрутинге. Так меня сделали тем, кто ценит и уважает, но при этом ненавидит свою работу. Тем более, что в Фирме не позволительно обладать отклонениями в психике, обесценивая жизнь человека. Доказательства сперва, приговор — после — гласило правило, вдалбливаемое нам на тренингах и обучении. Цена любого контракта всегда весила одинаково. Одна человеческая жизнь. Жизнь, которая покоилась на кровати, хмелея от тепла и алкоголя. Нужно признать, что Саманта обладала великолепным телом и нежной кожей. Не гладкой как глянец, а мягкой, реагирующей на любое прикосновение.

При мыслях о нежностях и откровенностях обнаженной госпожи Круз, моя кровь медленно, но верно стала двигаться в одном направлении. Низ живота стал теплее, отчего по всему телу прошли зуд и дрожь. Мой демон уже посылал в голову мысли с Кошкой в различных позах, где она получала бы унижение, даря мне удовольствие. Каждая мысль, как рывок насоса, сгоняла мою кровь сильнее к месту назначения. Перед моими глазами была пелена пара — наконец бойлер заработал стабильно — вперемешку с туманом от возбуждения. Щеки и кончики пальцев горели, Инкуб внутри меня танцевал, в предвкушении действа, которое я не мог ему запретить, ведь контракт был выполнен, а значит я мог и поразвлечься. Главное будет отключить камеру — начальству не обязательно знать о всех увлечениях их работников.

***

Следующим предметом, найденным мною в сумке госпожи Кроуз, была красная папка, тяжелая от находящихся в ней документов. Папка была кожаной, лицевая сторона состояла из двух полей, сходящихся на середине в ремешок с одной стороны и замок — с другой.

Открыв ее, я аккуратно начал вытаскивать по листочку, чтобы можно было сохранить последовательность документов. Современные судмедэксперты достаточно хорошо работают, а я не хотел лишнего шума из-за такой мелочи.

Первой показалась на свет ксерокопия среднего качества, к которой степлером была пришита бумажка с адресом и словом "Юниклиник". При более детальном рассмотрении, оказалось, что большой лист был копией лицензии медицинского учреждения. Запросив голосовой поиск на своем смартфоне, я открыл ссылку данного заведения и заглянул в раздел специализации. Основными направлениями деятельности Юниклиник были проблемы продолжения рода.

Как интересно! Неужели госпожа Кроуз подхватила букет неприятностей, или даже залетела?

Сразу взял на заметку посетить своего доктора, ибо первый вариант не светил бы мне ничем хорошим, даже не смотря на предохранение. Смех смехом, а такая нелепая радость сейчас совсем не нужна. Второй вариант был гораздо хуже — если Саманта была беременна, то мы обязаны будем донести эту информацию до ее мужа, и его реакция могла быть неизвестной. Он может попытаться предать работу Фирмы огласке, в случае чего господина, Кроуза придется убрать — вот от такого страдает репутация, а вместе с ней и я, как исполнитель. Подобные перспективы были хуже какой-то венерологической болезни, посему я начал придумывать где и как стоит избавиться от этих бумаг. К моему облегчению следующей бумагой была распечатка результатов анализов Саманты, в коих значилось, что у нее нет ни болезней, ни беременности. Мрачное будущее тут же отступило из моих мыслей, как я ознакомился с бумагой.

Далее меня ждал сюрприз — я достал выписку о об анализах мистера Кроуза. Ни болезней, никаких тягостных проблем со здоровьем, ни беременности, что ему и грозить не могла. Мне стало интересно две детали: как Кошка достала у своего супруга образец спермы, и зачем она затеяла все эти проверки организмов, тем более, что проводились они в доме для возможных родителей. Ответом была справка, которую я прихватил из папки следующей, зацепив пальцем вместе с фотографией. Фотография упала на пол рядом с моей ногой, но интерес заставил меня взглянуть сперва на бумагу. В ней значилось, что госпожа Кроуз не обладала способностью когда-либо в этой жизни иметь собственных детей.

Выходила простая мотивация для измен — на фоне нервов от подобной новости, девушка могла обвинить в неудачах супруга, отрицая мнение врачей, и пуститься во все тяжкие с незнакомцами. Ну что ж, при подобных обстоятельствах эта версия звучала вполне логично и приемлемо.

Я уже собирался убирать документы обратно в папку, но решил сперва взглянуть на фотографию. Наклонившись и подняв ее с пола, я разглядел маленького мальчика лет пяти. Темные волосы обрамляли улыбающееся лицо с сияющими глазами. Первое слово, которое приходило на ум при виде этого лица, было искренность.

