Ускользнувшая ограда

У-у-у — ревел басом Кирилл. И слёзы дождевой водой сыпались из больных глаз. "Детский мир" был пуст. Продавщицы скучали безудержно и хотели неожиданностей. Парень в кожаной куртке подошёл к прилавку игрушечного отдела и сняв тёмные очки уставился на стеллажи. Молодая продавщица уже в надежде взглянула на его красивое лицо: "Начни приставать..."

Её коллеги мысленно подстёгивали: "Насилуй же, скорее боже..."

Но парень не обращал внимания ни на кого. Его возбуждённый взгляд цепко хватался зя игрушки.

Прошло пять минут. Продавщица поёжилась:

— Вам чего?

— Собаку

— У нас много

— Мне… красную за девять рублей, на батарейках и...

— Сейчас найду

— Простите я не кончил. Мне… т.е. чтоб тявкала по эстонски

— По эстонски?

— М-да

— Вы прибалт?

— Глупо, я еврей, а вы дура, самая натуральная, к тому же из национальных меньшинств

— Хам!

— Согласен, однако собаку найди детка

— Ничего я искать не буду!

— Ах, так!

Кирилл ревел уже густым басом. Этот рёв был похож на вопль утопающего. Слёз не было.

— Отдай сумку урод

— Чью?

— Твою

— А ты кто такой?

— Вор пожалуй?

— А милицию?

— Ты не понял, я в законе.

— Идиотский каламбур он тебя не спасёт

— Правильно, меня может спасти твоя сумка

— Возьми если так надо...

— Ну,,, а что там?

— Ничего?

— Совсем?

— Совсем ничего!

— Тогда оставь себе...

— Обижаешь

— Ладно, ладно, мы ещё встретимся...

Кирилл надрывался. Шла кровь горлом.

— Врач, вы уходите?

— У меня куча пациентов

— Но, я болен?

— И что?

— Ничего...

— Прощайте

— Я умру?

— Бог даст

— Вылечите меня

— Вы сошли с ума

— Я?

— Да вы...

— Почему?

— У меня пациенты, прощайте...

Кирилл хрипел и выл метаясь в тяжёлой горячке.

— Простите, вы за чем стоите?

— Портвейн

— Разве это не за мылом?

— Портвейн, где брал?

— Там...

— Ха, там уже нет!

— А гдн есть?

— В моём желудке

— Вы дурак?

— Глупо, я еврей, а вот ты милейший — имбецил, к тому ж из меньшинств

— Я депутат Козерогский

— А я меценат Баррикадиус

— Ну и всё!

— Ну и всё!

Кириллу было совсем плохо. Он втянул воздух и умер...

— Кем вы приходились моему мужу?

— Я его любил!

— И вы осмелились явиться сюда..?!

— Не кричите, я как друга любил

— Бросьте. Он не являлся домой через день

— Это пошло

— Пошло?! Вон!!!

— Никуда я не пойду...

— Я требую, вы его споили, через вас он пристрастился к седуксену

— А… это возможно. Я видите ли, бог знает что подумал.

— ЧтО?

— Ну как бы, что ли вместо вас, вобщем чушь конечно...

— Вы гомосексуалист

— Глупо, я еврей, а вот вы идиотка однако

— Я его жена, мерзавец!

— Вправду говорят что жена хуже собутыльника

— Что ты знаешь о нашей любви, алкаш!?

— Всё, дорогая. Недаром был десять лет твоим мужем.

Для Кирилла кончилось всё...

Может у него и остался какой-то потенциал сил. Он скорее привёл к тяжёлому сну: Песчаные холмы, Идёт, идёт, уже ползёт. Дюны, пески, ад.

— Эй, куда ползёшь?

— Боже! Человек. Как я рад вам!

— Рано радуешься. Это не поможет выползти отсюда

— А вы кто?

— Неважно, скорее я твоя смерть

— Вот как?

— Да вот так… Но ты не расстраивайся, я сдохну с тобой

— Мне не легче от этого

— Да..? Ну-ну.

— Это что у вас в руках?

— Самокат

— По-моему, это ящик.

— Сейчас увидишь, садись

— Ну?

— Ну поехали

— Скорость мала. По-моему, больше десяти не выжмешь.

— Дурак! Выжму все триста

— Смотри-ка ты

— Ну что, съел?

— А, простите, куда мы?

— В контору, стоп. Приехали!

— сПАСИБО

— зА ЧТО?

— М-м, не знаю. Я думаю мы спасены.

— Прощай...

— А-а...

— Что?

— Как мне домой, простите?

— Не знаю, и так сделал слишком много...

Сарай, идиотизм. Грузинская песня льётся, перегаром тянет… Откуда? Кругом бурьян, полынь горькая. Степь да степь и солнца нет. Свет излучает лампочка в 60 ватт, прикрученная к тучке. Тучка плывет, свет плывет...

