Ну я вообще-то сначала подумала, что о мелких огрехах, которые неизбежно допускают не профессионалы, или знакомые с вопросом понаслышке, но когда до примеров дошло… О, ну это… Я удивляюсь, что оно массово.
Но это уже мировоззрение автора. От одного автора я всерьёз слышала, что 4 гангстеров 1 девушку не завалят, девушка умеет кусаться, если надо. Речь шла об обычной девушке, и там как раз обсуждали такого рода нестыковки.
А что до меня… Ну я вообще не призываю себя читать.
Примеры меня всё же успокоили.
У меня тоже есть пародия (можно не читать)
ПародияГлава 2. Мордобойня, плавно перерастающая в туннельный эффектом под мухой
Снятие стресса прошло успешно. В кабаке они с Лютой выпили не слабо (и Мустан тоже выпил, вопреки всем зарокам, в конце концов, мужик он или нет? Русский или не русский? А, как это говорится, «Сегодня с нами ты не пьёшь, а завтра Родине изменишь!» Поэтому и выпил, чтобы не отрываться от коллектива.). После пятой бутылки, когда все женщины становятся неимоверно красивыми, Люта почему-то особенно похорошела. После этого, коллективными усилиями Мустан и Люта решили, что пора бы и честь знать и отправились по домам. Вернее, Мустан решил проводить Люту, потому что… А вдруг у неё родители на даче?
Путь был не долгий, а компания Люты – тёплой и приятной. Увлёкшись травлением анекдотов, Мустан и Люта не заметили, как из самого кабака уже практически пол-дороги за ними по пятам следуют маньяки. На них были страшные чёрные плащи, чёрные очки жуликов, а выражения лиц – очень-очень невменяемые. А ещё они были побриты под скинхедов. Ну чтобы даже тупые догадались, что это именно злодеи.
После пары часов такого вот преследования, троим маньякам надоело просто идти и удалось-таки обогнать шатающуюся пьяную парочку, и все трое засели в засаде – чтобы эффектно выскочить из-за угла и внезапно напасть.
И вот выскочив из-за угла, компания преградила им путь. Самый большой гопник, похожий на отравившегося допинг-препаратами и посему дисквалифицированного ещё на эмбриональной стадии Кинг-Конга-культуриста, ловко схватил Люту за ногу и оторвал от земли. Другой, видимо, главарь, о чём свидетельствовала табличка на груди с надписью «главарь», в этот момент хорошо поставленным голосом и с использованием литературной речи, вежливо предложил сдать все ценности и оставить этого очаровательно-прекрасного детёныша животного Корова Сельскохозяйственная женского пола для проведения незабываемой ночи с настоящими тёмными властелинами, о чём, естественно, мечтает каждая мерисья.
Но Мустана в последнюю очередь интересовало, о чём там мечтают мерисьи. В конце концов, мужик он или нет? У него и свои соображения тоже есть.
Четыре года занятий по каратэ и дзюдо не прошли в пустую, иными словами:
Не даром преподаватели
Время с Мустаном тратили,
Не даром с Мустаном мучился
Самый крутой Сэнсэй, да-да-да…
Одним-единственным метким движением, Мустан повернул рубильник и вырубил кингконгоподобного монстра, от чего тот грохнулся, доподлинно подтвердив тем самым свою гориллообразную сущность. Затем Мустан вытащил из-за пазухи лом, против которого, как известно, нет приёма, разжал им огромный кулачищу поверженного Кинг-Конга, высвобождая пленённую Люту.
Объяснив, что ничто не предвещало беды, и вроде бы всё выглядело нормально, культурно и прилично, и Мустан не стал бы пугаться, если бы прорезавшееся вчера вампирское чутьё ему не подсказало, что эти трое совершенно уродливых с виду парня хотят с Лютой сделать что-то нехорошее, потому он, собственно, и решил вмешаться. Закончив объяснять, что только благодаря вчера открывшемуся дару он безошибочно определил надвигающуюся беду, Мустан скомандовал Люте бежать.
Всё это время двое других злодеев стояли в сторонке и смирно ждали, пока Главный Герой закончит разборки с их менее удачливым коллегой, и пока объяснится со своей девушкой. Но, не смотря на это, Мустан решил для пущей надёжности перестраховаться, и чтобы Люта смогла уйти наверняка, вступил в бой сразу с двоими одновременно, при том – без предупреждения и вызова. А чего сотрясать воздух ради разговора с обыкновенными бритоголовыми подонками?
