Ездовая

Ночь задувает морозом под шкуру медвежую,

Старый возница боится, что сбился с пути,

Я молчаливо гляжу на равнину безбрежную

Толку бранить старика, что пути не найти?

Охнул возница и спешился в марево белое,

Старый коняга, измученный, тихо храпит.

— Кажется, барин, того… заплутали… приехали…

Тихо сказал и главой виноватой поник.

Я не ответил, из шкуры медвежьей не вылез,

Где моя фляжка! Согреюсь, была-небыла!

— На-ка, любезный, глотни-ка чудесный гостинец,

Дух подкрепи и покрепче держи удила!

Старый возница лицом просветлел и ответил:

— Знаю я, барин, секрет, и меня он хранит —

Дома жена и детишки! Давно я приметил —

Коль дома ждут, значит нам ничего не грозит…

…Вьюга присела на белую мягкую землю,

Ветер утих и вокруг огляделась луна.

Старый коняга заржал и побрел еле-еле…

Вправду возницу хранит ожиданьем жена.

Вдруг за спиной заплясали короткие тени

Вот и подмога… Но голову в плечи втянув

Старый возница стегает конягу возжицей,

Старый возница, бывалый, все быстро смекнул.

Семь низкорослых лошадок и всадники тёмны

Глазом восточным на нас по-хозяйски глядят,

Щерятся рты безбороды и сталью калёной

В лунном свечении сабли кривые блестят.

Зло повернула судьба, ничего тут не скажешь!

Крепко схватила конягу чужая рука,

Старый коняга не нужен — нужна им поклажа,

Свистнула сабля — возница упал с облучка…

Нам не пристало бояться разбойников пришлых!

Выхватил я пистолеты, успел отомстить:

Двое соперников смуглых убитыми вышло,

Знаю, Господь меня сможет за это простить.

…Пятеро всадников тёмных обшарили сани

И ускакали во тьму, где не светит луна.

Старый коняга, понурый, склонился над нами…

Знать, не дождется сегодня возницу жена.