Зарастут стогами липы

Опустошив статью небес

Бог вам в помощь, может либо

Синий, рукопашный бес

И звон стакана… Ура! Всё ясно! Я на земле… куда скатывается пролившаяся жидкость. НАдо простоять час чтобы заметить, — ты по горло в борматухе. Жди кораблик, друг. Печальный одинокий кораблик из зелёного стекла, задыхающийся от винных паров...

Надо просыпаться однако. Однако ты не Кирилл уже. Ты осёл. Серый в крапинку.

— Ну пошёл!

— Я не привык к такому обращению

— Привыкнешь. Но-Но!!!

— Я буду злиться

— По ушам получишь

— Тогда гадить...

— Ну, это ты брось! Не для того тебя за трёшку купил!

— Я что, вправду скотина?

— А ты конечно уверен, что это не так

— Конечно… я петь даже умею: "приведи на свет журчащий, брошенного на произвол. Чувствую, что и на грош стараний. Докажу, что я не вол!"

— Неплохо поёшь!

— Вот видите

— ЛДа… Ну ладно, хватит трепаться, довольно. Но-но, пошёл

— Стоп, хватит, умирать так с музыкой

— Кого хоронят?

— Старшину Поликандропаныча

— Это имя?

— Это фамилия

— Хм. Музыка странная.

— Чего… музыка? А! Моторхэд

— Мотор хэд..?

— Угу

— Позвольте, а когда умер этот поликандр?

— Восемь месяцев назад

— Всё хоронят?

— Угу

— Однако

Я старшина, встаю из гроба. Чтоб дать совет: Весь этот свет — тяжёлый бред. Так факэмалл! Пусть рухнет дом. И мой, и твой, и то что в нём. Фак ю!!!

— Его смерть показала нам пример силы и эталон воинской чести

— Мы тоже должны..

— Вы думаете?

— Пожалуй нам лучше помолчать. Минута молчания разрослась в часы, дни и т.д. Кирилл лишился дара речи, но обрёл дар презрения и познания всех подонков, хороших людей, уродов, здоровых и просто больных...

Маловато для Кирилла, он хочет больше.

— Вы что несёте?!

— Я? Плакат!

— А вы видели, что на нём

— Да, ничего...

— Так, я и говорю — ничего! Пустой лист ватмана! Это хулиганство!

— Нет, жизнь. Я утверждаю понятие: белый свет, белый как бумага. Однако вот я наклоняю, видите эту точечку

— Ничего не вижу

— А я её специально поставил

— Зачем же?

— Как говорится свет располагает белизной, но и на нём есть точечка

— Банально

— Да уж пожалуй

— А что это на другой стороне

— Надпись: 1 мая!

— Зачем же вы мне пудрите мозги с точечками!!!

— Вы их сами себе запудрили. Вы слепы к обычным лозунгам. К традиционным серпам и молотам!,,

— Тише, прошу...

— Почему же, я скажу. Вряд ли динозавр предполагал, что превратится в такую сволочь как вы!

— Вы хам!

— Глупо, я еврей, а ты просто дурак

— Ну ладно же… Кустик малиновый. С гроздью рябиновой. Дух разрушает. Что нам оставит?

— Я пришёл, чтоб сообщить… хм. Нет, просто сказать: Вы несчастны братья!

— Что ты мелешь кретин! По сценарию этого нет!!!

— Правильно, я хотел посмотреть на ваши рожи

Хохот в зале

— Скука, серая скука — Кириллу опять стало плохо.

— Товарищ, вы в Актюбинск?

— Нет, в Гомель

— Да, в Гомеле солнце...

— А вы в Актюбинск?

— Нет, я туда же куда и вы!

— Почему это?

— Я с вами

— Ты что, псих?

— Я ваш брат

— Нет у меня братьев, уйди...

— А я думал, ты меня помнишь

— Вот привязался… Уйди!

— Не лупи глаза. Я пошутил.

— Зачем?.. шуточки.

— Хотел взглянуть на твою рожу

Кирилл зевнул… Почему мы так боимся создать себе малейшие затруднения, и так часто создаём?

— Мать твою, пусти!

— Ну хочешь, ну что хочешь?

— Пять рублей!

— Ну, нет у меня, возьми четыре!?

— Нельзя

— Ну пожалуйста друг

— Нельзя

— Товарищи, куда лезете?

— Да вот этот, хочет за пятёркуц увидеть барана с рыжей полосой

— Мы тоже хотим!

— Ладно, за четыре согласен. Только в очередь!

Десять минут.

— Какая прелесть этот баран

— М-да, пожалуй что

— А вы его заметили?

— Да, вроде да

— Здорово, правда?

— Несомненно

Зачем они врут, ничего ведь не видели! Кирилл сверкнул глазом: Поезд висел верёвкой. Иней пах аммиаком. На крышу вагона-ресторана. Вылез внучок со стариком...

Дальше невозможно. Кирилла охватил страх. Он забыл всё, но вспомнил всё о чём думал сегодня, тут же забыв и это.