Бой проходил для Мустана достаточно неплохо. Ввиду фактора неожиданности, которого привыкшие нападать без предупреждения первыми, подонки никак не ожидали, они были сильно ошеломлены. Опыт занятий по каратэ давал Мустану не только возможность отбивать удары Главаря и Прокажённого, как он назвал третьего, неказистого, симпатичного молоденького паренька лет десяти, покрытого самых невероятных размеров диатезом, он ещё давал возможность самому бить контробороной.
Удары Мустана были редки, зато точно по цели. После одного пропущенного приёма, именуемого зазвездячиванием, у Прокажённого во рту по точным подсчётам Мустана, проведённым в уме при помощи мысленного штангенциркуля и мысленной логарифмической линейки, и проверенным при помощи мысленного арифмометра и мысленного калькулятора, а так же для надёжности проконтролированным перемножением в уме в столбик, зубы прорядились в шахматном порядке и стали похожи на шашечки такси, а потом верхний ряд вошёл в нижний и так и заклинился в этом положении. А у Главаря нос превратился в отбивную котлету, отвалился от лица и, как в небезызвестном сатирическом произведении Николая Гоголя, совершенно самостоятельно пошёл в атаку с левого фланга. Боевых единиц у противников, за счёт прибавившегося носа, снова стало трое, но одно радовало – грамотно ударенный нос уже истекал кровью и собирался испускать дух.
И всё бы ничего, но к великому сожалению, в пылу схватки, Мустан забыл про вырубленного Кинг-Конга и случайно пнул в сердцах ногой выключенный рубильник, приняв его за обыкновенный мухомор или поганку, придававший оному невероятной величины сходство с жидким терминатором. Тот незамедлил включиться и медленно восстал из ртутной лужи, собравшись воедино из мельчайших капелек, словно рыба-прилипало. Подбадривая себя восьмиэтажными матюгами, жидкий терминатор а-ля Кинг-Конг вытащил из-за пазухи наковальню и со всей силы вдарил Мустану прямо по куполу.
В тот момент, когда шатающийся спьяну Мустан восстанавливал Вестибулярное Равновесие, Высшую Справедливость и Природную Симметрию посредством одного меткого удара, направленного прямо по тому самому месту, где находилось нечто, заменяющее лицо расположенное на торсе Прокажённого, вышибая там все оставшиеся через один зубы в заклиненных челюстях, наковальня достигла цели, и кишащий копошащимися извилинами мегамосх Мустана сдавило в деформировавшейся от удара черепной коробке. Туловище опрокинулось на землю, сломав себе левый палец большой ноги и сильно треснувшись отпавшей задней челюстью прямо об асфальт. Выпитая парой часов назад в кабаке в приятной компании Люты, водка бурным потоком хлынула на тротуар, а с него на проезжую часть.
— Не-эт! – заорал не своим голосом Мустан, и со стремительностью, присущей в этом деле разве что лягушкам и хамелеонам, метнул вдогонку утекающему добру свой собственный раздвоенный демонический язык, который незамедлительно примёрз на тридцатиградусном морозе прямо к земле.
Оказавшись таким образом локализованным в жёстко фиксированной точке двухмерного пространства, коим, имея некоторые познания в высшей математике и топологии, Мустан счёл плоскость тротуара и проезжей части, разумно решив, что трёхмерностью, которую вносит незначительный перепад высот за счёт наличия поребрика, рытвин, колдобин и природной шероховатости дорожного покрытия, можно пренебречь, он вдруг отвлёкся на боль в правом боку.
Оказывается, вдобавок ко всему, покинувший грязную физиономию главаря, истёкший кровью нос, который Мустан уже успел благополучно записать в мертвецы и даже мысленно похоронить по готическому обряду, восстал из мёртвых, вытащил из кармана дешёвый ножик для распаковки склеенных скотчем коробок, и пырнул Мустана в бок. Вот так в боку и появилась боль вместе с рукояткой дешёвого канцелярского ножика. А потом рукоятка ножика сама собой исчезла, зато появилась пульсирующая алым фонтаном кровь, которая пропитала всю зимнюю одежду и, напевая свою песню «Ёжик резиновый шёл и насвистывал дырочкой в правом боку», бурным потоком устремилась к месту своего назначения – луже на асфальте.
