Мировую читают потому, что у неё был пиар-менеджер хороший. Навязать можно что угодно.
Экономика — продажная девка империализма. То, что спрос рождает предложение — враки. Причём, это такие убедительные враки — что люди верят. На самом деле на них экономика и зиждется — на враках этих. Потому что потребитель не знает, чего он хочет, пока ему не навяжешь. Исключением могут быть только предметы жизненной необходимости. Могут быть, но не являются. Потому что их можно навязать в количестве, гораздо большем необходимого, можно продать по цене, гораздо выше себестоимости, можно приложить к ним какие-нибудь совершенно не нужные и не функциональные навороты и джентльменские наборы в нагрузку, в которых уже необходимости нету.
Хуже того, предметы жизненной необходимости могут быть превращены в предметы смерти в попытке их продать и проданы как предметы жизненной необходимости. Например, такой продукт как еда, может быть доведён до того, что он станет вредным для здоровья. А уж о вреде черезмерного приёма пищи думаю и говорить не надо. Тем не менее, экономика найдёт способы навязать, возжействуя на сознательное и бессознантельное в потребителе.
А что литература? Это как раз такой мировой предмет, не являющийся предметом первой необходимости, но служащий мощным инструментом навязывания идеологии правящей верхушкой. Поэтому саму литературу тоже навязывают.
А что она в себе несёт? По сути, чужих тараканов, которых вам пытаются привить и сделать вашими собственными. Причём литература как раз может навязывать как культ потребления и служить тем самым инструментом экономической машины, а может навязывать другие виды идеологии от правящей верхущки. Причём, как сам дьявол — делать это незаметно, так, что электорат думает, будто он сам это всё захотел. А так — чтение — это труд, мозг ему будет сопротивляться, как всякому труду, но это до тих пор, пока чтение не будет убедительно навязано, и пока у потребителя не сложится иллюзии жизненной необходимости этого занятия.
Мировую читают потому, что у неё был пиар-менеджер хороший. Навязать можно что угодно.
Экономика — продажная девка империализма. То, что спрос рождает предложение — враки. Причём, это такие убедительные враки — что люди верят. На самом деле на них экономика и зиждется — на враках этих. Потому что потребитель не знает, чего он хочет, пока ему не навяжешь. Исключением могут быть только предметы жизненной необходимости. Могут быть, но не являются. Потому что их можно навязать в количестве, гораздо большем необходимого, можно продать по цене, гораздо выше себестоимости, можно приложить к ним какие-нибудь совершенно не нужные и не функциональные навороты и джентльменские наборы в нагрузку, в которых уже необходимости нету.
Хуже того, предметы жизненной необходимости могут быть превращены в предметы смерти в попытке их продать и проданы как предметы жизненной необходимости. Например, такой продукт как еда, может быть доведён до того, что он станет вредным для здоровья. А уж о вреде черезмерного приёма пищи думаю и говорить не надо. Тем не менее, экономика найдёт способы навязать, возжействуя на сознательное и бессознантельное в потребителе.
А что литература? Это как раз такой мировой предмет, не являющийся предметом первой необходимости, но служащий мощным инструментом навязывания идеологии правящей верхушкой. Поэтому саму литературу тоже навязывают.
А что она в себе несёт? По сути, чужих тараканов, которых вам пытаются привить и сделать вашими собственными. Причём литература как раз может навязывать как культ потребления и служить тем самым инструментом экономической машины, а может навязывать другие виды идеологии от правящей верхущки. Причём, как сам дьявол — делать это незаметно, так, что электорат думает, будто он сам это всё захотел. А так — чтение — это труд, мозг ему будет сопротивляться, как всякому труду, но это до тих пор, пока чтение не будет убедительно навязано, и пока у потребителя не сложится иллюзии жизненной необходимости этого занятия.