Жить страшно

Жить стало очень страшно. Особенно в Москве. Там чёрные трамваи ходят — похищают людей. Потом таких людей находят в колбасе или на других планетах. Появились и чёрные троллейбусы, и лифты. Они людям глаза местами меняют, но не полностью. А чёрный хлеб — вообще: съел и всё. В подъезде может ногу оторвать. Вот недавно — к соседям пришли в гости родственники, а потом оказалось, что это роботы, а родственников давно посадили в тюрьму под асфальтом. А они ж ничего не сделали, им только приснилось неположенное! А роботы забрали внутренние органы у соседей, и написали на бумажке какие-то цифры, а потом оказалось, что это был приказ молчать, а соседи — они ж не знали, они бумажку показали учителю, а он когда всё разобрал и получился перевод, то поседел весь и зубы у него прямо сквозь губы сразу все высыпались на стол, а стол у него из деревянного дуба стоял, а в столе национальные тараканы хранились, учитель им шептал на ночь какие-то звуки и тараканы ему за это доставляли добрые дела и меняли цвет каждый день, так что понятно было какой день недели, а в праздники они на потолке составлялись в космические иконы и дом начинал вращаться, над ним зависала небесная полусфера, пилотируемая светящимися ангелами, и имена ангельские были непроизносимые. И выходили ангелы те на ногах дымных к людям земным и давали некие предметы золотом сверкающие, но безвесомые и нетвёрдые как бы. И каждый, прикасавшийся к предметам тем, содрогался, как от бичом удара, и падал тотчас же, и катался неистово на велосипеде внушённом, и величаво на языках неведомых восклицал, и непреодолимо извергал пену устную, и когда ангел делал необъяснимое, то человек тот преображался в куб или пирамиду из диэлектрического материала, вокруг которого возникало мощное поле невыясненной природы, воздействие которого заключалось в добровольном сокращении слов. Ветеранов это, разумеется, возмутило и они позвонили, но там было занято, и они вышли, а потом забыли. А когда снова увидели, то они были все скелетами, а у одного даже стал череп лошадиный. Тогда детей привели и показали, а чтобы они плакали твёрже, то их высекли. А то распустились совсем, старших не уважают, а тут не просто старшие, тут они за них кровь проливали свою, а чужую пили, и не спрашивали — какая группа, какой резус-фактор, тогда люди были другие, они знали что если надо то не сомневаться а выполнять и своей жизни не жаль а чтобы только солнце над аистами и в небе мир а врагам чтобы пулями и штыками и убить всех разрезать на куски зубами на части в полях раскидать чтоб удобрило чтобы жатва и каравай чтобы народный и детям росли чтобы опора да радость и строили все общее и достигали все невиданное и созидали все незыблемое и верили, верили — все верили, верили в правое верили в нужное верили в светлое верили в точное верили в липкое верили в жилистое верили в подноготное верили в дистиллированное верили в шаговое верили в полифоническое верили в небезусловное верили в подъёмное в стеклянное верили верили в корневое верили в перфорированное верили в просёлочное верили в витаминное а то цинга вот не верил кто а у него потом даже крестик не помог. А говорят — если крестик из алюминия, то он не будет магнититься. А если радиус — то будет. И диаметр будет, но не так сильно. А если из пластилина, то за это теперь судят без следствия. Вот жизнь уже совсем страшная теперь стала какая!