Будучи эрудированным специалистом в медицине, Мустан прикинул, что жить ему осталось около пятнадцати секунд, ведь на него с бешеной скоростью мчался чей-то «Мерс», за рулём которого наверняка сидел пьяный в доску водила. У Мустана с детства был отменный глазомер, так что он безошибочно определил скорость и расстояние от себя до объекта, с лёту, не смотря на деформировавшееся состояние головного мозга, решил школьную задачку и вычислил, что до столкновения, считай, до верной смерти, всего-навсего пятнадцать секунд. Вообще-то, маловато, чтобы выпростать свой язык и успеть-таки растопить и слизать пролившуюся водку. Однако, сей момент ему всё было пофигу. И белая-белая густая пелена, поднявшаяся откуда-то из-под земли, а может быть спустившаяся сверху и окутавшая его с ног до головы, и трое взбешённых гопников в компании обезумившего, истекающего кровью носа, голоса которых еле-еле продирались сквозь завесу, и звёзды, ставшие вдруг фиолетовыми, и параллельные миры, в которые сей момент можно было бы попасть пользуясь случаем. Потому что сей момент Мустану самому всё было фиолетово и параллельно. Он смотрел на пролившуюся и застывшую на асфальте водку, и в голове его вертелась всякая фигня. Он вспоминал ту самую Книгу Парапсихологии, которую ещё нынче утром читал в глюкогенной библиотеке у Люты, и туалетную бумажку с опрометчивым советом пролить водку дабы кого-то там отблагодарить.
Невольно задумавшись, а кто же сегодня в кабаке оплачивал ужин… Вернее, соображение на двоих, он созерцал проплывающие перед глазами, произнесённые им тогда вслух запятые, нижние и верхние, угловые скобки, одинарные кавычки и прочие непроизносимые знаки, включая символы амперсанта и особенно отточия, означающего запикивание какого-нибудь матерного слова. Впрочем, сейчас вся эта абракадабра перестала казаться такой важной, таинственной и привлекательной, как тогда, когда Мустан истёр себе все извилины Мегамосха и сломал себе все кости в своём хамелеоньем языке, пытаясь всё это дело прочитать вслух. Запой и мысль о том, что всё погано, вот что было ключевым словом, вот что должно было активизировать заклинание… И сейчас, незапланированно трезвея, видимо, перед смертью, Мустан в полной мере осознавал это. Заклинание гудело под напряжением, выготовившись зелёным удавом, которому в зоопарке на обед должны были преподнести живого кролика. В террариум уже свесились задние лапки аппетитного животного, и оно выжидало последние микросекунды, чтобы наброситься удушающими кольцами на отлетающее сознание а потом зычно послать его туда, откуда обычно не возвращаются. На какие буковки его пошлют, на три, или на четыре, вот что интересовало Мустана. Какие красоты он повидает, и как он там, в этих замечательных местах, будет отрываться? Будет ли с кем?
Основательно задумавшись над этим, он вспомнил второй листик. Раз уж водка всё равно пролита, уж не выразить ли, пользуясь случаем, свою благодарность? Как говорится, дай Боже, что мне самому не гоже… Как его там…
— Разразись моя башка о рельсу в метро, Альбажара! – пробормотал он.
И будто бы дождавшись этого момента, белая пелена укутала его совсем, залепляя глаза, а сверху, на уже деформированный алюминиевый купол откуда-то бухнулось что-то железное… Неужели, ещё одна наковальня? Но, судя по ощущению чего-то продолговатого, это всё-таки была не наковальня, а именно рельса, явившаяся с одной-единственной целью – ударить по башке, вот и вся её задача.
Затем Мустан почувствовал, как какая-то неведомая сила подхватывает его и уносит, уносит прямо по извилистой изгибающейся трубе, в которой что-то бурлит и бродит, бурлит и бродит… Наверное, это зелёные чёртики бродят по потолку… Хм… Черти на потолке? Не иначе как к смерти! И несёт его в самую черноту тьмы, мимо всего этого змеевика, возникшего у него над головой. Мустан сам не мог понять, где он находится, внутри или снаружи?
