Ведьма Вера

У Веры тонкая талия, высокая грудь и большие зеленые глаза, в которых без следа утонуло немало мужчин. Впрочем, нет, один след все-таки остался. Звать его — Максимка, сейчас он сидит напротив Веры, такой же зеленоглазый, как мама, и за обе щеки уплетает Агушу. Вот доест, и она отведет его в детский сад, а сама пойдет на работу.

Добытчица в семье она одна, впрочем, и растратчица главная — тоже. На сына уходит немного. Садик — тысяча рублей в месяц, питание частью удается добыть в молочной кухне, а одежду и редкие игрушки Максимке покупает Верина мама, Софья Алексеевна. Иногда она приносит явно ношенные вещи, и тогда Вера строго хмурит брови. Софья Алексеевна сразу пугается и начинает путанно объяснять, что ярлыки срезала, а вещи постирала «потому что шьют-то сейчас все в Китае, и не пойми кто, а там у них болезни страшные. А что выглядит потерто, так ведь знаешь, Верочка, какая нынче мода? Одни джинсы эти ваши чего стоят! Дыра на дыре, да еще и краской специально измазаны!»

Вера еще раз хмурится, а потом кивает и одежду берет. Приличия соблюдены, объяснения получены, Максимка все равно через пару месяцев из обновок вырастет, а пока пусть в этих походит.

Зато к своему гардеробу Вера относится тщательно. Вещи у нее строгие, с виду скромные, но дорогие. Пусть их немного, но все — высший класс. Или сшитые в приличном месте, или купленные в бутиках с большой скидкой в распродажу. И не потому, что Вера особая модница. Просто она должна быть в форме и хорошо выглядеть на тот случай, если… Впрочем, об этом лучше потом.

К тому же, туда, где Вера частенько проводит вечера, кое-как одетой не придешь. Нет, ну пустить-то пустят, не первый год все-таки, но кости за спиной перемоют так, что не дай бог!

Дело в том, что Вера — ведьма. Три раза в неделю она ходит в клуб на частной квартире, где общается с такими же, как она, колдуньями и гадалками. Слушает про чужое мастерство, многозначительно намекает на своих оккультных партнеров, сочувственно кивает, когда подружки жалуются на дурных и взбалмошных клиенток. Вере и самой давно пора заняться практикой, но, во-первых, не в однокомнатной же квартире в Ясенево принимать людей? Чтобы открыть кабинет, нужно снять офис в приличном районе, обставить его, дать рекламу, а это все — деньги. А во-вторых, тратить себя на привороты с заговорами, ублажая капризных перезрелых дамочек, Вере нельзя. Магическая энергия нужна ей для другого дела, для того же самого, ради которого она так следит за собой и выкраивает копейку на стильные вещи. Каждой ведьме отпущена своя мера колдовства. И когда она иссякнет — добавки не жди.

Вера это хорошо знает. Она, как-никак, потомственная ведьма, ремесло ей перешло от прабабки. К той со всей округи свозили безнадежных больных. Боялись, конечно, но везли, все лучше, чем в район — помирать! И жила старушка хоть и одиноко, но, по деревенским меркам, безбедно. А когда кончилась сила — все, как отрезало, люди перестали заглядывать, так что даже в какой день прабабка померла — и то неизвестно. Родственники приехали навестить, открыли дверь (она никогда не запиралась — дураков нет, к ведьме в дом соваться) и, не заходя в хату, по одному запаху, что из сеней шел, вызвали милицию. А на следующий день после похорон хата полыхнула. Кто подпалил, так и не дознались. Не иначе, как водится, жгли круговой порукой, всей деревней. Видать, пожелало общество, чтоб и следа от ведьминого гнезда не оставалось.