Перевернув фотографию, стало видно, что это скорее анкета.

Белая часть была расписана линиями, заполненными текстом, явно написанным женской рукой. В нижней части стояла печать Городского интерната "Светлый мир". Мальчика, судя по написанному звали Леонард.

Невероятно! Выходит госпожа Кроуз решила пойти на усыновление. В таком случае моя теория о виноватом муже рушилась на глазах.

Я опустился на край кровати, рядом с уже остывшей Самантой и увидел все ее глазами.

Работа мужа отнимала все время его у семьи, которой была она одна. Со временем госпожа Кроуз поняла, что за деньги нельзя купить окончательное счастье, воплощением коего часто для женщины является ребенок. Все попытки забеременеть от своего супруга оказывались неудачными, что вынудило Саманту пойти в частную клинику семейных дел, где она получила приговор вместо надежды. Это не муж был виноват, а она сама. Именно ее природа обошла стороной, когда выкидывала комом мяса и костей в этот мир. Выход был лишь один — ребенок из приюта. Тщательный отбор заведения, а после выбор ребенка, ведь их так много, а сердце не разорвешь на нескольких — мужу не было известно ни о результатах анализов, как и о их существовании, ни о походах Саманты в приют, и вариант усыновления более чем одного ребенка был бы отвергнут мгновенно. Каждый раз Кошка долгое время блуждала, отводя от себя глаза и внимание общественности, да так хорошо приучилась это делать, что самый близкий человек не догадался. Он принял ее действия за скрытность от него, за измену.

Прости, Кошка, это не ты очередная сука. Это я.

Именно я, не стал следить за тобой рекомендуемые две недели, а после пары дней приступил к выполнению. Да еще и, ломая тебя, жестоко и беспощадно бил тебя по твоей ране, по мечте, разделываемой перед твоими глазами.

Зверь внутри меня притих, уступив место хладнокровному исполнителю. Не было ни паники, ни чувства тревоги. Обеспокоенность, клевавшая меня изнутри, дав посевы, сгинула в небытие, предоставив машине, закаленной сотнями тренировок, искать выход из ситуации. А он был один — инструкции четко гласили поведение исполнителя в подобных ситуациях. Провал контракта бывал крайне редко, но подобное все же случалось.

Я поднял с пола телефон и, закрыв все приложения, набрал служебный номер, отпечатавшийся в моей голове.

Гудок.

Говорят, что в самые тяжелые минуты вспоминаешь самые добрые моменты жизни. В моей голове не было ничего. Пустота.

Гудок.

Ни лиц родителей, которых я перестал видеть с младенчества. Ни друзей — демонам смертного мира не пристало заводить крепкие отношения, тем более, что я не умел дорожить подобным, как это требуется.

Третий гудк прервался, едва начавшись, и я услышал сдержанный мужской голос:

— Слушаю.

— Номер четыре пять ноль один. Контракт на имя Кроуз. Статус — провален. Оснований для исполнения контракта не было. Ошибка номер шестьдесят три — лжесвидетельство. Рекомендации исполнителя — предоставить заказчику перед вынесением приговора ознакомиться с бумагами в кожаной папке. Папка находится на данной позиции исполнителя.

— Каковы дальнейшие действия?

— Все согласно пункту четырнадцать дробь три.

На том конце диалога начали звучать гудки, свидетельствующие о том, что моя заявка начала свое исполнение.

Команда утилизации доберется до мотеля примерно через сорок минут — столько занимает дорога от границы города до мотеля, в котором я совершил свою последнюю ошибку. Они все сделают так, что госпожа Кроуз станет жертвой несчастного случая. Сердце — людей очень слабая штука, остановиться, например, может в любой момент, если дать соответствующий повод. А причина как раз подходящая, ведь любимый муж окончит свои дни несколькими часами ранее. Судебная экспертиза, прикормленная соответствующими способами — кого запугают, а кому и заплатят — вынесет данное постановление, как неопровержимый факт, и общественность сожрет его со всеми деталями.

Я сидел на кровати, выпивая вино, заправленное остатками препарата, убившего госпожу Кроуз. Я впрыснул туда все, что у меня было, а подобная доза способна остановить жизнь человека минут через пять. Мой взгляд скользнул по обнаженной Саманте и уперся в темную гладь потолка. Сквозь белый шум в голове мой внутренний голос повторял одну фразу: как жаль, что не все кошки живут девять жизней.