Его неумолимо несло не пойми куда, чёрная тьма стала вдруг разноцветной, бурлящие пузыри обернулись развесёлыми смайликами, а по небу полетели облака. Обыкновенные такие облака, только мультяшные. Их погоняет ставший видимым ветер, видимо от большого количества засевшей в нём пыли, вплоть до каменных глыб, изготовленных из самых невероятных материалов…
Снятие стресса прошло успешно. В кабаке они с Лютой выпили не слабо (и Мустан тоже выпил, вопреки всем зарокам, в конце концов, мужик он или нет? Русский или не русский? А, как это говорится, «Сегодня с нами ты не пьёшь, а завтра Родине изменишь!» Поэтому и выпил, чтобы не отрываться от коллектива.). После пятой бутылки, когда все женщины становятся неимоверно красивыми, Люта почему-то особенно похорошела. После этого, коллективными усилиями Мустан и Люта решили, что пора бы и честь знать и отправились по домам. Вернее, Мустан решил проводить Люту, потому что… А вдруг у неё родители на даче?
Путь был не долгий, а компания Люты – тёплой и приятной. Увлёкшись травлением анекдотов, Мустан и Люта не заметили, как из самого кабака уже практически пол-дороги за ними по пятам следуют маньяки. На них были страшные чёрные плащи, чёрные очки жуликов, а выражения лиц – очень-очень невменяемые. А ещё они были побриты под скинхедов. Ну чтобы даже тупые догадались, что это именно злодеи.
После пары часов такого вот преследования, троим маньякам надоело просто идти и удалось-таки обогнать шатающуюся пьяную парочку, и все трое засели в засаде – чтобы эффектно выскочить из-за угла и внезапно напасть.
И вот выскочив из-за угла, компания преградила им путь. Самый большой гопник, похожий на отравившегося допинг-препаратами и посему дисквалифицированного ещё на эмбриональной стадии Кинг-Конга-культуриста, ловко схватил Люту за ногу и оторвал от земли. Другой, видимо, главарь, о чём свидетельствовала табличка на груди с надписью «главарь», в этот момент хорошо поставленным голосом и с использованием литературной речи, вежливо предложил сдать все ценности и оставить этого очаровательно-прекрасного детёныша животного Корова Сельскохозяйственная женского пола для проведения незабываемой ночи с настоящими тёмными властелинами, о чём, естественно, мечтает каждая мерисья.
Но Мустана в последнюю очередь интересовало, о чём там мечтают мерисьи. В конце концов, мужик он или нет? У него и свои соображения тоже есть.
Четыре года занятий по каратэ и дзюдо не прошли в пустую, иными словами:
Не даром преподаватели
Время с Мустаном тратили,
Не даром с Мустаном мучился
Самый крутой Сэнсэй, да-да-да…
Одним-единственным метким движением, Мустан повернул рубильник и вырубил кингконгоподобного монстра, от чего тот грохнулся, доподлинно подтвердив тем самым свою гориллообразную сущность. Затем Мустан вытащил из-за пазухи лом, против которого, как известно, нет приёма, разжал им огромный кулачищу поверженного Кинг-Конга, высвобождая пленённую Люту.
Объяснив, что ничто не предвещало беды, и вроде бы всё выглядело нормально, культурно и прилично, и Мустан не стал бы пугаться, если бы прорезавшееся вчера вампирское чутьё ему не подсказало, что эти трое совершенно уродливых с виду парня хотят с Лютой сделать что-то нехорошее, потому он, собственно, и решил вмешаться. Закончив объяснять, что только благодаря вчера открывшемуся дару он безошибочно определил надвигающуюся беду, Мустан скомандовал Люте бежать.
Всё это время двое других злодеев стояли в сторонке и смирно ждали, пока Главный Герой закончит разборки с их менее удачливым коллегой, и пока объяснится со своей девушкой. Но, не смотря на это, Мустан решил для пущей надёжности перестраховаться, и чтобы Люта смогла уйти наверняка, вступил в бой сразу с двоими одновременно, при том – без предупреждения и вызова. А чего сотрясать воздух ради разговора с обыкновенными бритоголовыми подонками?