Прабабку городская с рождения Вера живьем видела только раз, в далеком детстве, когда мама привезла ее показать деревенской родственнице. Низенькая, сгорбленная старушка, чуть выше восьмилетней Веры, с морщинистым, как сушеная груша из компота, лицом, на котором двумя злобными изумрудами сверкали маленькие глазки, подошла к оторопевшей девочке вплотную, мазнула ей пальцем по переносице и тоненько захихикала, будто гиена из мультика.

Потом вдруг резко перестала смеяться и совсем другим голосом, низким и хриплым, словно за нее в комнате говорил кто-то другой, сказала, как отрезала:

— Моя порода. Как я, будешь. Поняла, аль нет?

Вера тогда не поняла, но на всякий случай кивнула, чтобы не раздражать страшноватую бабушку. А вскоре забыла о ней. Но не навсегда, а до поры.

Странно, но смерть прабабки почти совпала с моментом ухода Максимкиного отца. Вера тогда сильно переживала, мало спала, а когда умудрялась задремать, ей мерещилась всякая бессмысленная и жуткая ерунда. Тогда и привиделось прабабкино: «как я, будешь!»

Вера расценила этот сон, как приказ, как передачу знамени, и знамя это приняла. Так с тех пор и живет, растит Максимку, коротает вечера с оккультными подругами и сама колдует помаленьку.

Мужчины в Вериной жизни тоже случаются. С этим у нее никаких проблем. Высокий рост, точеные черты, завидная фигура и редкого цвета глаза могут заставить рискнуть трепетного ботаника и подманить сильного брутального самца. Так что знакомятся с ней регулярно, в метро, на работе, в магазине, просто на улице.

Вот только на добычу Вера не очень похожа, как, впрочем, и на мамочку для небритых младенцев. Она взяла себе за правило, глядя заговорившему с ней мужчине прямо в глаза, отвечать:

— Очень приятно. А я ведьма.

И при этом на лице ее не мелькнет ни малейшей улыбки, а только легкое сочувствие незадачливому кавалеру.

Продолжать после этого разговор со странной девушкой не у многих хватает духу. Даже горячие и темпераментные гости с юга сдают назад, что-то бормоча и сплевывая под ноги. Так что мужским обществом Вера не перегружена. Она получает его ровно столько, сколько ей надо. Но даже те мужчины, кто остается с ней после предупреждения, задерживаются ненадолго. Уж больно высокую планку задал в свое время Максимкин отец. Поэтому Вера с Максимкой живут пока одни. В общем-то, это даже хорошо и правильно. Вы представляете себе семейную ведьму? Какой яркой и короткой будет жизнь ее отважного мужа!

И каждый вечер, когда Вера возвращается домой после свидания со своими колдовскими подружками или с очередным претендентом на ее тело, она идет на кухню, закрывает за собой занавешенную дверь в коридор и отпирает двустворчатый настенный шкафчик, даже приближаться к которому Максимке строго-настрого запрещено, не то, что касаться.

В шкафчике устроен маленький алтарь, цветы, пузырек с чем-то черным и цветной портрет мужчины, удивительно похожего на Максимку, только не с зелеными глазами, а с серыми, холодными. Вера зажигает специальные свечи и начинает творить приворот на возвращение, а мужчина смотрит на нее, и в глазах его будто мелькают ироничные искорки.

Иногда Вера спрашивает себя, а у кого еще из ее магических подруг припрятаны такие алтари? У молодых, изможденных, с глазами, в которых будто кто-то плещется, и, не дай бог, всплывет белым пятном на свет божий? Или у тех, кто постарше, прожженных, с монументальными прическами и гроздями перстней на «сосисочных» пальцах?

Наверное, у тех, и у других…

Когда-нибудь Вере надоест его усмешка, и она произнесет совсем другие заклинания. Посмотрим, как он тогда запоет!

……………………………………………………….

Конечно, далеко не каждая несчастная женщина становится ведьмой. Достоверной статистики на этот счет, увы, нет.

Но, по данным Святой Инквизиции, ни одна из опрошенных ведьм так и не смогла назвать себя полностью счастливой.