Бой проходил для Мустана достаточно неплохо. Ввиду фактора неожиданности, которого привыкшие нападать без предупреждения первыми, подонки никак не ожидали, они были сильно ошеломлены. Опыт занятий по каратэ давал Мустану не только возможность отбивать удары Главаря и Прокажённого, как он назвал третьего, неказистого, симпатичного молоденького паренька лет десяти, покрытого самых невероятных размеров диатезом, он ещё давал возможность самому бить контробороной.
Удары Мустана были редки, зато точно по цели. После одного пропущенного приёма, именуемого зазвездячиванием, у Прокажённого во рту по точным подсчётам Мустана, проведённым в уме при помощи мысленного штангенциркуля и мысленной логарифмической линейки, и проверенным при помощи мысленного арифмометра и мысленного калькулятора, а так же для надёжности проконтролированным перемножением в уме в столбик, зубы прорядились в шахматном порядке и стали похожи на шашечки такси, а потом верхний ряд вошёл в нижний и так и заклинился в этом положении. А у Главаря нос превратился в отбивную котлету, отвалился от лица и, как в небезызвестном сатирическом произведении Николая Гоголя, совершенно самостоятельно пошёл в атаку с левого фланга. Боевых единиц у противников, за счёт прибавившегося носа, снова стало трое, но одно радовало – грамотно ударенный нос уже истекал кровью и собирался испускать дух.
И всё бы ничего, но к великому сожалению, в пылу схватки, Мустан забыл про вырубленного Кинг-Конга и случайно пнул в сердцах ногой выключенный рубильник, приняв его за обыкновенный мухомор или поганку, придававший оному невероятной величины сходство с жидким терминатором. Тот незамедлил включиться и медленно восстал из ртутной лужи, собравшись воедино из мельчайших капелек, словно рыба-прилипало. Подбадривая себя восьмиэтажными матюгами, жидкий терминатор а-ля Кинг-Конг вытащил из-за пазухи наковальню и со всей силы вдарил Мустану прямо по куполу.
В тот момент, когда шатающийся спьяну Мустан восстанавливал Вестибулярное Равновесие, Высшую Справедливость и Природную Симметрию посредством одного меткого удара, направленного прямо по тому самому месту, где находилось нечто, заменяющее лицо расположенное на торсе Прокажённого, вышибая там все оставшиеся через один зубы в заклиненных челюстях, наковальня достигла цели, и кишащий копошащимися извилинами мегамосх Мустана сдавило в деформировавшейся от удара черепной коробке. Туловище опрокинулось на землю, сломав себе левый палец большой ноги и сильно треснувшись отпавшей задней челюстью прямо об асфальт. Выпитая парой часов назад в кабаке в приятной компании Люты, водка бурным потоком хлынула на тротуар, а с него на проезжую часть.
— Не-эт! – заорал не своим голосом Мустан, и со стремительностью, присущей в этом деле разве что лягушкам и хамелеонам, метнул вдогонку утекающему добру свой собственный раздвоенный демонический язык, который незамедлительно примёрз на тридцатиградусном морозе прямо к земле.
Оказавшись таким образом локализованным в жёстко фиксированной точке двухмерного пространства, коим, имея некоторые познания в высшей математике и топологии, Мустан счёл плоскость тротуара и проезжей части, разумно решив, что трёхмерностью, которую вносит незначительный перепад высот за счёт наличия поребрика, рытвин, колдобин и природной шероховатости дорожного покрытия, можно пренебречь, он вдруг отвлёкся на боль в правом боку.
Оказывается, вдобавок ко всему, покинувший грязную физиономию главаря, истёкший кровью нос, который Мустан уже успел благополучно записать в мертвецы и даже мысленно похоронить по готическому обряду, восстал из мёртвых, вытащил из кармана дешёвый ножик для распаковки склеенных скотчем коробок, и пырнул Мустана в бок. Вот так в боку и появилась боль вместе с рукояткой дешёвого канцелярского ножика. А потом рукоятка ножика сама собой исчезла, зато появилась пульсирующая алым фонтаном кровь, которая пропитала всю зимнюю одежду и, напевая свою песню «Ёжик резиновый шёл и насвистывал дырочкой в правом боку», бурным потоком устремилась к месту своего назначения – луже на асфальте.
Будучи эрудированным специалистом в медицине, Мустан прикинул, что жить ему осталось около пятнадцати секунд, ведь на него с бешеной скоростью мчался чей-то «Мерс», за рулём которого наверняка сидел пьяный в доску водила. У Мустана с детства был отменный глазомер, так что он безошибочно определил скорость и расстояние от себя до объекта, с лёту, не смотря на деформировавшееся состояние головного мозга, решил школьную задачку и вычислил, что до столкновения, считай, до верной смерти, всего-навсего пятнадцать секунд. Вообще-то, маловато, чтобы выпростать свой язык и успеть-таки растопить и слизать пролившуюся водку. Однако, сей момент ему всё было пофигу. И белая-белая густая пелена, поднявшаяся откуда-то из-под земли, а может быть спустившаяся сверху и окутавшая его с ног до головы, и трое взбешённых гопников в компании обезумившего, истекающего кровью носа, голоса которых еле-еле продирались сквозь завесу, и звёзды, ставшие вдруг фиолетовыми, и параллельные миры, в которые сей момент можно было бы попасть пользуясь случаем. Потому что сей момент Мустану самому всё было фиолетово и параллельно. Он смотрел на пролившуюся и застывшую на асфальте водку, и в голове его вертелась всякая фигня. Он вспоминал ту самую Книгу Парапсихологии, которую ещё нынче утром читал в глюкогенной библиотеке у Люты, и туалетную бумажку с опрометчивым советом пролить водку дабы кого-то там отблагодарить.
Невольно задумавшись, а кто же сегодня в кабаке оплачивал ужин… Вернее, соображение на двоих, он созерцал проплывающие перед глазами, произнесённые им тогда вслух запятые, нижние и верхние, угловые скобки, одинарные кавычки и прочие непроизносимые знаки, включая символы амперсанта и особенно отточия, означающего запикивание какого-нибудь матерного слова. Впрочем, сейчас вся эта абракадабра перестала казаться такой важной, таинственной и привлекательной, как тогда, когда Мустан истёр себе все извилины Мегамосха и сломал себе все кости в своём хамелеоньем языке, пытаясь всё это дело прочитать вслух. Запой и мысль о том, что всё погано, вот что было ключевым словом, вот что должно было активизировать заклинание… И сейчас, незапланированно трезвея, видимо, перед смертью, Мустан в полной мере осознавал это. Заклинание гудело под напряжением, выготовившись зелёным удавом, которому в зоопарке на обед должны были преподнести живого кролика. В террариум уже свесились задние лапки аппетитного животного, и оно выжидало последние микросекунды, чтобы наброситься удушающими кольцами на отлетающее сознание а потом зычно послать его туда, откуда обычно не возвращаются. На какие буковки его пошлют, на три, или на четыре, вот что интересовало Мустана. Какие красоты он повидает, и как он там, в этих замечательных местах, будет отрываться? Будет ли с кем?
Основательно задумавшись над этим, он вспомнил второй листик. Раз уж водка всё равно пролита, уж не выразить ли, пользуясь случаем, свою благодарность? Как говорится, дай Боже, что мне самому не гоже… Как его там…
— Разразись моя башка о рельсу в метро, Альбажара! – пробормотал он.
И будто бы дождавшись этого момента, белая пелена укутала его совсем, залепляя глаза, а сверху, на уже деформированный алюминиевый купол откуда-то бухнулось что-то железное… Неужели, ещё одна наковальня? Но, судя по ощущению чего-то продолговатого, это всё-таки была не наковальня, а именно рельса, явившаяся с одной-единственной целью – ударить по башке, вот и вся её задача.
Затем Мустан почувствовал, как какая-то неведомая сила подхватывает его и уносит, уносит прямо по извилистой изгибающейся трубе, в которой что-то бурлит и бродит, бурлит и бродит… Наверное, это зелёные чёртики бродят по потолку… Хм… Черти на потолке? Не иначе как к смерти! И несёт его в самую черноту тьмы, мимо всего этого змеевика, возникшего у него над головой. Мустан сам не мог понять, где он находится, внутри или снаружи?
Его неумолимо несло не пойми куда, чёрная тьма стала вдруг разноцветной, бурлящие пузыри обернулись развесёлыми смайликами, а по небу полетели облака. Обыкновенные такие облака, только мультяшные. Их погоняет ставший видимым ветер, видимо от большого количества засевшей в нём пыли, вплоть до каменных глыб, изготовленных из самых невероятных материалов…